Качели

[Lissi Keiko]

Название: Качели
Автор:  Lissi Keiko
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Гриммджоу Джагерджак (Сэкста Эспада)
Пэйринг или персонажи: Гриммджо Джагерджак и Куросаки Ичиго
Рейтинг: G
Жанры: Джен, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл
Описание: Узнать этот мир? А что, очень даже неплохая идея, Куросаки.
Посвящение: Гриммджо Джагерджак, самому зверскому арранкару <3
Публикация на других ресурсах: С разрешения Гриммджо Джагерджака


- Куда ты меня ведёшь, Куросаки? - с недовольством спрашивает Гриммджо, сверля взглядом рыжую макушку. Ту самую, что оторвала его от вечернего сеанса игры в приставку. В мире живых оказалось есть много всего интересного. Пицца тоже вещь неплохая, но этот засранец не даёт её много и часто есть. Недошинигами чёртов.
- Скоро узнаешь, - отвечает Ичиго, даже не оглянувшись, продолжая уводить в неизвестную сторону. Да и вообще, он кажется и вовсе помешался на том, чтобы показать Гриммджо весь город, а может и мир. Этакая маниакальная затея. Гриммджо чуть морщится и начинает рассматривать новую улицу. Они вообще все одинаковые. Магазины, магазины, магазины. Скукота.
Они сворачивают в неприметный переулок, и другая улица уже не так пестрит красками неоновых ламп различных вывесок. Жилая улица. Дома вперемешку с небольшими магазинчиками. Гриммджо чуть усмехается. Да, ему по душе именно такие улочки. Он к ним привык, но не сразу. Буйная душа требовала драк, хаоса. Но Куросаки быстро вбил ему в голову, что можно, что нельзя. И лично стал всему учить, и ведь даже съехал от своей чокнутой семейки, чтобы была возможность у них жить вдвоём. Гриммджо задумчиво взлохмачивает затылок, снова глянув на Куросаки, неспешно идущего впереди. Он ведь чуть ли не всё бросил, чтобы помочь освоиться и выжить, понять, как устроен новый мир. Гриммджо ухмыляется. Вот же ж герой свалился на голову.
- Мы на месте, - говорит этот самый герой, и Гриммджо оглядывается по сторонам. Это же...
- Детская площадка? Что мы тут забыли?
- Пошли, пошли, - Ичиго манит за собой, и Гриммджо с недоумением смотрит на качели. Да они же оба ни в одну не поместятся!
- Да ты сдурел, Куросаки! - возмущается Гриммджо, но почему-то ноги ведут его к этим качелям. Он часто видел, как на них катаются дети, ведь рядом с домом у них как раз есть детская площадка. И не шумно только ночью, чёрт возьми. Ребятни бывает столько, что повеситься можно от их криков. И детей бывало очень и очень много. Потом, конечно, Куросаки объяснил, что на этой площадке собираются дети с нескольких улиц, но легче от этого не стало. Первое время Гриммджо просто горел желанием разнести всё серо, но потом даже начинал неуютно себя ощущать, если, проснувшись утром, не слышал детские крики. Куросаки на это едва ли не хохотал, когда Гриммджо сдал свои мысли спросонья за завтраком.
- Да ладно тебе, Гриммджо. Ну-ка, присядь, - усмехается Ичиго, смотря на Гриммджо, что с некоей неловкостью приближается к качелям. И он едва сдерживает смех, когда Гриммджо всё же решается уместиться на них. Ну, с горем пополам это выходит, только вот колени смешно торчат, и Ичиго всё-таки смеётся.
- Заглохни! - тут же рычит Гриммджо, но вставать не спешит. - На тебя бы посмотрел, ты тоже не мелкий, - ухмыляется он, даже не ощущая злобы. Она уже давно ушла, оставив место любопытству.
- Это, конечно, так. Кстати. Урахара тут кое-что вычислил, поэтому я не просто так тебя сюда привёл. Погоди немного, я сейчас, - говорит он, и Гриммджо с уже привычным любопытством смотрит в чужую спину. И чего это там панамка понавычисляла? От Урахары всегда неизвестно, чего ждать.
Ичиго вскоре возвращается, и в руках он держит коробку. Гриммджо, к его изумлению, всё также сидит на качелях и даже пытается немного раскачаться.
- В общем, вот. Подарок, - отвечает Ичиго на немой вопрос. Гриммджо вскидывает брови и принимает коробку, в которой что-то шуршит и пищит.
- Подарок? - переспрашивает он и заглядывает в коробку. В ответ на него уставились голубые глазёнки. - Подарок.
- Угу, я же сказал, Урахара кое-что вычислил. По моей просьбе, - Ичиго потирает кончик носа. - Ты же теперь в нашем мире живёшь, значит и день рождения у тебя быть положен. Вот. Так что, с днём рождения, и это подарок.
Ичиго рискует взглянуть на Гриммджо и видит полное непонимание и недоумение на чужом лице. Ну а чего ещё можно было ожидать-то? Ичиго вздыхает и садиться на соседние качели, продолжая наблюдать за Гриммджо.
- Вынужден признать, ты всё ещё умеешь меня удивлять, Куросаки, - "отмирает" Гриммджо, доставая из коробки на ладонь чёрный комочек с белым галстуком на груди. - Котёнок.
- Ну да, мне показалась неплохой мыслью подарить тебе её, - кивает Ичиго, внимательно наблюдая. Чтобы Гриммджо относился к чему-то столь бережно - это определённо что-то новое. Значит не зря он с ним возиться эти три года после всей этой бойни. Это...очень хорошо.
- Девочка? - даже ласково усмехается Гриммджо, поглаживая котёнка по спинке, стараясь успокоить. Такая мелкая...- Сэкаи. Я назову её так.
- Хорошее имя, Гриммджо, - улыбается Ичиго. Гриммджо ухмыляется ему в ответ.
Узнать этот мир? А что, очень даже неплохая идея, Куросаки.


Сэкаи 世界 - Мир по-японски

@темы: фанфики, Ичиго, Гриммджо

---

Теперь ты танцуешь только для меня

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета: Daiko.
Гамма: Хасяндра
Жанр: романс, юмор, AU
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Кенпачи/Шухей
Размер: мини
Статус: завершён
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: В новогоднюю ночь может произойти всё что угодно. Даже самые тайные и заветные желания, порой, воплощаются в жизнь!
Предупреждения: BDSM (слегка)
От автора: Фанфик был написан на Декабрьский фестиваль для Ксана Царькова

- Значит, сегодня ты танцуешь последний раз? – готовый к выходу на сцену Шухей пристально смотрел на своего друга.
- Да, даже не верится! Наконец, я оставлю эту сомнительную часть своей жизни в прошлом, – Ренджи не спеша раздевался, рассматривая себя в большом, в человеческий рост зеркале. – Не будет больше Дикого Тигра, останется лишь простой служащий отдела распределения вакансий на бирже труда!
- И ты не боишься остаться один на один с зарплатой служащего? После того, что имеешь сейчас?
- Не так уж это и страшно, Хисаги. Не сказать, что на своей должности я получаю совсем уж мало, как-никак второй год уже тружусь. К тому же, есть перспектива в ближайшем будущем перескочить на место заместителя руководителя отдела, – Абараи довольно улыбнулся самому себе в зеркале. – Да и…. Пора уже завязывать.
- Это ты из-за него? – насмешливо подмигнув, спросил Шухей.
- Да сколько же можно задницей перед мужиками трясти! Я ведь устраивался сюда временно, просто подработать в трудный период. И из-за него тоже, конечно…. – Абараи мечтательно прикрыл глаза, вспоминая свою первую встречу с самым загадочным, привлекательным и безумно сексуальным в своей холодной неприступности, мужчиной. – Бьякуя…

Он появился всего три недели назад. Кучики Бьякуя пришёл к ним в отдел и обратился с просьбой подобрать ему несколько сотрудников. Как впоследствии выяснилось, работает он в одной очень крупной строительной компании, заместителем генерального директора по персоналу. Безумно серьёзно относится ко всему, что так или иначе связано с его работой, предпочитает всё делать сам, и поэтому даже подбором инженеров на имеющиеся вакантные места занимается собственноручно.
Ренджи мигом предоставил все необходимые документы и личные дела на подходящих требованиям работодателя претендентов, не переставая почти в открытую пялиться на сидящего напротив мужчину.
Горделивая осанка, надменное непроницаемое лицо холёного аристократа, безупречные ухоженные руки, чарующий тихий голос. Всё это вместе сливалось в поистине непревзойдённый, заставляющий сходить с ума от одного только взгляда, образ.
Столь заинтересовавший красноволосого красавец появился и на следующий день, с просьбой подыскать достойного претендента на одну из руководящих должностей. И опять Ренджи пришлось всеми силами сдерживаться, чтобы не посметь коснуться изящно сложенных на столе ладоней, так манящих дотронуться до них, провести по гладкой, белой коже.
В какой-то момент Абараи показалось, что мужчина понял его состояние и намеренно провоцирует, словно невзначай поправляя выпавшую длинную прядь чёрных блестящих волос, на фоне которых пальцы казались белоснежными и ещё больше притягивали к себе внимание. Иногда Кучики менял положение за столом, откидываясь на спинку стула, и с грациозностью чёрной пантеры закидывал ногу на ногу. Ренджи в такие мгновения хотелось застрелиться, чтобы хоть как-то успокоить взбудораженный прекрасным обликом организм.
Но самое интересное произошло на третий день их знакомства. Бьякуя вновь появился и вместо того, чтобы в очередной раз перебрать кучу характеристик претендентов на рабочие места, без лишних разговоров предложил Абараи встретиться с ним вечером в одном из ближайших ресторанов.
С того памятного вечера в неформальной обстановке они встречались уже четыре раза. Причём три последних проходили в квартире самого Кучики, где Ренджи смог по достоинству оценить все преимущества огромной, занимающей почти половину спальни кровати. Он не переставал восхищаться поистине немыслимым превращением ледяного, неприступного на вид Бьякуи в опаляющего страстью, раскованного до неприличия любовника.
Выбираясь из постели, черноволосый красавец моментально перевоплощался обратно в требовательного, соблюдающего все возможные и невозможные правила этикета и поведения человека, любящего порядок во всём и всегда, в том числе и в личных отношениях. Уже после второй их жаркой встречи, он напрямую заявил Абараи, что лучше будет им поселиться вместе, так как тратить лишнее время на перемещения из одной части города в другую крайне неразумно.
Ренджи был рад, действительно рад просто до безумия столь невероятному стечению обстоятельств, подаривших ему шанс встретиться с этим великолепным мужчиной, который с первых секунд завладел его сердцем раз и навсегда. К тому же, Бьякуя оказался инициатором форсирования событий, и теперь в ближайшем обозримом будущем, Абараи предстояло переехать к нему. Всё бы ничего, вот только правильный, помешанный на обязательствах, правилах и всем прочем, что так соответствовало его аристократической натуре, Кучики мог не оценить по достоинству то, что его возлюбленный подрабатывает по вечерам, танцуя стриптиз в мужском клубе. Да что там - узнай Бьякуя о столь своеобразной деятельности Ренджи, наверняка бы даже не заговорил с ним после, не говоря уже об остальном.
Рассказать о своём занятии красноволосый так и не решился, но понимая всю серьёзность их стремительно развивающихся отношений, решил просто уйти из клуба, перестать танцевать.
И вот сегодня, в новогоднюю ночь, его последнее выступление. В последний раз он выйдет к шесту вместе с Хисаги, а потом навсегда покинет стены этого заведения, где проработал уже почти три года.

- А ты, смотрю, уже раз десять в зал выглядывал. Что, не пришёл сегодня твой идеал? – насмешливо протянул Абараи, переводя взгляд на притихшего друга.
- И чего ты ржёшь? Да, идеал! Это тебя на какую-то отмороженную рыбину потянуло! – вскинулся Шухей. – А мне нравятся настоящие мужчины, такие…. как он.
- Угу, ты до сих пор его имени не знаешь, не в курсе кто он и откуда такой особенный. Зато после того, как эта горилла на тебя положила глаз, ни к кому другому тебя на приватный танец ни разу не ставили! А это ощутимая потеря в деньгах, сам знаешь.
- Дурак ты, Ренджи. Разве в деньгах счастье? Он такой…. Сильный, даже подавляющий в какой-то степени одним своим видом. У меня от его пронзительного, прожигающего насквозь взгляда колени подгибаются, и волосы дыбом встают по всему телу! И не только…. Я его себе как представлю без одежды, аж…

Шухей вспомнил, как в первый раз танцевал приватный танец для этого гостя, расположившегося в самой дорогой кабинке. Несмотря на приличный опыт, что-то мучительно мешало сосредоточиться на движениях, которые уже давно были доведены до полного автоматизма. Даже музыка слышалась как-то иначе, заставляя периодически сбиваться с ритма. Осторожно, словно исподтишка пытаясь разглядеть мужчину, Хисаги прислушивался к своим новым ощущениям.
Всем своим видом гость давал понять, что он полноправный хозяин не только данной ситуации, но и, как казалось, всего мира в целом. Когда Шухей впервые увидел его стоящим, то с восторгом отметил, что в нём не меньше двух метров роста. Огромный, в прямом смысле слова человек–гора. Со странной, делающей его суровую внешность несколько своеобразной, если не сказать забавной, причёской. Черные как смоль волосы причудливо торчали в разные стороны во всю свою длину.
Ещё одной специфической особенностью была повязка на правом глазу, которую мужчина снимал во время танца Хисаги. Почему-то Шухей так ни разу и не отважился пристально рассмотреть, что же являлось причиной наличия странной материи, да и не до того было. В присутствии этого своеобразного мужчины Хисаги, как ему казалось, терял самого себя. С трудом сосредотачиваясь на танце, он всеми силами старался не выдать безумную дрожь во всём теле, которая пронзала его только от одного взгляда особенного гостя. Даже казалось, что эти глаза прожигают его насквозь, заглядывают прямиком в душу, выворачивают наизнанку сознание и лишают воли. В то же время до безумия хотелось тонуть в этом взгляде, отдаваться ему со всей возможной страстью и подчиняться неистовой силе, которую источал неотрывно наблюдающий за ним мужчина.
Шухей издал что-то отдалённо напоминающее всхлип, слишком реально представив себя в медвежьих объятиях человека, на котором было сосредоточено всё его внимание в последнее время.

- Это как раз ты дурак, Хисаги. Этот мужик просто тупо пялится на тебя, когда ты перед ним до трусов раздеваешься и задницей кренделя выписываешь, мысленно мечтая оттрахать как сидорову козу в тёмной подворотне, а ты себе уже нарисовал идеального мужчину.
- Да ну тебя! Всё равно не поймёшь! – Шухей обиженно отвернулся от поддевающего его красноволосого.
- Конечно, не пойму! Я же сам люблю аппетитные молодые задницы тискать, а не свою подставлять, – Ренджи подошёл к насупленному другу и, обняв за талию, притянул к себе, плавно опуская руки и накрывая пах сердитого брюнета. – Ну что, от меня у тебя нигде, ничего дыбом не встаёт?
- Дебил чёртов! Отвали нахрен! – Хисаги молниеносно вывернулся из дружеских объятий и, если бы Абараи вовремя не уклонился, неслабо въехал бы ему в солнечное сплетение. – Я тебя голым видел чаще, чем кого-либо, что у меня там может встать на тебя, обезьяна полосатая!
- Шучу-шучу! Честно, Хисаги, это я просто чтобы настроение тебе поднять! Мне теперь кроме, как ты выражаешься, рыбины отмороженной, никого не надо. Да и если бы ты только мог себе представить, что Бьякуя вытворяет в постели…. Ты бы его так не называл! – Абараи вздохнул и шумно сглотнул, на мгновение представив себе своего мужчину в его любимой позе наездника. – Намажь меня блёстками сзади, пора выдвигаться.
- Ладно, чёрт с тобой, считай, у тебя почти получилось меня развеселить, – Шухей улыбнулся красноволосому, показывая тем самым, что больше не сердится и принял из его рук баночку с блестящей пудрой. В голове навязчиво трепыхалась одна единственная мысль - безумно хотелось увидеть этого загадочного посетителя сегодня, в новогоднюю ночь. Почему-то Хисаги казалось, что это именно то, что будет для него самым лучшим подарком.

- Мальчики, вы готовы? Через две минуты ваш выход! – в дверь протиснулась рыжеволосая девушка, по праву считающаяся обладательницей самых впечатляющих форм среди сотрудниц клуба. Если бы Матсумото танцевала стриптиз, мужики бы штабелями ложились у сцены и заливали пол слюной, грозя человечеству всемирным потопом. Но девушка была кем-то вроде помощницы администратора, а по совместительству и его подружкой.
- Да, Рангику, мы уже выходим, – Ренджи шутливо отсалютовал рукой и направился в сторону двери. Следом за ним, бросив на себя последний взгляд в зеркало, заторопился Шухей.

Выступление как обычно прошло замечательно. Парный танец смуглого брюнета Хисаги и приковывающего к себе взгляды замысловатыми татуировками и вызывающе ярким цветом волос Абараи сопровождался бесконечными одобрительными возгласами и даже свистом слишком распалённых вожделением и спиртным мужчин. Слаженные движения, грубость и грация, восторг и желание, умело совмещаемые давними партнёрами по танцу неизменно зажигали толпу, заставляя реветь от восторга. То невесомо касаясь друг друга в такт неспешной музыке, то набрасываясь, словно дикие звери в порыве животной страсти, парни играли, отдавались танцу, доводя зрителей до исступления.
Только Ренджи в этот раз замечал, как с тщательно скрываемой тоской и какой-то призрачной надеждой смотрит в темноту зала Шухей, пытаясь вырвать из глубины до боли желанный образ.
Всё переменилось. Они переменились. Так резко, быстро, что не успели этого толком осознать. И теперь уже не смогут оставаться прежними.

- Вот и всё! Свобода! – провозгласил ещё не отдышавшийся после выступления Ренджи. – Теперь меня больше ничего не связывает со стриптизом, с этим клубом и вообще, начинаю новую жизнь!
- Не торопись, Абараи, – к ним в комнату, именуемую громким словом «гримёрка», вошёл администратор. Пепельные волосы, вечно прищуренные глаза и до умопомрачительного желания дать в морду идиотская хитрая улыбка, были его отличительной чертой, заставляющей окружающих неосознанно желать свести к минимуму общение с этим человеком. – Вы ещё не доработали сегодняшний последний день до конца. Сейчас только восемь часов вечера, и у вас полно работы.
- Какой ещё работы? – Ренджи непонимающе уставился на посмевшего нарушить его радостное блаженство мужчину. – Мы ведь последний танец отыграли с Шухеем, на сегодня всё! А значит…
- Ничего не значит, мой дорогой, у вас двоих сегодня заказ на приватный танец, на территории клиента.
- Как? – Хисаги даже присел от удивления. – Мы же…. Нас никогда к клиентам не вызывали и…
- Ничего страшного, это ведь обычная практика, – невозмутимо отозвался Гин. - Сегодня новогодняя ночь, наверняка богатые дяденьки хотят отдохнуть с комфортом и всеми удобствами по их собственному усмотрению.
- С каким ещё комфортом? – напрягаясь, процедил красноволосый, будучи не в восторге от сложившейся ситуации. Он-то уже было возомнил себя свободным от похотливых, пожирающих его взглядов. А тут такое…
- Ничего неустановленного правилами, Абараи, не переживай. Просто вызов на дом. Приедете, поулыбаетесь, станцуете по паре горячих танцев, покрутите попками перед носами клиентов и откланяетесь. Всё как всегда, только место действия поменялось.
- Но мой рабочий день закончен! – попытался было сопротивляться красноволосый.
- Нет, не закончен. По договору он будет закончен ровно через четыре часа, если ты, конечно, не надумаешь его продлить, – расплываясь в своей извечной улыбке, отозвался администратор.
- Уж точно не надумаю! – огрызнулся в ответ Ренджи.
– Пойми, Абараи, я ведь только администратор, выполняю указания владельца клуба. У каждого своя работа, – словно издеваясь, протянул Гин.

- Дорогой, ты уже поговорил с мальчиками? – вновь появившаяся Рангику, как нельзя кстати разрядила атмосферу. – Ребят, это обычное дело, ничего странного или ужасного, просто некоторым особенным людям захотелось видеть именно вас и именно в эту ночь! Я даже сама вас отвезу и заберу, когда освободитесь, помогу всё приготовить, в общем, как обычно!

Понимая, что спорить с очевидным фактом бесполезно, и что они обязаны выполнить столь приватный заказ, парни согласно замолчали.

- И поторопитесь, - напутствовал покидающий гримёрку Ичимару. – Вы должны быть на месте через сорок минут. Рангику, дорогая, заставь их шевелиться, а то за опоздание нас по головке не погладят.

- Как? Ну кааак такое может быть? – Ренджи продолжал возмущаться уже в машине, одновременно занимаясь поисками собственного телефона в многочисленных карманах одежды.
- Да ладно тебе, угомонись, – пытался успокоить друга Шухей. – Сейчас быстренько спляшем, не потрудившимся дотащить свою задницу до клуба заказчикам и будем свободны.
- Хисаги! Сегодняшний вечер я должен был провести с Бьякуей! Понимаешь? А теперь придётся позвонить и предупредить, что задержусь на два или три часа как минимум!
- Ну и позвони, ничего страшного, – вмешалась в разговор ведущая автомобиль Матсумото.
- Конечно, ничего! Первое совместное празднование, да ещё и нового года! И тут я такой нарядный: «Извини, дорогой, задержусь ненадолго. Но к двенадцати постараюсь нагрянуть!». Бьякуя ведь помешан на пунктуальности, правилах и традициях там всяких. Для него это всё реально очень много значит! – выговорившись и немного сбросив напряжение, Ренджи всё-таки решился и стал набирать номер Кучики, чтобы предупредить того о своём внезапном опоздании.

То, как Бьякуя отреагировал на его звонок, окончательно повергло красноволосого в уныние. Ну, ладно бы рассердился или расстроился, да хоть как-нибудь бы показал своё недовольство! Нет! Холодное, равнодушное "понятно" и ни слова больше, только раздражающие гудки вместо любимого голоса. Такое ощущение, будто Кучики заранее знал, что Ренджи не появится вовремя, словно был уверен в его необязательности и несерьёзном отношении.
- Ммммм.... Твою же мать! Вот угораздило! Первое серьёзное совместное мероприятие, и я облажался! - Абараи выругался вслух и отвернулся к окну.
- Нет, пока ещё ты не облажался, - задумчиво протянул с переднего сидения Шухей. - Вот когда ты не успеешь вернуться до двенадцати, тогда будет "облажался"!
- Типун тебе на язык, топор в затылок! - огрызнулся в ответ красноволосый. - Бьякуя меня тогда точно разжалует.... Даже думать об этом не хочу! Всё будет в порядке! Если надо, я пешком к нему пойду, наплевав на заказчика и Гина вместе взятых! Долго нам ещё ехать? - Абараи не терпелось быстрее разделаться с работой и объясниться со своим возлюбленным, выпрашивая у него прощение за испорченный праздничный вечер.

- Приехали, ребятки! Вытряхиваемся из машины! – весело протараторила Рангику.
- Ух-ты! – Хисаги восторженно присвистнул, увидев возле какого огромного роскошного особняка они остановились.
- Матсумото, ты не ошиблась, нам точно сюда? – раздражённо проговорил Абараи. – Судя по внешнему виду дома, его хозяева могут позволить себе заказать не только двух стриптизёров, а ещё балетную труппу с оркестром и фейерверком в придачу.
- Нет, нам именно сюда, пойдёмте, – девушка уверенно нажала на кнопку переговорного устройства справа от высоких кованых ворот и приветливо заулыбалась в объектив маленькой видеокамеры.

До входа в особняк их проводил внушительного вида охранник. Как только все трое вошли внутрь, перед ними, словно привидение, появился высокий и худой, облачённый в смокинг, пожилой дворецкий.

- Мальчики, я вас привела, а теперь вернусь в машину и подожду там, – Рангику быстро выскользнула за дверь, оставив парней наедине с застывшим точно изваяние чёрно-белым призраком.
- Аж жутко от одного его вида, – шёпотом проговорил Шухей так, чтобы его слышал только Ренджи.
- Молодые люди, пройдёмте в эту комнату, – мужчина показал рукой в сторону ближайшей двери. – Здесь вы можете переодеться и приготовиться к работе.
- Да нам только верхнюю одежду скинуть, мы готовы, – Абараи быстро снял с себя плащ и отдал его в предупредительно протянутую руку дворецкого.
- Тогда прошу за мной.

Пройдя по широкому, оформленному в старинном стиле коридору, они оказались в просторной гостиной. В огромном, в полстены камине, украшенном массивной лепниной, тепло потрескивали поленья, создавая не вяжущуюся с размерами особняка уютную атмосферу. Напротив камина располагался обитый чёрной ворсистой тканью диван весьма внушительных габаритов и два одинаковых кресла по бокам от него. Не считая ещё маленького столика и широченной плазмы на стене, в гостиной больше ничего не было.

- Вы, останетесь здесь, – обратился пожилой мужчина к Шухею. – А вы идите за мной.
Дворецкий провёл Абараи в смежную с гостиной комнату и тут же удалился.
«Чёрт! Развели по углам, значит заказчик не один. Не нравится мне всё это», – мысленно проговаривал про себя красноволосый. – «Но никуда не денешься, чем быстрее начну, тем быстрее свалю отсюда. Наверняка Бьякуя будет недоволен сегодняшним праздником».

В комнате не горел свет. Её освещала лишь яркая, мигающая разноцветными огнями, гирлянда на стоящей в углу ёлке. В противоположной стороне, на небольшом диване сидел мужчина. Внешность сидящего рассмотреть было невозможно, так как он находился слишком далеко от источника освещения, но в том, что это был именно мужчина, сомневаться не приходилось.
Заиграла негромкая медленная мелодия, что Ренджи справедливо принял за знак к действиям и, переместившись ближе к ёлке, дабы заказчику было его видно, начал танцевать.

«Странно как-то всё, он ведь меня по любому толком не видит, слишком темно», – продолжал удивляться про себя Абараи, старательно следуя ритму красивой музыки. В какой-то момент показалось, будто он её уже где-то слышал.
Не переставая двигаться, красноволосый медленно избавлялся от предметов одежды и постепенно обнажался. Что странно, этот полумрак создавал нужное настроение. Не видя перед собой похотливого или, наоборот, откровенно скучающего лица, было легко сосредоточиться на танце, почувствовать музыку, поддаться власти движений, сливаясь воедино с ритмом и ярким, словно играющим с его телом, разноцветным свечением. На какое-то мгновение Ренджи полностью отключился от действительности, с головой погрузившись в собственный чувственный мир движений и словно пронизывающих его насквозь звуков.

Вернулся к реальности красноволосый только тогда, когда стихла музыка, а сидящий до этого в стороне мужчина подошёл к нему. Почувствовав на своей спине прохладную ладонь, которая медленно опускалась всё ниже, Абараи дёрнулся и резко отстранился.
- Ничего кроме танца в заказ не входит! – не раздумывая, огрызнулся он и стал в спешке собирать с пола свои вещи, ругая недостаточное освещение.
- Так лучше? – щёлкнул выключатель и в комнате загорелся мягкий, не слишком яркий свет.
Абараи застыл на месте, чуть не выронив собранную одежду. Этот голос он смог бы узнать из тысячи. Очень медленно, словно в замедленной съёмке, он повернулся к его источнику.
- Б-бьякуя? – не проговорил, а скорее прошептал или даже прохрипел ошеломлённый красноволосый. – Я…. Я не хотел…. Вот чёрт! – плохо соображая, что делает, с вырывающимся из груди сердцем, заглушающим все прочие звуки и мысли, Ренджи вылетел за дверь и мгновенно замер, не в силах сделать больше ни шага.

Картина, представшая перед его глазами, заставила одновременно лишиться возможности двигаться, потерять дар речи и, кажется, в какой-то мере рассудок.
На диване, напротив камина, в коленно-локтевой позиции, согнутый почти пополам, хриплыми стонами заходился раскрасневшийся Хисаги. Тот самый таинственный громила, клиент, сейчас, расположившись сзади, наваливался на Шухея всем своим немалым весом и с утробным рычанием дикого зверя сильными размашистыми рывками трахал его, удерживая одной рукой за бёдра. Во второй руке он сжимал поводок, который крепился к тонкому, кожаному ремешку на шее Хисаги. Удерживая его постоянно натянутым, мужчина не давал возможности Шухею опустить голову. Черноволосый парень давился собственными всхлипами и стонами, исступлённо вцепляясь пальцами связанных рук в мягкую обивку. Закрыв глаза, жадно хватая широко открытым ртом воздух, он всеми силами старался подаваться назад, навстречу грубым, выбивающим остатки сознания толчкам.

В этот момент Абараи почувствовал, что его ухватили за руку и втащили обратно в комнату, из которой он только что сбежал, самым позорным образом.
- Не нужно им сейчас мешать, Ренджи. Похоже, эти двое нашли друг друга, – как всегда тихий спокойный голос Бьякуи выдернул, наконец, Абараи из шокового состояния после увиденного в гостиной.
- Но…
- Не переживай, ничего плохого с этим парнем не случится, – глядя прямо в глаза, уверил красноволосого Кучики. - Это Зараки Кенпачи, мой друг детства, он же по совместительству владелец того самого клуба, в котором вы до этого дня работали. И предупреждая твой следующий вопрос, отвечу заранее. Да, Кенпачи давно положил глаз на этого молодого танцора и теперь, уж поверь, не отпустит от себя ни на шаг. Поэтому, танцевать твой друг если и будет, то лишь для него персонально.
- А как…. Ты ведь знал, да? Что я…
- Естественно. Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что впервые я увидел тебя, придя в вашу фирму в поисках сотрудников, – Бьякуя загадочно улыбнулся, осторожно обнимая Абараи и поглаживая ладонями напряжённую спину. – Ну всё, хватит, успокойся уже, – он слегка подтянулся на носочках и легонько чмокнул красноволосого в губы.
- Значит, ты видел, как я танцую и…
- Да, впервые я увидел тебя именно в клубе. Я не большой любитель подобных заведений, как ты уже успел заметить, – Ренджи усмехнулся и согласно кивнул головой, постепенно расслабляясь, поддаваясь нехитрым ласкам возлюбленного. – Кенпачи стоило большого труда затащить меня туда, и то лишь под предолгом своего дня рождения.
- Но у нас вроде не было никаких празднеств в последнее время, – сосредоточенно что-то вспоминая, проговорил Абараи.
- А он и не праздновал, в клубе, по крайней мере. Его там вообще только единицы в лицо знают.
- Это я уже понял. Я проработал там почти три года, но сегодня для меня это стало весьма впечатляющей новостью.
В этот момент в гостиной что-то грохнуло, раздались ругательства, а следом и громкий смех.
- Судя по звукам, они стол сломали, – Кучики хмыкнул и сильнее прижался к теперь уже обнимающему его в ответ Ренджи.

- Ну так что, мы будем праздновать наступление Нового года или как? – Бьякуя выразительно изогнул брови и потянулся к Абараи за очередным поцелуем.
- Конечно. И какая у нас на сегодня программа? Свою я уже отработал! – весело проговорил Ренджи, с жадностью припадая к манящим его розовым губам.
- Мммм…. Для начала праздничный ужин. Ты ведь не против, если к нам присоединятся те двое одержимых из гостиной? – немного отдышавшись от глубокого поцелуя, пробормотал Бьякуя.
- Конечно нет, если дело будет касаться только ужина! – весело подмигнув, ответил красноволосый и скользнув руками по спине Бьякуи вниз, подхватил его под бёдра и приподнял.
- Обещаю, ничего больше! Только ужин! – Кучики с готовностью обвил ногами талию Ренджи. – Потом фейерверк, по желанию концертная программа и вообще, всё, что угодно! Но сначала…. – Бьякуя снова притянул к себе своего персонального стриптизёра для поцелуя и задвигал бёдрами, извиваясь на его руках, отметая все возможные варианты начала празднования, кроме одного, единственно верного.
- Мне определённо нравится такая программа на всю новогоднюю ночь! – хриплым шёпотом отозвался распалённый Абараи. – Тогда остаётся надеяться только на то, что этот диванчик нас выдержит!

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Кенпачи/Шухей

---

Три зарисовки о трех встречах

[Rileniya]

Название: Три зарисовки о трех встречах
Автор: Риления
Бета: Word
Фэндом: Блич
Персонажи: Ичиго, Улькиорра
Рейтинг: G
Жанры: символизм, повествование, джен
Предупреждения: возможен ООС, AU в каноне, авторское видение
Размер: 1287 слов
Саммари: три встречи Улькиорры и Ичиго в мире живых
Дисклеймер: отказываюсь от всего, что мне не принадлежит
Размещение: С разрешения автора
Статус: Закончен

1

Улькиорра – это тоска. Нечеловеческая, жуткая, острая, с углами, тонкими запястьями, выступающими ключицами и позвонками, тонкой кожей, голубоватыми дорожками вен и холодной гладкостью щек, и звериными клыками. И зеленющими глазами.

Ичиго замечает его в парке – на детской площадке. Улькиорра сидит на качелях, не раскачиваясь, лениво щурится на пробивающееся сквозь листья солнце – такой же бесстрастный ко всему вокруг, как Ичиго и помнит, только маленький. Совсем ребенок.
Ичиго подходит к нему, – вокруг снует ребятня, кричат дотошные мамочки и бабушки – встает близко-близко, присаживается на корточки, чтобы лица были примерно на одном уровне, и смотрит внимательно.
Ичиго сейчас двадцать четыре, он до сих пор метается между миром живых и мертвых, и бежит до сих пор, не останавливаясь, вперед и вперед – без оглядки.
Улькиорре – по виду – лет восемь, и он переводит взгляд на Ичиго спокойно, смотрит устало, и Ичиго не уверен – узнали ли его. Глаза у Улькиорры такие же – насыщенного зеленого цвета, с темной каймой по краю, только зрачок – круглый, человеческий.
- Привет, – говорит Ичиго, немного растерянно. Улькиорра смотрит на него утомленно, как старая собака, которая положила голову на колени и заглядывает в глаза, – пронзительно, понимающе, знает, что скоро умрет, и потому смотрит, и кажется, сейчас заговорит, но она молчит. И Улькиорра молчит, и Ичиго понимает – он все помнит: белые пески Хуэко Мундо, Лас Ночес, Эспаду и Айзена, пустых, свое рождение там – не человеческое, смерть и все остальное – всё.
- Привет, – наконец, выдыхает он тихо. – Я Улькиорра, мне семь, – совершенно по-детски наивно выдает он. – А ты?
- Ичиго. Ты же помнишь меня, – без спрашивающих интонаций говорит Ичиго.
Улькиорра отворачивается, его ресницы дрожат, он скользит пальцами по звеньям цепочки качелей и не отвечает.
- Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, – говорит он, когда Ичиго уже тянется встряхнуть его за плечо, соскальзывает с качелей и, нырнув под рукой Ичиго, быстро уходит к выходу из парка.
Ичиго оборачивается. На выходе Улькиорру встречает красивая женщина – черные волосы, тонкие черты, настоящая мама.
Ичиго садится на качели, не раскачивается, боясь, что они сломаются, и запоздало отмечает, что этот Улькиорра не прячет ладони в карманах.

2

В следующий раз Ичиго встречает его в супермаркете, когда делает остановку и передышку, потому что больше не знает, куда бежать, к кому. Или от чего.
Ичиго двадцать восемь, Улькиорре – одиннадцать, он еще больше стал похож на себя прежнего, на того, кого Ичиго убил, а его мама касается его плеча, мягко улыбается и спрашивает, какие хлопья он хочет на завтрак.
Ичиго не подходит к Улькиорре, не здоровается и старается, чтобы он его не заметил, но идет следом, как на привязи, прячась за соседними полками. Он, не глядя, складывает в корзину продукты и, не удержавшись, встает в очередь на кассе прямо за Улькиоррой и его мамой. Улькиорра оборачивается, смотрит, но ничего не говорит, только втискивает в ладонь матери свою и сжимает, глаза его горят – зеленые, в обрамлении темных ресниц, глубокие. Мама смотрит на него, улыбается, треплет по волосам и вновь отвлекается на продвинувшуюся очередь, а Улькиорра тянется за рукой следом, обрывает себя резко, и в этом Ичиго угадывает его страх – он боится, что маму у него могут отнять. Это Ичиго может понять, он и сам когда-то боялся, давно, когда еще было за кого бояться. Улькиорра оглядывается на него воровато, сжимает ладонь чуть сильнее и передвигается, закрывая ее своей худой, тонкой спиной в синей футболке.
Очередь продвигается быстро, и через пару минут, расплатившись, Улькиорра с матерью скрываются за дверьми супермаркета. Ичиго выкладывает свои покупки перед кассиршей, достает деньги и не смотрит вслед Улькиорре.

3

Когда Ичиго тридцать один, Улькиорра находит его сам. В том же парке, в котором они впервые встретились – в этой новой улькиорровской жизни.
Ичиго холост, он все еще бежит, уже, правда, выдыхаясь и делая передышки, он огрызается и злится, и, наверное, он неправильный герой, потому что ему надоело.
Он сидит на лавочке, почти протрезвевший, но тело тяжелое, а мысли тягучие и ворочаются неохотно. Веки наливаются, и хочется нестерпимо заснуть.
Улькиорра трясет его за плечо, отдергивая руку сразу же, как Ичиго открывает глаза.
- Вставай, - говорит он, но Ичиго не уверен, что сможет хотя бы пошевелиться. Улькиорра берет его за руку, тянет, и тело слушается, поднимается и послушно идет следом, направляемое рукой Улькиорры.
Ладони у него холодные. Ичиго аккуратно и легонько гладит выступающую косточку на чужом запястье, осторожно высвобождает руку и, молча, идет следом, разглядывая замысловатый рисунок на темной футболке Улькиорры.
Они приходят в небольшую квартирку, Улькиорра стягивает кеды, указывает ему на диван и скрывается в соседней комнате, возвращаясь с пледом и подушкой.
- Располагайся, сейчас принесу суп, – говорит он, устраивая подушку с одного края дивана и кладя сверху плед, и скрывается в кухне.
Звенит посуда, а Ичиго рассматривает комнату – темный диван, телевизор, окно с видом на тонкие, ломаные линии веток потерявших листья деревьев.
Улькиорра возвращается с двумя чашками, отдает одну – с бульоном – Ичиго, а другую – с чаем – обхватывает тонкими пальцами сам.
Они не разговаривают, на улице темнеет, Улькиорра смотрит в окно и, кажется, совсем забывает, что в квартире находится не один, только расправляет маленькие складочки на пледе и наволочке – маленький педант. Ичиго отставляет пустую чашку на пол, поворачивается лицом к Улькиорре.
- Ты помнишь все, – говорит он. – И меня тоже. Верно?
Улькиорра молчит, упрямо не смотрит на него и тоже отставляет чашку, забираясь с ногами на диван.
- Кто-нибудь еще родился? – допытывается Ичиго, ему тоже не занимать упрямства. – Ты еще кого-нибудь встречал? Гриммджо? – перед следующим именем он слегка понижает голос. – Айзен?
Улькиорра не отвечает и не поворачивает головы. Ичиго злится и хватает его за руку, потому что упрямства у него хоть отбавляй, а вот с терпением проблемы не прошли до сих пор. Улькиорра смотрит на него растерянно, шевелит немного рукой – видно, Ичиго сжал слишком сильно – и говорит:
- Я не знаю.
Ичиго слышится легкая обида в его голосе, он выпускает его руку, осматривает внимательно и видит – всего лишь мальчишку, подростка, не арранкара, не врага, а просто ребенка. Он обнимает его за плечи, притягивает к себе и укачивает, как маленького, как никогда не делал для своих сестер. Улькиорра не вырывается, не плачет и не кричит, сидит тихонько, расслабленный, но Ичиго замечает сведенные к переносице темные, тонкие брови и слегка подрагивающие закрытые веки и не верит этой почти беззаботности ни капли.
- Ты скучаешь? – Улькиорра качает головой отрицательно, и Ичиго продолжает спрашивать. – Боишься? – Улькиорра бросает быстрый взгляд на висящую на стене фотографию, почти незаметно, и вновь качает головой. – Тогда что?
Улькиорра качает головой снова, поднимает взгляд, глаза его – зеленые-зеленые, отстраняется и встает. Собирает чашки и уходит на кухню. Его фигура четко очерчивается, когда он включает свет, – ломкая, тонкая, еще по-детски нескладная, но изящная.
- Мама на работе до утра, - говорит он, возвращаясь. Берет плед в руки, толкает, укладывая на подушку, Ичиго в грудь и накрывает. – Я больше не дерусь.
Он говорит это тихо, будто признаваясь в постыдном, Ичиго слышит это, разглядывает его с головы до пят – такого тонкого, щуплого, ломкого, как ветки деревьев за окном. И понимает – наверное, каким-то шестым, звериным совершенно чувством – это было признание в беспомощности – позорное и потому постыдное.
Улькиорра – это тоска. По силе, которая была не нужна, но вдруг понадобилась, которой нет больше ни капли. У него теперь есть, что защищать, но нечем. И он боится – жутко, до воя, и тоскует уже, потому что помнит – знает – как это, когда ты мертв. И знает, какого это быть одному.
Ичиго тянет его за запястье на себя, укладывая рядом и накрывая тоже, обнимает за худую спину и не говорит ничего.
Они скоро засыпают и спят, пока на часах не высвечивается шесть утра и не пропиликает будильник. Завтракают тихо, не разговаривая.
Ичиго натягивает обувь, оборачивается – Улькиорра сидит на диване с пультом в руках и не смотрит на него абсолютно, шуршит включенный телевизор – и выходит за дверь, не попрощавшись.
Улькиорра смотрит телевизор, пока не возвращается со смены мама, он готовит ей завтрак, целует в щеку, вдыхает запах и уходит в школу, как обычный подросток – не арранкар и не пустой.
А Ичиго больше не встречает его никогда.

@темы: фанфики, G, Улькиорра, ичиго

---

Этот праздник

[Lissi Keiko]

Автор:  Lissi Keiko
Бета: В пассивном поиске
Фэндом: Bleach
Персонажи: Ичиго и его семья
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Повседневность
Предупреждения: OOC
Размер: Мини
Дисклеймер: Кубо Тайто
Описание: Новый год - волшебный, чудесный и хороший праздник. Или обычный день?
Посвящение:  Ленивый кош@к
Публикация на других ресурсах: С разрешения  Ленивый кош@к и моего
Примечания автора: Новогодний подарок по заявке

Юзу любит этот праздник больше всего. В этот день она чувствует, как их семья становится живой. Ичиго улыбается по-настоящему, Карин тоже не хмурится, а папа...Ну, это же папа. Он всегда весёлый. Девочка выдыхает лёгкий смешок, глядя, как Карин обнимает Ичиго, уговаривая его купить ей новую кепку как подарок. Брат смеётся, взлохмачивая тёмные волосы на макушке, говоря:
- Ты каждый год будешь выпрашивать у меня кепку?
- Но я же не буду знать, какая она! - усмехается младшая Куросаки, неохотно отлипая от Ичиго.
- Не катит. Я выберу что-нибудь другое.
- Эй! Так не честно! - вспыхивает в притворном возмущении, а губы разъезжаются в широкой улыбке.
В магазине как всегда суета. Людей так много, что сёстрам приходится обхватывать руки брата с разных сторон, спасая и себя, и пакеты с уже взятыми продуктами. Ичиго порой что-то ворчит, но Юзу знает, что он улыбается краешками губ. От этого так тепло в груди, что улыбка расцветает на губах сама собой. Новый год - волшебный праздник.
***

Карин с детства относилась трепетно к Новому году. В этот последний день года она позволяла себя быть капризной, выпрашивая у Ичиго подарки. И пускай Карин знает, что брат купит что-то другое, этот подарок будет не менее полезным. Ичиго всегда дарит что-то ценное и важное. Наборы для вышивки и прочие вещи для хозяйственной сестры, а для неё всегда что-то спортивное. На прошлый Новый год он подарил ей кроссовки, на которые она смотрела, зависая у витрины, пока возвращалась домой. Ей всегда было интересно, откуда брат узнаёт, что им с сестрой надо? Новый год - чудесный праздник.
***

Ичиго очень любит Новый год. Он любит его, потому что этот день можно провести с сёстрами. От друзей иногда устаёшь, особенно когда видишь их каждый день, да ещё и мир спасаешь с ними же. Куросаки очень скучает по Юзу и Карин. Порой даже не веришь, что живёшь с ними под одной крышей. Ичиго улыбается, почувствовав, как девочки схватились за его руки, не желая потеряться в этой сумасшедшей толпе.
- Юзу, что у нас дальше по программе?
Новый год - хороший праздник.
***

Иссин относится к Новому году спокойно. Если даже не пофигистично. Пока дети покупают необходимые продукты, он стоит возле могилы жены, пересказывая ей весь прошедший год.
- Юзу готовит всё лучше и лучше. Скоро я доверю ей твой фартук, думаю, она оценит. А Карин совершенно не похожа на тебя, Масаки. Она у нас такая спортивная! - улыбается он, прикуривая. - Ичиго же...Что ж. Он снова спас этот мир. Ты можешь гордиться им, дорогая.
Он выдыхает дым, смотря на фотографию любимой женщины.
- И у меня всё хорошо. Я горжусь каждым из них, - он закрывает глаза, будто прислушиваясь к чему-то. - Да, я тоже тебя люблю. Я скучаю, ты же знаешь.
Новый год - обычный день, украшенный смехом и радостью любимых детей.
***

Иссин всегда приносит в дом живую ёлку. Всегда высокую, до самого потолка! Юзу и Карин смотрят, сидя на диване, как Ичиго и папа устанавливают эту пышную красавицу, принёсшую запах свежести и хвои. Они улыбаются, переглядываясь. У них подрагивают руки от нетерпения. Так хочется нарядить эту красоту, сделать её ещё прекраснее и ярче!
Юзу не выдерживает и сбегает в комнату за коробкой с украшениями. Карин бежит следом за сестрой, припоминая размеры этой коробки. Ичиго смеётся, глядя на сестёр, а Иссин усмехается и отходит, оглядывая, как стоит ёлка - ровно или криво.
- Где ты только достаёшь такие мохнатые ёлки? - с улыбкой спрашивает сын, отряхивая ладони.
- Места надо знать, - весело отвечает, предпочитая умолчать об одном торговце. Не к чему портить праздник сыну, упоминая торгаша.
- Ладно, ладно, пап. Не хочешь, не говори, - со смешком говорит Куросаки-младший, поправляя ветки.
Девочки пыхтят на лестнице, и Ичиго идёт к ним, чтобы перехватить эстафету - коробку. Иссин слышит, как Ичиго выговаривает сестёр за то, что они решили потаскать такую тяжесть, а те лишь смеются, отвечая, что брат возился слишком долго. Куросаки-старший усмехается, потирая бороду. У него, нет, у них с Масаки прекрасные дети.
***

- Нет, это не сюда, Ичиго! Стой! Дай! - дети шумят, спорят, украшая ёлку. Иссин смеётся, наблюдая за ними с дивана.
- Юзу, аккуратней! - брат страхует сестёр, стоящих на стульях, пытаясь дотянуться до самой верхушки. Но звезду они всегда доверяют Ичиго. Шарики у них пластиковые, потому что с их упорством стеклянные давно б поразбивались. Иссин уже сбился со счёта упавших шариков. Карин вешает на Ичиго дождик и хохочет, пристраивая на его шею и мишуру. Куросаки широко улыбается, поддерживая Юзу за талию.
- Ичиго, ты просто красавец. Настоящая пара для нашей ёлки! - они смеются, продолжая развешивать украшения.
Иссин думает, что Новый год всё же не обычный день. В обычный день души его детей не раскрыты так широко.
***

Ичиго обматывает наряженную ёлку гирляндой. Юзу тихо хлопает в ладоши, а Карин стоит рядом, сложив руки на груди. Они обе улыбаются, ожидая, когда можно будет зажечь гирлянды. И вот они подключают огоньки и звезду к розетке, предварительно погасив свет в гостиной.
- Как красиво...- восхищённо бормочут девочки, а Ичиго смотрит на них, ласково улыбаясь. Он не может удержаться и присаживается между ними на корточки, обнимая за талию.
- С Наступающим, Карин, - целует её в щёку, - Юзу, - и другую, от чего те заливаются краской, робко улыбаясь. Посмотрели друг на друга, кивнули и поцеловали брата с двух сторон.
- А папочку?!
- О, Боже...
Ёлка переливается разноцветными огоньками, звезда ярко горит золотым.
***

Почти полночь. Юзу суетиться за столом, подбегая к каждому и спрашивая про добавку.
- Юзу, да сядь ты уже! - прикрикивает Карин, хватая сестру за рукав праздничной блузки и усаживая на соседний стул. Иссин опять ведёт себя придурковато, но сейчас это вызывает лишь смех.
- Девочки! Вы только подумайте, скоро у нашего Ичиго появится девушка, и он покинет этот дом! - горестный вздох. - Папочке придётся ходить с вами по магазинам, помогать украшать ёлку...А я ж уже так стар для этого!
Куросаки-младший сидит, потупив взгляд в стол, смущённой залившись краской. Он как-то не задумывался о таком...Девочки переглянулись вновь между собой и хихикнули. Карин протянула насмешливым тоном:
- А братик приведёт её к нам в гости, верно?
Ичиго натянул улыбку, подпирая кулаком голову. Как же он любит свою семью.
- Конечно, Карин, - у девочек раскрылись рты от изумления, а отец подкинулся к портрету, заливая его слезами, вопя о том, как же быстро вырос его сын. Ичиго широко улыбнулся.
***

Ичиго совершено не замечает, когда сёстры засыпают на его коленях. Вот они с привычным шумом обсуждали новогоднее шоу, а сейчас уже тихо сопят. Каждая обхватила его руки, прижимаясь к ним щёчками. Куросаки ласково улыбнулся, мягко отбирая руки. Гладит девочек по плечам. Они сидели под ёлкой, которая приносила странное удовлетворение своим запахом. В гостиную входит Иссин, удивлённо глянув на дочерей.
- Уснули? - тихо спрашивает, переводя взгляд на часы. 3:04.
- Ага. Отнесём? - Ичиго улыбается, не решаясь подниматься на ноги. Жалко будить сестрёнок, которые так жмутся к нему.
- Конечно! - Иссин подходит и аккуратно подхватывает на руки Карин. Ичиго поднимается следом, прижимая к груди бережно Юзу.
Они относят девочек в их комнату и решают положить в одну постель. Куросаки-младший укрывает их одеялом, поцеловав в лоб. Они осторожно прикрывают за собой дверь и спускаются в гостиную. По пути Ичиго заглянул в свою комнату, прихватывая подарки. Ободок с заколками для Юзу и новенький мяч для Карин. Он кладёт подарки под ёлку.
Иссин стоит рядом и улыбается.
- Я и тебе кое-что прикупил, пап, - мальчишка протягивает ему маленький свёрток. Куросаки-старший задумчиво трёт бороду, принимая подарок. Разворачивает его и видит серебряную зажигалку.
- Ты же передаёшь от нас маме привет? - Ичиго легко улыбается, и от этой улыбки у него светятся глаза. Иссин сам не знает почему, но у него защипали глаза. Его дети так много смеялись сегодня...
- Конечно, - тихо говорит он, подходя к сыну, чтобы обнять. И Ичиго обнимает отца в ответ.
- С Новым годом, папа.

@темы: фанфики, G, джен

---

Тропами любви. Глава 7

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета: Daiko.
Гамма: Хасяндра
Жанр: ангст, романс, юмор
Рейтинг: NC-17 (для всего произведения)
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей; несколько второстепенных
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: Многое в нашем мире поменялось и буквально перевернулось с ног на голову. Как приспособиться к этой новой жизни? И стоит ли вообще? Столько новых чувств, неизведанных эмоций и переживаний.... Зачем? Для чего? А по-другому уже никак нельзя, назад пути уже нет. Посмотреть и увидеть рядом того, кого так страстно желал долгое время всей душой и сердцем, мучаясь и страдая в бессильных терзаниях. Вот он, рядом, неужели это не сон? Протяни руку - он не исчезнет, не сомневайся...
Предупреждения: ООС
Ссылки на предыдущие главы: Пролог + главы 1 - 6

Нежные дразнящие поцелуи, лёгкие, почти невесомые укусы, которыми Джаггерджек, не скупясь, осыпал вздрагивающего от каждого прикосновения губ и языка рыжеволосого, не пугали своей настойчивостью, а лишь сильнее разжигали безумное, бушующее внутри пламя страсти.
Гриммджо был осторожен, он словно играл сейчас со своей самой любимой, но неимоверно хрупкой и дорогой игрушкой. Его язык исследовал каждый сантиметр дурманящей до беспамятства своим неповторимым ароматом, кожи. Этот запах сводил его с ума, заставляя вдыхать всё чаще, чтобы как можно дольше задержать его в себе, пропитаться им, раствориться в сладкой неге безумства.
Каждое движение, каждое прикосновение отдавались в теле непередаваемым наслаждением. Никогда, ни с кем бывшему Сексте не было так хорошо. Собственно говоря, ни разу Джаггерджек и не утруждал себя столь долгой прелюдией. А сейчас…. Сейчас ему хотелось, чтобы это волнующее, сжигающее разум и тело бешеным желанием чувство не заканчивалось.
Как оказалось, предвкушение может доставлять не меньше острых, ярких ощущений, чем сам основной процесс.

Ичиго всхлипнул, не в силах сдержать собственный голос, когда горячий шершавый язык Гриммджо коснулся внутренней стороны бедра.
- Мммм…. Рыжик, какой ты чувствительный и голосок просто ангельский. Так бы и слушал, – севшим низким голосом промурлыкал голубоволосый.
Если бы его лицо уже не полыхало ярким румянцем, то Куросаки покраснел бы еще больше оттого, что вытворял с ним Секста. Стиснув зубы, Ичиго шумно сглотнул, закрывая глаза, чтобы не видеть столь будоражащую душу и тело, непривычно тёплую улыбку аранкара.
- Не надейся, молчать я тебе сегодня не позволю. Приподнимись немного, – Джаггерджек подоткнул небольшую подушку под поясницу рыжеволосого и сильнее развёл его ноги в стороны, с удовольствием наблюдая за тем, как это действие ещё сильнее смутило взволнованного парня.

Наклонившись, Гриммджо продолжил. Вылизывая и несильно прихватывая зубами нежную кожицу дрожащих бёдер, он жадно вслушивался в каждый звук задыхающегося от сильных, неведомых ранее эмоций рыжеволосого.
Как ни старался, Ичиго не смог долго сдерживаться. Когда язык Джаггерджека коснулся яичек и голубоволосый, легко пощекотав их, переместился выше, медленно облизывая подрагивающий от перевозбуждения член, Куросаки в голос застонал, подаваясь бёдрами навстречу откровенной ласке.
- Какой нетерпеливый, – прошептал Гриммджо, отрываясь от своего занятия и жадно ловя полный неудержимого желания взгляд сверкающих карих глаз. – Я ещё не перешёл к самому главному. Что у нас здесь? – С этими словами Гриммджо дотянулся до большой подушки у изголовья кровати и достал из-под неё небольшую баночку. – Специально, заранее приготовил, чтобы не пришлось, впоследствии, пользоваться чем попало.

В этот момент Ичиго хотелось одновременно использовать содержимое этой баночки по прямому назначению и запихать её в глотку этому невыносимому кошаку, который доводил его своими словами просто до высшей степени стыда.

Джаггерджек зачерпнул пальцами побольше прозрачного геля и осторожно провёл ими между ягодиц рыжеволосого, чувствуя как бывший шинигами вздрогнул всем телом, но не отстранился от прохладного прикосновения. Аккуратно водя по сжимающемуся колечку мышц, размазывая скользкую смазку, Гриммджо медленно протолкнул один палец внутрь.
Куросаки прерывисто задышал и прикрыл глаза. Несмотря на грубое вторжение в его неподготовленное тело совсем недавно, больно почти не было, скорее непривычно и даже немного приятно. Прекратить всё происходящее сейчас, он не согласился бы ни за что на свете. Поэтому, постаравшись расслабиться как можно сильнее, Ичиго слегка подался навстречу медленным движениям пальца в своём теле.
Гриммджо довольно оскалился и шумно втянул носом воздух, старательно сдерживая непреодолимое желание взять рыжего прямо сейчас, сразу. Испортить такой момент он не мог себе позволить.

С каждым новым движением, проникающего всё глубже пальца, по телу парня разливалось волнующее тепло, где-то глубоко просыпалось что-то новое, незнакомое, заставляющее вздрагивать от наслаждения. Долгожданная, желанная близость стала, наконец, по-настоящему правильной, именно такой, какой представлял себе Куросаки всё то время, что грезил во сне и наяву, мечтая оказаться в объятиях Джегерджека. Ни намёка ни осталось от того безумия, что овладело Гриммджо в прошлую ночь. Ни боли, ни страха, ни пустоты, только жажда. Жажда, которую испытывали оба, исступлённо отдаваясь и получая желаемое.

Не спеша Джаггерджек добавил второй палец, проникая уже двумя и продолжая несильно толкаться в горячее нутро, наблюдая за реакцией Куросаки. Бывший шинигами не зажимался, действия Сексты определённо доставляли ему только приятные ощущения.
Снова наклонившись, голубоволосый лизнул головку члена, изнемогающего от перевозбуждения парня, а затем и полностью вобрал её в рот, аккуратно проникая кончиком языка в маленькую дырочку. Сдавленные стоны и извивающееся тело рыжеволосого, жаждущее прикосновений и ласк, явно говорили о готовности к следующему этапу.

Устраиваясь между его ног, Гриммджо навалился на задыхающегося, жадно хватающего воздух пересохшими губами парня, несильно толкаясь напряжённым членом промеж подрагивающих ягодиц, глядя в затуманенные страстью глаза.
- Смотри на меня, Куросаки, - и стал медленно проникать внутрь, преодолевая слабое сопротивление сжимающих его мышц.

Боль, стремительно перерастающая в жар, и неистовое желание сильнее, глубже почувствовать в себе того, кто так давно завладел разумом, а теперь и телом, заставляла забыть обо всём.
Ичиго обнял за плечи, нависающего над ним Джаггерджека и обхватил ногами его напряжённые бёдра, сильнее прижимая к себе, не давая отстраниться ни на мгновение.

- Какой же ты…. Мой! – прохрипел голубоволосый, начиная осторожно двигаться, стараясь свести неприятные ощущения к минимуму.
Уже через пару минут он сильнее вжимался в распластанного под ним рыжеволосого. От одних хриплых стонов и почти жалобных всхлипов крышу сносило просто нереально. Почувствовав, что Куросаки лишь сильнее возбуждается и притягивает его к себе при каждом глубоком толчке, Джаггерджек решил отпустить тормоза. Подхватив Ичиго под колени, он сначала не слишком сильно, но двигаясь с каждой секундой всё быстрее, старался проникать как можно глубже в разгорячённое тело любовника.

Глубокие стоны, перемежающиеся с тяжёлым дыханием, всхлипывания, утробное рычание и скрип кровати не стихали до самого рассвета.
В эту ночь не было победителей и побеждённых.

Несколько часов сна и звук будильника, показавшийся аранкару сегодня особенно мерзким, громко оповестил, что пора подниматься. Вставать с кровати категорически не хотелось. Куросаки всем телом прижимался к нему во сне и тихо посапывал, уткнувшись носом в шею. Измотанный ночной любовной физкультурой, парень даже не слышал отвратительного звонка чудо техники.
- Рыыыжииик! – громко протянул Джаггерджек, скользя по спине Ичиго рукой и ощутимо щипая за ягодицу. Куросаки неохотно открыл заспанные глаза, морщась от болезненного щипка. – Просыпайся, спящая красавица! Мне вставать пора, причём уже весьма продолжительное время. Хотя…. Я бы с большим удовольствием повторил то, чем мы занимались почти всю ночь, – бывший Секста легко огладил ягодицы рыжеволосого и провёл пальцами между ними.
- Гриммджо, смилуйся! – Ичиго насмешливо хмыкнул и попытался отстраниться от любвеобильного аранкара. – Я ведь ходить нормально не смогу!
- Ладно-ладно, дам тебе время на отдых, до следующей ночи! – Джаггерджек соблаговолил выпустить из объятий бывшего шинигами и нехотя поднялся с постели. – Я в душ, а ты как раз успеешь сделать мне бутерброды и кофе!
- Верх наглости! Я, между прочим, у тебя в гостях! – попытался было возмутиться рыжеволосый.
- Привыкай, Куросаки! – отозвался вызывающе скалящийся Секста. – Ты ведь не хочешь, чтобы я на работу опоздал.

- Чёрт! Урахара меня своими нотациями о важности ответственности со свету сживёт! – Гриммджо подвёз Ичиго к дому, справедливо рассудив, что пешие прогулки сейчас для парня не самое приятное. – Жди на ужин, Рыжик!

Целый день Куросаки позволил себе просто проваляться на диване, периодически проваливаясь в дрёму, наслаждаясь воспоминаниями горячей, проведённой в объятиях давно желанного человека, ночи. Даже дискомфорт в одном особо натруженном месте, приносил своего рода приятные ощущения, заставляя раз за разом прокручивать в голове произошедшие события.
Да, в этот раз всё действительно было по-другому, как и обещал Гриммджо. Ичиго искренне надеялся, что и в дальнейшем ничего не изменится.

- Твою мать, ужин! – Куросаки подскочил на диване, с гримасой отчаяния глядя на настенные часы. Видимо, он слишком крепко уснул и не расслышал заведённого на телефоне будильника. - Надо быстро что-нибудь приготовить, а то ведь явится большая голодная киса и за неимением ничего другого слопает меня с потрохами! – улыбаясь яркой картинке, моментально возникшей перед глазами, Ичиго направился на кухню.

- Успел! – облегчённо выдохнул рыжеволосый, накрывая крышкой приготовленное мясо, слыша настойчивый звук дверного звонка.
На пороге, вопреки ожиданиям бывшего шинигами, обнаружился вовсе не Гриммджо, а запыхавшийся Абараи.
- Привет, – Ичиго отодвинулся, впуская в дом лейтенанта шестого отряда. – Ренджи, как ты? Уже поправился? – засыпал вопросами уже расположившегося на диване в гостиной друга. – Мне Рукия рассказывала, что ты был ранен, в госпитале долго лежал…
- Да всё в порядке, не волнуйся, Куросаки, – поспешил успокоить рыжеволосого Абараи. – Как видишь, живой и здоровый! Не совсем живой, правда, но тоже ничего! Я к тебе по делу! Срочно нужна твоя помощь!
- Что случилось? – взволнованно проговорил Ичиго, присаживаясь рядом с Ренджи.
- Ничего страшного! Просто нужно содействие в одном весьма щепетильном деле…
- В каком таком щепетильном? – рыжеволосый с подозрением посмотрел на неожиданного гостя.
- В общем, так…. Ты только сначала выслушай до конца, не перебивай, – Абараи явно нервничал, пытаясь изложить то, что ему было нужно. – Мы здесь вместе с капитаном, на миссии.
- О, и Бьякуя здесь! Давненько он на грунте не появлялся.
- Угу, обычно без руководства отряд не оставляют, за редким исключением. – Ренджи стал путано объяснять, что же конкретно он хочет от Куросаки.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – пунцовый от возмущения рыжеволосый ошарашено смотрел на друга, который, судя по всему, был ранен гораздо сильнее, чем показалось на первый взгляд.
- Ничего особенного, просто поцелуемся с тобой так, чтобы видел Бьякуя и всё!
- И это, по-твоему, ничего особенного? – негодованию Куросаки не было предела. – Таким дурацким способом ты пытаешься стать ближе к своему помешанному на правилах капитану? Ты чокнутый! Это скорее, наоборот, заставит его считать тебя полным придурком, в чём он, собственно говоря, будет не далёк от истины!
- Успокойся, Ичиго! Я уже что только не пробовал, всё без толку! Если и это не сработает, тогда уж я точно отступлюсь! Пожалуйста, ну что тебе стоит! Всего один маленький поцелуй и всё! – не унимался красноволосый.
- Ты больной, Ренджи! Надеюсь, что эта твоя беда не заразная, не хочу сойти с ума и приставать к друзьям с подобными просьбами!
- Куросаки, ну сам подумай, кто кроме тебя сможет мне помочь? Правильно, никто! Ты ведь не хочешь, чтобы твой друг навсегда остался несчастным? – наседал Абараи. – Прошу тебя, не отказывай! Или…. Может, ты просто не умеешь целоваться, а, Ичиго? – красноволосый прищурился и насмешливо заулыбался.
- Ну да, я же маленький мальчик, мне по статусу только пустых гонять, да с тёмными владыками воевать полагается! А целоваться - ни в коем случае! – Ичиго демонстративно отвернулся, сделав вид, что обиделся.
- Ладно-ладно, не сердись, Ичи! – поспешил извиниться Абараи. – Значит, умеешь?
- Конечно, умею! – Куросаки повернулся обратно и с вызовом посмотрел на обезумевшего от душевных терзаний друга. В голове промелькнула мысль, что ещё немного и Ренджи комиссуют в виду душевного расстройства на почве неразделённой любви к неприступному капитану.
- Тогда помоги мне! Это ведь несложно, Ичиго! Пожалуйста!
- И как ты себе это представляешь? И вообще, где? – начал потихоньку сдавать позиции рыжеволосый. Несмотря на всю безумность затеи, помочь другу всё-таки хотелось. К тому же, действительно, ну кто, если не он?
- В кафе «Жасмин», что на окраине Каракуры! – тут же с готовностью подхватился Абараи. – Завтра вечером Бьякуя будет там ужинать с одним из осведомителей. Он не знает, что я в курсе о месте, поэтому подумает, что наша встреча будет чистой случайностью!
- Ну да, Кучики-то на голову слабоват, – пробурчал себе под нос Куросаки. – Само собой ничего не заподозрит.
- Это уже моя проблема, как сделать, чтобы он не подумал, что я специально этот спектакль устроил, а от тебя требуется всего ничего! Один маленький, дружеский поцелуй!
- Охренеть! И за что мне всё это? – мученически вздохнул рыжеволосый. – По гроб жизнью обязан будешь за этот беспредел.
- Да хоть до скончания летоисчисления! В ближайшее тысячелетие я на покой не собираюсь, так что, весь в твоём распоряжении, прямо весь-весь твой! Ну что, порепетируем? – Ренджи радостно обнял за плечи Ичиго и, наклонившись, потянулся к его губам.

В это мгновение что-то грохнуло, перед глазами пронёсся стремительный голубой вихрь, и уже через секунду Абараи лежал на полу, стирая кровь с разбитой губы и ощупывая на предмет перелома челюсть.
- Грёбаный бабуин! Убью суку! – разъярённый Джаггерджек с силой сжимал кулаки, возвышаясь над соперником.
- Гриммджо, стой! Не бей его! – пришедший в себя Ичиго подскочил с дивана и попытался оттащить голубоволосого в сторону.
- Что? – ярость аранкара разгоралась всё сильнее. – Вступаться за него вздумал!
- Да нет же! Ты всё не так понял! – после этих слов лицо бывшего Эспады перекосила просто безумная гримаса злости и ненависти. Сейчас зверь, изо всех сил рвущийся наружу, действительно был способен убить. Только за то, что кто-то посмел шагнуть на уже помеченную им территорию. Что не говори, а Джаггерджек был истинным хищником, не терпящим соперников в своих владениях, а Куросаки он к таковым уже причислил, окончательно и бесповоротно.

Раздавшийся смех медленно поднимающегося на ноги Абараи, заставил Джаггерджека на секунду остановиться и удивлённо уставиться на него.
- Твою мать, и как я раньше не догадался, ещё тогда, когда мы у тебя дома разговаривали! – Ренджи поднял руки в примирительном жесте, продолжая улыбаться во все тридцать два, несмотря на разбитую губу. – Если бы знал, я бы с этим вопросом сразу к тебе обратился.
- С каким ещё вопросом? - странное поведение красноволосого всё сильнее вгоняло аранкара в ступор.
- Я же говорю, Гриммджо, всё не так, как тебе показалось! – Ичиго осторожно потянул Джаггерджека за руку, усаживая рядом с собой на диван. – Разговаривали у тебя дома? – рыжеволосый с интересом разглядывал обоих парней. – Вы что, общаетесь?
- Есть немного, – отозвался Ренджи, усаживаясь на кресло напротив сверлящего его гневным взглядом Джаггерджека. – Встретились как-то, когда некоторые круги возле твоего дома наматывали…
- Заткнись, бабуин чёртов! Что тебе надо от Куросаки?
- Уже ничего, – Абараи тяжело вздохнул и опустил голову. – Хотя…. Гриммджо, помоги мне тогда ты, раз Ичиго теперь по твоей милости неприкосновенный!
- Я вообще не понимаю, что тут происходит! – взвился голубоволосый. – Я прихожу, как договаривались, на ужин к Куросаки и обнаруживаю вас практически целующимися! Вы оба несёте какой-то бред и ничего толком не объясняете! Из чего я делаю справедливый вывод: тебя, бабуин, я с удовольствием вышвыриваю из этого дома, ну а тебя…. – Джаггерджек зло сверкнул глазами, обещая рыжеволосому массу приятных впечатлений в ближайшем будущем. – Тебя я ещё решу, как наказать!
- Не надо никого наказывать и вышвыривать! – наконец, вставил своё слово бывший шинигами. – Ренджи попросил помочь ему, просто выслушай, пожалуйста!

Абараи во второй раз за вечер принялся объяснять подробности своей просьбы. Только в этот раз он попросил бывшего Эспада выступить в роли его напарника в столь непростом деле.

- Рыжик, если для тебя действительно так важно помочь этому раненому на голову шинигами, я согласен! – дослушав до конца, заговорил Джаггерджек. – А что, больше действительно попросить некого?
- А кого? Недотрогу квинси или проститутку какую-нибудь? Не пойдёт. Надо ведь, чтобы парень был и…
- Да понял я, понял! – грубо оборвал красноволосого Гриммджо. – Только одно условие, шинигами, – Джаггерджек со всей серьёзностью посмотрел на лейтенанта шестого отряда. – Все последствия этого тупого фарса – разгребаешь сам! Не вздумай вмешивать в это дерьмо Куросаки!
- Никого никуда вмешивать не придётся! Обещаю! – с готовностью отозвался Абараи.
Почему-то столь быстрое согласие Гриммджо на поцелуй с Ренджи неприятно кольнуло Ичиго, оказывается, чувство собственности развито у всех, независимо от нрава и характера. Представляя себе этих двоих, в соответствующей обстановке, согласно задуманному плану, Куросаки поёжился. Но отказать другу было выше его сил, даже если всё происходящее было не слишком приятным. К тому же, это ведь всего лишь маленькое одолжение, совсем-совсем незначительное, по крайней мере, очень хотелось на это надеяться.

- Когда? – Гриммджо смерил красноволосого оценивающим, как показалось Куросаки, взглядом.
- Завтра, с семи до восьми вечера, ориентировочно. Только не торопись и не нервничай, сделаем всё как надо, в определённый момент и никакой самодеятельности! С тобой, думаю, репетировать не нужно…
- Смотри, как бы тебе нервничать не пришлось, любитель репетиций! – оскалился в ответ Джаггерджек.

Поведение лейтенанта всё сильнее заставляло Бьякую задаваться вопросом: «А действительно ли Рукия?». Здесь, на грунте, Абараи исправно выполнял все поручения, никаких нареканий или недовольства его работой уже давно не наблюдалось. Вот только всё свободное время Ренджи пропадал где-то в неизвестных Кучики местах, что само по себе весьма волновало. Может, похитительница сердца пылкого красноволосого живёт в Каракуре? Ведь в последнее время лейтенант очень часто бывал на грунте, мало ли…
Почему-то мысль, что Абараи избрал себе в возлюбленные именно женщину, а в этом капитан был уверен на уровне подсознания, неприятно давила и заставляла терять последние крохи надежды на сближение с лейтенантом. Соперничать с девушкой недостойно и неприемлемо, так как изначально окажешься в проигрыше. Мужчина всё же не в состоянии дать себе подобному того, чем может одарить его женщина. А именно семьёй, детьми…
Бьякуе пришлось прервать свои размышления, так как он уже подошёл к обговорённому с нужным человеком месту встречи – кафе «Жасмин».

В кафе было тихо и довольно уютно. В этом, отдалённом от центра города месте, было не слишком многолюдно, что как нельзя лучше подходило для работы. Пройдя к самому дальнему столику, в углу небольшого зала, Кучики устроился за ним, замечая, как немолодой официант тут же направился в его сторону.
Заказав чай с имбирным печеньем, капитан шестого отряда снова погрузился в размышления о своём лейтенанте. Времени до начала встречи оставалось уже совсем немного.

Вдруг, какое-то резкое движение и возглас в противоположной стороне зала привлекли его внимание. Соблюдая приличия, Кучики лишь мимолётно взглянул в сторону нарушившего почти идеальную тишину звука и тут же отвёл глаза. Но уже через секунду с интересом и массой рождающихся один за другим, вопросов рассматривал происходящее за дальним столиком.
На зрение капитан не жаловался, как, впрочем, и на другие идеальные качества, присущие его организму. Абараи. Да, именно его лейтенант сейчас сидел за тем самым дальним столиком, привлёкшим к себе внимание. К тому же, сидел не один, а ни с кем иным, как с самим Секстой Эспада! Вернее, с бывшим Секстой – Гриммджо Джаггерджеком.

Созерцание столь заинтересовавшей его картины прервал подошедший к нему молодой мужчина, который представился и присел за столик. Как оказалось, тот, кто должен был сегодня прийти, по каким-то весьма важным причинам не смог явиться, прислав вместо себя этого незнакомца, дабы перенести встречу на другой день. Лишь на автомате, благодаря многолетней выучке и врождённой способности запоминать даже мимолётную информацию, Кучики удалось запомнить на какой конкретно. Всё внимание капитана сейчас было сосредоточено на тех двоих, о чём-то мило беседующих и, как казалось, ничего не замечающих вокруг, мужчинах.

Как аранкар оказался в Каракуре и что делал, Бьякую не волновало совершенно. Со многими бывшими жителями Уэко Мундо был заключён негласный мирный договор, некоторые даже перебрались к ним в Готей. Сознание моментально подкинуло вечно таскающегося теперь за Маюри розововолосого Гранца, что заставило Кучики поёжиться. Два дёрнутых на голову учёных в одном отряде было явным перебором, о чём свидетельствовали недавние события, заставившие Готей изрядно попотеть над устранением последствий. А вот то, что Гриммджо сейчас сидел вместе с его лейтенантом и с упоением ему что-то рассказывал, от чего Ренджи периодически улыбался и даже смеялся, даже очень напрягало. Столь панибратские отношения с Абараи были чем-то особенным, недосягаемым и неимоверно желанным для капитана. И то, что кто-то другой смог настолько завладеть вниманием его Ренджи, болезненно кольнуло, заставляя чувствовать себя обделённым и даже в какой-то степени обворованным. Ведь это он, только он – Бьякуя имеет право так разговаривать со своим лейтенантом!

То, что происходило за ненавистным столиком дальше, вообще не укладывалось в затуманенной навязчивыми мыслями аристократической голове.
Аранкар взял лейтенанта шестого отряда за руку и стал медленно поглаживать большим пальцем тыльную сторону его ладони. Секста сидел почти спиной к Бьякуе и лица его не было видно, но сомнений в том, что он сейчас довольно ухмыляется попросту не возникало.
В следующую секунду Кучики показалось, что он ослеп, а всё происходящее лишь плод его больного воображения и ничего общего с действительностью не имеет. На всякий случай, Бьякуя попытался проморгаться, что естественно не дало никакого результата. Картинка перед глазами осталась прежней.
Абараи слегка наклонился и, подтянув Джаггерджека к себе, поцеловал его. Прямо вот так взял и поцеловал! При всех, не стесняясь и не заморачиваясь на правилах приличия и прочих моральных ограничениях.
Голубоволосый с готовностью ответил, притягивая Ренджи одной рукой за шею, а второй продолжая сжимать его ладонь. Такое ощущение, что эти двое вообще не видели и не слышали ничего и никого вокруг, исступлённо предаваясь на глазах у всех столь откровенным действам.

В этот момент что-то грохнуло уже в другой стороне зала. Инстинктивно переведя взгляд в ту сторону, Кучики заметил поднимающего упавший стул молодого человека, который, извинившись перед официантом, поспешил покинуть помещение. Всё ничего, с кем не бывает, вот только этот парень был Бьякуе прекрасно знаком – Куросаки Ичиго. Следом за ним из кафе практически выбежал аранкар, а спустя несколько минут вышел Ренджи.
Капитан шестого отряда сглотнул, глубоко вдохнул и на мгновение закрыл глаза, в тайне надеясь, что эти нехитрые манипуляции помогут избавиться от безумных галлюцинаций.

- Рыжик, ты что тут делаешь? Мы ведь договорились, что встретимся после, у тебя дома, – Гриммджо пристально смотрел на немного растерянного, пытающегося отводить взгляд Куросаки.
- Ничего! – получилось как-то нервно и даже резко. – Я…. Просто мне одному скучно стало, я решил пройтись, а потом подумал, почему бы не посмотреть, как вы тут справляетесь и…. Вообще, может Бьякуя не пришёл и всё отменяется…
- Куросаки, ты себя сам-то со стороны слышишь? Что за хрень ты несёшь? Ты ведь сейчас взял и тупо запорол своему другу всю его тщательно продуманную операцию, блин! Зачем? – Джаггерджек подошёл ближе и ухватил за рукав собирающегося попятиться от него рыжеволосого.
- Я…. Я не знаю. Просто пришёл и всё…. – Ичиго снова попытался отстраниться от аранкара, но был тут же крепко прижат к сильному, горячему даже через одежду телу.
- Рыыыжииик, да ты ревнуешь! – бывший Секста наклонился почти к самому лицу Ичиго, не давая тому возможности отвернуться. – Ещё как ревнуешь! – довольная победоносная улыбка расплылась по лицу Джаггерджека.
- Мммм…. Твою же мать! И как я об этом раньше не подумал! – стоящий чуть позади Абараи тяжело вздохнул и пнул первый попавшийся под ногу камешек. – Ты чего сразу то не сказал, что против, а, Ичиго? Я же не урод какой моральный, не стал бы тебя уговаривать, если так тяжело.
- Я не знал…. – Куросаки больше не пытался вывернуться из объятий Гриммджо, он как-то резко обмяк и уткнулся лицом ему в грудь. – Я не думал, что будет так непросто, я не хотел мешать, честно. Решил, что просто посмотрю, так будет спокойнее, а когда увидел как вы…. ну…. целуетесь…
- Рыыыжииик, какой же ты всё-таки…. По-настоящему я только тебя могу целовать, не веришь? – Гриммджо осторожно приподнял лицо бывшего шинигами за подбородок и, глядя в блестящие, всё ещё наполненные волнением и обидой глаза, поцеловал.

Даже со стороны этот поцелуй выглядел совершенно другим. Наполненный нежностью и страстью, он выдавал все истинные чувства двоих, доверивших свои души друг другу.
Ренджи невольно залюбовался этим простым, но в тоже время очень важным, объясняющим всё без лишних слов, моментом. Как бы ему хотелось точно так же прижать к себе одного единственного, по-настоящему нужного и любимого человека. Сжать в своих крепких объятиях, ощущая трепет и тепло подающегося навстречу тела, целовать, не отрываясь, до тех пор, пока обоим не станет не хватать воздуха.

В этот момент совсем рядом раздалось сдержанное покашливание.
Оказывается, во всей этой суете, все трое умудрились выкинуть из головы, что капитан шестого отряда так и остался сидеть за своим столиком в кафе. И естественно, ему ничто не помешало выйти вслед за покинувшими в странной спешке помещение людьми. И теперь Бьякуя стоял чуть поодаль, с интересом наблюдая за разворотом странных событий.

- На поцелуй с тобой может рассчитывать каждый желающий, как я понимаю? – по обыкновению спокойным тоном, в котором лишь при большом внимании можно было расслышать долю насмешки, произнёс Кучики.
Бьякуя в гигае, без привычной капитанской формы и своего извечного кенсейкан выглядел совершенно иначе. Пусть столь же гордый, спокойный и внешне безэмоциональный, но в этом его образе неуловимо сквозило что-то дерзкое, бросающее вызов, приковывающее взгляды и заставляющее желать прикоснуться к этому воплощению идеала.
- Нет, только избранные, – не глядя в сторону капитана Готей 13, отозвался голубоволосый. Ичиго, будучи не в состоянии произнести что-либо членораздельное, поприветствовал Бьякую кивком головы и сразу же отвернулся, пряча пылающие румянцем щёки.
- Я тебе говорил, что за последствия всего этого фарса отвечаешь только ты – вперёд, разгребай, – Гриммджо ухмыльнулся, глядя на находящегося в полнейшем ступоре лейтенанта, и потянул Куросаки за собой, оставляя руководство шестого отряда самостоятельно разбираться в своих отношениях.

- Абараи фукутайчо, ввиду всего происходящего у меня накопилось к вам очень много вопросов. Ответы, на которые, я намереваюсь получить незамедлительно, как только мы вернёмся в нашу съёмную квартиру, – Бьякуя развернулся и неторопливой, лёгкой походкой направился в сторону стоянки такси, не сомневаясь в том, что лейтенант, неукоснительно повинуясь указанию, последует за ним.

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Гриммджо/Ичиго, Ренджи/Шухей

---

Тропами любви. Глава 5

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета:  Daiko.
Гамма:  Хасяндра
Жанр: ангст, романс, юмор
Рейтинг: NC-17 (для всего произведения)
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей; несколько второстепенных
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: Многое в нашем мире поменялось и буквально перевернулось с ног на голову. Как приспособиться к этой новой жизни? И стоит ли вообще? Столько новых чувств, неизведанных эмоций и переживаний.... Зачем? Для чего? А по-другому уже никак нельзя, назад пути уже нет. Посмотреть и увидеть рядом того, кого так страстно желал долгое время всей душой и сердцем, мучаясь и страдая в бессильных терзаниях. Вот он, рядом, неужели это не сон? Протяни руку - он не исчезнет, не сомневайся...
Предупреждения: ООС
Ссылки на предыдущие главы: Пролог + главы 1 - 4

Разговор с Микки прошёл просто отвратительно. По большому счёту, его и разговором-то нельзя было назвать. Как только Гриммджо попытался объясниться с парнем, сказав, что события прошлой ночи никак не повлияют на их дальнейшие отношения, и, более того, подобного больше вообще не повторится никогда, Микото разразился самой настоящей истерикой.
- Ты меня используешь! Всегда использовал, как… как вещь! – молодой человек даже не пытался говорить спокойно.
- Да, в какой-то мере это действительно так! – огрызаясь в ответ, практически прорычал Джаггерджек. Повышенные интонации разбушевавшегося юноши спокойствия не прибавляли. – Только не надо сейчас делать удивлённое лицо и смотреть на меня своими щенячьими глазками! Я тебе никогда не врал! Ещё полгода назад я тебе чётко и ясно сказал, что между нами ничего серьёзного не было и не будет!
- Но ты звал меня! Ты всегда звал, когда тебе это было необходимо и…
- Вот именно, Микото, когда мне это было необходимо! Не более! Ты мне был нужен только в постели, и я открытым текстом тебе заявил это ещё в наши первые встречи. А то, что ты сам себе напридумывал и попытался мне навязать, надраивая полы в моё отсутствие и готовя ужин, ничего не меняет. Да, в первое время было конечно удобно, когда после работы я усталый возвращался домой, а меня ждала на столе горячая порция супа, но ты слишком быстро перешёл границы дозволенного. Ты, видимо, решил, что мои слова о несерьёзности наших отношений и об отсутствии каких-либо обязательств ничего не значат, поэтому и продолжал усердно пытаться проникнуть в мою жизнь.
- Ты же сам…. – парень всхлипнул. Воинственное настроение угасло, оставляя место истерике. – Ты сам вчера позвал меня, снова, спустя столько времени!
- Да, позвал! Я был не прав! Чёрт! Не так! Я сделал глупость, очень большую глупость, снова связавшись с тобой! Поверь, я пожалел об этом сразу же, и рад бы исправить случившееся, но это, к сожалению, не возможно!
- Ты…. Ты чёрствый, бездушный человек! Ты…
- Микото, я не привык извиняться перед кем-либо, более того, я вообще не помню, когда в последний раз это делал. Я понимаю, что поступил опрометчиво, заставив тебя снова впустую надеяться на наши несуществующие отношения, которые ты сам себе навыдумывал, но так уж вышло. Прошу тебя, успокойся, забудь обо всём и в первую очередь обо мне, я тебя больше не позову, в этом можешь быть уверен. Ты мне не нужен.
- Значит, выкидываешь, опять. Вот так вот запросто и…
- Микки, хватит! – Джаггерджек уже с трудом сдерживался, чтобы не схватить этого мелкого слезливого пацана и не вышвырнуть его из квартиры. – Я всё сказал! Уходи. Не заставляй меня выставлять тебя.
Парень сначала несколько секунд стоял неподвижно, скрипя зубами и до побелевших костяшек сжимая кулаки, а потом резко развернулся и пошёл в сторону балконной двери, на ходу сдёргивая с себя фартук и швыряя его на пол. У самой двери Микото обернулся и с неестественной для него злобной ухмылкой проговорил:
- Ты ещё позовёшь меня, Гриммджо! Обязательно позовёшь! А я подумаю, стоит ли мне приходить.
Глядя на то, как парень ловко перебирается в свою квартиру через балкон, Гриммджо захотелось в срочном порядке замуровать свою балконную дверь.

Настроение было совершенно ни к чёрту. Несмотря на выходной, Джаггерджек поехал на работу - занять себя хоть чем-то было просто необходимо. Перед этим он всё же решил заглянуть в спортзал, бешенство после разговора с Микото требовало срочного выхода, пока он не сорвался и не разнёс в щепки собственную квартиру.
От души помутузив грушу, Гриммджо направился в бассейн. Проплавав туда-сюда в бешеном темпе около часа, он с сожалением понял, что долгожданной разрядки и успокоения не наступает.
- Твою мать, да что же это за хрень такая! И чего завёлся из-за такой незначительной ерунды? – сам себя спрашивал голубоволосый, остервенело вытираясь большим махровым полотенцем. – Ну, сорвался вчера, ну позвал снова пацана, хоть и зарекался давно этого не делать. И надо отметить, раньше это прекрасно удавалось. А теперь…
Теперь чёртов рыжий придурок забрался к нему в башку и не даёт нормально мыслить и вести себя привычным образом. Джаггерджек тяжело вздохнул и сел на скамейку возле бассейна. Вода уже успокоилась после его нешуточного штурма и превратилась в ровную, словно натянутая ткань, поверхность. Вот так и в его жизни, стоит появиться этому несносному недошинигами, как всё переворачивается вверх дном. Так было и раньше, в Уэко Мундо, во время войны, так есть и сейчас, здесь. Одно только воспоминание о рыжеволосом парне заставляет его заходиться в непонятных, неизведанных чувствах и эмоциях.
Самое противное было осознавать, что сорвался-то он вчера именно из-за Ичиго. Из-за этого несносного парня. Хотя…. Он-то тут причём, по большому счёту? Это ты, Джаггерджек, сам не в состоянии совладать с собой в его присутствии, поэтому и вытворяешь чёрте что! Ну, сорвался вчера, снова позвал белобрысого соседа и что? Легче не стало, только хуже. То, что гложет изнутри, заставляет гореть, неистово желать именно Куросаки, никуда не исчезло, а скорее в разы усилилось. Понимание того, что неистовое желание рыжего недошинигами не заменить случайным трахом с кем-то другим, не избавиться от его образа, затуманившего разум и сознание, не выбросить из головы всё, что уже прочно обосновалось глубоко внутри, только добавило ярости и без того заведённому Джаггерджеку.
А, может, не стоило вчера вообще уходить? Может, нужно было остаться, взять то, чего так жаждет его звериная натура? Ведь Куросаки его принял, не оттолкнул и рад был встрече до безумия, как бы ни старался это скрывать.
- Ммммм…. Да что же всё так сложно-то? – Гриммджо в какой-то мере боялся признаться сам себе, что вчерашним вечером так поспешно покинул дом Ичиго, потому что не хотел испортить всё с самого начала. Не хотел вновь потакать своим звериным инстинктам и оттолкнуть от себя рыжего, напугав или причинив ему боль. Не хотел…. Потому что не для этого ждал столько времени, не для этого прятался в подворотне, чтобы вот так, одним махом перечеркнуть то, что может стать по-настоящему особенным и нужным.
Надо успокоиться, взять себя в руки. Он же Гриммджо Джаггерджек! Пусть в совершенно иной форме сейчас, в другой ситуации, но это он. А он не позволит каким-то ненормальным, взрывающим сознание эмоциям, испортить ему жизнь.

Просидев почти до вечера в своём кабинете, перебрав в попытке успокоиться кучу ненужных бумаг, Гриммджо решил, что ему просто необходимо сегодня выпить. Предусмотрительно оставив свою машину на платной стоянке, он вызвал такси и отправился в свой излюбленный бар, находящийся по совершенно случайному стечению обстоятельств недалеко от дома Куросаки. Это место Джаггерджек облюбовал давно, с самого начала, как только у него вошло в привычку торчать по вечерам под окнами рыжеволосого недошинигами.

Прикончив очередную, неизвестно какую уже по счёту, порцию спиртного, голубоволосый так и не сумел толком расслабиться. Мысли постоянно метались в голове, перебивая друг друга, не давая сосредоточиться ни на чём ином, кроме прошлой встречи с Ичиго и безумных планах на новую. Единственное, в чём Джаггерджек был уверен, это то, что соваться к рыжику в его теперешнем состоянии не стоит - неизвестно, что может учудить разгорячённый алкоголем организм, а сдержаться в таком состоянии будет гораздо проблематичнее. Возможность снова затащить кого-нибудь в койку ради банальной разрядки он отмёл сразу же – не помогает, теперь уже проверено. Поэтому, попытавшуюся в очередной раз присесть за его столик нахальную девицу, с откровенным предложением поближе познакомиться, Гриммджо чуть ли не пинком выдворил со стула.
Девушки в этом мире не отличались особой скромностью и буквально с первых минут знакомства норовили залезть в штаны. По крайней мере, очень многие из встречавшихся голубоволосому. Хотя…. В питейных заведениях трудно было рассчитывать на знакомство с приличной женщиной, а в более культурных местах Гриммджо бывал редко. Может быть, поэтому ему в последнее время гораздо проще и приятнее было иметь дело с представителями своего пола?

Понимая, что забыться в пьяном угаре также не удаётся, Джаггерджек расплатившись с официантом, вышел из бара. Сколько же времени он там просидел? Уже основательно стемнело, и улицы вспыхнули яркими разноцветными огнями. Из окон домов и витрин магазинов лился искусственный свет. На мгновение Гриммджо вспомнился Лас Ночес, в нём тоже всё было искусственным, и солнечный свет, загорался над городом по утрам, словно электрическая лампочка от щелчка выключателя.
Пройдя уже до боли знакомыми улочками, бывший Секста по привычке оказался у дома Куросаки. В окне его спальни свет не горел, но внизу, в гостиной, тусклыми отблесками отсвечивал включенный телевизор.
- Вот так и знал, не стоило мне сегодня сюда соваться! – огрызнулся вполголоса Джаггерджек. – Не уйду ведь теперь, пока не повидаюсь с этим несносным рыжиком, – память словно издеваясь, тут же подкинула пьянящие образы зардевшегося мальчишки, когда в прошлую их встречу Гриммджо облизывал его обожжённые пальцы. – Блядь! К меносам всё! – и голубоволосый уверенно зашагал к входной двери.

Настойчивый звонок в дверь выдернул Ичиго из размышлений об одном своенравном безбашенном кошаке. Он уже три часа сидел перед телевизором, пытаясь хоть немного сконцентрироваться на мелькающих на экране картинках. Получалось плохо, вернее совсем не получалось.
От звонка Куросаки резко подскочил с дивана и, с трудом переводя вмиг сбившееся дыхание, пошёл открывать. В груди стало тесно, волнение вперемешку с какой-то дурацкой радостью полностью завладели им в считанные секунды.
- И чего ты так встрепенулся? – одёрнул сам себя бывший шинигами. – Может, это и не он вовсе!
Но на пороге, вопреки смутным сомнениям, оказался всё-таки именно виновник его беспокойства, прочно обосновавшийся в мыслях и не позволявший ни на минуту забыть о нём. Гриммджо стоял, привалившись к дверному проёму и, как всегда, скалился в своей обычной манере.
- Рыыыжииик! А я к тебе на чай пришёл, надеюсь, молоком ты разжился сегодня! – скорее утверждая, нежели спрашивая, протяжно произнёс голубоволосый, обдавая Куросаки стойким запахом алкоголя.
- Ты пьяный что ли? – Ичиго спешно отодвинулся, пропуская внутрь слегка пошатывающегося Джаггерджека.
- Есть немного, а ты что-то имеешь против? – с вызовом в голосе отозвался поздний гость. – Ах да, ты же у нас ещё маааленький! – продолжал издевательски Гриммджо. – Не бойся, с тобой мы будем пить только чай!
- Кто тут чего бояться должен? – мигом взвился Куросаки. – Я между прочим уже совершеннолетний, и спиртным ты меня не удивишь! Просто какого чёрта ты ко мне на рогах припёрся?
- Тише-тише, не напрягай мою голову, рыыыжииик! – Джаггерджек демонстративно наклонился ближе к лицу Ичиго и дыхнул на него, наслаждаясь видом забавной мордашки сморщившегося от неприятного запаха парня. А затем, без приглашения прошествовал прямиком на кухню, бормоча себе под нос какую-то незатейливую мелодию.
- Вот ведь, свалился на мою голову! Беспредельщик! – возмущённый Куросаки потопал следом за нахальным гостем.

Чайник засвистел, и Ичиго поспешил достать из шкафа чашки.
- Рыжик, будь осторожнее! – насмешливо протянул развалившийся за столом нахальный гость. – А то эксплуатация столь сложного бытового прибора может привести к травме! – котяра откровенно глумился, подначивая Куросаки.
- Да пошёл ты! Сиди уже молча! – огрызнулся в ответ рыжеволосый. – Лучше скажи, какое тебе молоко? – Ичиго вытащил из холодильника две, купленные им сегодня днём пачки, и поставил их на стол перед ухмыляющимся аранкаром.
- Охренеть! Так ты даже разные сорта купил! И всё чтобы угостить своего дорогого гостя? – Джаггерджек довольно оскалился. – Ждал, значит, меня, рыыыжииик!
- Задрал ты уже меня так называть! Я не рыжик! – Куросаки, сам не понимая почему, отвёл глаза, чувствуя, как щёки стремительно заливает предательский румянец.
- А кто же ты? Блондин или брюнет? Ты рыжик! – Джаггерджек в голос расхохотался. – Вот это оставь, – мужчина указал на пачку с более жирным молоком. Почему-то именно здесь и сейчас все тревоги, злость и раздражение понемногу отпускали. Рядом с этим несносным мальчишкой становилось как-то легко и тепло что ли. Гриммджо даже на мгновение прикрыл глаза, пытаясь острее прочувствовать это пьянящее, успокаивающее ощущение.
- Ты ещё усни здесь, пьянь! – резкий голос Куросаки вывел голубоволосого из блаженного транса. – Молоко сам добавь, сколько нужно.

Выпив чашку чая практически залпом, Джаггерджек довольно облизнулся и уставился на притихшего напротив него Куросаки.
- Рыжик, а у тебя что-нибудь покрепче чая не найдётся?
- Ты ещё не совсем упился что ли? – недовольно пробурчал бывший шинигами. – Хватит тебе уже, лакай своё молоко дальше.
- Да брось, я почти трезв! – отмахнулся голубоволосый. – А, может, ты ничего крепче кефира и не употребляешь? – ухмылка Джаггерджека стала просто до неприличия широкой.
- Вот ведь достал! Вино красное будешь? – Ичиго вспомнил, что в холодильнике ещё с прошлого семейного праздника осталась початая бутылка вина. Они с отцом выпили только по бокалу и остальное уже невесть сколько времени болталось в недрах железного хранителя.
- Буду, и ты будешь, рыжик!
- Я не хочу, – попытался было отговорится Куросаки.
- Ага, значит, я был прав, спиртное тебе маленькому ещё рано! – Джаггерджек сознательно давил на дух противоречия, в избытке преобладающий у рыжеволосого.
- Иди к чёрту! – взвился бывший шинигами и, метнувшись к кухонному шкафу, поставил на стол два высоких фужера. Затем достал из холодильника бутылку с вином и водрузил её перед лыбящимся кошаком.
- Вот, так-то лучше, рыжик! А то не хочу, не буду! – Гриммджо быстро разлил вино и поднял свой бокал. – За встречу, Куросаки!

Вино тепло обволакивало внутренности, наполняя голову густым, тягучим туманом удовольствия и расслабленного спокойствия. Ичиго сам не заметил, как прикончив второй фужер уже не стесняясь рассматривал вальяжно распластавшегося аранкара перед собой. Тот же, смакуя ярко красную жидкость из бокала, лишь изредка бросал взгляды на порядком опьяневшего собеседника и не переставая, довольно ухмылялся. В какой-то момент для Куросаки эти его ухмылки перестали быть раздражающим фактором. Каждое движение, каждый жест голубоволосого он старался перехватить на лету, словно впитывая, запоминая эти редкостные мгновения.

Последние капли вина Джаггерджек легко разлил по бокалам, не наполнив их даже наполовину.
- Ну всё, теперь опять остаётся только чай пить, рыжик!
- А тебе лишь бы только напиться, латрыга!
- Как ты меня обозвал? – в голосе Джаггерджека промелькнули воинственно веселящиеся нотки.
- Латрыга! – Ичиго с удвоенной силой, насколько мог, громко произнёс это слово. – Безобразная пьянь и…

Договорить он не успел. Моментально перегнувшийся через стол, Гриммджо, ухватив его за воротник футболки, резко дёрнул на себя и приник губами к приоткрывшемуся рту бывшего шинигами.
Куросаки яростно замахал руками, и постарался оттолкнуть от себя голубоволосого. Но уже спустя несколько секунд замер, инстинктивно подаваясь вперёд, навстречу столь желанным, множество раз представляемым во сне и наяву ощущениям.
Этот поцелуй был самым ярким, самым лучшим и впечатляющим в жизни Ичиго. Пусть и практика до этого у него была, но весьма скромная.
Именно это, безумное, обжигающее чувство он множество раз представлял себе, вспоминая этот призрачный образ, навсегда лишившего его покоя аранкара.
- Иди сюда, рыжик, – Гриммджо уверенно потянул парня за собой из кухни.
На второй этаж, в комнату Ичиго, идти не было никого желания и возможности. Джаггерджек, на ходу соображая, потащил рыжеволосого в сторону дивана в гостиной.
- Гриммджо, ты что делаешь? – единственное, что успел произнести Куросаки, когда голубоволосый резким рывком опрокинул его на мягкий, широкий диван.
- То, что нужно, рыжик, то, что давно хотел сделать, – Джаггерджек, плохо соображая, принялся лихорадочно срывать одежду с вздрагивающего, не ожидавшего столь рьяного напора парня. Алкоголь словно с новой силой затуманил ему мозг, растекаясь по венам разжигающими огонь искрами. Как в хмельном забытье, Гриммджо нетерпеливо стаскивал джинсы с онемевшего от шока мальчишки, дёргал сопротивляющиеся клочки ещё уцелевшей части футболки.
- Рыыыжииик! Как же я хочу тебя! Ты будешь моим, Куросаки, только моим! – окончательно избавив бывшего шинигами от одежды, голубоволосый спешно стянул с себя так же мешающую процессу ткань. – Не сомневайся!
- Гриммджо! Подожди! – Ичиго напрасно пытался докричаться до обезумевшего от страсти аранкара. – Ты с ума сошёл! Что ты делаешь?
- Заткнись, Куросаки! – Джаггерджек запечатал губы рыжеволосого страстным поцелуем, подчиняя, навязывая свой ритм, заставляя прогнуться под его волю.

Руки…. Эти крепкие, сильные, но в тоже время нежные и горячие руки, казалось, были везде и сразу. Ичиго задыхался только от одних прикосновений этих невозможных, требовательных пальцев, столь неистово ласкающих его везде, до чего только можно было дотянуться.
То, что вытворял сейчас голубоволосый, даже в голове не укладывалось. Такие откровенные ласки Ичиго доводилось видеть лишь на экране телевизора, тайком от отца просматривая его диски с порно.
- Гриммм…. Ичиго выгнулся, подаваясь всем телом вперёд, когда влажный, напористый язык коснулся его самого сокровенного места.
- Что, рыжик, тебя ещё никто никогда так не ласкал? – Джаггерджек уже не издевался, он просто испытующе смотрел в ошалевшие от страсти и безумного наслаждения глаза. Карие, потемневшие до глубины, бездонные омуты заволакивали одним своим взглядом, заставляя проваливаться в эту неимоверную бездну до конца. – А как тебе это? – Гриммджо опустился чуть ниже и провёл языком между вздрагивающих, сжимающихся в нетерпении ягодиц.
- Ахмм… - Ичиго не сумел сдержать рвущегося наружу стона наслаждения. Как бы он ни старался, как бы ни сосредотачивался, желание оттолкнуть от себя этого безумного извращённого кошака молниеносно перерастало в прямопротивоположное.
Не контролируя себя, Куросаки лишь сильнее прижимал к себе лохматую яркую шевелюру, боясь хоть на секунду лишиться той безумной, обжигающей, сметающей всё на своём пути страсти. Страшась хоть на мгновение потерять из виду то отчаянное, пылающее безумным вожделением и жаждой обладания лицо.
- Рыыыжииик! Какой же ты отзывчивый! – Джаггерджек, не мешкая, перевернул Куросаки на живот, впопыхах подоткнув ему под него попавшуюся маленькую подушку.
- О, вот то, что как раз нам пригодится! – Гриммджо немного потянулся вперёд и ухватил с журнального столика баночку с кремом для рук. – Приподнимись немного, Куросаки!
- Гриммджо, подожди! Я не…. – Ичиго не успел договорить, когда скользкие от крема пальцы коснулись его дрожащего, судорожно сжимающегося колечка мышц и сразу два из них нетерпеливо проникли в него. – Ай! Б-б-больно! Ты…
- Заткнись, Куросаки! – Джаггерджек лишь крепче прижался к спине рыжеволосого и сильнее двинул вперёд рукой, глубже проникая в разгорячённую плоть. – Я и так стараюсь сделать всё аккуратно.
Ичиго зашёлся глубоким стоном, подаваясь вперёд от настойчивой руки, стараясь уйти от источника боли и дискомфорта.
- Гриммджо, мне больно! Перестань!
- Ш-ш-шшшш…. Не дёргайся, – Джаггерджек уже пристроился между ног парня и, раздвинув пальцами ягодицы, приставил свой стоящий колом от возбуждения член к содрогающейся маленькой дырочке. Потерпи немного, рыжик! – Гриммджо с силой двинулся вперёд, в раз проникая почти до основания.

Как же он мечтал об этом, как долго томился в муках, изводясь несбыточными желаниями, тщетно пытаясь утолить этот безумный голод в объятиях других. Нет, именно это, именно рыжик единственный, кто в состоянии утихомирить его бурю, обуздать его страсть и удовлетворить его безумное желание. Именно он, извивающийся сейчас под ним - то, что было нужно Джаггерджеку.
Резкие сильные движения, до самого конца, до предела. Рывки, болезненные и оглушающие, страстью и безумием упоённые. То, чего так неимоверно хотелось всё это время, то, без чего жизнь казалась раскрашенной лишь чёрно-белыми красками.
Откуда-то издалека болезненный, срывающийся от безысходности крик. Крик боли и страха, пугающий и разрывающий душу на куски.
Ичиго? Это же крик Ичиго!
Гриммджо с трудом сумел совладать со своим естеством, в последние мгновение почувствовав живое, горячее тело под собой, яростно вбиваясь в него до последнего вздоха, до последнего вскрика, он излился в горячую глубину. Такого удовольствия он не испытывал никогда и ни с кем.

Парень под ним хрипел, придавленный тяжёлой расслабившейся тушей.
- Рыжик, я…
Понимая, что сказать в этот момент просто нечего, Гриммджо поднялся, неотрывно наблюдая за продолжающим всё так же лежать парнишкой.
- Ичи, я просто…. Я не хотел, так… - пытаясь выровнять собственное дыхание, Джаггерджек осторожно попытался перевернуть рыжеволосого лицом к себе. Куросаки дёрнулся и лишь сильнее отвернулся от него, не желая разговаривать.
- Рыжик…

Через несколько минут входная дверь дома Куросаки хлопнула, оповещая об уходе одного, очень важного и ненавистного, в тоже время, гостя.

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Джаггерджек, ты последняя сволочь! Ты редкостный моральный урод, практически насильник, одним словом аранкар! – Гриммджо бесцельно бродил по ночному городу, непрестанно ругая самого себя на чём свет стоит.
Сразу же после произошедшего, когда Куросаки отказался даже обернуться в его сторону, бывший Секста со скоростью ветра вылетел из его дома и почти бегом понёсся в произвольном направлении. Размашисто шагая по тёмным улочкам, прячась от назойливого света фонарей, голубоволосый теперь лихорадочно соображал, что и как сделать, чтобы исправить эту отвратительную ситуацию, произошедшую по его вине.
- Вот же дебил! Ведь знал, что тащиться к рыжему в таком состоянии не стоило. Понимал, что сорвусь и всё равно пошёл! Зато теперь поздравляю, трезв как стёклышко! – Гриммджо тоскливо усмехнулся.
Голова разрывалась от множества безумных мыслей, одновременно кружащих в воспалённом сознании. Что теперь будет дальше? Куросаки больше никогда не захочет его видеть? Навсегда вычеркнет из своей жизни? Нет, не может быть. Ичиго так не поступит. Он ведь тоже хотел, сам был не против близости, неумело отвечал на поцелуи, не стыдясь, подавался навстречу ласкам и…
- Блядь! – Гриммджо даже зажмурился на секунду, осенившая его мысль заставила моментально покрыться холодным потом и почувствовать дрожь в каждой частичке тела.
- н ведь девственник. Наверняка девственник, не иначе. Вот же…. – в памяти мимоходом пронеслось смутное, неясное воспоминание о том, как Ичиго что-то пытался ему сказать процессе. Но Джаггерджек, распалённый безумным желанием, уже почувствовавший звериный азарт от власти над своей законной добычей, ошалевший от вседозволенности и наслаждения, просто его не услышал.
- В первый раз и так…. – Гриммджо сейчас готов был собственноручно таскать себя за волосы и, ухватив за горло, медленно, с наслаждением душить. Столько времени ждал, всё складывалось как нельзя лучше. Рыжеволосый радовался его появлению, легко шёл на контакт, более того, невооружённым глазом было видно, что бывший аранкар ему симпатичен. Чего-чего, а притворяться толком Куросаки не умел. – А ещё тут же сбежал! Молодец, нечего сказать! – Джаггерджеку уже казалось, что ещё немного, и он перейдёт на протяжный, тоскливый вой от бессилия и осознания собственной глупости. – Теперь рыжик наверняка думает, что я решил с ним просто поиграть. Трахнул и свалил. Что, собственно говоря, ты и сделал, дебил! – Гриммджо выкрикнул эту последнюю фразу слишком громко и, проходящая мимо парочка, загулявшаяся до рассвета, испуганно шарахнулась от него на противоположную сторону улицы.
Перед глазами, не переставая, маячил силуэт лежащего на диване, спиной к нему парня. Рыжего ощутимо потряхивало, дыхание его было тяжёлым, надрывным. В какой-то момент Гриммджо даже показалось, что он услышал тихий всхлип, но сил и смелости на то, чтобы развернуть Куросаки к себе лицом, почему-то не хватило. Поддавшись каким-то неясным внутренним порывам, Джаггерджек просто ушёл, а вернее, сбежал. И теперь уже несколько часов бродил по городу, сражаясь с собственными страхами и переживаниями.
Страх. Слово ранее не знакомое бывшему аранкару, теперь обрело смысл и форму, показав свою уродливую морду и оскалившись кривыми зубами. Страх потерять то, что уже успел получить - Ичиго…

А если не простит? Если больше не позволит и близко к нему подойти? Нет, Куросаки так не поступит, он не будет вести себя как обиженная девчонка, он лучше набьёт ему морду и в подробностях объяснит, что думает по поводу произошедшего.
Откуда появилась, эта чёртова неуверенность в собственных силах? Гриммджо просто до безумия раздражало это мерзкое, непонятно откуда взявшееся ощущение. Так нельзя. Он не должен, он не может, да и просто не будет вести себя подобным недостойным образом!
- Всё, Джаггерджек! Хватит тут круги по Каракуре наматывать, топай домой и отоспись, – сам себя увещевал голубоволосый. – Никуда рыжик от тебя не денется, не будет у него такой возможности, ты ему её не дашь. Выслушать он тебя по любому выслушает, а уж ты постараешься сделать так, чтобы он, не раздумывая, дал тебе возможность исправить неудачное начало. Тьфу ты! Так и параноиком стать не долго, разговариваешь сам с собой, который уже час, бродя по улицам, – на лице голубоволосого снова появилась привычная надменная улыбка. – Что ж, Куросаки, сегодня вечером я снова приду, лечить твою уже не девственную попку и поправлять душевное равновесие!

Звук захлопнувшейся двери заставил Куросаки окончательно увериться в том, что Джаггерджек его просто использовал. Нет, даже не так, не использовал, а поимел, в прямом и переносном смысле. Захотелось ему поразвлечься, а может…. Ичиго нервно сглотнул. Нет, на месть не похоже или же всё-таки…. Задумавшись, рыжеволосый всё же отмёл эту идею, аранкар обладал на редкость убойной откровенностью, говорил что думал, не юлил, не обманывал. Если бы хотел отомстить, то напрямую объявил бы войну.
Как же паршиво было сейчас на душе. Куросаки неподвижно лежал на диване, всё так же не меняя позы, отвернувшись к спинке, в том положении, в котором и оставил его Джаггерджек. Он столько времени представлял себе этот момент, момент их близости, что и подумать не мог, что что-то может произойти совсем по-другому. Ичиго, собственно говоря, вообще не мог представить себе, что может случиться нечто подобное в действительности, он и Гриммджо уже не надеялся увидеть больше никогда. А тут…. Так резко, неожиданно и больно. Очень больно! И от этого просто нестерпимо обидно.

Но в тоже время что-то отчаянно мешало почувствовать себя полностью опустошённым, растоптанным и обманутым. Ичиго зажмурился и потряс головой. Он ведь помнит взгляд Джаггерджека, он видел его глаза. Не было в них ни злости, ни ненависти, ни желания отомстить. Вернее желание было…. Безумное, сжигающее всё на своём пути, затмевающее разум и отравляющее сознание. Гриммджо совершенно точно хотел его, но не убить, не унизить, не…. А что, собственно, не? Ведь ушёл, сразу же испарился, справив свои извращённые нужды!
Рыжеволосый тяжело вздохнул. Думать сейчас о чём-либо вообще плохо получалось. И что толку мучиться вопросами, на которые никто, кроме сбежавшего Джаггерджека ответить не мог. Теперь всё просто разрешится само собой, если Гриммджо так и не объявится больше, значит, он ошибся. Значит, разглядел в его глазах гораздо больше, чем было на самом деле или просто слишком сильно хотел увидеть именно это. Ну а если объявится…
- Я убью тебя, драный кошак! Я тебя…. Только появись!
- Ммммм…. – Ичиго поморщился, зад болел невыносимо. – Замечательно, в душу наплевал, задницу разорвал и молча удалился! А чего, собственно, можно было ожидать от аранкара? Пришёл, взял, что хотел и ушёл, ничего лишнего. …Или не разорвал? – Куросаки попробовал осторожно пошевелиться и перевернуться. Каждое движение почему-то сейчас отдавалось именно в пятой точке, причиняя вполне ощутимые болезненные ощущения. – Интересно, я сидеть теперь вообще не смогу?

Ренджи с нетерпением ждал вечера. Сегодня его, наконец-то, выписывают. Как и любой шинигами, он просто до безумия ненавидел валяться в госпитале в абсолютном бездействии.
Получив на руки долгожданную выписку, лейтенант сразу же поспешил покинуть территорию четвёртого отряда.
Времени до конца рабочего дня оставалось ещё предостаточно, поэтому Абараи решил отметиться о своём выздоровлении и благополучном возвращении на службу сразу же.

- Интересно, Кучики тайчо на месте? – размышлял по дороге в казармы шестого отряда красноволосый. – Конечно, на месте, где же ему ещё быть. Из старших офицеров он один остался в расположении. Эх…. Дел, наверное, накопилось! – Ренджи поморщился, представив себе кучу отчётов, смет и прочего бумажного безумия, которое наверняка накопилось в его отсутствие.
К тому же, из головы никак не шёл тот момент, когда ещё в самом начале, сразу после ранения, капитан приходил к нему в палату. Это был единственный его визит, но какой…. Абараи до сих пор, казалось, чувствовал тёплую, почти невесомую ладонь на своей руке. Объяснения этому поступку тайчо он не находил, изо дня в день изводя себя всевозможными догадками и предположениями. Ведь не просто так! Не от избытка доброты душевной и переполняющих его эмоций, которых, судя по извечно равнодушному, непроницаемому лицу, у капитана вообще не было.
Означать это странное событие могло только одно - Бьякуя всё понял. И не просто понял, а даже не собирается его убивать после столь своеобразного открытия. Ренджи в тайне надеялся на это, по крайней мере.
Оставалось только понять, как теперь вести себя с собственным капитаном и, самое главное, как он сам поведёт себя при их встрече.
Мысли бешеным водоворотом закручивались в голове, путаясь, сбивая друг друга, мешая здраво рассуждать.

- Эх…. Да о чём, собственно, рассуждать? - Абараи тоскливо улыбнулся, глядя на появившиеся вдалеке казармы своего отряда. Остаётся только проверить свои предположения опытным путём, а конкретно, просто появиться сейчас в кабинете капитана Кучики. А уж там, исходя из ситуации и поведения Бьякуи, решать, что же делать дальше.
Сделав глубокий вдох, собравшись с духом, Ренджи уверенно зашагал дальше, навстречу неизвестности.

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Гриммджо/Ичиго, Ренджи/Шухей

---

Тропами любви. Глава 4

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета: Daiko.
Гамма: Хасяндра
Жанр: ангст, романс, юмор
Рейтинг: NC-17 (для всего произведения)
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей; несколько второстепенных
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: Многое в нашем мире поменялось и буквально перевернулось с ног на голову. Как приспособиться к этой новой жизни? И стоит ли вообще? Столько новых чувств, неизведанных эмоций и переживаний.... Зачем? Для чего? А по-другому уже никак нельзя, назад пути уже нет. Посмотреть и увидеть рядом того, кого так страстно желал долгое время всей душой и сердцем, мучаясь и страдая в бессильных терзаниях. Вот он, рядом, неужели это не сон? Протяни руку - он не исчезнет, не сомневайся...
Предупреждения: ООС
Ссылки на предыдущие главы: Пролог + главы 1 - 3

Сколько времени он бродил по улицам, погружённый в свои невесёлые мысли, Ренджи не смог бы с уверенностью сказать даже самому себе. Проклиная на чём свет стоит свою собственную глупость и решительность, так некстати проснувшуюся в разгорячённом чувствами сознании, и костеря всеми известными ругательствами своего друга, подтолкнувшего на эту бесплодную попытку сблизиться с недосягаемым капитаном, Абараи решительно свернул в один из переулков. До жути не терпелось начистить физиономию одному особо рьяному советчику и устроителю его личной жизни.

- Ренджи, привет, проходи, – Шухей, приветливо улыбаясь, посторонился, пропуская своего друга в комнату. Но затем, глядя на хмурое, осунувшееся лицо красноволосого, с тревогой в голосе спросил: - Что произошло? На тебе лица нет и…
- Произошло то, что произошло, – грубо оборвал его Абараи, проходя вглубь комнаты и заваливаясь на расстеленный футон. Желание придушить этого горе советчика почему-то испарилось, оставляя вместо себя лишь неимоверную усталость и чувство полного опустошения. Сейчас не хотелось абсолютно ничего. Ни спать, ни есть, ни думать, ни даже видеть ничего и никого вокруг. Хотелось просто накрыться с головой одеялом и не показывать оттуда носа до конца своей жизни, что само по себе звучало неестественно, или, по крайней мере, до того момента, пока это гнетущее состояние его не отпустит.
- Ренджи, да что произошло-то? В чём дело? Я тебя таким убитым, если не ошибаюсь, ещё ни разу не видел? – Хисаги присел рядом с упавшим ничком на футон другом и, обеспокоенно вздохнув, попытался перевернуть его к себе лицом.
- Уйди, советчик, не мешай мне проникаться своим горем, а то ненароком зашибу, – раздражённо буркнул в подушку красноволосый.
- Всё равно ведь не отстану, ты же знаешь. Да и ты бы на моём месте тоже не отстал, – Шухей потянул лейтенанта шестого отряда за хвост красных волос. – Ну же, подними голову, и вообще, сядь и расскажи мне что произошло.
- Ничего не произошло! – рявкнул Абараи, всё-таки перемещаясь на футоне и усаживаясь напротив своего собеседника. – Кроме того, что по твоей милости, а вернее, благодаря твоим дружеским советам, я теперь вынужден полностью распрощаться со своей мечтой. Да и сам тоже хорош, додумался…
- До чего додумался? И какие мои советы вышли тебе боком? – Хисаги непонимающе уставился на понурого мужчину. – Ты решился поговорить с капитаном о своих чувствах? Я правильно понимаю?
- Всё ты правильно понимаешь, – тоскливо отозвался красноволосый. – Даже очень. Только я сам сглупил, я так разнервничался, столько думал об этом и…. В общем, я взял его за руку и… поцеловал.
- Что? - Шухей неверяще уставился на друга. - Что ты сделал? Поцеловал? - лейтенант шестого отряда даже кажется стал слегка заикаться. - Это было твоей большой ошибкой. Ледяной принц не стерпел к себе такого панибратского отношения.
- Ещё бы! Если бы взглядом можно было убить, я уже не сидел бы тут с тобой на футоне и не рассказывал о своём поражении, – Абараи тяжело вздохнул и стал стаскивать с себя косоде. – Нужно было сначала просто попытаться ему всё объяснить, на расстоянии, а я…
- Перестань. Ты ничего страшного не сделал. Это он такой…. – У Шухея много каких лестных эпитетов вертелось на языке, но решив не раздражать ещё сильнее и без того находящегося в ужасном состоянии друга, попытался подобрать более-менее подходящие слова: – Непонимающий и вконец заледенелый, со своей непомерной гордостью. Ничего дальше собственного аристократического носа не видит! Любой бы уже на его месте заметил, что ты с ума сходишь в его присутствии и далеко не от безумного почтения к его статусу!
- Да ладно тебе, Хисаги, угомонись. Что сделано, то сделано. Попытался – получил по рогам. Не хрен даже мечтать дотянуться до недосягаемого. Проще надо быть, соответствовать своему происхождению…
- Заткнись! Ренджи, ты не прав! Для настоящих чувств нет такого понятия как статус и прочая ерунда! Просто... Просто он дурак этот твой ледяной Кучики! Не понимает, от чего отказывается!
- Хорошо–хорошо, не кипятись. Всё прошло, я даже остался жив после своей дерзкой попытки, пока, по крайней мере, – Абараи поднялся и направился в сторону душа. – Зато у меня самый лучший и понимающий друг на свете, – Ренджи попытался выдавить из себя подобие улыбки. – Пойду, ополоснусь и спать, что-то я устал сегодня.

Уснуть удалось, к сожалению, лишь под утро. События минувшего дня постоянно вертелись в голове, не давая возможности отдохнуть. Лишь когда забрезжил ранний рассвет, Ренджи, наконец, удалось провалиться в беспокойный, тяжёлый сон.
Шухей не тревожил друга, стараясь не мешать, понимая как ему сейчас нелегко. Он просто осторожно обнял чуть подрагивающие от неровного дыхания плечи и погрузился в размышления, как же теперь помочь Абараи преодолеть этот сложный период в жизни.

Будильник противно запищал, заставляя проснуться и с отвращением уставиться на это определённо враждебное изобретение человечества. Ренджи нехотя сел на футоне, толкая сладко посапывающего рядом Шухея.
- Вот как так можно! Эта мерзкая зараза своим звуком пробирает до самых костей, а ему хоть бы хны! Дрыхнет себе, – Абараи протянул руку к продолжающему надрываться в истошном визге предмету и, наконец, отключил его.
- Мммм…. Уже пора, а вроде только легли, – сонно пробормотал Хисаги, поднимаясь с футона.
- Ты что, этот отвратительный звук вообще не слышишь? Зачем он тогда тебе?
- Просто ты редко когда оставался у меня на ночь, в противном случае знал бы уже давно. Я почему-то просыпаюсь именно в тот момент, когда он замолкает, – зевнув, отозвался Шухей.
- Не зря я люблю спать только у себя, лучше умереть, чем слушать по утрам такое! У меня тоже будильник, но с твоим даже рядом не стоял по степени отвратительности.
В этот момент перед глазами красноволосого мелькнули чёрные крылышки. Ренджи только успел протянуть руку, как ему на палец села Адская бабочка.

- О душе можешь преспокойно забыть, в казармах двенадцатого снова происшествие, срываемся туда со скоростью мысли, – Абараи мигом поднялся с футона и стал быстро одеваться. – Эх, а до начала рабочего дня ещё почти целый час! Чёртов Маюри, вот не терпится же ему свои опыты с утра пораньше ставить!
- Твою мать! Теперь весь день насмарку, с самого начала, – раздражённо отозвался Хисаги, запахивая косоде. – После поражения Айзена он совсем с катушек слетел, понатащил себе из Уэко Мундо всякой дряни подопытной, теперь развлекается!
- Вот-вот! Он развлекается, а нам разгребай! На прошлой неделе у них там взрыв произошёл, а потом таинственно исчез какой-то особо редкий экземпляр…
- Это когда я на грунте был?
- Ну да. Этот редкий экземпляр оказался невиданной тварью внушительных размеров, прожорливой до жути и неестественно прыткой. Мы с десятым и одиннадцатым отрядами его полутора суток отлавливали, так как в лабораторию его, видите ли, нужно было вернуть в целости и сохранности!
- Это всё новый сотрудник Куротсучи, аранкар бывший. Он ведь в Готей исключительно по просьбе Маюри попал, теперь они свои безумные эксперименты вместе проводят.
- Да уж…. Как вспомню, так вздрогну, – Ренджи поморщился, будто от отвращения, вспоминая подробности битвы с Заэлем. – Я этого розововолосого учёного никогда не забуду, довелось с ним довольно тесно познакомиться и совершенно не хочется продолжать это знакомство, даже в мирном русле.
- Всё, на выход, – Шухей подтолкнул чуть замешкавшегося Абараи к двери.

При приближении к территории двенадцатого отряда звуки битвы становились всё более отчётливыми. В воздухе висел тяжёлый удушающий запах гари, с примесью какой-то едкой химической дряни. Над казармами кое-где клубился чёрный дым, заволакивая пространство тягучей непроглядной мглой, затрудняя условия боя шинигами.
Ренджи отыскал взглядом расположение уже прибывших на место происшествия бойцов своего отряда и, не мешкая, направился в их сторону.
- Что произошло? – спросил он у одного из своих подчинённых, осматриваясь по сторонам и силясь сквозь густую поволоку дыма разглядеть происходящее. Где-то метрах в трёхстах от него несколько шинигами пытались обезвредить странное существо.

Длинное, под три метра тело неопределённого серо-синего цвета, стояло согнувшись, даже будто сгорбившись. Руки с корявыми изогнутыми пальцами, словно безвольными плетями свисали почти до самой земли. Суставы ног были изогнуты в обратную сторону, из чего Ренджи сделал для себя самого неутешительный вывод, что это нечто прыгает…. Очень хорошо прыгает, если судить по предыдущему, уже виденному им подобному образцу. Такого непросто удержать, если попытается перемахнуть через бараки и, несмотря на всю его внешнюю несуразность и видимую тщедушность, силой он обладает немереной. Абараи горько усмехнулся. При поимке прошлого, сбежавшего из лаборатории проклятого Маюри образца, погибли двое шинигами.
Самое интересное, что у этого порождения воспалённого мозга капитана двенадцатого отряда и ему подобного выходца из Уэко Мундо не было головы. Лица как такового вообще не было, ни глаз, ни ушей, ни носа. Только наличие огромной пасти с одной стороны вытянутого тела, снабжённой острыми, как бритвы, клыками и изрыгающей ядовитую, разъедающую всё, на что попадёт, слюны, говорило о том, где у этого отродья перед. Но обольщаться не стоило, несмотря на отсутствие всех вышеперечисленных жизненно важных органов, чутьём эта тварь обладала превосходным, без труда уворачиваясь от самых мощных и непредсказуемых ударов и неимоверно резко и сильно атакуя в ответ. Она словно знала наперёд все возможные действия противника. Для этого Маюри и его теперешний помощник должны были наделить свой экспериментальный образец разумом, что, вероятно, и сделали на свою голову.
Словно в подтверждение его слов, длинное тело сначала согнулось, пригибаясь к самой земле, а потом резко рвануло вверх, уходя из-под обрушившихся на него ударов шинигами. А затем столь же стремительно бросилось на нападавших, в долю секунды разметав ещё не пришедших в себя после столь резких действий бойцов.
К тому же, что было проверено Ренджи в прошлой битве с подобным образцом, у него была просто невероятная устойчивость к разного рода кидо, что ещё больше осложняло ситуацию в бою. Существо не было пустым, не было аранкаром или ещё каким уже известным видом, в этом красноволосый убедился ещё на прошлой неделе, когда пришлось гоняться за подобной тварью по всему Готею, а потом разгребать последствия. Несомненно, вместе с младшим Гранцем, уютно обосновавшимся в отряде Маюри, они сотворили что-то новое, безусловно опасное и неконтролируемое. Но кто же об этом станет задумываться, пока не произойдёт что-то подобное?

- В лаборатории двенадцатого отряда произошёл взрыв. Некоторые образцы из экспериментального отдела вырвались наружу. Приказ остановить их продвижение, не дать проникнуть за пределы территории, даже если придётся их уничтожить, – еле заметно дрожащим голосом отозвался молодой шинигами.
"Новенький, поступил в отряд всего пару недель назад," – отметил про себя красноволосый.
- Значит, даже уничтожить эти чудные творения разрешается, – Абараи шагнул чуть в сторону. - Дела, видать, совсем хреново, раз Маюри позволил устранить свои безумные детища. И сколько их приблизительно?
- Семь или восемь, кажется, – несколько неуверенно отозвался молодой мужчина. – Мы прибыли ненамного раньше вас и в зоне видимости были только эти.
- Ясно, значит, будем разбираться по ходу дела, – держа катану впереди себя, Абараи смело шагнул вперёд на подмогу тем, кто только что был атакован.

Реакция существа была просто невероятной. Множество раз Ренджи практически настигал его, лишь вскользь задевая мечом, не нанося никаких ощутимых повреждений. Подпрыгивая высоко в воздух, творение Маюри стремительно бросалось на него с новой силой, заставляя большую часть времени держать оборону. Красноволосому казалось, что он не в силах даже уследить за тем, куда исчезает и с какой стороны снова появится это существо. В какой-то момент, когда Ренджи уже практически достал его, чудом предугадав то место, в котором окажется подпрыгнувший монстр, плечо словно обожгло огнём. Оказывается, эта тварь, приземлившись после прыжка, практически распласталась на земле и, проскользнув почти под ним, с неимоверной скоростью переместилась за спину Абараи, всадив в плечо свои острые когти.
- Реви, Забимару! – тяжело дышащий лейтенант шестого отряда решил действовать более основательно. – Пожалуй, церемониться с тобой не стоит, как и недооценивать тебя, – звенья меча оскалились подобно подобравшемуся перед прыжком в шаге от Ренджи противнику.

Кто-то из сражавшихся с тварью ранее попытался помочь и всеми силами стал отвлекать её, безуспешно нападая, заставляя обратить внимание на себя, пока Абараи старался вложить в удар как можно больше силы.
Помня обо всех тщетных попытках подобраться к этому монстру вплотную, Ренджи сконцентрировался и ушёл в шунпо, появляясь как раз за спиной безобразного творения, замахнувшегося и намеревающегося разорвать когтями уже безоружного шинигами, самоотверженно сражающегося с превосходящим по силе противником. Уверенный взмах – и Забимару рассёк тело монстра почти пополам. Абараи помог подняться раненому бойцу и тут же устремился в другую сторону, откуда были слышны крики и лязг оружия.

Бой затягивался, становился изнуряющим. Уже почти два часа шинигами сражались с малоизвестным противником. Те, кто послабее уже давно были не в состоянии продолжать битву, да и тех, для кого она стала последней, было немало. Даже самые сильные бойцы и лейтенанты были измотаны, с трудом добивая оставшихся трёх монстров.

В какой-то момент, во время атаки очередного сизого прыгуна, Ренджи ушёл в шунпо и оказался на значительном расстоянии от монстра, получив тем самым возможность осмотреться на поле боя. Всего метрах в ста от него Шухей и двое шинигами из его отряда старательно загоняли чудовище в угол, оттесняя его в тупиковую зону между бараками. Один из помощников лейтенанта девятого отряда держал в руках большой ярко жёлтый шар, который непрерывно посылал ослепительные лучи света в сторону загоняемого в ловушку монстра. Существо явно старалось отстраниться от света, пятясь назад, не предпринимая попыток атаковать.
"Всё-таки, какая-то разновидность кидо на него действует," – с удовольствием отметил про себя красноволосый. – "Хоть в какой-то мере."
Хисаги остановился, давая возможность двум другим шинигами отогнать тварь на большее расстояние от себя. В его руках серебристым блеском засверкали лезвия Казешини, длинная цепь изогнулась в петлю, со свистом набирая обороты, готовясь к предстоящему удару.
В этот момент Абараи заметил ещё один сбежавший образец, который, видимо, на какое-то время исчез из поля зрения шинигами и его посчитали уничтоженным. Монстр в два прыжка оказался прямо позади Шухея и вытянувшись во весь рост, капая ядовитой слюной, взмахнул руками, намереваясь разорвать не заметившего его в пылу сражения лейтенанта.

Как Ренджи сумел в считанные доли секунды переметнуться в шунпо за спину своего друга, не понял никто. В ушах красноволосого в последние мгновения его сознательного бытия звенел надрывный крик того самого новенького шинигами его отряда.

В момент, когда Хисаги точным движением отправил Казешини прямо в пасть уворачивающегося от света существа, за спиной он услышал сдавленный хриплый стон, перемежающийся с утробным рычанием монстра и истошный вопль какого-то шинигами.
- Абараи фукутайчо!
Шухей молниеносно развернулся. Прямо к его ногам медленно оседал на землю Ренджи, в полубессознательном состоянии хрипя что-то нечленораздельное. Его зампакто выпал из обессиливших ладоней и звонко лязгнул о мощёную камнем улицу. Монстр, хрипя и рыча медленно поднял своё подобие морды на замершего в ужасе Шухея, потеряв всякий интерес к уже бездыханному телу перед собой. Не чувствуя земли под ногами, ничего не слыша и не видя перед собой, кроме этой мерзкой, источающей смрад твари, только что вспоровшей когтями его лучшего друга словно тряпичную куклу, Хисаги что есть силы пустил оба конца цепи в сторону дёрнувшегося к нему чудовища, попутно отскакивая назад, на значительное расстояние. Осталось немного, лишь дёрнуть обратно на себя плотными кольцами обвившую тело существа цепь, вкладывая в этот рывок всю свою реяцу, и оно развалилось на две части, разрезанное острыми лезвиями зампакто.

- Ренджи! Ренджи! Как же так? Ты…. Какого ты так подставился, ненормальный! – Шухей опустился на колени рядом с бессознательным телом друга, истекающего кровью, пытаясь приподнять его и устроить голову на своих коленях. – Что за чёрт… - кровь, сочащаяся из открытых ран шинигами, прямо на глазах меняла свой цвет, превращаясь из насыщенно алой в сине-чёрную. – Твою мать! Яд! – Хисаги заозирался по сторонам, ища глазами кого-нибудь из четвёртого отряда, Абараи нужно было госпитализировать немедленно.

Бьякуя не находил себе места. Вместо того, чтобы позволить капитанам вместе со своими отрядами нейтрализовать столь неожиданную и весьма опасную угрозу, их срочным образом собрали у Ямамото.
- Не беспокойтесь, мне постоянно докладывают о ходе сражения на территории двенадцатого отряда. Ваши лейтенанты со своими людьми прекрасно справятся. В крайнем случае, если понадобятся ваши силы и умения, я тотчас же отправлю вас туда, – старик медленно прохаживался по залу, не глядя на выстроившихся вдоль стены капитанов. – У нас сейчас возник очень важный вопрос, требующий незамедлительного решения. Куротсучи Маюри, подойдите ко мне, – Ямамото тяжело вздохнул и этот вздох не сулил капитану двенадцатого отряда ничего хорошего. – Вы ведь прекрасно понимаете, что я просто обязан теперь поднять вопрос о реорганизации вашего подразделения и упрощения статуса лаборатории? В связи с последними событиями мы больше не можем так рисковать - находится под угрозой внутреннего нападения для Готея неприемлемо.
Маюри что-то пытался говорить в ответ, периодически срываясь на крик, но старик был непреклонен.
Спор и обсуждение сложившейся ситуации, а также предстоящих изменений затянулись. Бьякуя лишь украдкой поглядывал на систематически подбегающего к Генрюсаю шинигами с информацией о ходе битвы и облегчённо вздохнул лишь тогда, когда в очередной раз гонец доложил старику о происходящем. Тот повернулся в сторону нетерпеливо замерших капитанов и сообщил им о том, что бой окончен и противник полностью устранён силами отрядов шинигами.
Но спустя некоторое время, когда перед ними появился один из лейтенантов с отчётом о сражении, капитан Кучики пожалел о том, что не был на территории двенадцатого вместе со своим отрядом, что не смог предотвратить того, что произошло. Его лейтенант…. Ренджи сейчас в госпитале, в очень тяжёлом состоянии. Особых подробностей пока узнать не удалось, и Бьякуя сейчас был в состоянии думать только об одном, о скорейшей возможности вырваться из этого зала заседаний, чтобы самому, лично выяснить подробности произошедшего. И, конечно же, в первую очередь узнать о состоянии своего лейтенанта. Своего Ренджи….

Воспоминания о событиях предыдущего вечера противным комком затаились в сознании, постоянно о себе напоминая, не давая возможности выбросить произошедшее из головы. Перед глазами не переставая, маячил образ красноволосого, замершего перед столом, держащего его ладонь в своих сильных, едва заметно подрагивающих от волнения руках. Ещё мгновение и тёплые, на удивление мягкие губы, чуть касаются его тонких пальцев, на секунду замирая.
Что он делал в тот момент, Бьякуя плохо соображал, сил хватило лишь на то, чтобы резко отдёрнуть руку и, прожигая ледяным презрением во взгляде, достойном чёртового благородного клана Кучики, выказать Абараи всю свою несуществующую ненависть. Красноволосый пошатнулся, словно от невидимого удара, взгляд его тогда выражал всю нестерпимую гамму смешанных чувств. Страх, боль, разочарование, сожаление и обречённость…. Всё переплелось в тёмно-карих, с какой-то даже еле заметной красной поволокой глазах.
Лейтенант исчез со скоростью звука, оставив своего капитана в пустом, пропитанном оглушительной тишиной кабинете.
Зачем? Зачем он это сделал? Почему? Ведь у Абараи есть любимый человек, которому он пишет те замечательные стихи, ради которого ощутимо изменил образ своей жизни и теперь старательно продвигается вперёд на пути к самосовершенствованию. Столько нового, неожиданно интересного и приятного открылось в его подопечном в последнее время и…. Капитан Кучики замер, озарённый в мгновение собственной безумной догадкой. Так ведь это же…

Тут же, как по приказу в голову Бьякуи полезли все возможные воспоминания, связанные с его лейтенантом. Теперь многое в поведении Абараи становилось понятным и вполне естественным в сложившейся ситуации. А то, что он сам, неосознанно, своими действиями дал ему шанс на возможность ответных чувств, а в итоге так грубо и холодно оттолкнул…. Нет, даже не оттолкнул, поставил на место, игнорируя свои же собственные посылы к нарушению субординации в последнее время. Будто и не было той, едва заметно промелькнувшей связи между ними, инициатором которой был скорее сам Кучики. Особенной связи, которая была для Бьякуи чем-то вроде глотка живительного воздуха, заставляющего его хоть ненадолго отрешиться от настоящего и забыть о своих обязательствах, долге и прочей причитающейся ему по рождению ерунде.
Да, ерунде! Именно так он считал, будучи юным, и именно так до боли хотелось считать сейчас. Почему он не может хотя бы немного ослабить гнёт взваленных на него обязательств? Почему не может вздохнуть чуточку свободнее, и позволить себе почувствовать что-то кроме тяжести воспоминаний и ответственности перед великим кланом Кучики? Нет, Кучики Бьякуя, глава одного из самых влиятельных Домов, не должен потакать собственным, порочащим знак его рода желаниям, он не имеет права опускаться до низменных, простых человеческих желаний и эмоций.
А почему, собственно, не имеет права? И какого чёрта он там чего-то не должен?

Бьякуя шумно сглотнул, сам себя отвлекая этим звуком от тягостных раздумий. Ямамото наконец-то распустил своих подчинённых наводить порядок после происшествия на местах, и Кучики первым делом, наскоро дав необходимые распоряжения одному из своих бойцов, направился в расположение четвёртого отряда.

Разговор с Уноханой был коротким. Капитан шестого отряда со свойственным ему спокойствием выслушал, что у его лейтенанта весьма тяжёлые ранения, но всё-таки жизни его ничего не угрожает. Единственное, яд, попавший в кровь шинигами, очень сильно замедляет процесс регенерации и восстановления духовной силы. Поэтому ещё какое-то время Абараи, скорее всего, пробудет без сознания, пока его организм медленно, но верно будет восстанавливаться.
Дослушав информацию до конца и склонив голову в чуть заметном поклоне, капитан Кучики проследовал в палату к своему подопечному. Остановившись возле двери, Бьякуя слегка замешкался.
И что теперь? Ладно, сейчас он пока без сознания, не увидит его и не услышит. А потом? Что делать после того, как Ренджи очнётся? Вести себя, как ни в чём не бывало? Сделать вид, что так ничего и не понял, что вот так вот просто, по собственной прихоти сначала дал шанс стать хоть на немного ближе и сам же его отнял, причём отнял особо жёстко, не задумываясь, словно и не могло быть по-другому. И ведь действительно, для Кучики Бьякуи, главы великого клана, капитана Готей 13, оно действительно не могло быть иначе.
Но Бьякуя уже решил сам для себя, что по-другому у него будет. Не смотря ни на что: ни на звание, ни на титул и положение. Он так хотел. И теперь уже ничто не в силах было остановить того столь несвоевременно проснувшегося глубоко внутри, строптивого, непослушного мальчишку, действующего наперекор правилам и наставлениям. Того мальчишку, каким когда-то был Кучики Бьякуя.
Смело шагнув внутрь палаты, капитан остановился. Решимость несколько отпустила, да и собственно о какой решимости может идти речь? Его лейтенант на неопределённый срок прикован к больничной койке, без сознания. Теперь волей-неволей придётся томиться в мучительном ожидании, раз за разом прокручивая в голове все возможные варианты дальнейшего развития событий. Которых, кстати, у Бьякуи было не слишком много, так как что делать дальше, когда Ренджи всё же очнётся, он себе не представлял. Ведь после того, как он с ним обошёлся, не исключено, что красноволосый больше вообще не посмотрит в его сторону так, как раньше. Не попытается заговорить, подойти ближе, не будет этих вечно спрятанных в ящике стола листков исписанных красивыми рифмами, ничего не будет. Просто служебные отношения, строгая субординация и всё остальное, согласно уставным отношениям. Капитан даже зажмурился, представив себе на мгновение холодный взгляд совершенно другого Ренджи, бездушные фразы, равнодушные ответы. Может ли случиться так, что тем злополучным вечером Бьякуя навсегда оттолкнул от себя Абараи? От этой мысли по коже пробежал холодок. Нет, Ренджи ведь так долго был рядом, так долго пытался…. Вот именно, так долго, что после столь откровенно выказанной неприязни и презрения к своим чувствам, может полностью от них отрешиться.
Кучики сделал несколько шагов и вплотную приблизился к кровати, на которой лежал его лейтенант. Огненно красные волосы разметались по белоснежной подушке, на неестественно бледном лице дерзкими росчерками темнели изгибы татуировок. Влажная от пота кожа, тяжёлое сбившееся дыхание говорили о проходящей сейчас внутри этого сильного воина тяжёлой борьбе с чужеродной дрянью. Сколько ещё эта отрава будет убивать его организм? Сколько сил и времени понадобится ему, чтобы снова встать на ноги?
- Ренджи…. – столько всего хотелось сказать, столько всего вертелось в голове, но Бьякуя, не привыкший столь открыто выражать свои эмоции, так и не смог подобрать нужных слов. Справедливо решив, что поговорит со своим лейтенантом, когда тот выздоровеет, Кучики собрался на выход. Находиться рядом с недвижимым телом этого безумного в своей откровенности и прямоте, непременно важного теперь более чем когда-либо, человека, было нестерпимо тяжело.
В какой-то момент капитану показалось, что красноволосый слегка дёрнулся и пошевелил губами. Но, присмотревшись, он убедился, что Абараи всё так же без сознания.
- Я сожалею, что тогда не мог участвовать в бою, не смог помочь своему отряду. Мне очень…. – Бьякуя сам того не заметил, как прикоснулся к лежащей поверх одеяла руке Абараи. – Мне пора.
Капитан стремительно покинул палату. Какое-то странное, непонятное ощущение нарастало внутри, заставляя волноваться и радоваться одновременно. От чего? Просто от мимолётного одного единственного прикосновения? Нет, с Ренджи они поговорят, когда он полностью придёт в себя, да и сам Бьякуя чувствовал, что сейчас ему просто необходимо время, чтобы осмыслить свои новые эмоции и переживания, найти им место и принять.

Словно сквозь сон Ренджи слышал шаги. С трудом сконцентрировавшись, красноволосый явно ощутил реяцу капитана. Бьякуя…. Абараи мигом вынырнул из забытия, но глаза открыть не хватило смелости, пусть думает, что он ещё без сознания. Зачем он пришёл? Снова обжечь своим ледяным презрительным взглядом? Поставить на место зарвавшегося простолюдина? Или укорить за проигранный бой? За поражение, не достойное звания лейтенанта?
Но слова Кучики заставили Ренджи вздрогнуть. Сожаление? Искреннее сожаление и даже надежда…. На что? Тело словно пронзила молния, сердце бешено заколотилось в груди, когда Абараи почувствовал тёплую ладонь тайчо на своей руке. Что это было? Красноволосый с трудом удержался, чтобы не подпрыгнуть на койке и не вцепиться в эту так же неожиданно исчезнувшую, как и появившуюся руку. Бьякуя дотронулся до него? Это точно не сон!
Звук быстро удаляющихся шагов и хлопок закрывающейся двери лишь подтвердил, что всё происходит в действительности. Ренджи медленно открыл глаза, привыкая к свету, и улыбнулся.
- Мой ледяной капитан, да ты полон загадок гораздо больше, чем я предполагал. И почему-то, несмотря ни на что, мне хочется найти на них ответы.

Гриммджо сладко потянулся, во всём теле отдавалась приятная истома. Утро, как хорошо, что сегодня выходной, не надо тащиться на работу.
- Ммммм…. Как вкусно пахнет, – голубоволосый открыл глаза и моментально зажмурился. – Твою ж ты мать! Микки…. - память тут же услужливо подкинула пару картинок прошлой ночи.
- Идиот! Баран! Тупой ублюдок! – всеми этими цветастыми эпитетами Гриммджо награждал себя любимого, поднимаясь с кровати и направляясь в душ. – Вот зачем? Ну зачееем? - Ведь всё только-только устаканилось, мальчишка, наконец, смирился и перестал навязываться.
А теперь опять. Опять всё заново, снова объяснять, что произошедшее лишь очередная незначительная ошибка, всего лишь блажь обезумевшего от перевозбуждения тела и…. Ну не скажешь же в самом деле, что в постели, на протяжении всей ночи он видел под собой совершенно другого человека. Не светлые, а ярко-рыжие волосы дурманили сознание, совершенно другое тело так неистово заводило, заставляя дуреть от желания и забывать обо всём на свете.
Что ж, сам виноват. Нужно уметь держать себя в руках. Мальчишка тут не причём, только снова зря дал ему надежду и повод думать, что не всё ещё потеряно. А что может быть потеряно, если ничего и не было? Но ведь не объяснишь всего и не вернёшь назад…
В такие моменты Гриммджо искренне ненавидел грубого, несдержанного зверя, каким был, несмотря на все произошедшие с ним перемены.
- Ну что ж, - встряхнув влажными волосами и обмотавшись большим банным полотенцем, Джаггерджек пошёл на кухню. Предстоящий разговор лучше не откладывать, чтоб, чего доброго, эта свистопляска снова не затянулась.

Ичиго в тяжких раздумьях стоял в молочном отделе магазина.
- И что, какое молоко нравится этому придурку? – так как сам Куросаки к данному продукту особой слабости не питал, то и понятия не имел, что лучше выбрать. – Жирное или, наоборот, обезжиренное? А может быть, концентрированное? Твою мать! Чаёвник хренов! Свалился на мою голову! – Рыжий ругался, стараясь не показывать, даже самому себе, насколько он в действительности рад, что этот голубоволосый кошара вновь появился в его жизни. – Ладно, возьму пару разных пакетов, пусть сам разбирается, а я потом обязательно выясню, какое молоко предпочитает самая привередливая в мире кошка, – Ичиго довольно улыбаясь, направился в сторону кассы, даже совершенно забыв про хлеб, за которым, собственно, и заходил в магазин.

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Гриммджо/Ичиго, Ренджи/Шухей

---

Я помню

[Dark_Nero]

Я помню
Автор: Alisia Keehl

Фэндом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго

Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), POV, Стихи
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 1 страница
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Я помню миг безудержный, опасный,
И мощь твоя клонила всех к земле,
Глаза твои (ах, как они прекрасны!)
Горели в голубом своем огне.

Я помню боль от всех твоих ударов
И каждый шрамик- метку от тебя.
Мы ненавидели друг друга очень странно,
При этом всем по-своему любя.

Я помню: по ночам в груди кололо
И в горле ком мешал мне сделать вдох.
Мне в стенах жизнью выдуманной школы
Вбивали в голову еще один урок.

Я помню все тревожные минуты,
Когда ты снова шел на острие,
И- видит Бог, как нас связали путы,-
Я прыгал следом и сгорал в твоем огне.

Я помню, как ты падал там, в пустыне,
И как едва успел тебя поймать.
В тот миг я понял, что не все Пустые
Обязаны так просто умирать...

Я помню: пропесочив всю округу,
Нашел в беспамятстве тебя среди своих.
Тогда я понял, что теряю друга,
Ну а Пустые... к черту всех Пустых!

Я помню: ты взбешен и очень страшен,
Натура зверя плещется в крови.
Мы ненавидели друг друга так же страстно,
Как и тонули в омуте любви.

Я помню поцелуи и касанья,
Твой жаркий шепот на своих сухих губах,
Те хриплые и страстные признанья
И небо, что горит в твоих глазах...

Нам не известен больше холод зимний,
И знаю я, что каждый день и час
Мы дорожим друг другом так же сильно,
Как ненавидели, увидев в первый раз.

@темы: стихи, яой, Блич, фанфики, Гриммджо/Ичиго

---

Тропами любви. Глава 3

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета: Daiko.
Гамма: Хасяндра
Жанр: ангст, романс, юмор
Рейтинг: NC-17 (для всего произведения)
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей; несколько второстепенных
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: многое в нашем мире поменялось и буквально перевернулось с ног на голову. Как приспособиться к этой новой жизни? И стоит ли вообще? Столько новых чувств, неизведанных эмоций и переживаний.... Зачем? Для чего? А по-другому уже никак нельзя, назад пути уже нет. Посмотреть и увидеть рядом того, кого так страстно желал долгое время всей душой и сердцем, мучаясь и страдая в бессильных терзаниях. Вот он, рядом, неужели это не сон? Протяни руку - он не исчезнет, не сомневайся...
Предупреждения: ООС

Пролог + главы 1,2

Ичиго с силой выдохнул, и устало опустился в кресло. В гостиной, после отбытия очень близких родственников, всё ещё осталась разбросанной упаковочная бумага, и посчитавшиеся в ходе долгих споров и ожесточённых дискуссий ненужными, лишние вещи. По обыкновению, Исшин брал отпуск каждое лето, оставляя за себя своего ответственного зама в клинике, и направлялся вместе с детьми в какую-нибудь, по его мнению, непременно впечатляющую своей красотой и великолепием страну. А порой, как и в этот конкретный раз, отдавалось предпочтение какой-нибудь весьма отдалённой от Каракуры местности, прямо на родине, в Японии. От того куда конкретно решал отвезти своих чад радивый папаша, а точнее, очень далеко это место находилось или не очень, ситуация со сборами не менялась.
В любом случае собирались долго, муторно, множество раз перетаскивая вещи из одной комнаты в другую, мучительно выбирая, что же из всего этого окажется более полезным, поближе к экваториальному поясу. Бестолково мечущийся из одного угла в другой, горланящий на все лады о предстоящем им путешествии, глава семейства, никак не способствовал ускорению упаковывания вещей, а скорее наоборот, ощутимо тормозил своей неизменной счастливой агонией весь процесс. Благо в этом году, по причинам естественно понятным лишь вездесущему родителю, Ичиго позволили остаться дома. Видимо, Исшин решил всё-таки не навязывать сыну в своей обычной манере ежегодную поездку, давая возможность побыть одному. Да и вообще, с момента полной потери рыжим силы, отец старался предоставить ему больше возможности решать за себя самому, выбирать и отвечать за свои действия, возлагая всё больше и больше ответственности, стремясь помочь парню почувствовать себя взрослым и самостоятельным. Всеми силами показывая, что в обычной жизни вполне обычных людей тоже, порой, бывает очень-очень сложно. Жизнь также может оказаться на грани и придётся геройствовать, только без зампакто и перевоплощения в духовную сущность. Ведь живя без сверх сил и способностей нужно быть ещё более сильным, внимательным и смелым, яростно желающим отстаивать своё право на завтрашний день.

Ичиго уже успел свыкнуться и примириться со своим новым положением обычного человека. Друзей из сообщества душ мог видеть только в гигаях, благо их задания практически всегда предполагали выполнение в телесной оболочке и кто-нибудь из товарищей или просто знакомых обязательно заглядывали к нему хотя бы раз в неделю. Школа успешно окончена и теперь те, с кем приходилось видеться каждый день, обзавелись собственными хлопотами по поводу дальнейшего образования, работы и прочих прелестей взрослой жизни. Нет, конечно, с друзьями, теперь уже бывшими одноклассниками, Ичиго виделся очень часто. Исида и Чад регулярно заходили к нему в гости, вездесущий Кэйго, а вместе с ним и Мидзуиро, порой, весьма успешно вытягивали Куросаки куда-нибудь развеяться, растрястись в каком-нибудь клубе. С Тацуки до сих пор по выходным они иногда устраивали дружеские спарринги, чтобы, как говорит девушка, «балбес окончательно не забыл, как нужно постоять за себя в случае опасности». Только с Иноэ Ичиго в последнее время виделся всё реже.
Нет, девушка ни в коем случае не отказалась от общения с ним сама, и до сих пор продолжала упрямо звонить по несколько раз в неделю, выясняя всё ли хорошо у её обожаемого Куросаки, пытаясь пригласить его к себе на ужин или прогуляться в парк. Просто…. Просто рыжему всё тяжелее и тяжелее становилось видеть её, печалящиеся с каждым днём всё больше и больше, бездонные серые глаза, блестящие от слёз и волнения.
С тяжёлым сердцем Ичиго вспоминал тот проклятый для него самого момент, когда очнувшись от плена, взявшего верх над сознанием пустого, он понял, что натворил непоправимое. Четвёртый Эспада, невозмутимый парень с неимоверно зелёными глазами, вечно молчаливый и даже, можно сказать, инфантильный, в высвобожденной форме медленно распадался на сверкающие духовные частицы, оставляя после себя лишь мгновенно меркнущее мерцание слабого света. И в этот последний для него момент, он протянул свою руку стоящей рядом Орихиме и даже что-то проговорил ей на прощание, перед тем как полностью исчезнуть, рассыпаясь на миллионы песчинок, вихрем закружившихся в воздухе.

Уже позже Куросаки понял, что этот молодой человек, если, конечно, такой термин вообще применим к аранкарам, был особенным для самой Орихиме. Более того, стало предельно ясно, что их взаимоотношения во время нахождения девушки в плену, шагнули куда дальше, нежели отношения пленницы и её надсмотрщика. Все эти немыслимые вещи перемешались в голове несчастного бывшего шинигами. Сбивая с толку, заставляя просто неистово терзаться из-за произошедшего, из-за невозможности что-то изменить, вернуть тот злосчастный момент назад и…. Ичиго сам не представлял, как поступил бы, знай он изначально, что этот самый, словно мраморный от высокомерия и льда, плотным слоем покрывающего весь его образ, Улькиорра и их доверчивая Орихиме уже не просто…. Чёрт! Всё очень непросто! Он бы однозначно всеми силами, которых было и без того невероятно мало, попытался бы сдержать своего пустого, да просто постарался бы не убить Кварту, хотя, что теперь об этом говорить. Но вот смотреть на медленно, но верно сникающую с каждым днём подругу было просто невыносимо. Да, Ичиго понимал, что поступает как последний трус, сводя их встречи к минимуму, ведь Орихиме ни в коем случае ни в чём его не обвиняла, более того, постоянно, особенно сразу после случившегося, без устали повторяла, что он поступил именно так, как должен был поступить. Но эти слова успокоения всё равно плохо действовали, и рыжий, не переставая, ощущал тяжёлый давящий камень на сердце, что раз за разом напоминал ему о совершённом и последствиях. И будь сейчас четвёртый Эспада жив, не важно, как и что происходило бы дальше и смогли бы они с Орихиме видеться, или же так и расстались бы в последний раз взглянув друг на друга в проклятом Уэко Мундо, но он был бы жив. Пусть где-то там, пусть лишь в воспоминаниях и снах, но жив, это само по себе бы многое значило для девушки. Она ведь сильная, несмотря на всю её кажущуюся слабость и хрупкость, она бы справилась, просто зная, что где-то там есть он. Он просто есть…

А ещё…. А ещё из памяти никак не желал исчезать один навязчивый и такой до боли знакомый, сводящий с ума по своему, образ одного безбашенного наглого аранкара. В противовес Улькиорре, этот изверг, а иначе и не назовёшь, был обладателем просто безумного неуёмного нрава, он был резким, шумным, подавляющим своей энергией и силой, неистовой страстью к боям и, ко всему прочему, чертовски привлекательным.
Да, Ичиго уже в первый год после потери своей силы, а если быть честным, гораздо раньше, идентифицировал своё отношение к небезызвестному голубоволосому, далеко не как к врагу. Да какие там могут быть рассуждения, когда ещё во время их нередких встреч, навязанных Гриммджо сражений, рыжий чувствовал себя очень неестественно. Нет, ощущать возбуждение в распалённом боем теле для воина дело привычное. Наслаждаться силой противника, красотой и идеальной точностью его движений, раз за разом чуть ли не замирая от восторга, при виде аранкара полыхающего гневом и одновременно необузданной радостью от возможности скрестить с ним катаны. Вот только причиной чрезмерного возбуждения не являлся привычный азарт поединка. Ичиго, пусть и не с первого раза, но весьма явственно это ощутил и осознал сам для себя. Поэтому-то и всеми силами сопротивлялся неугасимому желанию аранкара в очередной раз померяться с ним силами, если, конечно, так можно назвать вполне явное намерение Шестого убить бывшего шинигами. Ведь показать свою слабость перед тем, кто хочет тебя убить, да ещё не просто слабость, а вполне конкретное желание, обуревающее во время их кратковременных и весьма бурных встреч, попросту недопустимо. Рыжий не раз представлял себе реакцию аранкара, если бы тот узнал о его истинных потаённых желаниях и ни разу, ни одна из ярких, даже шокирующих картинок не представлялась ему хоть мало-мальски обнадёживающей.

Аранкар. Пустой. Эспада. В этом безумце живёт лишь страсть к бою, разрушению и воля к победе, большего от него вряд ли можно было ожидать. Интересно, после поражения Айзена, да и вообще, после того ужасного ранения, когда Ичиго спас Гриммджо от смертельного удара Джируги, удалось ли голубоволосому выжить? И если да, то что с ним теперь? Все эти вопросы с каждым днём мучили несчастного Куросаки всё сильнее. Возможно ли, хоть когда-нибудь будет избавиться от этих проклятых воспоминаний и буквально въевшихся в подсознание и тело ощущений. Ощущений, которые неминуемо возникали лишь при одном воспоминании, только лишь при появлении Шестого в мыслях Куросаки.

Как же часто Ичиго представлял себе этого безумного аранкара совсем другим. Не таким, каким он знал его, не одержимым жаждой битвы, разрушения и убийства, не тем безумцем, который столь шумно и бесцеремонно ворвался в его жизнь, а совсем другим.... Таким, каким он хотел его видеть и знать просто до безумия. Таким, каким Гриммджо Джаггерджек никогда не был и не смог бы стать, несмотря на неистовое желание временного шинигами.
Долгими бессонными ночами, когда Ичиго уже отчаивался и переставал надеяться на спасительный, хотя бы кратковременный сон, он, в конце концов, давал волю своим фантазиям. Кусая в нетерпении губы, рыжеволосый до дрожи сжимал ладонью затвердевший от безумного возбуждения член, проклиная, всеми возможными словами совсем иной образ голубоволосого, так не вяжущийся с его настоящим. В своих фантазиях Куросаки очень часто находился близко к Джаггерджеку, очень близко и не ощущал той обычной ненависти и жажды убийства, с головой захлёстывающих аранкара. А только жаркое сбившееся дыхание рядом, сильные, прижимающее к разгорячённому телу руки и хриплый полурык–полустон, заставляющий позабыть обо всём на свете.
Такого Сексту Ичиго не знал, но именно таким, безумным, подавляющим своей силой, но не стремящимся убить, уничтожить, с обжигающе голодным, очень многообещающим взглядом и породило его подсознание. И почти каждое утро Куросаки злясь на себя, чертыхаясь, запутавшись в одеяле, костеря на чём свет стоит невыносимого голубоволосого, отнявшего у него покой и даже просто-напросто возможность выспаться, вставал с постели и плёлся в душ, усмирять разбушевавшийся от переизбытка гормонов организм.

В последнее время стали происходить вообще странные вещи. Ичиго никогда не считал себя параноиком, но никак не мог избавиться от навязчивого ощущения преследования. Скорее даже не преследования, а наблюдения, не постоянного, но регулярного. Особенно эти необычные ощущения обострялись вечером. Рыжему так и казалось, что за ним кто-то наблюдает. Он не раз выглядывал в окно, спускался и выходил на улицу, осматривая окрестности на предмет притаившегося злоумышленника, хотя причин для таковых действий не видел абсолютно. Может, кто-нибудь из своих, вопреки его отказам решил тихонько присмотреть за ним со стороны, чтобы не раздражать присутствием и не нарываться на пару ласковых. Да вроде нет, всё равно рано или поздно этот тайный оберегатель объявился бы. А тут уже такое продолжительное время он ощущает чуть ли не слежку за собой и до сих пор так никого и не заметил. Да и вообще, кому могло прийти в голову следить за бывшим шинигами? Сил у него не осталось, навредить он никому не может, впрочем, как и защитить, единственное, с чем так и не смирился Куросаки, не оставляя надежду стать сильнее даже без сверх сил.
А вообще, если постараться, можно привыкнуть и почти не замечать чужого присутствия рядом, раз уж обнаружить тайного сторожа никак не получается. Именно так решил для себя Ичиго и всеми силами старался свыкнуться с наблюдением и не обращать на него внимания, по крайней мере, пока ничего плохого не произошло. Только что-то всё равно не давало покоя, почему-то тревожное предчувствие нет-нет, да и просыпалось где-то внутри, заставляя снова задуматься. Как бы это глупо ни звучало, но в сложившихся обстоятельствах рыжий не ощущал опасности, словно понимал, что этот неизвестный кто-то не собирается причинять вреда ему и его семье. Оставалось только запастись терпением и надеяться всё же, что эта бессмысленная слежка вскоре прекратится.

Куросаки потянулся в кресле и зевнул, прогибаясь до хруста в суставах, разминая затёкшие конечности. Вся эта суета со сборами вымотала за день просто нереально, в своё время, бой с довольно сильным пустым забирал меньше энергии и сил.
- Чёрт! Опять прошлое, опять воспоминания! Да когда же всё это уже оставит меня в покое, наконец! – чертыхнулся рыжий и хмуро оглядел разбросанные вещи, которые ему предстояло ещё собрать.

В этот момент раздался звонок и Ичиго недовольно обернулся в сторону двери.

- И кого это могло принести? – парню совсем не хотелось сейчас ни с кем общаться. Единственным желанием было побыстрее раскидать по местам весь оставленный уезжающими хлам и увалиться спать, может, хоть сегодня удастся выспаться, надежда, она, как известно, умирает последней. С тяжким вздохом он поднялся с тёплого уютного кресла и поплёлся к входной двери.
Открывая нежданному визитёру, Ичиго даже в самых смелых своих мыслях не мог представить, кого он увидит за дверью. И теперь стоял, словно вмиг разучившись двигаться и говорить, не шевелясь, не в силах даже пискнуть от удивления, граничащего одновременно с восторгом и паникой. Перед ним, собственной персоной стоял ни кто иной, как Гриммджо Джаггерджек, скалясь в привычной манере, поблёскивая белоснежными клыками. Нет, не клыками, теперь просто зубами. На щеке не было маски, одежда обычная, человеческая, в руках не сверкает катана. Он просто стоит и смотрит в упор, продолжая улыбаться. Такой необычный и какой-то ещё более притягательный в этом образе, образе обычного человека. Но разве можно назвать этого безумца человеком? Это же Гриммджо! Это! Это…

- Я надеялся, что ты хотя бы поздороваешься со мной, Куросаки! – усмехнувшись, произнёс неожиданный гость, скользя взглядом по застывшему перед ним парню.
- Зд-д-дравствуй…. – еле слышно прошептал изумлённый рыжеволосый, неотрывно глядя в глаза цвета самого чистого неба, лукаво сверкающие в лёгком прищуре, изучающие сейчас онемевшего хозяина дома.
- Что ж так официально-то, а? Мы же вроде с тобой неплохо знакомы, Куросаки, или ты меня не помнишь? – Гриммджо ещё сильнее прищурился и слегка наклонился в сторону замершего на пороге парня. – А может, вместе с утерянной силой тебе ещё и память отшибло напрочь? – рыжий только слегка насупился, но продолжал всё так же неподвижно стоять, не сводя взгляда с улыбающегося, словно в его фантазиях, аранкара.

Джаггерджек сейчас сам не понимал, зачем старается поддеть Ичиго. Наверное, от переизбытка странных эмоций, волной накативших на него, как только бывший шинигами открыл ему дверь и удивлённо уставился на него своими невозможными, сияющими каким-то теплом и светом глазами. Внутри смешалось всё и сразу. И радость оттого, что перед его носом не захлопнули дверь, и привычный азарт при виде этого несносного рыжего, и неимоверное желание сейчас шагнуть к нему ближе и прижать к себе сильно-сильно, до хруста в костях. Чтобы почувствовать всем своим существом, что теперь, наконец, Куросаки уже никуда от него не денется. Что теперь можно спокойно смотреть на него, не прячась в подворотне, можно разговаривать, можно притянуть к себе и вдохнуть такой соблазнительный, пряный аромат юного тела, так неистово заводящий во время сражений с этим недошинигами, а можно…. Можно просто выдернуть его сейчас за шкирку из дома и заставить подраться, как раньше, ну, вспомнить, так сказать, былые времена. Чтобы кровь, как и прежде, закипела в венах, чтобы взволновалось сознание, и закружилась голова от наслаждения, от сладостной боевой агонии. И пусть они оба сейчас уже далеко не в той форме, что были раньше, но, по сути, какое это имеет значение? Теперь Джаггерджек уже отчаянно жалел, что потерял столько времени, боясь показаться парню на глаза раньше, старательно отговаривая себя, борясь с непреодолимым желанием подойти к нему прямо на улице или постучать вечером в дверь, когда никого из родных дома не было. Ведь ему буквально с первого взгляда стало ясно, что Куросаки удивлён, даже ошарашен и, тем не менее, рад его видеть. Да-да, именно рад! Голубоволосый отчётливо прочитал это в сияющих карих глазах, которые сейчас неотрывно смотрели на него.

Гриммджо слегка тряхнул головой, отгоняя пелену наваждения, и постарался уже более настойчиво вывести рыжего из состояния коматоза. Наклонившись сильнее, он ухватил парня за ворот футболки и с силой дёрнул на себя, так, что их лица оказались буквально в паре сантиметров друг от друга. Голубоволосый с неимоверным удовольствием посмотрел в ещё больше расширившиеся от изумления и чего-то ещё, так сильно походящего на смущение, глаза и, издав короткой утробный рык, клацнул зубами прямо у самого носа бывшего шинигами, заставляя его резко отпрянуть и даже, судя по всему, разозлиться.
- Ты чего творишь? Бешеный! – рыжеволосый отступил на шаг и, насупившись, отвернулся в сторону, разрывая, наконец, этот мучительный зрительный контакт.
- О! Куросаки! Это действительно ты! А то мямлишь тут что-то нечленораздельное, я уж грешным делом подумал, что ты заболел, и я не вовремя тут со своим визитом нарисовался…
- Нет! Со мной всё в порядке! Я не болею, просто устал сегодня немного и всё, – поспешно протараторил бывший шинигами. Ичиго теперь совершенно не хотелось, чтобы это голубоволосое видение, так часто являющееся к нему во снах, и вот теперь, наконец, появившееся перед его дверью вживую, исчезало.
- Тогда, может, в гости пригласишь, чаем напоишь? Напрягать тебя уставшего, так и быть, сегодня слишком сильно не буду, – и Гриммджо, не дожидаясь собственно самого приглашения, не слишком осторожно отодвинул стоящего перед ним рыжего и прошёл в дом.
- Проходи, пожалуйста, располагайся, чувствуй себя как дома! – язвительно протянул Куросаки, закрывая дверь и оборачиваясь в сторону уже развалившегося на диване аранкара, с интересом оглядывающегося по сторонам.
- Я ведь к тебе заглядывал уже ранее, правда, видел только твою комнату, когда сидел на подоконнике и ждал, пока ты ту свою штуковину найдёшь, при помощи которой в духовное тело перебираешься. Мне у тебя определённо нравится, рыжик, – Джаггерджек закинул ноги на маленький журнальный столик. Ичиго на данный момент успокаивало только одно, всё-таки этот невозможный наглец соизволил разуться. – Всего в меру, ничего лишнего и в тоже время уютно.
- С каких это пор ты стал в таких вещах разбираться? – Куросаки сел в кресло напротив и пытливо посмотрел на бывшего Сексту. Только сейчас он начал немного приходить в себя после столь неожиданного появления того, чей образ не покидал разум уже весьма продолжительное время, и кого ну никак не надеялся увидеть не то что у себя в доме, а вообще где-либо.
- С тех самых, как поселился с тобой в одном городе, сразу после разгрома Уэко Мундо вашими доблестными рядами шинигами, – абсолютно естественно ответил голубоволосый, расплываясь в своей обычной улыбке, больше походящей на оскал.
- То есть, ты всё это время жил в Каракуре? – Ичиго просто не мог поверить своим ушам. Этот невозможный, заставляющий его мучиться от неизвестности, наглый, безбашенный аранкар всё это время находился в одном с ним городе, а он только сейчас об этом узнал. – И что ты тут делаешь? Как ты тут вообще оказался и…
- Соскучился, вот и пришёл с тобой повидаться! Ты разве против? – Гриммджо с удовольствием наблюдал, как рыжеволосый на секунду замялся и даже слегка покраснел, отводя глаза в сторону. «Очень интересная реакция Ичиго, и мне она определенно понравилась», – отметил про себя довольный мужчина.
- Остынь, Куросаки, слишком много вопросов, – Джаггерджек потянулся и удобнее устроился на диване. – Чего тут непонятного-то? Ну, не в общество душ же мне податься, там меня вряд ли примут! А здесь, оказывается, не так и плохо, при желании можно вполне прилично обустроиться.
- Ну, ты ведь не просто так взял и поселился в Каракуре? У тебя должны быть…
- Помощники. Да, они имеются, – довольно хмыкнув, отозвался Секста. – Вернее, один такой очень хороший наш общий знакомый, в полосатой панамке который, с рождения по ходу! А ещё с веером на пол морды!
- Урахара! – рыжий отметил про себя, что этот факт его не слишком удивляет, от этого таинственного учёного можно было ожидать всего, что угодно.
- Он самый! Добрейшей души человек, можно и так сказать, – наигранно, с придыханием проговорил Гриммджо.
- Но, как ты и он…. Как вы встретились? Ты сам к нему пришёл или…
- Или, Куросаки, или…. Скажем так, в тот памятный день, когда ты по доброте своей или, скорее, глупости спас меня от Ннойторы, после той битвы очнулся я уже у него в магазине. Ну, а дальше всё само собой закрутилось. Короче, много чего ещё произошло и вот я здесь, перед тобой, рыыыжииик! – Голубоволосый прищурился, намеренно делая акцент на последнем слове, и снова наблюдая за реакцией бывшего шинигами. Тот как-то странно заёрзал в своём кресле и снова стал старательно прятать лицо, без видимой причины наклоняясь, якобы поднять что-то несуществующее или вдруг резко оборачиваясь, словно на какой-то потревоживший его звук.
- Я тебе не рыжик! – ответ получился далеко не таким резким и громким, как пытался его произнести Ичиго. Вместо решительного и твёрдого опровержения, получилось, скорее, неуверенное, скромное сомнение. Вот же чёрт! Куросаки просто с ума сходил от невозможности толком взять себя в руки перед этим, определённо насмехающимся над ним типом. Говорить не получалось, смотреть прямо, уверенно и так же свободно тоже. Оставалось только попытаться сбежать. Сбежать, чтобы хоть немного прийти в себя и перестать изображать перед самым ненормальным аранкаром, полного придурка, или, того хуже, не показать ему ненароком своих истинных эмоций, которые уже буквально клокотали внутри, норовя вырваться наружу.
– Я пойду, чай поставлю, – буркнул себе под нос бывший шинигами и, поспешно поднявшись с кресла, быстрым шагом направился в сторону кухни.
- Давай–давай, я подожду. Рыжик! Я люблю чёрный с молоком! – прокричал ему вслед почти в голос рассмеявшийся бывший Эспада. – Эх, Ичиго, сколько я времени зря потерял, мучаясь сомнениями…. А всё эта дурацкая натура человеческая! Был бы как прежде аранкаром, давно бы уже наведался к тебе, без сомнения. И абсолютно точно снова бы затеял бой, снова бы как одержимый рвался к победе. Зверю ведь не ведомо, что победить можно разными способами и совсем не обязательно прибегать к разрушению. А что-то мне подсказывает, что теперь я как никогда близок к этой самой победе, даже ближе чем мог сам себе представить, – Гриммджо закрыл глаза и просто лежал, вслушиваясь в доносившееся с кухни звуки.

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чай он любит с молоком, блин! И где я ему возьму это дурацкое молоко! Кошак переросток! Как есть кошак! – Куросаки детально изучил содержимое холодильника и, убедившись, что указанного продукта в нём точно нет, с силой его захлопнул. – Будет пить просто чай! Свалился же на мою голову! – то, что на самом деле он был просто неимоверно рад этой неожиданной встрече, что так долго мучился воспоминаниями и неопределённостью, и теперь готов буквально прыгать от счастья, видя перед собой живого Джаггерджека, парень старался выкинуть из головы, хотя бы на время. Чтобы не дай бог не дать этому безумному повод лишний раз поиздеваться над собой.
Выключив закипевший чайник, Ичиго достал из шкафа чашки. Тут же подхватив горячий чайник с плиты, стал разливать кипяток по чашкам. В какое-то мгновение рука, всё ещё слегка трясущаяся от напряжения, дрогнула и Куросаки неаккуратно перевернул раскалённую посудину чуть сильнее чем требовалось, плеснув себе на пальцы обжигающую жидкость.
– Твою мать! Ну что за хрень такая! – рыжеволосый страдальчески посмотрел на моментально покрасневшие пальцы, быстро поставил виновника своего несчастья обратно на плиту и прижал обожжённые пальцы к губам.

- Нервничаешь, Куросаки? – Джаггерджек стоял, облокотившись на дверной косяк и ухмыляясь, смотрел на несколько неудачные попытки бывшего шинигами напоить гостя чаем.
- С чего бы мне нервничать? Просто кипяток пролил. И это…. У меня молока нет.
- Не вопрос, можно и без него сегодня обойтись, но на будущее заведи себе в привычку держать в холодильнике коробочку, для особо дорогих гостей, – Голубоволосый подошёл ближе и склонился над прижимающим уже к груди руку парнем. Затем медленно перевёл взгляд на лужицу воды, растекающуюся по столу. – Рыжик, ты что, обжёгся?
- Всё в порядке! Совсем чуть-чуть! - Ичиго подошёл к раковине, намереваясь подставить повреждённое место под струю холодной воды. Присутствие рядом голубоволосого просто-напросто выбивало из колеи, мешая думать и делать всё как обычно. Каждой клеточкой своего тела ощущая эту странную, притягивающую силу, Ичиго про себя стонал в голос, от невозможности то ли сбежать совсем, укрывшись от этого пронзительного прожигающего неимоверной синевой взгляда, то ли броситься на шею неожиданному гостю и тогда…. Лучше даже не думать, что тогда.
- Не так, Куросаки, дай сюда руку.
Ичиго даже не успел сообразить, что произошло, как его ладошку сжали чужие тёплые пальцы. Голубоволосый пристально глядя ему в глаза, поднёс покрасневшие от ожога пальцы к своему рту и осторожно подул, потом так же медленно, аккуратно, облизал каждый пострадавший палец, а после и вовсе стал втягивать их по одному в рот, нежно обхватывая мягкими горячими губами.
Куросаки на мгновение показалось, что ещё немного, и он просто не устоит, на ставших мгновенно ватными ногах. Ещё секунда и он просто грохнется, прямо здесь, прямо под ноги этому безумному кошаку, вытворяющему чёрт знает что. Всё тело молниеносно пронзила огненная дрожь, заставляя вздрогнуть и попытаться отдёрнуть, наконец, руку. Как в тумане Ичиго слышал какие-то слова, произносимые Джаггерджеком, но не сразу смог понять смысл.

Стремительно краснеющий и что-то невнятно бормочущий себе под нос Куросаки, казался сейчас Джаггерджеку просто невообразимо соблазнительным. Дурманящий вкус его кожи ещё остался на губах, будоража дремлющего где-то глубоко внутри зверя. Секста шумно выдохнул, пытаясь унять слишком сильное возбуждение, которое словно жаркой волной обдало его с ног до головы, заставляя сильнее принюхиваться к исходящему от парня запаху, наслаждаться теплом едва заметно дрожащего рядом тела. Гриммджо понял, что ещё мгновение, и он точно не сдержится, никто и ничто его сейчас не остановит, если он захочет взять этого запутавшегося в собственных ощущениях и так непростительно смущённого рыжика. Взять всего, полностью, прямо здесь, невзирая на сопротивление. Но нет, нельзя. Не для того он ждал столько времени, терзался сомнениями и выжидал подходящий момент, чтобы вот так всё разом погубить.

- Ты что творишь, сумасшедший кошак? – Ичиго, наконец, совладал с собой и теперь со злостью и смятением смотрел на голубоволосого, отступив ещё на шаг в сторону, прижимая к груди пораненную руку. – Что за…
- Мне пора, Куросаки, – тихим, севшим голосом отозвался Джаггерджек, ухмыльнувшись, глядя на запоздалую реакцию парня.
- Как пора? А чай? – злости как не бывало, на лице Ичиго было написано лишь искреннее непонимание и ещё большее смятение. – Ты мне ещё ничего не рассказал, не объяснил как…
- Не сегодня, в другой раз, – перебил его аранкар и, отсалютовав рукой, направился в сторону прихожей. – И запасись молоком, Куросаки, не люблю чай без молока. Можешь не провожать, выход найду.
Услышав стук входной двери, Ичиго было дёрнулся побежать следом, догнать этого сумасшедшего, так внезапно нарушившего его покой, но остановился.

- Запастись молоком, говоришь? Значит, ещё появишься. Обязательно появишься, чёртов котяра! – губы парня медленно растянулись в лёгкой улыбке. – Пришёл…. Он пришёл сам! Я столько думал, так долго мучился от неизвестности, не спал ночами из-за этого голубоволосого придурка, а он взял и просто появился. Появился и тем самым отнял последнюю надежду на спокойное существование. Правильно! А чего ты хотел, Куросаки Ичиго? С твоим-то прошлым надеяться на спокойную жизнь было бы верхом безрассудства. Интересно, он придёт завтра или через день? А может быть, вообще через неделю? – перспектива увидеть Джаггерджека через довольно продолжительное время совершенно не радовала. – Урахара! Как же я мог забыть! Теперь я ведь знаю самое главное, к кому обратиться в случае чего, – относительно успокоив себя такими размышлениями, Ичиго направился прямиком к себе в спальню, даже не прикоснувшись к неубранным вещам. Сейчас было не до них. Столько всего и сразу крутилось в голове, что о чём-то постороннем задумываться абсолютно не хотелось.

- Твою мать, Куросаки! Что же ты со мной делаешь! – Гриммджо сильнее сжал руками руль и уверенно направил автомобиль в сторону своего дома. Раньше он безумно жаждал сражений с этим недошинигами, старался всеми силами показать, что он сильнее, выбить всю эту дурь о благородстве и самопожертвовании из этой глупой рыжей башки. А теперь…. А теперь он просто до чёртиков и болезненных спазмов внизу живота хочет этого мелкого засранца! И не просто хочет обладать его телом, нет, в противном случае сегодня он бы не стал церемониться, а просто-напросто бы взял то, что так сильно хотел. Джаггерджек понял, что хочет нечто большее, он хочет безраздельно владеть этим рыжим существом, всем и без остатка. И в этом «всём» заключалось очень многое, то, на что только был способен бывший Эспада.
- Блять! – образ краснеющего, смущённого недошинигами беспрестанно маячил перед глазами, отказываясь хоть на минуту давать передышку и без того заведённым до предела телу и разуму. – Я просто сдохну, если сейчас же не трахну кого-нибудь! Только бы Микото был дома, – Джаггерджек сильнее надавил на педаль газа, стремясь как можно быстрее добраться до своей квартиры.

Микки, как по простому Гриммджо называл своего соседа Микото. Молодой парнишка лет восемнадцати – девятнадцати, живущий в соседней с Джаггерджеком квартире вместе со своей старшей сестрой. Милый, услужливый мальчик, даже слишком услужливый. В первое время голубоволосый с удовольствием принимал его знаки внимания, позволял возиться у себя на кухне, иногда прибирать в квартире и, само собой разумеющееся, пользовался им в постели. Бордели и проституток Гриммджо на дух не переносил, считая все эти мероприятия не достойными, и вообще, трахать того, кого до тебя перетрахало полгорода считал неприемлемым. Зачем? Когда с лёгкостью можно найти кого-нибудь нормального, по крайней мере, чистого, по мнению бывшего Эспадовца. Вот только…. Вот только в последнее время, Микото что-то слишком расчувствовался, а может, он сам дал излишнюю возможность надеяться на то, чего никогда, ни при каких обстоятельствах не будет. Парень слишком настойчиво стал вмешиваться в его жизнь и превратился из приятного временного удовольствия в постоянную головную боль. Приходил без разрешения, хозяйничал в его квартире, как в своей, и что самое неправильное, кажется, стал считать Джаггерджека своим постоянным партнёром, то есть парой. А сам Гриммджо естественно так не считал. Да, милый парнишка, да порой помогает по дому, что как нельзя кстати вечно занятому на работе мужчине, в постели очень даже неплох и всё прочее, но чтоб серьёзно и с придыханием, как тут у людей полагается – ни за что! Микки был просто приятным дополнением к неплохо сложившейся в целом жизни, не более. И вот когда Секста почувствовал, что парнишка перегибает, слишком уж своевольничает и требует того, чего никогда не получит, он просто поставил его на место. Естественно, в свойственной ему манере - грубо, бесцеремонно, сразу предельно ясно расставив все точки и популярно объяснив, кто есть кто. Что ничего серьёзного между ними нет и быть не может, и если такой расклад молодого человека не устраивает, он может валить на все четыре стороны. Парень очень переживал, но навязываться и уговаривать не стал, понимая, что этим только вызовет очередной приступ неприятия со стороны обожаемого соседа. И теперь, уже довольно продолжительное время они вообще не пресекались. Микото не появлялся, а Гриммджо не звал, незачем.

И вот сегодня, забежав на второй этаж и быстро открыв дверь, Гриммджо тут же проследовал на балкон. Он знал, что Микки каждый вечер сидит на своём балконе и читает какую-нибудь книгу. Этого увлечения людей он искренне не понимал, зачем сидеть и листать какую-ту пыльную макулатуру, когда достаточно просто включить компьютер. Люди странные существа, несмотря на множество изобретённых ими же технологий, порой они сознательно старались обходиться без них.
Перегнувшись через перила, Джаггерджек тихонько постучал по перегородке, разделяющей их балконы, уже зная, что сейчас покажется светловолосая голова, и пухлые, слишком яркие для белоснежной кожи губы, расплывутся в счастливой улыбке.
Так и есть, вот он милый сосед Микки, уже перебирается с одного балкона на другой и с нескрываемым восторгом смотрит на голубоволосого, соизволившего позвать его, наконец, спустя довольно долгое время.
- Приготовить тебе ужин? Ты, наверное, устал, может, ванну набрать с солью или…
- Ничего не надо, сейчас ты мой ужин, иди сюда, – и Джаггерджек тащит несопротивляющегося парня в спальню, чтобы до утра выбивать из хрупкого, податливого тела громкие стоны, переходящие в крики. Чтобы ухватив светлые волосы, с силой притягивать к себе, прогнувшегося под ним до невозможности любовника, и видеть в своей руке неимоверно рыжие пряди, скользящие между пальцами, вместо белых шелковистых локонов.

Слова Шухея всё никак не выходили из головы, наверное, друг прав, и стоит действительно хотя бы попытаться сделать хоть что-нибудь, хоть как-нибудь показать Бьякуе свои истинные чувства и желания. Иначе будет куда больнее, кусать потом локти, мучаясь пониманием, что не сделал, что даже не попытался стать к своей мечте на шаг ближе. Этими увещеваниями Ренджи изводил себя в последнее время с завидной регулярностью. Думать о чём-то другом совершенно не получалось. Ведь не обязательно сразу брать быка за рога, можно ведь постепенно, аккуратно пытаться довести до понимания своего тайчо то, что происходит с его лейтенантом в его присутствии. Тем более, в последнее время Кучики был более чем не такой как прежде, просто до неузнаваемости другим. По истечении некоторого времени Абараи даже привык к этим внезапно появившимся странностям своего командира. И вот сегодня, когда во время обеденного перерыва капитан шестого отряда вновь подошёл к своему подчинённому и попросил задержаться после работы, чтобы предложить ему для изучения очередную книгу из собственной библиотеки, которых у Ренджи за последнее время скопилось уже немало, красноволосый решил действовать. Ведь не зря в последнее время капитан уделяет ему столько внимания, неспроста же он вдруг стал фамильярничать, что для его царственной особы вообще не свойственно. Может быть, действительно есть шанс на то далёкое и внешне недостижимое, может, оно гораздо ближе чем, кажется. И у Абараи есть хотя бы маленькая возможность добиться от своего возлюбленного ответного чувства.

Как только они остались наедине в кабинете капитана, Ренджи подошёл к столу, так некстати вечно разделяющего их, и, перегнувшись через него, взял Бьякую за руку, как раз в тот момент, когда он доставал из своего стола очередной фолиант. Недолго думая, красноволосый быстро притянул изящную ладошку к своим губам и нежно, словно боясь повредить, поцеловал, опустив после голову вниз и прижав ладонь Бьякуи к своему лбу.

- Абараи фукутайчо, что вы себе позволяете? – холодный, словно безжизненный голос заставил красноволосого вздрогнуть и напрячься всем телом. Бьякуя резко отдёрнул руку и теперь смотрел на своего подчинённого с нескрываемым презрением и недовольством, стремительно перерастающим в гнев. – Данное поведение противоречит субординации и вы, как старший офицер…
- Простите, тайчо! – Ренджи не чувствовал под собой пола, он был готов сейчас провалиться сквозь него, лишь бы только не видеть эти обжигающие холодом глаза и не слышать разрывающий сердце в клочья равнодушный, безэмоциональный голос. Всё зря…. Ему просто показалось, что он может прикоснуться, нет, даже просто приблизиться к этому закованному в лёд предрассудков и правил образу. Да, образу, даже не человеку, а лишь его подобию, искусно исполняющему роль истинного аристократа и продолжателя знаменитого рода.
- Простите, Кучики тайчо! Такое больше не повторится! Я могу идти?
Бьякуя так и не удостоил его ответом, лишь еле заметно кивнул головой в знак согласия.
Ренджи стремительно покинул кабинет капитана и, не задерживаясь дольше на рабочем месте, отправился в сторону жилых кварталов шинигами.

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Гриммджо/Ичиго, Ренджи/Шухей

---

Тропами любви. Пролог + Глава 1

[Crazy Crash]

Автор: _SHAMBALA_
Бета: Neko-daiko
Жанр: ангст, романс, юмор
Рейтинг: NC-17 (для всего произведения)
Пейринг: Ренджи/Бьякуя; Гриммджо/Ичиго; несколько второстепенных
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: Kubo Taito
Саммари: многое в нашем мире поменялось и буквально перевернулось с ног на голову. Как приспособиться к этой новой жизни? И стоит ли вообще? Столько новых чувств, неизведанных эмоций и переживаний.... Зачем? Для чего? А по-другому уже никак нельзя, назад пути уже нет. Посмотреть и увидеть рядом того, кого так страстно желал долгое время всей душой и сердцем, мучаясь и страдая в бессильных терзаниях. Вот он, рядом, неужели это не сон? Протяни руку - он не исчезнет, не сомневайся...

Пролог.

Ярким светом безликой луны ослеплённый
Образ твой - наказание, в моём сердце застыл.
Словно жаждой надежды я тобой заклеймённый,
Навсегда, безвозвратно след покоя простыл.

Очарован движеньем, речи сладким ручьём,
Взмахом чёрных ресниц до потери сознания,
Прикоснуться боюсь, даже вскользь, и вдвоём
В тесной комнате душно, вновь сбилось дыханье.

Словно призрачной дымкой тихий голос проник,
В самый дальний, скрываясь от всех, уголок.
Никогда, ни зачем, будто к телу приник,
Разрывая на части в короткий столь срок.

Я стою в стороне и смотрю сквозь барьер,
Что умелой рукой ты всегда выставляешь.
Дотянуться до звёзд, ведь мечты не предел,
Я хочу научиться, только ты не узнаешь.

Не узнаешь о том, что сквозь страх и сквозь боль,
Я с тоской о тебе каждый день лишь вздыхаю,
Проклят день тот и час, что дурманя на столь,
В моей памяти бьётся как птица, играя...

Ренджи на секунду замер, подбирая мысленно слова, необходимые для следующей строчки его вдохновенного посвящения. Потёр ладонью наморщенный лоб и, скрипя зубами, пытался поймать ускользающую рифму.
- Абараи фукутайчо, - спокойный по обыкновению, без тени эмоций голос в миг вырвал лейтенанта шестого отряда из лирического настроения, заставляя спешно спрятать уже скомканный листок бумаги в верхний ящик стола и всеми силами принять надлежащий ситуации вид. То есть, полностью сконцентрироваться на требованиях начальства.
- Уже пятнадцать минут как вы, Абараи, должны быть на тренировочном полигоне, проводить занятия с отрядом по отработке необходимых навыков ближнего боя.
- Да, тайчо! Слушаюсь, тайчо! Извините, немного задержался с.... оформлением отчётов, - Ренджи подскочил со своего рабочего места и во избежание дальнейших нотаций, покинул рабочий кабинет.

Очень интересно... Бьякуя прекрасно видел, что его подчинённый, по крайней мере в последние тридцать - сорок минут, уж точно не занимался сверкой отчётности. Но, тем не менее, был весьма занят и с интересом, которого к обычным документам никогда не проявлял, что-то сосредоточенно писал на листке бумаги.

Совершенно не задумываясь, Бьякуя потянул ручку ящика стола на себя. Никогда он не поступал подобным образом, предпочитая возлагать все необходимые обязанности по соблюдению порядка и чистоты на рабочем месте их непосредственному хозяину. Но в этот раз, столь явная поспешность красноволосого лейтенанта в попытках спрятать какой-то неизвестный документ, или просто ничего не значащий листок, заставила Кучики заинтересоваться.
Вынув смятый листок, капитан внимательно рассмотрел его и прочёл содержимое несколько раз, силясь совладать с собственными эмоциями и более детально вникнуть в содержимое написанного.
Это было открытие! Да, для капитана шестого отряда найти листок со стихами собственного лейтенанта было настоящим открытием! Ренджи... Его безбашенный, простой до неприличия во взаимоотношениях и общем интеллектуальном развитии Ренджи, оказался способным на такое! А может, он и не настолько простой, насколько кажется.... Кучики уже не был с точностью уверен в чём-то определённом.
С одной стороны, просто неимоверно радовало, что его лейтенант, столь откровенный, отличающийся силой, терпением, выносливостью и прочими важными для воина качествами, оказался ещё и не чужд материям более утончённым. И таким образом, в сильном, бесстрашном теле обитала не только железная воля и по истине нечеловеческая стойкость, но и потуги на эстетическое разнообразие, присущее хотя бы очень далёким, скрытым от простых взглядов, уголкам души лейтенанта.
Единственное, что почему-то весьма неприятным отзвуком отдалось в душе непоколебимого капитана шестого отряда, это осознание того, что эти, весьма неплохие стихи, по его мнению, посвящались кому-то... Кому-то, кто, наверняка даже не представлял и не был в состоянии по достоинству оценить столь серьёзный размах душевного состояния Абараи.
Кто же это мог быть? Кто завладел сердцем и разумом его лейтенанта? - Кучики неприятно передёрнуло. От одной мысли о том, что Ренджи.... Его Ренджи питает столь яркие, сильные чувства к кому бы то ни было настолько, что готов полностью перемениться, точнее всеми силами стараться это сделать, даже сумев преодолеть некоторый барьер в своём собственном мировосприятии и пойти на такие несвойственные ему изменения в поведении, становилось ужасно не по себе.
Значит, он может. Может быть другим, правильным, внимательным, чувственным и даже романтичным.... Но для кого?
Сам не зная почему, Бьякуя просто впал в ступор от этих своих открытий и в особенности от того, что увидел своего лейтенанта в столь непривычном ему образе.
Как же так? Ведь они постоянно вместе, постоянно рядом, а он даже не заметил, до сегодняшнего момента, что с его подчинённым произошли столь разительные перемены. Почему-то осознаие этого, где-то в глубине души совершенно не радовало, как не старался капитан себя собственноручно одёргивать. Ренджи... Его Ренджи в прямом смысле этого слова, очень красиво и поэтично, а Бьякуя как знаток искусства не мог этого не заметить, признавался в любви кому-то. Это "кому-то" определённо не нравилось капитану шестого отряда, совсем не нравилось.... За долгие годы совместной работы, пусть это и прозвучит несколько амбициозно и своенравно, но Бьякуя привык считать безумного красноволосого демона своим. Своим Ренджи, пусть никогда, ни в коей мере не давая повода и возможности почувствовать тому хоть немного больше обычного, установленного правилами распорядка, участия в своей жизни его капитана. А теперь этот чёртов листок бумаги, с нацарапанными, пусть даже очень аккуратно, строчками, переворачивал весь устоявшийся мир Кучики Бьякуи с ног на голову.
- Ренджи.... Кому же ты посвятил эти стихи? - Бьякуя тяжело вздохнул и сел за стол своего лейтенанта, продолжая держать злосчастный листок в руках. - Я обязательно это выясню!

Глава 1.

Ренджи уже который раз за день вздрогнул, замерев на своём рабочем месте, чуть было не смахнув с трудом собранную таки документацию в аккуратную высокую стопку. Капитан снова неслышно подошёл сзади и остановился буквально в шаге от подчинённого, с интересом, какой только мог отразиться на спокойном, невозмутимом лице, глядя через плечо Абараи. Тайчо определённо вёл себя странно в последние дни, даже очень странно. Такого повышенного внимания к своей персоне, а если точнее, к тому, чем лейтенант занимается за своим рабочим столом, раньше за ним никогда не наблюдалось.
- Бред какой-то! – бормотал себе под нос, вконец издёрганный за день красноволосый, когда начальство, наконец, удалилось, будучи срочно вызванным к капитану другого отряда по какому-то особо важному делу. Ну, это как сам Кучики выразился, странно теребя тонкими изящными пальцами ухоженной ладони край длинного белого шарфа. – И что с ним происходит? Чего это он так пристально за мной наблюдать стал?
Вроде в последнее время никаких нареканий или замечаний по поводу его работы не было. Абараи и так приложил все возможные и невозможные усилия, чтобы заставить капитана поверить, что он может быть аккуратным, ответственным работником, и даже забыл уже, когда в последний раз опаздывал на службу. И всё ради этого, столь дорого сердцу и взгляду, неприкосновенного, отстранённого, прекрасного в своей гордой холодности, образа. Образа, столь давно нежно хранимого в сердце, столь яростно заставляющего кровь нестись по венам с огромной скоростью, глухим стуком отдающейся в висках, до умопомрачения, одурманивающего своей силой и тонкой грацией, присущей величественному потомку клана Кучики.
- Вот чёрт! – Ренджи выругался и, встряхнув головой, постарался отогнать от себя возникшие так не кстати сейчас мысли. – Если он и дальше продолжит возле меня отираться, будет очень сложно удерживать себя в руках. Этот его запах. Ммммм…. – красноволосый блаженно зажмурился, вдыхая до сих пор витающий в воздухе, едва различимый аромат мыла или одеколона своего капитана. Как же кружится голова только от одного запаха, мимолётного взгляда или, того хуже, случайного прикосновения. А теперь и вовсе пытка изощрённая: целый день чувствовать его, ни с того ни с сего периодически замирающего за спиной в опасной близости. В очень опасной близости. Когда-нибудь ведь Ренджи может не выдержать этого размеренного дыхания у себя за спиной, более насыщенного, чуть слащавого аромата, этой тщательно скрываемой заинтересованности во взгляде. Пусть даже не конкретно им, но чем-то, определённо с ним связанным, в этом Абараи не сомневался.
Ренджи снова с силой мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и стремительно поднялся из-за стола. Подошло время вечерней тренировки. Засидевшийся за бумажной работой молодой организм был рад предстоящей встряске. Красноволосый вообще всегда самозабвенно отдавался работе на свежем воздухе, когда дело касалось боевой подготовки. Оттачивая своё собственное мастерство рукопашного боя, владения мечём, управления силой зампакто, он с не меньшим удовольствием тренировал новобранцев и уже достаточно опытных бойцов шестого отряда. В силе и ловкости лейтенанту Абараи мало кто мог противостоять, не считая, конечно, капитанского состава.

Командировка на грунт…. Чёртова командировка! Именно сейчас, когда Бьякуя ну совершенно не был настроен отпускать своего подопечного из поля зрения, его, обоюдным решением капитанов восьмого и тринадцатого отрядов, при непосредственной поддержке Ямамото, отправляли на грунт. Да и миссия была не слишком сложной, больше наблюдательная, с целью собрать необходимую информацию о заинтересовавших Готей новоприбывших в Каракуру. С этим справился бы и любой другой шинигами, более низшего ранга, нежели Абараи. Но с начальством не спорят. Многолетняя выучка и строгие следования правилам, подавили в Кучики готовую уже вырваться тираду протеста. Надо, значит надо. Приказы не обсуждаются. И завтра, в полдень, Ренджи отправится в мир живых.

Вернувшись с расположение отряда уже под конец рабочего дня, Бьякуя застал своего фукутайчо на тренировочной площадке. Красноволосый только что распустил подопечных, и небрежно подобрав с земли, сброшенное в пылу боевого запала, косоде, направился в сторону душевой.
Кучики невольно остановился, засмотревшись на просто идеально вылепленную фигуру лейтенанта. Загорелую, блестящую от пота кожу оплетали причудливые витиеватые узоры татуировок. Издалека эта боевая раскраска сильно напоминала тигровую шкуру. Правильно. Дикий, непокорный, сильный зверь…. Поймав себя на совершенно не соответствующих его положению, моменту в целом и вообще крайне смущающих как данность мыслях, Бьякуя стремительно отвернулся, прерывая визуальный контакт со столь соблазнительным зрелищем. Стоп! Соблазнительным! Посетившая на мгновение мысль, словно огненной волной, обожгла сознание, заставляя сердце бешено колотиться в груди от непонятных и не изведанных до селе ощущений. С трудом придав своему лицу привычное, серьёзно–холодное выражение, капитан окликнул уже практически покинувшего тренировочный полигон Абараи.
- Абараи фукутайчо. Зайдите ко мне в кабинет после помывочной. Для вас есть задание.

Командировка на грунт, очень кстати. Будет возможность немного отвлечься и подумать о столь странном поведении тайчо. Да и Ичиго уже не терпится увидеть. Как там бывший временный шинигами? Ренджи заторопился к себе в комнату, предвкушая скорую встречу с другом.

Вот уже почти два года, как рыжий потерял свою силу. В духовном теле никого из них не видит. Благо Урахара всегда предоставляет гигаи для выполнения заданий, и есть возможность хоть изредка, но пообщаться. Поначалу парень сильно переживал по поводу своей резко наступившей недееспособности, но со временем свыкся и даже теперь радуется тому, что не приходится бежать сломя голову среди ночи на зов очередного пустого или ещё что-то в этом роде. Вошёл во вкус обычной жизни и даже научился ценить её прелести без сверхсил и прочих заморочек параллельного мира.

С утра забежав в расположение своего отряда, чтобы лично доложить об отбытии и подписать необходимые документы, Абараи постучал в кабинет капитана. Ровный голос, как обычно возвестил о возможности войти, и красноволосый, наспех чиркнув свои подписи на необходимых бумагах, собрался уже уйти.
- Абараи фукутайчо. Надеюсь, за время вашей недельной миссии не произойдёт непредвиденных ситуаций, – почему-то голос Бьякуи сейчас был слишком мягким и даже в какой-то мере взволнованным, хотя, скорее всего, просто показалось. С чего бы это Кучики переживать за него? Или просто, по обыкновению, хочет, чтобы всё было идеально, как и он сам? Ни шагу в сторону, ни слова впустую? Ренджи уже привык к тому, что обязанности, долг и правила - самые важные и неотъемлемые части жизни его капитана.
- Да, тайчо. Так точно, тайчо, – развернувшись, красноволосый быстро покинул кабинет и уже через час шагал по улицам Каракуры, выйдя из магазина Урахары.

Поздно вечером, закончив на этот день все свои необходимые дела, Ренджи направился к дому бывшего временного шинигами. Командировочные выдавались довольно скудные, и тратить их на платный ночлег и ужин казалось просто верхом безумия. Зачем? Когда есть друг, который с удовольствием, ну, пусть сначала и повыделывается, но пустит к себе переночевать и досыта накормит.
Уже подойдя непосредственно к дому, Абараи заметил одиноко стоящую чуть поодаль от ниспадающего света из окна Куросаки фигуру мужчины. Не смотря на довольно поздний час, кто-то просто стоял под окном Ичиго, и, задрав голову, смотрел на задёрнутые шторы. Дым от сигареты медленно тянулся вверх, струясь и исчезая, рассеиваясь на пути к недостижимой высоте.
Опасности данный субъект не вызывал. Враждебной реяцу не ощущалось, да и сама атмосфера была абсолютно спокойной. Немного помедлив, Ренджи подошёл ближе.

- Охренеть! – Абараи не сдержал изумлённого возгласа, и внутренне напрягаясь, словно в ожидании атаки, уставился на обернувшегося на звук его шагов человека. – Сам шестой Эспада! Живой и невредимый! – даже в тусклом свете фонарей отчётливо виднелась яркая голубая шевелюра, не дающая возможности усомниться в определении её владельца.
- Не ори, весь квартал перебудишь, – послышался в ответ тихий рокочущий голос. При этом мужчина так же, не переставая, смотрел на вожделенное окно, задёрнутое занавесками. – Я больше не Эспада, сам ведь знаешь. Уже пару лет как живу в обычной человеческой шкуре.
- Ну, что ты больше не Эспада, я знал. Точнее, просто знал, что Эспады больше нет, – тихо отозвался Ренджи, интуитивно начиная так же шептать без особой надобности. – Вот только не знал, что ты жив. И уж тем более не ожидал увидеть тебя в мире живых, да ещё у Ичиго под окном.
- Извини, я не думал, что тебе вздумается сегодня ночью навестить бывшего шинигами, поэтому спокойно стоял и никого не трогал! – бывший секста оскалился в подобии улыбки и сверкнул зубами, блеснувшими в тусклом свете уличных фонарей.
- А какого чёрта ты, собственно, тут делаешь? – задал мучивший его с самого начала вопрос Абараи. – И как вообще тут оказался? Я имею ввиду, как ты выжил, и кто тебя сюда…
- А сам не догадываешься? Не знаком, случайно, с таким милым забавным человечком в полосатой панамке? – Гриммджо усмехнулся и теперь с удовольствием смотрел на изумлённого шинигами, мучительно что-то перебирающего в голове.
- Ты живёшь здесь? В смысле, в этом мире?
- Какая прозорливость! А где же мне ещё жить? Уэко Мундо не стало. Точнее, от него остались одни руины, а в Сообществе Душ меня вряд ли бы приняли! – голубоволосый в голос расхохотался, оглашая своим низким хриплым смехом пустынную в этот час улицу.
- А что ты здесь делаешь? – Ренджи всё ещё недоверчиво смотрел на бывшего аранкара. Хотя, без зловещей маски на лице, в обычной одежде бывший Эспада вполне походил на обычного человека, если конечно такое определение вообще было применимо к этому безумному существу, одержимому ранее лишь одной единственной целью – разрушать. И вот сейчас этот прирождённый убийца в прошлом стоит рядом, надо заметить, спокойно так стоит и даже не собирается нападать, ввязываться в так любимую им драку. Мотнув головой в сторону окна Ичиго, шинигами ждал ответа.
- Просто стою. Покурить вышел. Мне перед тобой отчитаться что ли? – Гриммджо ленивым жестом отбросил от себя остатки сигареты и обратился к собеседнику: – Я теперь свободный человек и могу ходить, где хочу и куда хочу, не слушая чьих-либо указаний. А ты здесь по какому поводу, бабуин?
Пропустив мимо ушей язвительное прозвище, Абараи, лишь насупившись, буркнул:
– Я к Ичиго пришёл. У меня миссия, и я, как обычно, решил остановиться у него, а что?
- Время уже позднее, Куросаки спит и, пожалуй, будет не слишком рад внезапно появившемуся среди ночи гостю, – голубоволосый изучающее посмотрел на задумавшегося лейтенанта и не дожидаясь его реакции, предложил:
- Можешь переночевать у меня. Горячий поздний ужин и мягкий диван гарантирую! – светящиеся в темноте, ярко синие глаза смотрели серьёзно. Без насмешки и издёвки.
- Зачем тебе это и…
- Я просто предложил, ты можешь отказаться и попытать счастья здесь, перебудив весь дом. Ты ведь не в духовной форме сейчас, а в гигае, так что входить в дверь придётся. Это я так, на всякий случай, на часах, если что, уже половина второго ночи.
- Ну да, поздно уже, – мучительно то-то раздумывая про себя, отозвался красноволосый. – А ты далеко отсюда живёшь?
- Вообще, да, но я на машине, так что это неважно, – бывший аранкар довольно ухмыльнулся и уже развернувшись в сторону переулка, вновь обратился к застывшему шинигами: – Ты идёшь уже или как? Чего я тебя словно девицу невинную тут уламываю!
- Чёрт с тобой! Пошли! – Ренджи решил, что ничего страшного не случится, если он переночует у Гриммджо. Даже если он бывший враг – аранкар, пусть и тоже бывший. В последнее время вообще было трудно определиться, кто есть кто. После решающей битвы, уцелевшие обитатели Уэко Мундо, либо получили право обосноваться в Сейретее, либо в мире живых на выбор. Обязательным лишь было ограничение их физической и духовной силы, посредством изъятия зампакто и частичного ограничения реяцу, в зависимости от уровня и силы бывших подчинённых Айзена. К тому же, нужно было всё-таки выяснить, какого чёрта этот чудик делает среди ночи под окном у рыжего. Мало ли что, вдруг ему снова приспичит навязывать Ичиго извечные ранее драки. Бывший шинигами ведь теперь просто человек, самый обычный, без особых способностей. А Гриммджо наверняка ещё обладает хотя бы небольшой частью своей бывшей реяцу и силы, соответственно, гораздо сильнее мальчишки.
- Тогда пойдём. Ты любишь быструю езду, бабуин?
- Абараи заскрипел зубами, но и виду не подал, что до ужаса не выносит эти чёртовы штуки, именуемые у людей автомобилями. Правильно, зачем шинигами автомобиль, когда есть шунпо?
- Пошли уже или будешь и дальше трепаться? – Ренджи двинулся следом за свернувшим в переулок Джаггерджеком.

- Это твоя квартира? – Абараи разулся и, не дожидаясь приглашения, прошёл внутрь. – Большая, – шинигами с интересом осматривался по сторонам.
- Почти моя. Точнее, мне осталось выплачивать долг за неё ещё около года, – Гриммджо прошёл вперёд на кухню и, открыв холодильник, достал оттуда два пищевых контейнера. – Мясо с картошкой подойдёт?
- Ещё как! – Ренджи довольно хмыкнул и, клацнув выключателем возле пары расположенных рядом дверей, поинтересовался: – Ванная здесь?
- Ага. Давай быстрее, я тоже сегодня ещё ничего не ел. Будет у нас полу-ужин, полу-завтрак, – шурша на кухне, отозвался голубоволосый.

- Что? – раздражённо буркнул Гриммджо. Абараи, быстро прикончив содержимое своей тарелки, изучающее смотрел на него, медленно потягивая холодный чай из стакана.
- Жду, когда ты доешь и расскажешь, как оказался в мире живых и теперь, словно обычный человек, живёшь в Каракуре. Кстати, а чем ты занимаешься здесь?
- Всё-то тебе расскажи! Не много хочешь? Я тебя в дом впустил, накормил, чего ещё тебе от меня надо? Вот ведь, правда, человеческие проявления характера только всё усложняют! – голубоволосый недовольно фыркнул и отодвинул от себя пустую тарелку.
- Ну чего ты скалишься, кошара? Я ведь просто спросил, мне интересно. К тому же, ты ошивался ночью у дома моего друга, с которым, смею заметить, раньше у вас были весьма специфические отношения! Ты его при каждой вашей встрече на куски порубить порывался, шкуру с него живьём содрать, а теперь под окнами торчишь? Отомстить что ли надумал, когда он стал слабым как котёнок? А этот дурак ещё переживал за тебя, места себе не находил, что пришлось тебя в песке том проклятом оставить. Просто в тот момент Ичиго сам чуть было к нам на службу уже официально не попал, с лёгкой руки, точнее, секиры таракана того переростка.
- Джируги.
- Чего?
- Джируга, говорю, пятый Эспада в прошлом, – Джаггерджек яростно сверкнул глазами, вспоминая ту роковую для него битву с временным шинигами и так некстати вмешавшегося одноглазого аранкара.
- Не суть, его уже точно на улице случайно не встретишь, сам Кенпачи с ним дрался и…
- Не скажи, мало ли, – Гримм неопределённо пожал плечами и, отхлебнув из стакана, тихо произнёс: - Улькиорра ведь жив. Здесь, в Каракуре обосновался, так же как и я.
Абараи захлебнулся чаем, надрывно кашляя, и полными слёз глазами изумлённо уставился на голубоволосого.
- Иди ты! Неужели серьёзно? Так ведь его Ичиго, точнее, пустой убил. Совсем! Это Исида видел и Орихиме. Бедная девочка. Привязалась она к этой вашей мыши за то время, что в Лас Ночес её держали. До сих пор о нём вспоминает, и слёзы в три ручья льёт. Куросаки даже по сей день старается с ней реже общаться, виноватым за смерть этого придурка отмороженного себя чувствует. А он жив оказывается! Нет, сегодня определённо очень необычный день. Я вообще не помню, когда меня так встряхивало в последний раз, – Ренджи облокотился на спинку стула и замолчал, что-то прокручивая в собственных мыслях.
- Ну, здорово же! – довольно оскалился Джаггерджек. – Столько новостей сразу и все тебе!
- Угу, очень здорово. Зато, теперь припоминаю, Урахара нёс какую-то лабуду по поводу восстановления духовного тела после распада на частицы, и что-то там ещё подобное, как раз, когда в пустыне вашей образцов всяких после битв понабрал. Я ведь не соображаю в науке ни черта! Оно мне как-то по барабану. А тут такое…
- Гений этот Урахара, хотя и тот ещё пройдоха, – проговорил голубоволосый. – Это ведь он мне помог здесь обустроиться. Очнулся после того удара Джируги я у него в магазине почему-то. Как потом выяснилось, Киске прямо-таки отвоевал меня у этого безумного учёного, норовившего разложить меня по пробиркам прямо в Уэко Мундо! Ну, разноцветный такой, как клоун выглядит.
- Знаю, Куротсучи Маюри, – отозвался Ренджи, поёжившись. – Этот всех подряд норовит по пробиркам растолкать и к себе в лабораторию, на опыты! Бррр! Отвратный тип. У нас его все сторонятся. Ну, по крайней мере, стараются минимизировать контакт, это точно.
- Так вот, очнулся я у Урахары, отлежался, выходили меня, гигай в пользование выдали. Я поначалу сопротивлялся, пока не узнал, что Лас Ночес в руинах, никого толком не осталось. А те, что остались, либо уже здесь, в мире людей, либо в Сообществе Душ, но таких очень мало, на хрена им там аранкары, пусть даже лишённые своих сил, – голубоволосый усмехнулся и поднялся из-за стола. – Ты, если хочешь, чтобы я тебе ещё что рассказал, поднимай свой зад, бабуин, и тащи за мной, в комнату. Моё тело просто изнывает от желания поскорее оказаться на любимом мягком диване, – бывший аранкар потянулся и издал странный глубокий утробный звук, похожий на урчание.
- Ну точно кошак, только одомашненный! – не удержавшись, съязвил Абараи, поднимаясь и направляясь следом за хозяином в комнату.
- Не борзей! Никто меня не одомашнивал. Просто кошки имеют свойство прекрасно приспосабливаться к условиям обитания.
- Ладно – ладно! Значит, не одомашненный, а приспособленный!
- Тогда уж приспособившийся, – поправил его Гриммджо, заваливаясь на большой мягкий диван тёмно синего цвета. – А ты в кресло садись или ложись уже, оно раскладывается. Сам справишься или подсказать? – голубоволосый ехидно прищурился, наблюдая за неловкими действиями лейтенанта, пытающегося одолеть мягкий предмет мебели.
- Обойдусь, не всё так сложно как кажется!
И действительно, через несколько минут, Ренджи уже удобно устроился на разложенном кресле, с удовольствием вытянувшись на нём во весь рост.
- Ну?
- Что ну?
- Дальше рассказывай, – Абараи приготовился слушать дальше рассказ о столь радикальных переменах в жизни бывшего аранкара.
- В общем, предложил мне Урахара посодействовать, с жильём вот помог, с работой…
- Кем работаешь? И где?
- Да не торопись ты! Сейчас объясню. Работаю я тренером по рукопашной борьбе, в небольшом спортивном комплексе, владельцем которого является всем нам известный господин-панамка. Также, полностью занимаюсь деятельностью расположенных там же магазина спортивных товаров и спорт–бара. Много всего приходится делать, думаю подробности тебе ни к чему.
Ренджи согласно кивнул.
- До жути тяжело было в первое время. Общаться с людьми, не имея возможности придушить их при желании, стало для меня самым большим испытанием. А теперь вот ничего, привык, даже мысли прибить кого-нибудь совсем редко возникают. Ну, благо есть возможность выплеснуть накипевшее в спортзале. Сил прежних нет, можно вдоволь помахать кулаками, не боясь сломать кого-нибудь пополам при первом же прикосновении. В общем, живу в человеческом обществе, как самый обычный человек, – Гриммджо вздохнул и поудобнее устроил голову на маленькой диванной подушечке.
- И какой такой интерес у нашего панамочника к тебе? С чего это он вдруг взялся тебе помогать столь рьяно? Да ещё и с таким размахом.
- А интерес совсем обычный, Абараи, денежный. – Спокойно отозвался голубоволосый, глядя в потолок. – Больший процент от нашей совместной, так сказать, деятельности ему в карман уходит. Чего тут ещё скажешь? Всё честно. Он предоставил мне всё что необходимо, а я, в свою очередь, теперь на него работаю. Но и мне на жизнь очень даже хватает, вот через годик, думаю, уже за квартиру рассчитаюсь. Так что не жалуюсь, – бывший Эспада зевнул и перевернулся на бок, глядя на задумавшегося лейтенанта. – Чего завис, бабуин? Решил из Сейретея в мир живых податься? Тут уж точно можно нормально заработать при желании, так что на ночлеге и еде не придётся экономить! – Гриммджо издевательски подмигнул красноволосому и тихо засмеялся.
- Да ну тебя! Мне на всё хватает! – с вызовом выпалил Ренджи.
- Да ладно, не злись. Хватает, значит, хватает.
- А этот бледный, что с ним?
- Улькиорра что ли?
- Ага, он самый, который так неожиданно воскрес после того как его развеяли по Лас Ночес.
- Тоже воскрес стараниями Урахары. Какие-то опыты тот всё проводил, сутками из своей лаборатории не вылезал. Он ведь духовные частицы четвёртого каким-то непонятным образом собрал сразу после битвы и вуаля! Жив наш принцесс-несмиян! – Джаггерджек картинно вскинул руки. – Во плоти! А точнее, в гигае. Работает в какой-то юридической компании, причём не последний там человек уже, быстро по карьерной лестнице продвигается, этого у него не отнять. И так же, как и я, теперь трудится на благо господина–панамки! Ну, и себя естественно. Киске в этом плане слишком не борзеет, по уму всё делает.
- Обалдеть! Вот уж точно удивительное рядом! Урахара точно гений. Недаром о нём все в Готее с некоторым содроганием в голосе говорят.
- Правильно, чего только его Хогиоку стоит! – поддакнул голубоволосый. – Я даже не знаю, благодарен ему в итоге за своё рождение или же наоборот…
- Теперь в какой-то степени понятно, почему он вам, бывшим аранкарам, помогает, – задумчиво протянул красноволосый.
- Может быть, может быть…. Давай спать, скоро светать уже начнёт. Хорошо хоть, что завтра выходной, можно хоть до обеда валяться. – снова зевая, промямлил бывший шестой.
- Я ещё не обо всём тебя расспросил! – запротестовал Абараи. В отличие от Гриммджо, он, казалось, вообще не хотел спать. – Самое главное ты мне пока не объяснил. Что ты делал под окнами спальни Ичиго?
Голубоволосый тут же захлопнул, снова было растянувшийся для очередного зевка, рот. Ощутимо напрягся всем телом и уже совершенно не выглядел сонным, внимательно сверля взглядом любопытного лейтенанта.
- А тебе-то какое дело? Просто стоял, курил, – раздражённо ответил Гриммджо.
- Угу, далековато ты покурить вышел от своего дома. Уж не намереваешься ли ты отомстить Ичиго, за то, что он спас тебя гордого и непобедимого тогда в песках? Или ещё что-то в этом роде? Ты знай, если тронешь его хоть пальцем, я…
- Да угомонись ты! Не собираюсь я ему мстить. И не собираюсь ему причинять никакого вреда. Раньше собирался, когда ещё толком не освоился в этом мире, и с людьми общаться не научился. А теперь нет. Теперь, я даже в какой-то степени научился их понимать, что-то человеческое даже сам научился чувствовать. И тебе тоже мстить не собираюсь, так что успокойся, всё для меня по-другому теперь.
- А мне-то за что? – красноволосый непонимающе уставился на Гриммджо. – Я вроде ничего…
- За Ильфорте, фрасьёна моего, которого ты убил, – ттихим голосом отозвался бывший Эспада.
- А…. Это блондин такой длинноволосый со смазливой мордашкой, теперь вспомнил! – изрёк Абараи, немного покопавшись в собственной памяти. Но взглянув на мгновенно помрачневшего мужчину напротив, поспешил исправиться. – Этот твой Ильфорте меня самого чуть в асфальт не закатал! Серьёзный был противник, я пока с ним сражался, несколько раз со своей шкурой попрощаться успел и если бы не я…
- Да, это понятно, если бы не ты его, то он тебя. Закон честной битвы, – еле слышно, на выдохе произнёс голубоволосый и замолчал, задумавшись о чём-то, а точнее вспоминая. – Ильфорте был особенным, не таким помешанным на амбициях и стремлении завоевать положение, как большинство аранкаров. С ним можно было просто поговорить, а иногда и просто помолчать, мало кто способен понимать без слов, а он понимал…. – В голосе Гриммджо проскользнуло сожаление и даже что-то отдалённо напоминающее тоску. Тоску не по былому времени, а поэтому конкретному человеку, вернее аранкару. Судя по всему, он был по-своему дорог голубоволосому. – Когда он погиб, я окончательно потерял рассудок от злости, нет, я был просто ослеплён яростью! И если бы Тоусен в тот момент не покалечил меня, неизвестно до чего бы я дошёл в своём безумии. Ведь единственный, кто был способен меня утихомирить, уговорить, вправить мозги был мёртв…
- Вы были любовниками? – ничуть не смущаясь, поинтересовался Ренджи.
- Теперь это уже неважно, – сначала едва заметно замешкавшись от сей простоты душевной своего собеседника, Гриммджо всё-таки ему ответил. – Теперь другое время, и мир другой, и я другой.
- Не скажу, что не удивлен, слышать такие слова от такого как ты, но почему-то верю тебе, – на полном серьёзе произнёс Абараи, пристально глядя на бывшего аранкара. – Только всё равно ещё не получил ответ на свой вопрос. Что ты делал возле дома Ичиго?
- Я часто там бываю в последнее время, – выдержав продолжительную паузу, всё же соизволил ответить голубоволосый. – И я не отвечу тебе на твой вопрос, можешь хоть пятнадцать раз его повторить. Я сам не знаю, – Джаггерджек отвернулся в сторону окна и замолчал.
- Как это не знаешь? – Ренджи даже привстал с кресла и непонимающе уставился на замершую фигуру мужчины напротив. – Что за ерунду ты мне тут несёшь?
- А вот так, не знаю, – отозвался Гриммджо, не оборачиваясь к своему собеседнику. – Меня это уже самого порядком достало. Как идиот ошиваюсь в его переулке, раз в неделю точно.
- Ну, зачем-то ты ведь ходишь туда! – красноволосый уже сидел, а не лежал на кресле. Странные слова и поведение Джаггерджека его насторожили, заставляя вновь волноваться за безопасность Куросаки.
- Зачем-то хожу, только вот сам не пойму зачем, – тяжело вздохнув, бывший Эспада обернулся к собеседнику. Во взгляде мужчины не было издёвки, заставившей бы Ренджи усомниться в его словах. Не было злости или жажды мести, полыхающей в этих ярких горящих глазах в былое время. В глазах человека напротив, сквозила лишь усталость, усталость и что-то ещё, странное, непонятное, похожее на сожаление и нерешительность. – Просто мысли всякие в голове крутятся, воспоминания и…. Просто не хватает чего-то. Может своего рода тоска по былым временам, когда мы с рыжиком могли всласть намять друг другу бока! – при этих словах Гримм просиял и даже улыбнулся слегка.
- Хм…. – Абараи ухмыльнулся. – Рыжик значит. Былые времена. Да, похоже, что ты просто боишься встретиться с ним.
- Я? Боюсь? Думай, что несёшь, бабуин! Я не говорил, что не начищу тебе твою наглую физиономию, если ты меня в конец достанешь! И вообще, с чего это мне бояться? – мигом вскинулся голубоволосый, испепеляя взглядом нахально лыбящегося шинигами напротив.
- Ну, а как это, по-твоему, называется? Ты регулярно приходишь к его дому, стоишь как памятник под окнами, задрав голову. Хоть бы мяукнул что ли, чтобы Ичиго тебя заметил! – Ренджи рассмеялся, и снова завалился на кресло, закрывая руками рот, чтобы не заржать в голос.
- Абараи! Ещё слово и я тебя вышвырну из своего дома, будешь ночевать в лифте! Посмотрим тогда, кто из нас первым замяукает!
- Всё–всё, не кипятись! – шинигами поднял руки в примирительном жесте. – Я просто пошутил. Но серьёзно, если ты постоянно ходишь к его дому, как завороженный пялишься на окна, значит, ты всё-таки ищешь встречи с ним. Но по какой-то причине этой самой встречи боишься…
- Я не боюсь!
- Хорошо–хорошо, не боишься. Скажу по-другому: ты просто не знаешь, как поведёт себя Куросаки при виде тебя, захочет ли вообще говорить или даже смотреть в твою сторону. А тебе, мой лазурный друг, очень не хотелось бы, чтобы он тебя оттолкнул.
- За лазурного сейчас получишь в ухо! А по поводу всего остального, давно ли у вас в Готее основы психологии стали преподавать? Что-то слишком глубоко копаешь.
- Ничего не глубоко! Я говорю как есть. А вот ты, кстати, не сопротивляешься, значит, с моими словами, ну, кроме цветового определения, в принципе согласен! – Абараи, довольный собственной проницательностью, улыбался, всем своим видом демонстрируя знающего человека в этой области.
- Хрен его знает, может, и согласен, – снова отвернувшись к окну, пробурчал Гриммджо.
- Согласен–согласен, я же вижу!
- И что с того? От этого не легче.
- Ещё как легче. Ты просто плохо знаешь Ичиго, то есть рыжика, как ты выразился! – насмешливо протянул лейтенант.
- Какая проницательность, скажу больше, я его вообще почти не знаю! Того, каким он стал сейчас, по крайней мере. Да и раньше тоже, кроме совместных драк ведь у нас ничего общего не было, мы и не разговаривали ни о чём другом вовсе. Мне оно не надо было... Зачем пустому лишние разговоры, тем более, такому как я? Кроме бешеной жажды крови и стремления убивать я ничего не испытывал, ну, почти ничего. Всё-таки, пусть и крайне редко, проскальзывали какие-то, отдалённо напоминающие человеческие, эмоции и желания, ведь прошлая жизнь, пусть и очень далёкая, в любом случае давала о себе знать где-то очень глубоко в подсознании. Но, они нещадно душились на корню, вырываемые в очередной схватке. Клыками выдирались вместе с криками из тела очередной жертвы, – Гриммджо замолчал.
- Но ведь теперь всё по-другому, не так ли? – переспросил Абараи совершенно серьёзным тоном, без тени насмешки или сомнения.
- Да, теперь всё действительно по-другому, я другой, жизнь моя другая. Мне даже кажется, что чёртов Урахара что-то такое сделал со мной, пока я в отключке был. Словно он часть моих обычных эмоций и чувств запечатал и наделил другими, непривычными, в какой-то степени даже пугающими.
- Да уж, кто бы мне сказал, да хоть день назад, что я буду лежать, на любезно предложенном, и, кстати, весьма удобном и просторном кресле, самим шестым Эспада, да и к тому же вести с ним жизненные философские разговоры…. Я бы наверное его в двенадцатый отряд отправил. Сумасшедших Маюри очень любит, в качестве подопытного материала! А оно вон как вышло, – Ренджи задумчиво теребил ворот своей рубашки. Надо бы раздеться, промелькнула здравая мысль, а то утром видок у одежды тот ещё будет.

- Чур меня! Хватит уже этого шизика вспоминать, а то я вообще не усну! – скривившись как от зубной боли, прошипел Гриммджо.
- Ладно, самому не по себе. А ты всё-таки зря так переживаешь. Ичиго у нас подвержен одному очень своеобразному заболеванию, – Абараи с улыбкой посмотрел на хмурого голубоволосого. – Всеобъемлющее глобальное человеколюбие называется, вот! Он в состоянии понять и простить всех и каждого, и до одури одержим чувством справедливости. Вообще, перечислять все его загоны можно долго, но я тебе точно говорю, зря ты сомневаешься, можешь смело показаться ему на глаза, он тебя не прогонит.
- Я не переживаю и не сомневаюсь! Просто…. Пока не решил, хочу ли этого сам, вот и всё.
- Ага! Мне теперь не рассказывай. Я ведь не навязываю тебе что-то поневоле. Ты просто подумай, может всё-таки стоит попробовать.
- Всё! Достал психолог хренов! Давай спать, без тебя разберусь, – Гриммджо поднялся с дивана. – Я в спальню пошёл, а ты, если хочешь, можешь на моё место перебраться, там просторнее, плед на соседнем кресле.
- Неа, мне тут нравится, – почти шёпотом отозвался Абараи, чувствуя, как его неумолимо клонит в сон.

@темы: фанфики, NC-17, Ренджи/Бьякуя, Гриммджо/Ичиго

---

Веер

[Maksut]

Название: Веер.
Автор:  Maksut
Фандом: Bleach
Пейринг: Киске Урахара/Сой Фон
Рейтинг: G
Жанр: романс, юст
Размер: зарисовка
Дискламер: не принадлежит, не извлекаю
Саммари: рассказ о том, что корни ненависти и приязни питаются одним источником.
Размещение: только с разрешения автора!



Неряха, мерзкий неряха!
Сой Фон сжимает кулаки до хруста в суставах и смотрит на Урахару исподлобья.
Веское, злое, пропитанное желчью «неряха» прокатывается по языку и обточенной волнами галькой гремит: «р-р-р!».
Киске, словно почувствовав ее взгляд, оборачивается. Вечно сонные, а от того и кажущиеся мутными серо-зеленые глаза смотрят мягко, чуть рассеянно.
Сой хочется скрипнуть зубами и вмазать по небритому лицу.
Это все чертова жара – летнее марево, словно гигантский кусок подтаявшей смолы окутывает своим липким телом улицы Сейретея вот уже вторую неделю. Июль…
- Тебе жарко?
Сой замирает, и на секунду даже забывает, что злится.
«Жарко»?
- Держи, - Киске скользит пальцами куда-то вглубь складок одежды и извлекает наружу веер. Сой не двигается, и тогда Урахара кладет веер ей на колени, а сам снова возвращается к расчетам.
Отказаться уже поздно, отрицать – глупо. Ведь она, в отличие от все того же Киске, одета по уставу, поэтому испарина, проступившая на лбу красноречивее всяких слов.
Веер оказывается неожиданно тяжелым, старинным, и очень красивым. Он совсем не похож на те лаконичные, обшитые сталью тэссэны, что ей доводилось использовать в бою.
Раскрыв резные лепестки веера, Сой засматривается на золотые и серебряные переливы птичьих крыльев, а потом замечает тонкий кошачий силуэт, крадущийся у самого низа, там, где сплетаются воедино деревянные рамки.
- Нравится? – спрашивает Урахара, как-то странно сверкая вдруг прояснившимися глазами.
Сой резко вскидывает голову и сжимает губы в бескровную полосу. Но ответить она так и не успевает – едкая фраза, готовая было сорваться с языка, тонет в пронзительном окрике Йоруичи-доно:
- Киске, мать твою! Где квитанции за июнь?!
Капитан Шихоуин Йоруичи составляет годовой отчет, а это значит, что ей требуется абсолютная тишина и полное уединение. Именно поэтому им с Урахарой Киске приходится торчать в крохотной, захламленной приемной, примыкающей к капитанскому кабинету.
- Иду, тайчо! – кричит Киске, собирая со стола кипу исписанных, еще не успевших высохнуть бумаг.
Уже на пороге он останавливается и оборачивается.
- Оставь себе. Пожалуйста.
Урахара исчезает за дверью и Сой остается одна. Точнее, наедине с нежданным подарком.
Гладкое дерево под пальцами горит, а кошка, следящая за нарисованными птицами, прихотливо изгибается и словно бы подмигивает, сощурив один глаз.
В комнате, неожиданно, становится очень жарко и Сой Фон приходится воспользоваться веером, чтобы сбить непонятно откуда взявшийся румянец.
Жарко. Ей просто жарко…
___________

Тэссэн — складной боевой веер c внешними спицами из тяжелых пластин железа, выглядящий как обычный, неопасный веер, или железная дубинка в виде сложенного веера.

@темы: фанфики, G, Сой Фон, Урахара Киске

---

[bloody_mary-chan]

Название: Трудности шоу-бизнеса. глава 8
Автор:bloody_mary
Бета: Cherry-san
Пейринг\Персонажи: Грммджоу/Ичиго - основные, остальные по сюжету...
Рейтинг: R
Жанр: Слэш (яой), Романтика, Юмор, POV, AU
Дисклеймер: отказываюсь
Статус: в процессе
Описание:
Гриммджоу Джагерджак - известная во Всей Японии модель, почти добивается своей цели - выход на мировой уровень. Он первоклассная звезда, и этим все должно быть сказанно, но вот проблемка... в его жизнь вихрем врывается рыжый парнишка - Куросаки Ичиго. Проработав Моделью всего год, он набирает жуткую популярность, и почти достигает уровня Джагерджака... Кто он? Зарвавшийся мальчишка или достойный соперник? Аможет...
www.diary.ru/~bleachfic/p174268258.htm - 1 и 2 главы
www.diary.ru/~bleachfic/p174481896.htm - 3 глава
www.diary.ru/~bleachfic/p174887711.htm - 4 глава
www.diary.ru/~bleachfic/p175427363.htm - 5 глава
bleachfic.diary.ru/p175561149.htm - 6 глава
bleachfic.diary.ru/p175730007.htm - 7 глава
глава 8: съемки
Скажу честно, съемка пошла потрясающе! Не думал, что смогу сработаться с кем-то под прицелом камеры, но с Куросаки было чертовски легко. Рекламировали мы мягкую мебель, и одели нас одинаково. Легкие белые брюки и мягкая вязаная кофта на пуговицах, причем пуговицы эти были расстегнуты, оголяя торс каждого. Никакой скованности. С первой же фотографии у нас все получилось. Вот, я стою прямо, одной рукой теребя свои волосы, а вторую держу в кармане кофты, в это же время рыжик сидит на полу, согнув одну ногу в колене, лбом он упирается в район моих икр и обвивает руками всю конечность выше колена, дальше мы просто стоим спина к спине, и его голова покоится на моем плече. Еще через минуту мы прижаты друг к другу торсом и томными взглядами смотрим в камеру. Дальше фото-сессия перешла на диван. Там я вальяжно расселся на одном конце мебели, и Ичи, скопировав меня, устроился на другом, затем он лег так, что рыжая макушка приземлилась мне на колени, и мои пальцы теребили мягкие волосы… В общем, фотограф и девушки, что были на площадке, истекали слюной. Но это не важно. Важно то, что все это, все его невесомые прикосновения, уверенные движения, взгляд, направленный на меня… Все это мне нравилось! И я четко осознавал свой инстинкт. Не уничтожить, не сломать, не приручить, а монополизировать! Целиком и полностью прибрать его к рукам, чтобы никто и подумать не мог забрать его у меня. Вряд ли это была любовь, я в такую чушь не верю, скорее я хочу его. Точно. Хочу его руки, сильные, но аккуратные, хочу кожу, нежную до невозможности, волосы, яркие и шелковистые, и хочу глаза… шоколадные, уверенные и живые. Хочу все это, до невозможности, до сумасшествия! Собственнический инстинкт перебивает все внутри, и хочется разорвать каждого, кто хоть на секунду задержит взгляд на парне.
- …джо, Гриммджоу! – когда я очнулся, тот самый взор, о котором я грезил, стоял в сантиметре от меня. – Да что с тобой такое? Ты весь день в астрале… - рыжик выпрямился и вздохнул.
- Прости, задумался, – да уж, задумался, и лучше тебе, мальчик мой, не знать, о чем таком я думал. – Так что ты хотел?
- Я говорю – кара божья идет, – заявил Ичи, вытираясь полотенцем. Под прожекторами два часа все-таки.
- В смысле? – не понял я.
- Вот и я о том же! Гриммджоу, ты за свою жизнь много поступков совершал?
- Всех и не припомнишь, – оскалился я. Гримерку нам выдали одну на двоих, зато просторную и с исправным кондиционером.
- Так и знал, что это ты виноват, – гаркнул Куросаки и кинул в меня полотенцем.
- В чем это?
- В своих грехах! Иначе за что боженьке нас так наказывать?
- Да что случилось-то?! – чертов мальчишка! Есть что сказать – говори! Бесит! Но какой же у него классный голос… Та-а-ак, стой, Гриммджоу, не ходи туда, не ходи. И так желаешь его до невозможности, теперь еще и голосок приглянулся? Он же не певчая птичка, идиот! Остынь! Да, самобичевание никогда не было моей сильно стороной, каюсь.
- Долго же ты в астрале был, кошак, – вздохнул мой кохай. – Случилось то, что Иноэ не сможет работать по личным причинам некоторое время, и вместо нее гримером будет Йоруичи!
- @#%$№@$^*&%%$##&!!! Да они #%$№% там все что ли?? – выругался я. Это получается пока та рыжая дура не прозреет, тьфу ты, не объявиться, за наши лица будет отвечать та женщина?! И что она сделает? Разрисует нашу кожу несмываемым маркером, пока мы спим?
- Ха-ха-ха! – из ступора меня вывел загибающийся от смеха Ичиго. Может, ему плохо? - Прости, - всхлипнул он, - просто такой реакции не было даже у меня… ха-ха-ха! Ты похож на злого котенка! Ха-ха-ха! Чертовски мило! – заявил он и потрепал меня по волосам. Я от этого жеста немного охренел, а по телу прошлись мурашки.
- Куросаки, пока я не начну это контролировать, больше так не делай, – прошипел я.
- Как «так»? Не гладить тебя?
- Вообще не трогай! – прорвало. А все почему? Да потому, что привязался к нему за пару дней так, как ни к кому раньше, а еще хочу его, в самом прямом смысле этого слова! Черт. Если сделаю что-то в порыве этого сумасшествия, парень меня на километры обходить начнет! Что за фигня?!
- Джагерджак… - мне показалось, или голос дрогнул?
- Чего тебе?
- У тебя что, ПМС? – рыжик состроил удивленную до «нельзя» моську.
- Как такое может быть, идиот! – вспылил я и кинул полотенце обратно. – Не шути со мной, мальчишка!
- Что? А почему нет? Зато ты, наконец, стал собой! – яркая улыбка появилась на красивом личике. – А то я уже скучать начал.
- Скучать по бесстыжей, эгоистичной, самовлюбленной сволочи?
- Да у тебя комплексы, парень, – прыснул Ичи. – Ну да, именно по такому Гриммджоу я сегодня скучал! А то после того, как мы вышли из квартиры, ты только и делал, что уходил в другой мир. Мне нужен настоящий, живой Гриммджоу, мой напарник! – это заявление заставило меня захохотать. Что он только что ляпнул? Что настоящий я ему нравлюсь? Что пугающий всех вокруг зверь лучше моей галантной версии, которую он, кстати, почти не видел? Он только что заявил, что принимает меня? Того, кого отвергает мир? Какой же он…
- Эй, что смешного? – пробурчал покрасневший до корней волос Ичиго.
- Наивный, – все еще посмеиваясь, отвечаю я.
- Заткнись! Какой уж есть… - мальчишка еще больше зарделся и отвернулся.
- Не обижайся, – я и сам не заметил, как подошел к нему, но когда я потрепал его волосы, он покраснел еще больше.
- Размечтался! Буду я дуться из-за тебя! - тут зазвонил чей-то телефон. Оказалось, это был мобильник кохая.
– АЛЛО! – прокричал он раздраженно. Из устройства послышалось непонятное мне бурчание – А, это ты, Ренджи… Ага. Понял. ЧТО?! Ты ведь шутишь, да? Только попробуй сотворить нечто подобное, бабуин! Как мне еще тебе объяснить? Ты хоть представляешь, что будет, если собрать вместе Икаку, Нелл, Мичиру, Зараки, Мацумото, Тоширо, моих сестер, да еще и тебя со свитой Кучики прихватить, Абарай? Нет, я не шучу! Ты еще и Кеораку туда пустить планируешь? А ты подумал, что будет, если они с Рангику «объединят силы»? Вот уж не надо! Мы же месяц отходить будем! Угу… пригласить кого?! – на секунду его взгляд переметнулся в мою сторону. – Если мы еще и его туда засунем, то от моей квартиры ничего не останется! Аргх… помилуй, шантажист хренов… Хорошо, я согласен, только пусть за выпивку отвечают не ТЕ двое, а то мы в ней плавать будем… Ну хорошо, можешь позвать Исиду и Юмичику, но это все! Иноэ? Нет, она не сможет, ведь завтра… Да, именно. Значит в девять. Бывай. Фух. – наконец, парень отложил трубку и плюхнулся на кресло.
- Джагерджак, ты вечером свободен? – он поднял на меня обреченный взгляд.
- Ну, в принципе, да, – пожал я плечами, и хотя внешность меня не выдавала, внутри бурлило любопытство. – А что такое?
- Да вот… одна обезьяна пронюхала о переезде и теперь требует пьянку. Вот я и хотел спросить, не соизволит ли ваше величество присоединиться к молодежи? Или ты уже разучился веселиться, а, старичок?
- Не недооценивай меня, Куросаки! Я вам всем еще фору дам, – губы покрыл уже привычный оскал. Вечеринка, значит? Интересно. Время уже подходило к шести, и до назначенного срока оставалось три часа. Именно поэтому, выйдя из здания, мы велели Шифферу подвести нас до супермаркета. Рыжик сказал, что все основное купят ребята, нам лишь нужно немного затариться. При этом вид у паренька был такой, словно конец света все же придет в две тысячи двенадцатом году, причем значительно раньше декабря. Мда, судя по промелькнувшим знакомым мне именам, я не далек от истины.
- Эй, Куросаки, разве Мичиру не та девочка?
- Она самая. Просто Зараки без нее никуда. Поэтому и моих сестер пригласили. Надеюсь, хоть папаша не явится, – на такое заявление я лишь хмыкнул, и мы поехали дальше.

@темы: Фанфики, AU, Ичиго, Гриммджо, Гриммджо/Ичиго

---

Лицом к лицу

[Maksut]

Название: Лицом к лицу.
Автор:  Maksut
Бета:  Square_Horizon
Фандом: Bleach
Пейринг: Зараки Кенпачи/Куроцучи Маюри
Рейтиинг: NC-17
Жанр: PWP
Дискламер: не принадлежит, не извлекаю
Размер: мини
Саммари: Еще каких-то несколько лет назад Маюри с уверенностью сказал бы, что хороший шинигами – это тот, чье брюхо хочется вспороть, чтобы посмотреть, что же именно делает обычное существо выдающимся. Но сейчас… Он с удивлением осознает, что готов мириться с загадками бытия, лишь бы они подольше оставались рядом.
Предупреждение: AU, ООС, POV, употребление наркотических веществ, неграфическое насилие, отсутствие обоснуя ибо PWP.
Посвящение: моей дорогой  Square_Horizon, моему лучику света в темном царстве безграмотности ^^
От автора: Невозможных пейрингов нет (с)


Куроцучи.

Уличить минутку и, при этом, не быть уличенным самому – тонкое искусство, но сегодня…Сегодня особенный случай.
День рождения Короля – любимый праздник всех шинигами, потому что только в этот день, от первого и до восьмидесятого района Руконгая, воинам Готея наливают столько, сколько они сумеют выпить. Наливают, разумеется, за счет Его Величества.
Фейерверки, гомон толпы, пьяный смех девиц из квартала красный фонарей - все безумие праздничных красок меркнет перед тем, что творится здесь, в серо-стальной лаборатории под личными апартаментами капитана двенадцатого отряда.
Маюри складывает ладони лодочкой, а потом, словно выпуская из рук невидимую птицу, резко вскидывает их - мощный кеккай обрушивается на комнату оглушительной тишиной, нарушаемой лишь тихим жужжанием галогеновой лампы под потолком.
- За-ра-ки…
Звуки, будто точеная тысячами волн галька, упруго перекатываются на языке и падают в напряженную тишину. Маюри очень нравится это слово, и он вновь произносит его, смакуя каждую букву.
- З-а-р-а-к-и…
Не имя и даже не прозвище – название самого паршивого места в этом худшем из миров.
И да, конечно, это вызов.
Помнишь ли ты, руконгайский оборванец, о том, кто ты и куда ты идешь? Если да, то не забывай. А если же нет…всегда найдутся те, кто с великой охотой освежат тебе память.
Но Зараки, человек, олицетворяющий собою помойную дыру мироздания, невозмутим. Его не трогает ни прошлое, ни будущее, он живет только здесь и сейчас.
- Время, - веско, словно каменную глыбу на дно расселины, бросает Кенпачи свое слово.
Маюри шарит в складках одежды. Секунда, и небольшой, тускло блеснувший в скудном освещении фиал летит в сторону Зараки.
Ядовитая кровь и прочие жидкости тела, конечно, крайне удобны в бою, но Зараки устраивает Маюри во всех отношениях, так что лишиться настолько…интересного любовника было бы крайне обидно.
- Гадость, - морщится Зараки, утирая губы тыльной стороной ладони. – Сколько?
- Пятьдесят секунд, - с оттенком гордости, говорит Куроцучи. С новым антидотом пришлось повозиться, но оно того стоит: пятьдесят секунд против предыдущих ста двадцати – прогресс налицо.
Ожидание – лучший катализатор для тлеющего где-то на задворках сознания желания, а тяжелый взгляд Зараки красноречивее всяких слов.
- Снимай, - рычит капитан одиннадцатого, и от одного только этого низкого, вибрирующего, словно рокот волн о прибрежные скалы, голоса, у Куроцучи тяжелеет в паху. Но Маюри не любит одноактовых пьес, так что решает растянуть удовольствие и смеется, запрокидывая сокрытое маской лицо.
А в том, что секс с Зараки – удовольствие в самом, что ни на есть чистом виде, Маюри убедился уже давно.
Этот зверь не создан для утонченного разврата и тягучего, медленного как мед падения в бездну порока, но та необузданная сила и та откровенность, граничащая с эмоциональным эксгибиционизмом, что есть в Кенпачи, с лихвой искупает все недостатки его темперамента.
- Заставь меня, - не переставая смеяться, говорит Куроцучи: перчатка брошена, так что дуэль грубой силы и торжества науки не заставляет ждать себя.
Зараки заводится с пол-оборота и Куроцучи легко, словно кукла, летит спиной на стальной стол. По пустой лаборатории прокатывается гулкое эхо, возникающее от столкновения металла с металлом.
Сверхпрочный скелет спасает Маюри от переломов, но удар такой силы выбивает из него дух; легкие, будто сдутые воздушные шарики, прилипают к ребрам, и он, словно выброшенная на берег рыба несколько секунд разевает рот, силясь вдохнуть.
Зараки склоняется над операционным столом и с любопытством наблюдает за его попытками восстановить дыхание.
- Животное, - шипит Куроцучи.
Удивительно, но даже в такой ситуации, склонность к анализу не оставляет Маюри: ему смешно от одной только мысли, что он и Зараки, этакие готейские антиподы в жизни, в постели словно созданы друг для друга. Куроцучи - едва ли не единственный, кто способен выдержать натиск руконгайской страсти без особого ущерба для себя.
Лицо Зараки искажается смесью похоти и ярости. Такая гримаса больше подошла бы
сражению, но в этом весь Кенпачи: для него вся жизнь – сплошная битва.
- Снимай! - рычит Зараки, теряя последние капли терпения.
Кенпачи нависает над ним и мозолистая ладонь стальным обручем сдавливает горло: спаянная из прочных полимерных сегментов гортань жалобно скрипит.
Когда давление становится невыносимым, а от недостатка кислорода перед глазами начинают мелькать черные точки, Куроцучи поднимает непослушные, словно ватные руки и скребется ногтями о каменные плечи любовника.
У них нет стоп-слова, а разошедшийся Зараки способен на все, так что в их тандеме, именно Маюри – безумный ученый всея Готея, выступает в роле рационального начала.
Хватка слабеет, и Куроцучи трясущимися пальцами поддевает край маски. Эластичный пластик, идеально повторяющий контуры лица, сходит неохотно, но все же поддается.
- Доволен? – сквозь кашель хрипит Маюри, яростно сверкая глазами.
Синяки и ссадины, кровоподтеки, шишки, сбитые локти и колени… Снятие маски – самый ненавистный Куроцучи момент, по сравнению с которым меркнет все остальное.
Искренность никогда не была его сильной стороной, так что даже к такой мелочи, как показать любовнику истинное лицо, Маюри относится с изрядной опаской.
А вот Зараки, кажется, просто обожает эту часть: каждый раз, как в первый, он смотрит на Маюри, кажется, целую минуту, и в его желтых как у кошки глазах, впервые за весь вечер почти потухает адское пламя.
Куроцучи не нравится пристальный и бесцеремонный взгляд Зараки. Без маски он чувствует себя слишком…Уязвимым. Конечно, в его теле припрятана пара-тройка сюрпризов на любой случай, но маска… Он почти сросся с ней и если бы не настойчивость Зараки, граничащая с помешательством, он бы никогда не снял ее.


Зараки.

Видеть Куроцучи без маски, все равно, что застать женщину в момент омовения: так же интимно и так же, почти до неприличия, лично.
Куроцучи без маски – сущий ребенок: большие глаза, утонченно-нервический профиль, полные губы... Картину чуть портит лишь темная щетина, тут и там пробивающаяся на подбородке и скулах, но даже она не добавляет ему возраста: ни дать ни взять, шестнадцатилетний мальчишка.
Вот только взгляд у этого «мальчика» совершенно недетский. Цепкий, острый как лезвие скальпеля, взрезающий всю шелуху плоти и добирающийся до самой сердцевины – истины каждого человека.
- Зачем ты его прячешь? – в который уже раз спрашивает Кенпачи. Вид лица любовника действует на него гипнотически и странным образом успокаивает.
- Привычка. Хватит трепаться, у меня мало времени, - раздраженно отвечает тот. Скрипучий, словно проржавевшие дверные петли голос странным образом диссонирует с розовой мякотью губ Маюри.
У Куроцучи очень подвижное лицо на котором все эмоции видны как на ладони. Кенпачи досадливо морщится но, неожиданно даже для самого себя, выдыхает:
- Такая красота…
- Бесполезная красота, - жестко отрезает Куроцучи и, словно змея, сбрасывающая кожу, в одно слитное движение избавляется от капитанского хаори. - Насмотрелся?
Сигнал дан и неуютная, колкая прелюдия из полудюжины никому не нужных фраз наконец-то завершена. Зараки вздыхает с облегчением и быстро расстается с одеждой.
Язык древней как мир животной похоти ему роднее и ближе того звукового уродства, за которым скрывают свои инстинкты «цивилизованные люди».
Спать с Куроцучи – та еще авантюра. Никакие разминки с пустыми не сравнятся с тем адреналиновым кайфом, что дарит эта норовистая дрянь.
Безжалостный как Ичимару, чокнутый как Киске… Куроцучи тем не менее привлекает Зараки столь же сильно, как запах падали стаю гиен.
Жестами, взглядами, мерзкими златозубыми ухмылками… Кенпачи не привык копаться в себе и уж тем более - задаваться вопросами о причинах тех или иных желаний, поэтому стояк на ходячий био-конструктор воспринимает как данное.
Тот факт же, что ученый ответил ему взаимностью… что ж, видимо, даже поиски абсолютного знания не в силах отбить в человеческой природе ее низменную основу.
Устав от многоходовок и прочих, так милых сердцу Куроцучи игр, Зараки дергает полы косоде и разводит их в разные стороны.
Открывшееся тело – смуглое, жилистое, расчерченное шрамами словно лоскутное одеяло неряшливыми стежками.
- Аах… - Куроцучи вздыхает и тянется вверх, напрашиваясь на поцелуи и укусы. Кенпачи придавливает любовника к жесткому ложу и скользит шершавым словно влажная наждачка языком по шелковой сетке глянцевых шрамов.
Неровная звезда из рубцов прямо в центре солнечного сплетения – одно из самых чувствительных местечек на теле этой заразы. Зараки опускает голову и ощущает под губами выпуклое переплетение старых и новых шрамов - стоит только лизнуть, а потом очертить самым кончиком языка контур, как у Маюри окончательно сносит крышу, и он начинает извиваться не хуже грешника на дьявольской дыбе.
- Ну пожалуйста… - шепчет Маюри, изгибая спину под немыслимым углом. От этого движения мышцы на его животе вздуваются рельефным каскадом, и Зараки в очередной раз поражается тому, что этот книжный червь настолько неплохо сложен.
Под нелепыми масками и дурацкими балахонами, Маюри оказывается умопомрачительно хорош: жилистый, твердый, словно обернутые горячим бархатом стальные тросы, свитые в тугие кольца…
- Хватит пялиться, переходи уже к делу! – требует Куроцучи, и Зараки подчиняется. Но подчиняется вовсе не слову, но плачущей гримасе, исказившей лицо Маюри.
Кенпачи с силой проводит ладонями по смуглым бедрам и разводит стройные ноги в стороны – любовник настолько гибок, что колени спокойно опускаются на холодную поверхности стола.
Зараки ныряет вниз, накрывая безгубым ртом его налившийся член. Помещение наполняется звуками: дикими, грубыми, непристойными…
Куроцучи опытен и, как и многие, зашедшие по тернистой тропе познания слишком далеко, совершенно бесстыден, поэтому, когда твердый язык Кенпачи скользит по расселине между его ягодиц, он с готовностью вскидывает бедра вверх, насаживаясь и раскрываясь.

Куроцучи.

Наконец, когда между ягодиц уже начинает хлюпать от обилия слюны и смазки, Зараки отстраняется и пристраивается к раскрытому анусу своим огромным, багровым от напряжения, перевитым синеватыми венами членом.
От тянущего ощущения входящей в тело головки сладко тяжелеют яйца, и Маюри заходится в полузадушенном стоне. Кенпачи, вопреки всем ожиданиям, не засаживает ему сразу и до звезд из глаз, а лишь слегка покачивает бедрами, трахая неглубоко и мягко. Маюри требовательно хрипит и дергает тазом, стремясь поглубже насадиться, но его останавливают жесткие руки, опущенные на плечи, словно две бетонные плиты. Обиженно всхлипнув, Куроцучи выгибает спину и похотливо облизывается.
- Ну же, руконгаец, не тяни!
Зараки смыкает пальцы у него на шее, и, одновременно с захлебнувшимся вдохом, Маюри чувствует, как горячий, словно растопленный воск, каменно-твердый член Кенпачи погружается в него до основания, уверенно и бесцеремонно продвигаясь едва ли не до самой глотки.
А дальше мир сужается до размеренных жестких толчков и грубого, словно вытесанного из камня лица Кенпачи.
С каждым движением напряжение нарастает, а зудящее удовольствие разливается по всему телу, заставляя неметь ноги и руки. Капли пота ползут по высокому лбу Зараки, и Маюри вдруг подается вверх, ловя их губами.
В этот момент жесткая рука касается его члена и Куроцучи вздрагивает всем телом, подчиняясь ее властному движению.
- Аах…
Зараки наваливается на Маюри всем своим весом и почти сгибает его пополам. Куроцучи беспомощно дергается, но запаса прочности его организма хватило бы и не на такое.
Глубже, резче, сильнее…
Когда взгляд Кенпачи теряет всякую осмысленность, Маюри понимает, что тот скоро кончит и стискивает свой член, яростно надрачивая.
Всего пара фрикций и десяток мощных толчков изнутри доводят его до исступления. Куроцучи бьется в пароксизме страсти, расшибая голову о металл стола, и уже через несколько секунд чувствует, как его затопляет обжигающая влага.
Кенпачи стонет, низко и протяжно, словно раненный зверь, и от этого звука Маюри словно молнией прошивает от затылка до самого копчика.
Минута, другая… Они лежат неподвижно, переплетясь будто сиамские близнецы.
Наконец, когда остатки посторгазменной истомы окончательно истаивают в мышцах, Куроцучи упирается ладонями в плечи Кенпачи.
- Слезь с меня, - севшим голосом говорит он.
Зараки несколько раз моргает, словно бы прогоняя морок, а потом упирает руки по обе стороны от головы Маюри и легко встает.
В лаборатории жарко и до одурения пахнет сексом, остатки кеккая потрескивают, осыпаясь невидимыми осколками.
Куроцучи садится и внимательно прислушивается к себе: тело ломит, словно после хорошей драки, а растянутые мышцы саднят, но, кажется, на этот раз все же обошлось без серьезных повреждений.
Переведя взгляд на Кенпачи, Маюри испытывает легкую зависть. Тот выглядит свежим. Отдохнувшим и чертовски довольным.
Нимало не стесняясь собственной наготы, он, потягиваясь, словно огромный кот, ходит по лаборатории, собирая свою одежду. Куроцучи следует его примеру и тянется к маске, но Зараки опережает его. «Умный» пластик в его руках приходит в движение, перетекая из одной формы в другую.
- Верни.
- Какая забавная штука, - задумчиво говорит Кенпачи, а потом растягивает маску, пробуя ее на прочность.
- Эй! – Маюри подается вперед и отбирает у Зараки свое изобретение.
Кенпачи гогочет и, сев прямо на пол, достает откуда-то из складок сваленной в ком одежды трубку и кисет.
Терпкий запах вишни и табака настигает его у самого порога. Маюри застывает, взявшись за ручку двери.
- Не злись, - тихо говорит Кенпачи.
Куроцучи хочет огрызнуться и уйти, но почему-то не может. Странное меланхоличное спокойствие словно вирус, распространяющийся воздушно-капельным путем, передается и ему.
Развернувшись, он смотрит на то, как капитан одиннадцатого, голый, растрепанный и спокойный как сотня буддистских монахов, курит трубку, пуская к потолку молочные кольца ароматного дыма.
- Иди сюда, - Кенпачи делает приглашающий жест и, Маюри, словно загипнотизированный, подходит ближе.
Глядя на Зараки сверху вниз, он размышляет о метаморфозах собственного сознания.
Еще каких-то несколько лет назад он бы с уверенностью сказал, что хороший шинигами – это тот, чье брюхо хочется вспороть, чтобы посмотреть, что же именно делает обычное существо выдающимся. Но сейчас… Маюри внимательно прислушивается к себе, подмечая каждый оттенок собственных эмоций, и с удивлением осознает, что готов мириться с загадками бытия, лишь бы они подольше оставались рядом.
Кенпачи прищуривается, и в его глазах Куроцучи замечает отголоски собственных переживаний, разумеется, прошедших сквозь призму чужого сознания.
Зараки протягивает трубку, и это подводит итог терзаниям Маюри. Сев напротив Кенпачи, он глубоко затягивается. Вишневый табак и… Куроцучи, по роду деятельности, неплохо разбирается в наркотиках и опознает примесь.
- Гашиш?
- Генсейский, - кивает головой Кенпачи, и от этого движения остатки колокольчиков в его волосах мелодично позвякивают.
Густой дым мягкой пеленой заволакивает сознание, притупляя остроту восприятия и четкость мыслей.
Забытая маска фарфоровой лужицей растекается по полу, но Маюри даже не смотрит в ее сторону.
Быть может все дело в наркотике, а может в празднике или в расположении звезд на небе, но сегодня, впервые за долгое-долгое время ему не хочется прятать лицо.

@темы: фанфики, NC-17, Маюри, Зараки

---

"Трудности шоу-бизнеса" глава 5

[bloody_mary-chan]

Название: Трудности шоу-бизнеса. глава 5
Автор:bloody_mary
Бета: Cherry-san
Пейринг\Персонажи: Грммджоу/Ичиго - основные, остальные по сюжету...
Рейтинг: R
Жанр: Слэш (яой), Романтика, Юмор, POV, AU
Дисклеймер: отказываюсь
Статус: в процессе
Описание:
Гриммджоу Джагерджак - известная во Всей Японии модель, почти добивается своей цели - выход на мировой уровень. Он первоклассная звезда, и этим все должно быть сказанно, но вот проблемка... в его жизнь вихрем врывается рыжый парнишка - Куросаки Ичиго. Проработав Моделью всего год, он набирает жуткую популярность, и почти достигает уровня Джагерджака... Кто он? Зарвавшийся мальчишка или достойный соперник? Аможет...
www.diary.ru/~bleachfic/p174268258.htm - 1 и 2 главы
www.diary.ru/~bleachfic/p174481896.htm - 3 глава
www.diary.ru/~bleachfic/p174887711.htm - 4 глава
Глава 5: откровение за откровение?
Только закончился разговор с Урахарой, а я уже в полюбившемся автомобиле. За рулем сидит Шифер, а на заднем сиденье дремлет Ичиго. Странное ощущение спокойствие накатило после осознания этого. Ощущение, уже давно несвойственное мне. Вздыхаю и тут же натыкаюсь на взгляд Улькиоры, в котором на мгновенье промелькнуло удивление. Ну вот. Теперь я хмурюсь. Небо уже окрасилось рыжими красками заката, но этот чертов панамочник потребовал, чтобы мы сегодня же закончили с переездом. Болтал, мол, квартиры обустроены, нам только схватить вещи и въезжать. Бесит! Сейчас около девяти вечера, а мне еще и за Куросаки присматривать! Хотя я не против последнего пункта моих жалоб. С ним интересно. Вот в таких раздумьях я и доезжаю до дома. Точнее доезжаем мы, а выхожу лишь я, стараясь не хлопать дверью, дабы позволить Ичи отдохнуть. Стоп, разве я не хотел его сломать? А, ладно, с этим и позже разобраться можно, а пока пусть спит… дите!
В квартиру я захожу уже менее раздраженный и даже с улыбкой на лице. А что самое интересное… Эту улыбку я заметил лишь взглянув в зеркало. Не знал, что так умею! Аххх… проехали! Так, что сейчас делать? Достать сумку? Сделано. Переложить туда весь свой гардероб? Беру только половину, остальное не влезет. Дальше необходимые в повседневности вещи… тоже есть. Ну что ж… пока-пока, квартирка, увидимся через месяц. Закидываю сумку на плечо и направляюсь обратно. Вернувшись в автомобиль, я обнаружил, что Ичи проснулся. Закинув сумку в багажник, я сел на заднее сиденье и всю дорогу до дома моего напарника таращился на него. Сейчас в его образе не было той отдаленности, что ли? Не знаю, как это выразить словами, но потрепанный со сна Куросаки… Э-э-э… милый? Либо так, либо я схожу с ума. Нет. Я схожу с ума в любом случае, потому что оторвать взгляд от этого мальчишки нереально. Он же, в свою очередь, задумчиво разглядывает пейзажи за окном. Но даже так было заметно, что пелена сна не сошла с его глаз. Путь до жилища мальчишки занял чуть больше сорока минут. Он жил в самой обычной съемной квартире, наподобие тех, где обычно кантуются студенты. Странно. На свою нынешнюю зарплату он может позволить себе куда больше, да и разве фанаты его здесь не достают? Видимо, мое недоумение было заметно, так как, посмотрев на меня, Куросаки заявил:
- Жить здесь на самом деле не так плохо. Для меня так уютнее. Журналисты ни за что не догадаются, и местные знали меня еще до того, как я стал знаменитостью, так что отношение ко мне самое обычное. Конечно, попадаются иногда и фанатки, но об этом месте они не распространяются, - закончил рыжик. Что ж. Из рассказа я понял, что для Ичиго карьера – это не способ завоевать повышенное внимание и вряд ли это ради роскошной жизни… Но тогда для чего? Кстати, пока я слушал объяснения своего кохая*, мы уже вошли в маленькую двухкомнатную квартирку. Да, по сравнению с моими хоромами… Впервые почувствовал себя зажравшимся котом. Пройдя вглубь помещения, я аккуратно (что мне не свойственно вообще) оккупировал мягкую мебель. Наблюдая, как Ичи собирается, задаю интересующий меня вопрос:
- Почему ты пошел в шоу-бизнес? - мальчик удивленно на меня взглянул, а затем глубоко вздохнул.
- Знаешь, это ненормально. Я не привык говорить об этом с кем либо, так почему меня так и распирает рассказать все тебе? Я же тебя второй раз в жизни вижу, и то при нашей первой встрече ты грозился уничтожить меня! – казалось бы, эти слова должны звучать с досадой, но в голосе рыжика слышалась лишь игривость.
- Ну, раз так распирает, то расскажи, – бросаю я. – И, кстати, я все еще хочу уничтожить тебя, но ты интересный, и я позволю тебе вырасти. Я так решил, – на этот раз мальчишка рассмеялся. Чисто и весело.
- Что еще за «я так решил»? – продолжал он, посмеиваясь. В этот момент сердце словно решило выпорхнуть из груди, так сильно оно забилось. Может быть, сходить к кардиологу?
- Ах, – кажется, кохай отсмеялся, – а давай уговор? – в голосе столько детских ноток, что я без колебаний соглашаюсь.
- А давай! И? Какие требования?
- Откровенность за откровенность, – Куросаки, увлеченно собиравший до этого вещи, присел напротив меня и протянул баночку пива. Вторую он оставил возле себя.
- Не рановато, а, Клубничка?
- А ты что, мамочка? И вообще, то, что ты сбежал из Санта-Барбары, не значит, что ты можешь читать мне нотации, – гордо заявил собеседник.
- Причем здесь Санта-Барбара? – искренне не въехал я.
- Притом. Ты свое имя слышал? У японцев не бывает таких имен, – сказал мальчишка так, словно объяснял мне, что два на два - не пять.
- Так что, откровения? – после этого мы оба оскалились и открыли пиво.
- Ну так вот, – вздохнул парнишка. – Бл-и-ин, не знаю, с чего начать… обещаешь не смеяться? – боже, ну как ребенок.
- Обещаю.
- Ясно. На самом деле, все из-за моей матери.
- Из-за матери?
- Да. Моя мать тоже была моделью и актрисой, но начинала она с песен в барах. Ничего непристойного, она просто пела, – уточнил он, уловив чертиков в моем взгляде. – И это было еще до моего рождения. Ладно, не важно. В общем, она набрала огромную популярность в Японии и часто брала меня с собой. С пяти лет я целыми днями находился в студиях и, знаешь, когда моя мама стояла под прицелом карьеры, она казалась самым прекрасным, что есть в этом мире, – теперь я знаю, в кого пошел Ичи. Черт, снова не слежу за мыслью. Хотя даже сейчас он не хуже любого ангела… Так, Джагерджак, отставить комедию!
- Эй, кошак, ты меня слушаешь?
- Кошак?
- Первое, что приходит в голову при виде тебя, – пояснил рыжик.
- Понял, – и почему я ему не возражаю? – Так что там с твоей матерью?
- Она погибла, – та-да-да-дам! Поздравляю, Гриммджоу, отличное завершение позитивного вечера… Надо было догадаться, ведь ни на одной семейной фотографии не было женщины, похожей на мать Куросаки по внешним признакам. Не задумываясь, что делаю, я просто осушил полбанки алкоголя залпом.
- Я могу продолжить? – голос теперь казался не смелым. Я промолчал, всем видом показывая, что слушаю очень внимательно.
- Мама… серьезно заболела. Она пару месяцев лежала в отцовской больнице. Перед самой кончиной она держала меня за руку и шептала: «Ичи, ты – мое счастье. Я люблю вас всех. Отца, Карин, Юзу и тебя. У меня была прекрасная жизнь. Мне не о чем жалеть». Мне было восемь. Эти слова хорошо засели в голове, тот момент… я могу воспроизвести его так, как будто это было вчера. И я точно помню, что говоря это она улыбалась. Улыбалась и… плакала. Я сразу понял, что она сожалеет лишь об одном – она не исполнила свою мечту – стать известной во всем мире моделью. Может это и кажется глупым, но для нас очень важно. Еще тогда я принял решение, что буду жить за двоих… Вот так и вышло, – слушая это, я был ошеломлён. Разве нормально в его возрасте думать о таких серьезных вещах? Я был уверен, что сейчас он подавлен, но Ичи улыбался. Улыбался, смотря сквозь меня. Счастливой улыбкой.
- Спасибо, – прошептал он, - зато, что выслушал.
- Пустяки, – севшим голосом ответил я.
- Нет. Я, правда, не мог ни с кем это обсудить. Все это время… ты первый, кому я рассказал, странно, правда? – на этот раз улыбка была широкой и лучезарной. Такой, что я улыбнулся в ответ, а сердце снова начало исполнять акробатические трюки. Кардиолог. Определенно нужен именно кардиолог.
- Твоя очередь, котяра.
- Ну смотри, сам напросился, – ведем себя так, словно не было этого душераздирающего рассказа. А самое интересное, что это не напрягает. С ним я могу вести себя непринужденно. Вот и сейчас выдаю то, чего не планировал. – Я – гей! – бедный Ичиго, который как раз пригубил пиво, поперхнулся и начал кашлять. Конечно, я не серьезно, но реакция забавная.
- Не шути со мной! – раз, и мне на лицо приземлилась подушка, опрокинув при этом банку в моих руках.
- Ой, – пискнул рыжик.
- Вот тебе и «ой», - угрожающе рычу я, руками стирая с лица капли алкоголя и взяв подушку, швыряю обратно. Получите – распишитесь, так сказать. Черт, промазал! Медленно встаю с дивана, чтоб не спугнуть Куросаки, который уже предпринял попытку ретироваться и рывком подбираюсь к нему. Тот уклоняется и бежит в другую комнату.
- Куросаки, марш сюда!
- Ага, бегу и тапки теряю. Нашел дурака! - так мы и бегали по дому как малые дети, а потом завалились на пол, тяжело дыша. Посмотрев друг на друга, в унисон рассмеялись. Раскрасневшиеся, потрепанные и с глупыми улыбками на лице. Было ли со мной что-то подобное раньше? Нет. Так, смотря глаза в глаза, мы лежали минут пять, а затем меня словно током бахнуло. И его тоже, судя по выражению лица.
- Улькиора! – вновь совершенная синхронность голосов. Вскочив, я бросил взгляд на часы. Полпервого. Мда. Пока я приходил в себя, Куросаки уже натянул ветровку и закончил сборы сумки. Сразу после этого мы как угорелые побежали вниз по этажам. То, что мы увидели подойдя к автомобилю трудно описать. Наш хладнокровный Улькиора Шифер спал. В точно таком же положении, в каком был, но все же спал!
- Воистину утопленник, – загробным тоном заявил Ичи, да так, что по моей спине мурашки прошлись.
- Точно, не дай бог постороннему его ночью увидеть… - поддержал мальчишку я. Проснулся менеджер с все тем же выражением лица.
- Поздно, – сообщил он, глядя на свои часы, и вот мы уже едем к одной из самых престижных многоэтажек Токио. Как только мы туда въедем, то станем соседями, и менеджер у нас один на двоих… пока. И работа будет совместной.
- Ну, все, Куросаки Ичиго, не спрятаться тебе от меня до конца лета.
- Я надеюсь, ведь с тебя еще и правдивое откровение, – улыбнулся парень, вызывая ответную улыбку. Да, определенно, лето будет тем еще!
Kohai* - младший товарищ, антоним понятия Sempai – старший товарищ

@темы: Фанфики, AU, Ичиго, Гриммджо, Гриммджо/Ичиго

---

Трудности шоу-бизнеса глава 4

[bloody_mary-chan]

Название: Трудности шоу-бизнеса. глава 4
Автор:bloody_mary
Бета: Cherry-san
Пейринг\Персонажи: Грммджоу/Ичиго - основные, остальные по сюжету...
Рейтинг: R
Жанр: Слэш (яой), Романтика, Юмор, POV, AU
Дисклеймер: отказываюсь
Статус: в процессе
Описание:
Гриммджоу Джагерджак - известная во Всей Японии модель, почти добивается своей цели - выход на мировой уровень. Он первоклассная звезда, и этим все должно быть сказанно, но вот проблемка... в его жизнь вихрем врывается рыжый парнишка - Куросаки Ичиго. Проработав Моделью всего год, он набирает жуткую популярность, и почти достигает уровня Джагерджака... Кто он? Зарвавшийся мальчишка или достойный соперник? Аможет...
www.diary.ru/~bleachfic/p174268258.htm - 1 и 2 главы
www.diary.ru/~bleachfic/p174481896.htm - 3 глава
глава 4: подарки судьбы 2 (в роли судьбы-Урахара :Р
Вот и наступило новое утро. Утро, когда начнется веселье! Вчера у меня должен был быть выходной, но мне пришлось ехать к Айзену, о чем я, как ни странно, не пожалел ни на секунду. С самого вечера меня качает от предвкушения. Чувствую себя как ребенок, который жаждет поехать в парк развлечений. Душ уже давно принят, завтрак съеден, а кофе выпит. Возможно, поэтому меня просто трясет. То и дело оглядываюсь на мобильник, в надежде, что раздастся звонок, и монотонный голос Шиффера заявит, что пора выходить и ехать в «Сэйритей». Кстати об этом. «Сэйритей» - это и есть та компания, что в кротчайшие сроки нагнала «Эспаду». А дело в том, что два года назад к власти пришел новый президент – Урахара Кёске. Говорят, псих тот еще, но вести дела умеет. Я видел его лишь однажды, но, честное слово, никогда бы не сказал, что он – преуспевающий бизнесмен. Скорее уличный торговец… Но запомнил я этого человека не по этому. Просто его серые глаза тогда зацепились за меня и казались то ли насмешливыми, то ли серьезными. До сих пор не понял, но при воспоминании все еще дрожь пробирает. Отбросив ненужные мысли, беру в руки желтую папку – досье на Куросаки, и вновь перечитываю содержание:
Куросаки Ичиго, шестнадцать лет.
Род деятельности: профессиональная модель (школьник).
Семья: отец - Куросаки Иссин; мать – отсутствует; сестры - Карин и Юзу Куросаки.
И так далее. Здесь есть и его интересы, и тип девушек, которые ему нравятся, но это все то же самое, что рассказывается в интервью, а я хочу чего-то другого. Хочу услышать это все от него. Хочу знать, почему в графе мать надпись «отсутствует». В конце концов, сколько бы я не отрицал перед другими, себе я лгать не могу. Я заинтересовался. Я чертовски сильно заинтересовался тобой, Куросаки Ичиго. До сих пор не могу поверить, что такой мальчишка, как ты… Что же ты со мной творишь? Я же думать больше ни о чем не способен! Я бы и дальше продолжал свою тираду, но телефон надо мной сжалился и затрезвонил-таки, наполняя мою комнату звуками необычной песни, которая наверняка понравилась бы многим, но осталась неизвестной. Я, конечно, еще долго мог слушать чарующий голос певицы, но так долго ждал звонка, что буквально рванул к мобильнику. Услышав Улькиоровское «доброе утро, спускайся», схватил все необходимое и, хлопнув дверью, выбежал к лифту. Мне кажется, или эта жестяная коробка едет слишком медленно?! Плюнув на все, срываюсь к лестнице и начинаю прыгать с одной лестничной площадки на другую. Недаром меня называют зверем, правда? За минуты две я добрался-таки до первого этажа и заставил себя успокоиться. Не хватало еще перед Шиффером в таком виде показаться. Хотя звериный блеск в моих глазах вряд ли куда-то делся. Серьезно, чувствую себя как кот в весенний период. В последний раз вздыхаю, трясу головой и гордой походкой выхожу к машине. Невозмутимый менеджер сидит за рулем, смотря точно вперед. Прохожих ведь пугает, зараза такая! Нет, ну вы представьте: идете по улице, никого не трогаете, а тут в машине… труп! В общем, страшное дело. Быстрыми шагами иду к машине и сажусь в нее, хлопая дверью. Потом здороваюсь с Улькиорой и отворачиваюсь к окну, думая о предстоящей встрече с клубничкой и страшным дядей-панамочником. На самом деле доехать до «Сэйритея» гораздо легче, чем до «Эспады», поэтому через пятнадцать минут мы были уже у высотного здания, вывеска которого гордо сообщала нам о прибытии на место, а стекла, служившие источником света всем сотрудникам, сейчас почему-то были гораздо темнее. Толкучки у входа, как ни странно, не было. Ни одного фаната! Как так?! Недоумевая, шествую к главному входу и открываю нужную дверь. Тут же попадаю в холл здания. Девушки-регистраторши так мило краснеют при моем появлении, что я невольно скалюсь и подхожу к ним.
- Я…
- Да, Гриммджоу–сама, мы в курсе, – перебивает меня первая, – нам было велено предоставить вам доступ в кабинет президента… - говорила она это так, будто всю ночь заучивала. А янтарные глаза мечутся туда-сюда, в попытках не задержать на мне взгляд. Чувствую, как ухмылка становится шире, и я хватаю ее за подбородок, заставляя взглянуть прямо в мои небесные глаза. А уж в их красоте я не сомневаюсь.
- Спасибо, малышка, ты очень помогла, – выдыхаю я прямо в приоткрытые губы и отстраняюсь. Теперь лицо моей собеседницы смело может конкурировать яркостью цвета с любым вином средневековья! Но тут меня хватают за шиворот и такой привычный бесстрастный голос заявляет:
- Хватит играть с персоналом, мы опаздываем.
- Какой же ты скучный, Улькиора…
- Зато к тебе запал вернулся, – хмыкает брюнет. А ведь и правда… Вернулся.
Быстро обнаружив в длинных коридорах нужный кабинет, Улькиора стучится и только после игривого «войдите» распахивает дверь. Я же, не церемонясь, вхожу в кабинет и… Нет, была бы у меня вода, я бы поперхнулся. Да это же точная копия кабинета Соуске, только в более темных тонах!
- Яре-яре, Гриммджоу-сан, – слышу я голос, словно пропитанный издевкой и иронией. – А я и не надеялся увидеть вас вовремя, – за дубовым столом сидит блондин в японском одеянии, полосатой панамке и с веером в руках. Но вот в том, что он японец, я сильно сомневаюсь, ведь блондины в Японии – практически нонсенс. Здесь либо кровосмешение, либо краска. Хотя, не мне судить… Автоматически провожу рукой по голубой шевелюре и, вновь усмехаясь, плюхаюсь на диван.
- Ну и где мой дорогой партнер?
- Не будьте таким нетерпеливым, Гриммджоу–сан, у Куросаки-сана сейчас проблемы с менеджером. Сейчас эту роль взвалила на себя Кучики-сан, но она новичок, поэтому слегка напортачила с датой интервью для нашей звездочки, так что ваш напарник будет только через полчаса, – закончил свою тираду Урахара, прикрывая губы веером. И ведь готов поспорить, что эти губы растянуты в лисьей улыбке, прямо как у Гина. Но не это меня волнует. Самое интересное то, что Куросаки заставляет меня ждать, но это не раздражает! Лишь чувство нетерпения переполняет меня с каждой секундой, отчего возникает желание встать и начать мерить комнату шагами. Нет, пожалуй, воздержусь… Не хватало еще Шифферу и панамочнику мое волнение разглядеть. Так я и полулежу, стараясь успокоиться. А сердце почему-то стучит бешено, с каждой секундой ускоряя ритм. Ругаюсь на себя за то, что волнуюсь, как школьник перед экзаменами (П. а: больная тема Т.т). Через какое-то время дверь кабинета беспардонно распахивается, и на пороге появляется Куросаки. Немного растрепанный, но от этого не менее красивый… это бесит. А еще, по какой-то непонятной причине, радует. Ненавижу его! Ненавижу за то, что вызывает во мне противоречивые чувства. Ненавижу за то, что он ворвался в мое сознание и захватил все мысли. Хочу уничтожить и возвыситься над всеми… Да что ж со мной такое?!
- Извиняй, Урахара-сан, опоздал, – выдыхает рыжик и не менее нагло, чем я, валится рядом.
- Ничего, Куросаки-кун, – протягивает блондин, – тяжело тебе приходится без Йоруичи-сан, верно?
- Нет, я–то как раз без нее проживу, а вот тебе стоит поскорее придумать, как сделать ей предложение, – ухмыляется мальчишка, а в глазах президента читается одобрение, словно они играют в какую-то игру, которую проигрывать не намерены оба. Секундой позже «ягодка» поворачивается ко мне и ухмыляется. Но, признаюсь, эта ухмылка у него привлекательнее, чем у многих людей простая улыбка. От нее так и веет силой, что лишь забавляет меня – хищника.
- Давненько не виделись, - скалюсь я в ответ.
- Точно, – как-то незаметно оскал перешел в задорную улыбку, такую детскую и такую… заразительную? По сравнению с нашей первой встречей, его присутствие перестало раздражать, а начало лишь раззадоривать. Хотя я не удивлен. У этого мальчишки потрясающий потенциал, он воистину достойный соперник, которого я так давно искал. Хочу раскрыть все его возможности и одолеть, когда он будет на пике славы! От размышлений меня оторвал голос рыжика.
- Ну что, подождешь с моей ликвидацией?
- А у меня есть выбор? – чуть удивленно вскидываю бровь.
- Абсолютно никакого, – отрезает Ичи и вновь эта улыбка. Такая, что сам сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не улыбнуться в ответ. Затем нас прерывает Кёске.
- И так, как вы оба уже знаете, вам предстоит работать вместе до конца лета. Совместные съемки и интервью. В сущности - ничего особенного. Расписание я выдам Вашему менеджеру, Гриммджоу-сан, – с этими словами он повернулся к Улькиоре. – Вы уж позаботьтесь о нашей звездочке, пока его менеджер не вернется, – Шиффер лишь утвердительно кивает.
- И еще кое-что, – голос недояпонца стал еще более игривым, – дабы не мучить Шиффера–сана (о боже! Шиффер с приставкой Т.т), вы будете жить в одной многоэтажке как соседи. Квартира Ичиго двадцать пятая, ваша же, Гриммджоу-сан, – двадцать третья. Квартиры установлены в шахматном порядке, так что жить будете за стеночкой друг друга. Это может помочь вам сработаться, желаю удачи. – Урахара кинул нам две связки ключей и вопросительно посмотрел на нас. Дальше мы оба ухмыльнулись и в унисон выдохнули:
- Без проблем!

@темы: фанфики, AU, Гриммджоу/Ичиго, фанфики Гримджо/Ичиго

---

Трудности шоу-бизнеса глава 3

[bloody_mary-chan]

Название: Трудности шоу-бизнеса. глава 3
Автор:bloody_mary
Бета: Cherry-san
Пейринг\Персонажи: Грммджоу/Ичиго - основные, остальные по сюжету...
Рейтинг: R
Жанр: Слэш (яой), Романтика, Юмор, POV, AU
Дисклеймер: отказываюсь
Статус: в процессе
Описание:
Гриммджоу Джагерджак - известная во Всей Японии модель, почти добивается своей цели - выход на мировой уровень. Он первоклассная звезда, и этим все должно быть сказанно, но вот проблемка... в его жизнь вихрем врывается рыжый парнишка - Куросаки Ичиго. Проработав Моделью всего год, он набирает жуткую популярность, и почти достигает уровня Джагерджака... Кто он? Зарвавшийся мальчишка или достойный соперник? Аможет...
www.diary.ru/~bleachfic/p174268258.htm - 1 и 2 главы

глва 3: подрки судьбы (в роли судьбы Айзен - сама XD)
И снова наступило утро, встречающее ярким солнцем и трелью будильника. Только я успел выполнить утренние процедуры, как по квартире раздался звон. Подойдя к двери и открыв ее, я узрел хмурое лицо своего менеджера. Хотя оно у него всегда такое…
- Чего надо?
- И тебе доброе утро, Джагерджак. А теперь иди одевайся, пока я готовлю завтрак. Айзен-сама велел зайти к нему сегодня, – с этими словами брюнет ввалился в мою квартиру как к себе домой и направился на кухню. Сегодня я решил промолчать, все равно этот тип сделает все по-своему. Кстати, Айзен – президент нашего агентства «Эспада», одного из лучших в Японии. Еще пять лет назад я знал об этом, именно поэтому так стремился попасть сюда. У нас есть лишь один конкурент, набравший популярность с приходом нового президента… И кому я это рассказываю?..
За непонятными мыслями начинаю одеваться. Через минут десять по квартире разноситься еле уловимый аромат наверняка вкусного завтрака. Практически на животных инстинктах я отправился к источнику запаха. Завтрак был в Европейском стиле. Стоило мне сесть за стол, как на данном предмете мебели тут же появились две тарелки с яичницей и беконом. Посередине была установлена посуда с салатом из помидоров и зелени. Шифер же сел напротив меня и забрал одну из тарелок. Не став возражать, я в два укуса закончил трапезу и, довольный таким располагающим к хорошему настроению днем, зашвырнул грязную посуду в раковину и поплелся к ноутбуку, оставив остальное Улькиоре. Открыв крышку переносного персокома (персонального компьютера), посматриваю новости. Скандалов со звездами полно. Со мной тем более. Вот и здесь замаячило фото, где я в обнимку с очередной ветреной дамочкой прогуливаюсь по улицам Токио. На лице как всегда полу-оскал, а глаза спрятаны за темными очками. С этим ничего не поделаешь. Слава берет свое. К маленькой статье под заголовком «новое увлечение Токийского хищника» довольно много комментариев. Своего рода письма от простых смертных. Их я разделяю на три разряда. Одни пишут что-то вроде «хочу на ее место!» или «завидую!». Для таких я идол, но всего лишь увлечение. Вскоре они найдут свою любовь и будут воспринимать меня просто как парня с обложки и ничего больше. Вторые вовсю нахваливают или критикуют внешность моей спутницы. Это чаще всего парни, и для них я что-то вроде примера для подражания или человека, которому можно позавидовать. Ничего особенного. И, наконец, третий тип людей, которые постоянно критикуют меня, обзывая то кабелем, то сволочью. Такие люди на самом деле фанатеют от меня и таким образом надеются привлечь мое внимание, мол: «смотри, я не такая, как все. Остальные на тебя вешаются, а я гордая!». Рассуждаю я подобным образом, потому что неплохо разбираюсь в людях. Нет, я не психолог, но согласитесь, пять лет в сфере, где преобладают ложь и хитрость, это вам не хухры-мухры.
- Собирайся, кошак, нам пора, – оповестил меня менеджер и преспокойненько так вышел за дверь. Вновь захлопнув крышку ноута, я схватил ключи от квартиры и автомобиля и вышел следом. Дорога до агентства была недолгой. Предоставив все Шиферу, я просто сел в авто и наслаждался ветерком, проходящим через приоткрытое окошко. За окном мелькали серые постройки каменных джунглей, смотреть на которые нет абсолютно никакого желания, но перед моим взглядом, прикрытым солнечными очками, мелькает нечто рыжее. Всматриваюсь в огромный рекламный щит, с изображением Куросаки в полный рост… в лежачем состоянии и вздыхаю. Рекламирует он новый бутик, открывшийся в столице недавно… Проехав еще пару сотен метров, с удивлением наблюдаю плакат таких же размеров, только с моим изображением… Но что больше всего меня поразило, так это то, что мы рекламируем одно и тоже… вместо ожидаемой злости, в душе расцветает странная искорка… веселья? Что за черт?! Вздыхаю. Надо будет узнать у всеми любимого Айзена–самы, что это значит. Вот мы и подъезжаем к зеркальной высотке с огромной белой надписью «Эспада» на верхушке. Выхожу из машины, хлопнув при этом дверью. Быстрыми шагами направляюсь к зданию.
От прежней безмятежности не осталось и следа. Вокруг тут же поднимается шум. Репортеры, тонущие в толпе фанатов. Люди, возраста от четырнадцати лет и старше устроили шум и гам, надеясь привлечь мое внимание. Вспышки фотоаппаратов в такие моменты жутко раздражают. Я люблю позировать, но когда на меня смотрят с явной похотью… Даже не видя таких глаз, я словно чувствую, как они меня прожигают. Странное ощущение… Привычное, но странное. Мне кажется, что сейчас меня ошибочно принимают за жертву, которую поймать сложно, зато потом наслаждайся хоть всю жизнь. А вот хрен вам! Еле сдерживаюсь от детского порыва показать визжащим девицам язык. Сам не понимаю почему, но сегодня излишнее внимание меня бесит. А ведь еще дня три назад я бы просто оскалился и подмигнул толпе, отчего визг бы стал громче, тем самым утешая мое самолюбие и раздражая Айзена, который эти звуки прекрасно слышит. Не жизнь, а сказка. Чертыхаюсь и, подгоняемый Улькиорой, спешу к кабинету «всевышнего». В здании царствует приятная прохлада, которая держится тут круглый год. Скептически думаю, что мы с ней (прохладой) полные противоположности и что же со мной такое. Новый прилив раздражения - кулак в очередной раз врезается в белоснежную стену. Молчание Шифера, который молча пялится на меня тоже начинает бесить… Снова чертыхаюсь и направляюсь к лифту. Таким образом, я и дошел до кабинета. Не стучась, открываю дверь в кабинет самой большой шишки в этом здании, попутно чуть не сорвав ее (дверь) с петель.
- Какие люди! – наигранно приветливо улыбается Айзен, – неужели решил-таки заявиться, Гриммджоу?
- Кончай тратить мое время, скотина, и говори чего надо, – нет, все-таки я ненавижу этого человека. Ненавижу, потому что не могу ему возражать… Нет, возражать могу, но выполнять его поручения придется все равно.
- Тебе не кажется, что с начальником лучше так не разговаривать, а, Гриммджоу–кун? – на губах все еще «добродушная» улыбка, но карие глаза источают угрозу. Пожалуй, только идиот ее не заметит… Эти глаза могут поставить на место кого угодно, вот только я совсем не «кто угодно». Хмыкаю и продолжаю?
- Чего надо, о, властелин всея «Эпады»?! - на мой шуточный поклон Соуске лишь вздохнул, сложив руки в замок. Затем снова разъединил и, воспользовавшись офисным средством связи, потребовал две чашки кофе в кабинет. Стоп… А про кофе-то я и забыл. Неужели поэтому такие перепады настроения? Впрочем, не важно. Беспардонно вхожу вглубь кабинета и разваливаюсь на диване. Надо же, пофигизм возвращается. Чувствую себя недовольным котом, которому какие-то уроды выспаться не дали. Повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем настенных часов. Несмотря на это, обстановка совсем не напряжена, ну, во всяком случае, не для меня. Айзен, сидящий за дубовым столом и Шиффер, притаившейся где-то в углу. Все это для меня более чем привычно. Минут через пять слышится стук в дверь.
- Ваш кофе, Айзен–сама, – в комнату входит шикарная блондинка с зелеными глазами и идеальной фигурой - Халибел. К этому я тоже привык и уже давно не задаю вопросов, типа: «Какого черта актриса мирового уровня выполняет работу твоей секретарши?!». Все верно, Халибел – звезда мирового уровня, приехала в Японию из Германии. Какого хрена она сюда припорхнула - люди будут еще долго гадать. Но меня это не касается. Кстати, когда-то мы с ней встречались. И я тогда даже думал, что серьезен на ее счет, но ошибся. Мы были вместе около пяти месяцев, но, видимо, не сошлись характерами…
Расставив кофе по местам, девушка окинула меня холодным взглядом и ушла прочь.
- Так что же все-таки вам понадобилось от моей нескромной персоны? – начинаю я разговор. Надоело сидеть в этом дурацком кабинете.
- Видишь ли, Гриммджоу, я заключил один интересный контракт с другим агентством. Этот контракт может открыть нам еще больше дорог в будущем, – начал президент. Так, что-то мне это не нравится.
- А я тут причем?
- А ты, дорогуша, главный аспект данного контракта, – от интонации «всевышнего» меня передернуло, а уж когда до меня дошел смысл слов…
- А не много ли ты на себя берешь, Айзен–сама?! – вот теперь я зол. Плевать, кто он там, президент или родная матушка, но решать что-то о моей работе не спросив меня!.. Сволочь!
- Так вот, – не обратил на меня внимания шатен, – в том агентстве есть очень талантливый молодой человек. В шоу-бизнесе он не так давно, но уже чрезвычайно популярен.
- Ну? И что дальше?
- А дальше, Гриммджоу-кун, то, что ты будешь работать с ним в паре до конца лета, то есть чуть больше месяца! – улыбнулся Соуске. Обрадовал, ага. Снова появляется уже такое родное желание – убить!
- Ты предлагаешь мне следить за успехами какого-то молокососа да еще и рекламу ему делать?! – взорвался я, вскочив с мягкой мебели.
- Точно. Работать весь месяц будешь в той компании, в которой работает тот «молокосос». Но на счет рекламы… Думаю, тебе тоже будет предоставлена такая услуга. Я уже говорил, что мальчишка популярен?
- Не популярнее меня точно!
- Да, до тебя ему рановато, но если расслабишься, он тебя нагонит, – прищурился шатен, – и, кстати, ответ «нет» не принимается! – хотел было возразить, но, наткнувшись на взгляд хладнокровного убийцы, лишь раздраженно вздохнул.
- Кто он?
- Вот досье, – с этими словами Соуске швырнул мне желтую папку. Поймать я ее поймал, но какая-то бумажка все-таки выпала оттуда. Подняв белый квадратик и перевернув, понял – фото. Ба! Да это же Куросаки! В мозгу что-то щелкает, и внутри разливается чувство азарта и удовлетворения.
- Я берусь за это! – твердо отвечаю я, давая понять, что они сами напросились и ни с кем это задание я делить не собираюсь.
- Значит, решено, – шатен явно доволен проделанной работой. – Улькиора, с завтрашнего дня будешь возить его в агентство «Сэйритей», - услышав наименование моего временного пристанища присвистываю и скалюсь сильнее обычного. Чем еще ты меня поразишь, Куросаки?
Иду по коридору высокого здания с отчетливым пониманием того, что скучно в ближайший месяц точно не будет!

@темы: фанфики, AU, Ичиго, Фанфики Ичиго/Гриммджоу

---

Паранормальное агентство

[чокнутый отаку]

Название: Паранормальное агентство
Автор:  Ichigo_san
Бета: Nolfavrel~
Фендом: Bleach
Дисклеймер: Кубо-сенсей!
Пейринг: Гриммджоу/Ичиго
Рейтинг: R
Жанр: простите, но я сама не знаю)
Статус: в процессе
Размещение: спросить))
От автора: надеюсь вам понравится ^_^

глава 1

Глава 1

Министерство по охране окружающей среды, или же просто агентство по предотвращению сверхъестественных бедствий «Готей-13». Это государственное секретное учреждение, задача которого - следить за потусторонними силами и уничтожать все то, что может представлять опасность для нашего мира. Касательно сотрудников этого агентства - они не обычные люди. Кто-то называет таких людей ясновидящими, кто-то экзорцистами, а кто-то просто людьми со странными способностями. Но на самом деле, единственное отличие между ними и обычными людьми - это сила духа, именуемая как "реяцу". Именно она и позволяла им не только видеть духов и демонов, но и сражаться с ними при помощью своих занпакто, ну или специального оружия, которое разрабатывается отделом по технологическому развитию. Касательно занпакто - это духовное оружие, создаваемое из частиц души. Сила, форма и способность занпакто варьирует, все зависит от силы и решимасти души хозяина, проще говоря от силы его реяцу. У каждого сотрудника свой занпакто, он чем-то похож на хранителя и может принимать три формы. Первая форма - меч, вторая - банкай, и, наконец, третья форма, форма призыва. Именно она считается самой сложной и сильной, она позволяет занпакто принять материальную форму и сражаться рядом со своим хозяином. Но поддерживать её в такой форме крайне сложно, да и не все могут её использовать. Ну а тем немногим, которым все же удалось её освоить, было запрещено использовать третью форму из-за ее разрушающей мощи. Директором и неизменным командиром этой секретной организации является Урахара Кискэ.
О его прошлом мало что известно, да и сам Урахара предпочитал на этот счет не распространяться. Характер у капитана был своеобразный: он был очень умным, требовательным человеком, но в тоже время умудрялся казаться полной бестолочью, да и в отделе у него царил вечный бардак и беспредел, ну или как он сам выражался «творческий кризис и беспорядок». Впрочем, не смотря на это Урахара был мастером своего дела, и именно поэтому умудрялся сохранять свою должность уже в течение десяти лет. Касательно самого отдела, он был разделен на тринадцать отрядов, собственно отсюда и название. У каждого отряда был свой капитан. Капитаны подчинялись напрямую Урахаре, сам он возглавлял вотрой отряд - быстрого реагирования первой степени сложности. Это был единственный отряд, куда не допускались новички. Чтобы туда попасть, сотруднику нужно было проработать в отделе не менее пяти лет, и за эти пять лет еще и сильно отличиться, чтобы директор его заметил. За всю историю существования отдела только двоим сотрудникам удалось попасть во второй отряд, проработав всего лишь год. Этих двух сразу же признали гениями и сделали напарниками. Партнерства было обязательным условием для работы в отделе, ведь никогда не знаешь, с чем придется столкнуться, поэтому работа в паре была жизненно необходимой. Когда их решили сделать напарниками, все были уверены, что они станут лучшей парой. Эти двое были одного возраста, умны, сильны, они ни в чем друг другу не уступали. Если бы хоть кто-то знал чем все это обернётся...

- Твою ж мать, Куросаки!!! Это все из-за тебя!
- Чего?! Это я, что ли, орал на всю гребаную больницу? Истеричка хренова!
- Ты что, в край оборзел?! Ты кого это истеричкой назвал!!! - проорали ему в ответ, занося кулак для удара.
- Гриммджо, сзади! - у самого уха раздался оглушительный выстрел.
- Ты чуть меня не задел, придурок!
- Сам виноват, нашел места для разборок!
- Черт, ладно, сначала с этой нечистью закончим, а уж потом... - договорить ему не дал очередной Пустой, попытавшийся напасть сверху. Попытка не удалась, Пустого безжалостно пристрелили.

Это продолжалось уже два часа. На самом деле работа планировалась пустяковой. По данным разветгруппы в заброшенной больнице на окраине города были замечены несколько Пустых. Обычно на такие задания отправляют команды из 11 отряда, но поскольку команда номер семь второго отряда находилась поблизости, было решено послать их. По сути, работа должна было занять не более десяти минут, в конце концов это были даже не демоны, простые человеческие души, которые не смогли найти покой. И все было бы так, если бы вместо того, чтобы по-быстрому все сделать и свалить, ребята не устроили очередную разборку. Пока те обменивались любезностями, Пустые собирались с силами и количеством, особенно количеством. И хоть они и были сильнейшей парой в отделе и чуть ли не каждый день сражались с демонами "Б" класса, количество все же делало свое дело.

- Всё, меня это достало! Ща достану пси-гранату и взорву здесь все к чертовой матери!
- Ты что рехнулся, Гримм? Урахара же ясно выразился, если еще раз что-то учудим, он нас премии лишит и отпуска!
- Ничего, потерпим. Да и вообще, он нам только про занпакто говорил!
- Ты что, пять лет терпеть собрался? Офигел, что ли?! А ну брось ее, кому говорят!
- Ну раз ты сам попросил... - и он ее бросил. Выдернул чеку и бросил.
- И что теперь делать...
- Ну, думаю, бежать.

С этими славами парни синхронно встали и бросились к окну, а были они на третьем этаже. Но выбирать не приходилось, поэтому перекрестившись, оба сиганули вниз. Взрыв оказался мощным, от больницы не осталось и следа, за исключением огромной ямы. Сидя на земле, рядом с обломками здания, уставшие и грязные, они о чем-то думали. Первым тишину нарушил Гриммджо.

- А красиво рвануло, Урахара не шутил, когда сказал, что увеличил мощь снаряда в девять раз.
- Красиво, говоришь. Да ты хоть представляешь, что он с нами сделает? Прибьет же! Или заставит на него пахать всю оставшуюся жизнь, причем бесплатно!
- Ну почему же, он еще может нас в качестве подопытного материала для своих экспериментов использовать... - задумчиво протянул Гриммджо.
- Спасибо, блин, утешил! Вот скажи, зачем ты её использовал, ладно если бы хоть демон уровня "С" был, может быть мы и смогли бы его убедить в необходимости использованья пси-гранаты, а так! Эта же просто Пустые, вообще не демоны, мусор! Нас же засмеют.
- Да ладно тебе, их же много было, мы бы там еще час, как минимум, просидели. А так все, можно домой идти.
- Сначала надо в отдел, доложить.
- Вот тебе надо - сам и иди, а я устал, спать хочу. Да и перспектива провести ночь, выслушивая нотации Урахары, меня тоже не греет.
- Ты что, издеваешься, сам все устроил, а мне значит отчитываться? Да ни фига!
- Тогда да завтра, напарничек!

На этой весьма оптимистической ноте они и разошлись. Придя дамой ни один из них не стал тратить время на ужин или душ, они сразу отправились спать. Все же два часа беспрерывной стрельбы ужасно выматывают, а отдых при такой работе был крайне важен, тем более, что день завтра обещал быть тяжелым.
В девять утра оба напарника уже были на работе. Собравшись и заранее подготовившись к самому худшему, они вошли в кабинет директора.

- Здравствуйте, Урахара-сан, мы к вам с докладом о вчерашней операции. - Как всегда разговор начал Ичиго.
- С докладом значит... Ну что ж, если честно, мне и так уже все известно.
«Уже успели доложить! Как чувствовал, что вчера надо было идти!», - подумал Ичиго, на ходу готовя оправдания.
- Ну, понимаете, Урахара-сан...
- Я все понимаю, Куросаки-кун. Хорошо хоть на этот раз вы сваи занпакто не использовали, а то в прошлый раз, помнится, вы оба призыв совершить умудрились, причем после победы вы еще выяснять начали чей занпакто в призыве круче. После чего префектуру Акита прешлось перестраивать, хорошо мы хоть заранее дагадались всех граждан эвакуировать. Впрочем, это не важно. Знаете, ребят, я долго думал, что же мне такое сделать, чтобы вас проучить, ведь я и так на вас все методы наказания применил, а толку ноль. Так что после долгих раздумий я все же придумал вам отличное наказание. - Довольная ухмылка и мягкий голос означали, что капитан что-то задумал, причем что-то не хорошее... - Поздравляю, с сегодняшнего дня вы двое будете жить вместе!

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба, и естесственно, буря не заставила себя долго ждать.

- Я? С ним?! Да ни за что!

Они были просто в бешенстве. Нет, ну они конечно понимали, что их ждет наказание или выговор, или и то, и другое, но это! Это было слишком. Делить с кем-то жилплощадь ни один из них не желал, у них и без того сложные отношения, что будет если они станут жить вместе, было даже страшно представить. Но Урахара все же был очень умным и настойчивым человеком, он заранее предвидел такой расклад, хотя здесь его генияльность не причем, любой дурак бы понял, что они откажутся жить под одной крышей. Да они даже в одном городе с трудом уживались. Впрочем, это не имело значения, ведь Урахара знал слабую точку каждого, а у них слабая точка была одна - финансы.

- Ну что же, безусловно, заставить я вас не могу, но должен предупредить, что в случае отказа организация расторгнет с вами контракт, что означает увольнение. Ну а как вам известно, если сотрудника увольняют, перед уходом он должен оплатить долг - те деньги, что мы на него потратили для прикрытия косяков и т.д. Ваш долг, господа, составляет девятсот сорок семь миллионов йен на каждого. - И после недолгой победной паузы продолжил: - Ну и каков же ваш ответ?..

«Нет выбора»,- эта мысль крутилась у них в голове и звучало как приговор, у них и впрям не было выбора, такой долг ни одному из них не потянуть. Единственное, что им оставалось - согласиться.

- Судя по вашим лицам - вы согласны. Вот и чудненько. Перебраться вы должны уже сегодня, до шести вечера. Сейчас вас обоих отвезут домой, вы соберете свои вещи и отправитесь на новое место жительства.
- Наши квартиры продадут? - Гриммджо сам не понимал, зачем задал этот вопрос, но именно сейчас это казалось самым важным.
- Продадут? Нет конечно, похоже вы меня недопоняли, это не навсегда. Как только я увижу что вы усвоили урок, вы сразу же сможете вернуться к себе, если конечно к тому времени не передумаете.
- То есть это все на время? - радостно и с огромной надеждой в голосе уточнил Ичиго.
- Ну да. Так что чем быстрее исправитесь, тем быстрее сможете вернутся к нормальной жизни.

«Ну, слава богу»,- эта была уже вторая мысль, которая посетила их одновременно, и это было странно. Из кабинета они вышли хмурые, но все же довольные. То, что это все временно, не могло не радовать.

- Урахара, ты не перестаёшь меня удивлять.
- И чем же это, Кёраку?
- Поселить их вместе... Они же только и делают, что грызутся, а если вместе жить будут, то и вовсе поубивают друг друга.
- А если не поубивают, то тогда переспят.
- Ты так считаешь?
- В развитии их отношений есть только два варианта. Какой бы они не выбрали, мы от этого только выиграем. Во всяком случае, хуже точно не будет.
- Как знать, Кискэ, как знать.

глава 2

глава 2
Не смотря на ожидание парней, квартира оказалось очень даже хорошей. Она находилась в районе Синдзюку, и хоть это и не было новостройкой, сам дом и квартира были весьма ухоженными. Расположение тоже было весьма удачным, недалеко от метро и круглосуточный магазин поблизости. Одним словом - все было замечательно, до тех пор, пока ребята не начали осматривать сами комнаты. Нет, с комнатами все было хорошо, прекрасная двухкомнатная квартирка, уже полностью оборудована и обставлена (причем весьма недурно), но проблема была в том, что там находилась одна спальня! И ладно одна спальня, но там была всего одна кровать! Нет, ну конечно можно было в качестве альтернативы использовать зал, там даже диван был, но к сожалению, этот диван не раскладывался и был жутко узким! Там даже сидеть непросто было, тем более спать! Впрочем, нужно было что-то решать. Можно было пойти и купить футон, но магазины закрываются в семь, а сейчас было полдевятого. И что делать?

- Вот же Урахара су*а! Где это чертова трубка, сейчас я ему все выскажу по этому поводу!
- Бесполезно, только зря время потратишь.
- А ты у нас что, самый умный, значит?! Если есть вариант по лучше - я весь во внимании!
- Есть! Кому-то из нас придется спать в зале, вот и все.
- Ну что ж, я не против. Удачи, Куросаки.
- Что значит "удачи"?! Я не говорил, что этим "кем-то" стану я! Я предлагаю бросить монетку, так у каждого из нас будет шанс.
- Монетку... Ты что, в детском саду, что ли? Я в этом не участвую, да и спать я там не собираюсь, так что спокойной ночи, Куросаки!
- А ну стоять! Ты тут не главный, нефиг мной командовать!
- Отпусти.
- Да пошел ты!

Решать свай проблемы дракой для них было само собой разумеещееся. Вот только было одно но - во время этих драк они теряли над собой контроль. Чистая, ухоженная квартира за какие-то два часа превратилась в свалку, даже стена меж кухней и залом не выдержала напора парней. Но все же два часа беспрерывной борьбы делают свое дело - сейчас они оба валялись на полу, рядом со злополучным диваном, который каким-то чудесным образом сумел выстоять. Впрочем, несмотря на переломанную мебель и побитую технику, вопрос так и не был решен.

- Это все ты виноват, Гриммджо! Как мы теперь это Урахаре объяснять будем?!
- А с какой стати нам ему что-то объяснять, это была его идея, вот пусть сам за последствия и отвечает!
- Ладно. Кстати странно, что на шум соседи не сбежались.
- А как по мне - это нормально, всем жить хочется.
- И то верно. Все же мы еще не закончили, надо решить, кто где спит.
- А что тут решать, я буду спать в спальне!
- Гриммджо! Это ведь всего на одну ночь!
- Вот я о том же, Куросаки, ничего с тобой за одну ночь не случится! Все, я спать!
- Стой!

Но было уже поздно, Гриммджо захлопнул дверь. В нормальном состоянии Ичиго бы обязательно остановил его и навалял как следует, но сейчас он был слишком уставшим, поэтому просто смирился. Оба парня уснули довольно быстро. На самом деле диван не был проблемой, во время миссий ребятам доводилось ночевать и в куда более жутких условиях, здесь же было дело принципа. Уснули они моментально, и поэтому даже не заметили нежданного гостя. Впрочем, тот на долго не задержался.

- Урахара, это уже наглость - заставлять меня следить за ними!
- Ну, ну, Йоручи-сан, не стоит так нервничать. Кстати, как там у них успехи?

Шихоуин Йоручи-сан, глава отдела разведки, входящий в состав второго отряда, а также заместитель и правая рука директора. Несмотря на свою внешности, она была страшным человеком. На заданиях она никогда не пользовалась своим занпакто, ей всегда хватало собственной физической силы. Любимым её оружием была скорость. Сюнпо, этой техникой владел каждый, без исключения, в отделе. Она позволяла многократно ускоряться, но, несмотря на то, что ей владели все, превзойти Йоручи никому не удавалось. Поймать её было невозможно, впрочем она никогда и не использовала сюнпо для побега. Битв она избегала, ведь её задача, как и задача её отряда, заключалась в сборке информации. Но если бой был неизбежен, ей всегда хватала лишь несколько точных ударов в сюнпо.

- Я не нервничаю, я, как-никак, командир отряда разведки, а ты меня за своими же сотрудниками шпионить заставляешь!
- Йоручи, я тебя слишком хорошо знаю, если бы тебе самой не было интересно, ты бы не стала этим заниматься. Ну так как, обрадуешь?
- Хм, держи, думаю этих фотографий тебе должно хватить. Да, и я думаю, что не лишним будет к ним завтра службу зачистки отправить.
- Ну ничего себе, они сами себя превзошли! А с службой зачистки, я думаю, повременить надо, а то к завтрашнему вечеру они опять все разнесут.
- Ладно, я домой пошла. До завтра!
- Пока, Йоручи, не забудь завтра с утра к ним заглянуть.
- Да помню я, помню!

Утро приносит с собой новые надежды, ожидания, возможности. Для двух парней, которые по воле случая оказались вынуждены жить в одной квартире, это утро принесло лишь головную боль.

- Ну как спалось, Куросаки?
- Да пошел ты.
- Как грубо. Да... ну и срачь мы вчера оставили, надо будет сказать Урахаре, чтобы службу зачистки прислал. Что у нас на завтрак?
- Я тебе что, жена, что ли?! Лично я себе бутерброд сделал, а ты чем хочешь, тем и питайся!
- Ой, ой, какие мы злые с утра пораньше! Что, Куросаки, уже началось?
- Ты о чем?
- Ну как же, я о естесственных потребностях организма, знаешь ли.
- Да пошел ты! И вообще, я уже доел, давай поторапливайся, а то нехорошо будет, если мы опоздаем!
- Ну ты и зануда, Куросаки.

Все же приготовить завтрак Гриммджо ему пришлось. Нет, он не сдался, просто ему стало искренне жаль остатки посуды и питания, все-таки Гриммджо не был приспособлен к такому. Странно, он же вроде столько лет один жил. Хотя то, что он жил один, не означало, что ему не кому было готовить. Как-никак, Гриммджо был известным бабником. Собравшись, они отправились в офис.

- Так, главное не забудь про нашу стратегию!
- Я на склероз не жалуюсь, Куросаки!
- Ладно, ладно, пошли!

Зайдя в офис, ребята то и дело ловили на себе подозрительные взгляды... Да, судя по всему, новость о том, что они теперь являются сожителями, разлетелась по всему отделу. Конечно, никто ничего не говорил, о взрывных характерах ребят знали все, а испытать на себе всю силу двух сильнейших призывов никому не хотелось. Впрочем, ребятам сейчас было явно не до любопытных глаз, у них была четкая цель, а именно - возвращение на свою территорию. Для этого они выработали план, хотя планом это назвать сложно было. Весь его смысл состоял в том, чтобы вести себя в отделе, ну и перед Урахарой конечно, более-менее нормально. Одним словом - никаких драк!

- Урахара-сан, здравствуйте.
- О, рад вас видеть! А вы неплохо выглядите.
- Э-э, спасибо конечно, только вот о нашей квартире такого не скажешь... Не могли бы вы прислать к нам службу зачистки?
- А что случилось?
- Ну, как бы это сказать...
- Мы повздорили слегка. - сказал Гриммджо.
- Ну, мне все понятно. Ладно, сегодня к вечеру я их пришлю, только имейте ввиду - если еще раз повздорите, то сумма ущерба будет вычтена из вашей зарплаты.
- Чего?!
- Мы все поняли, Урахара-сан, мы, пожалуй, пойдем.
- Ага.
Из кабинета Урахары довольными уходили немногие, а тех, кто уходил, можно было по пальцам сосчитать. Впрочем, недовольными парней было назвать сложно, они были в ярости!

- Да он над нами издевается!
- А кто во всем этом виноват, а?!
- Ты это на что намекаешь?!
- Я тебе не намекаю, я прямым текстом говорю. Или хочешь сказать, что это была не твоя идея кулаками махаться?
- Нарываешься, Куросаки!

Да, у них был план, план по возращению своих гражданских прав, по которому они договорились строго следовать. Вот только кое-что они не учли - весь этот план изначально был из рода фантастики. Все же драка была у них в крови.

- А ну прекратили, живо!
- Заткнись, рыжий!
- Не лезь, Ренджи!

Абараи Ренджи, лейтенант шестого отряда и правая рука капитана этого отряда, Кучики Бьякуи. Если честно, он мало чем отличался от тех двоих, точнее единственная разница между ними была в том, что если Ичиго и Гриммджо реагировали только друг на друга, а на остальных им было откровенно срать, то Ренджи имел привычку вмешивотся во все стычки. Ну и конечно, в силе этим двоим он тоже уступал.

- Вы что, остатка мозгов лишились?! Реви, Зобимару!
- Ну все, сам напросился!

Драка среди белого дня в главном, ну и единственном, конечно, офисе секретного, государственного отдела по предотвращению сверхъестесственных бедствий... Кому-то это покажется возмутительным, но, благо здесь к такому были привычны, тут даже барьер установили, сдерживающий реяцу на такой случай. Более того, драки здесь очень любили, это был самый простой и легкий способ заработать деньги, и назывался он - тотализатор! Впрочем, все же были и те кто не одобрял данные мероприятия. Как, например, капитан шестого отряда. Будучи весьма консервативным человеком, он терпеть не мог таких сборищ.

- А ну, живо прекратили.
- Капитан Бьякуя, прошу прощения!
- Ренджи, я же вроде говорил тебе не участвовать в подобных мероприятиях.
- Извините!
- Всем живо разойтись.
- Есть.
- Вот же чертов Бьякуя, весь настрой испортил!
- Ага. Ладно, пошли дамой, нам еще вещи разобрать надо. Благо, на этой неделе заданий не предвидеться.
- Сначал в магазин зайти надо и купить кравать. Или тебе понравилось на диване спать?
- Черт, уже и забыл. Ладно, пошли тогда.

И они пошли в мебельный магазин выбирать кровать. Все же, как ни крути, а спать на том диване никто из них намерен не был.

@темы: блич, фанфики, гримм/ичи

---

Услышь меня

[Nigay]

Название: Услышь меня
Автор: Nigay
Жанр: романтика и чуть чуть ангста вроде)
Пейринг: Хичиго/Ичиго
Рейтинг: PG
Статус: закончен
Дисклеймер: вся трава принадлежит Кубо Тайто
Размещение: с моего разрешения.



- Король…

Ты надеваешь маску, только когда других твоих сил становиться недостаточно.
В последнее время это происходит все чаще...
Ты нуждаешься во мне. Первые ощущения похожи на опьянение, но затем приходит похмелье, я понимаю, что ты до сих пор не можешь чувствовать меня так, как легко чувствую тебя я.
Король, ты сможешь почувствовать?
Каждый раз, когда кость моей силы скрывает твое лицо, я даю тебе толику того, чем владею сам, сражаюсь вместе с тобой, почти также как обычно ты сражался вместе с Зангетсу.
Но я не Зангетсу и ты боишься меня. Ты считаешь меня всего лишь тварью в твоем мире…
У меня нет безразмерной чаши терпения, но я жду, я зову, я пытаюсь ощутить твой отклик, хотя шансы на то, что ты сможешь понять причины моих поступков, крайне малы.

Ты не ощущаешь меня, не называешь по имени, которое, я знаю, сам придумал для меня…

Я не занпакто, я пустой. Я твой Пустой, Ичиго!
Ощути же, наконец, меня!
Прислушайся к шепоту, что приведет тебя к победе! Скажи мне, ты способен слышать меня также, как Зангетсу? Понять меня?

Ты готов узнать меня?

- Куросаки!

Когда ты признаешь меня?
Когда ты поймешь, чего я добиваюсь?
Почему ты не слышишь меня, мой король?!
Почему я срываю голос, крича, пытаясь дозваться тебя?
Почему ты вновь и вновь закрываешься от меня непроницаемой стеной, через которую, я едва могу дать хотя бы часть своей силы, хотя бы немного помочь тебе…

Я кричу, не в силах больше ждать, наблюдая, как ты борешься против врага, который гораздо сильнее тебя в нынешнем состоянии…

-ИЧИГО! Услышь же меня! Король!

Ты услышал меня незадолго до того, как стало бы поздно.

Я ухватил тебя за руку, я уткнулся носом в рыжие волосы, вдохнул присущий только тебе запах, обнял, сцепил руки на твоей груди и позволил своей силе течь сквозь тебя, закрывая страшную рану на груди, питая тебя своей энергией…
Я так долго этого хотел…

- Время побеждать, мой король…

Когда же все битвы закончены, а врагов вокруг не осталось, я плыву на волнах эйфории, улыбаюсь даже шире обычного, хотя, кажется, что шире уже не возможно. А ты не спешишь снимать маску, потому что мои чувства достигают тебя, и заставляют неверяще таращится перед собой, а осознание вперемешку с коктейлем эмоций наполняют тебя.

Я не выдерживаю, плюю на все и материализуюсь, и обнимаю тебя совсем уже по-настоящему, опрокидывая на вспаханную атаками в битве землю, сумасбродно улыбаюсь, замечая офигевшие выражения лиц твоих друзей.
А потом теплые руки сначала робко, а потом уверенно обвиваются вокруг меня.
Я готов счастливо и совсем не надлежаще счастливо расхохотаться, поэтому поспешно прячу лицо в отросших прядях рыжих волос, что так и не исчезли после применения моей последней формы.

Король все еще немного сбит толку, но я почти физически ощущаю, как он успокаивающе смотрит на своих насторожившихся приятелей, а сердце его ритмично и спокойно бьется в груди.

- Я не намерен тебя отпускать ближайшую вечность, уяснил, жалкая пародия на короля? – в своем привычном стиле тяну я.

Тихий смешок служит мне ответом.
Все хорошо.
Я смог дождаться, когда меня услышат.


* * *


У Хичиго белые взъерошенные ежиком волосы, бледная кожа, черные белки и ярко-желтая радужка глаз. Он опасный, психически неуравновешенный, язва и собственник. Также он использует совершенно непедагогичный подход к обучению чему-либо, чаще практически забивая своего нерадивого ученика до смерти.
У него теплые губы, сильные руки и манера говорить одно, а подразумевать другое.
Но все это меркнет и бледнеет потому что я люблю его.

@темы: фанфики, Хичиго/Ичиго

---

Стенография идиотов

[Мировски]

Название: Стенография идиотов
Автор: Sekhmet/Tsukumogami
Бета: cage_8
Персонажи: довольно широкий «спектр» персонажей Готей-13
Жанр: Юмор/Стёб
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Всех имеет Кубо Тайто. Автор имеет только больное воображение
Summary: «Стенография идиотов» (с) Маюри
Предупреждения: ООС, ненормативная лексика

Однажды, блуждая по лабиринтам Сейретея, доблестный капитан 11-го отряда Зараки Кенпачи наткнулся на стену. Обычную ровную белую стену. И всё бы ничего, да только рядом покоилась утерянная кем-то коробочка мелков «ОАО МелНаркПродукт»...
С этой минуты и началась славная история тупиковой сейретеевской стены. Стены, что стала достоянием всего Общества Душ.

Сам Кенпачи использовал её как «листок достижений», приписывая туда корявые палочки, соответствующе убитым до смерти врагам (писать Зараки-тайчо в силу определённых обстоятельств не умел). Уже потом малышка Ячиру подрисовывала палочкам фейсы (чтобы хоть как-то узнать, что это был за враг). А тем временем батарея палочек кривой лентой обвивала как минимум треть площади стены.
Впрочем, 11-ый отряд, как самый всебочкозатычковский, одним своим капитаном, ясное дело, не ограничился.
Юмичика, справедливо полагая, что испачканные руки — некрасиво, к мелкам никогда не прикасался. Зато с завидным постоянством приносил с собой флакончики с разноцветным лаком для ногтей и самозабвенно ваял граффити, прославляющие Билла Каулитца и Сергея Зверева. На что спустя минут пятнадцать приходил Иккаку с бутылочкой ацетона и «всю эту порнографию» изничтожал. После него на стене оставались перлы вроде «шынегами зе бэст» или «ф топку унахану».

Конечно, и Абараи Ренджи пройти мимо заветной стенки не мог. Здесь он разрабатывал эскизы новых татуировок. А поскольку рокубантай-фукутайчо меры не знал, его эскизы часто залезали на территорию палочек Кенпачи. На что капитан 11-го отряда оставлял предупредительные сообщения в виде палочных постскриптумов, а если Абараи-фукутайчо им не внимал, эти самые постскриптумы приезжали ему в спину на советах капитанов и лейтенантов.

Чуть подальше на стене красовалось внушительное граффити цифры 69. Шухей расстарался на славу. Красивая такая конкретная цифра. А в шестёрке приписано многозначительное «хуйня!». Без подписи, разумеется, но Шухей и сам всё понял, потому что через пару часов в шестёрке появилась ещё одна надпись: «Кадзешини, убью, паразит». На что чуть ниже с утра: «Ну что, убил?»

А вот лейтенант 3-го отряда даже вёл на стене дневник. Глубокая психологическая работа Киры, однако, не особо изобиловала интересными фактами и заканчивалась где-то на записи: «День 666. Нас предал Ичимару-тайчо. Ушёл топиться пить зелёнку». Под записью коряво: «Кончай жевать сопли. Онаним».

У командования 10-го отряда заскоки были примерно одинаковые. Мацумото еженедельно приходила к стене и отмечала свои параметры 190-60-90. Столбец цифр ясно показывал изменения в параметрах её тела, и иногда рядом с записями появлялся очередной рецепт похудения от Омаэды.
А вот Хитсугая Тооширо приходил сюда только ночью, замотав лицо шарфом Рангику (не дай Ками кто узнает). Маленький капитан делал зарубки изменения его роста. Когда зарубки не двигались вверх, Снежок-тайчо дико бесился, молча замораживал стену и гордо удалялся. Спустя некоторое время приходил Ямамото, размораживал стену и оставлял сообщения с просьбой быть снисходительнее к капитану десятого отряда.
Однажды Ямамото-тайчо даже пробовал превратить стену во что-то более или менее приличное. Но под его объявлением: «Завтра в 9:00 собрание капитанов», тут же появилась приписочка: «Уйди, Генрюсай, это тебе не доска объявлений». Сотайчо бросил бесплодные попытки.
Именно после этого случая на стене стараниями твёрдой руки Маюри Куротцучи появилась бессмертная фраза: «Стенография идиотов, чёрт вас побери».

В самом нижнем уголке, тоненькой линией сияла надпись, сильно отличающаяся от других. «Холлоу рулз!» - гласила она. И чуть ниже: «Пшёл вон, Айзен! Задрал!»
Рядом умелой рукой пририсован умильный смайлик, до боли в глазах напоминающий незабвенную улыбку Ичимару Гина. От комментариев бывший санбантай-тайчо благоразумно удержался.

На этом можно было бы закончить повествование, если бы совсем недавно, после одного известного общественности случая (см. «Афродизиак для дилетантов» постом ниже), на стене не появилась бы надпись, начерченная рукой всеуважаемого капитана шестого отряда Кучики Бьякуи: «Законы MUST DIE!»

@темы: юмор, Блич, фанфики, стёб, бред

---

Афродизиак для дилетантов

[Мировски]

Название: Афродизиак для дилетантов
Автор: Sekhmet/Tsukumogami
Бета: cage_8
Пейринги/Персонажи: представители 1-го, 3-го, 6-го, 9-го, 11-го, и, конечно же, 12-го отрядов
Жанр: юмор/стёб, слэш
Рейтинг: колышется между PG и PG-13
Дисклеймер: Всех имеет Кубо Тайто. Автор имеет только буковки на клавиатуре
Предупреждения: ненормативная лексика, ООС
Саммари: Когда живешь на свете более тысячи лет, невольно становится скучно...
Статус: завершён

Сейретей. Лаборатория 12-го отряда. Час ночи.

-Все готово, Куротцучи-тайчо.
Маюри гаденько улыбнулся. («Упаси меня санбантай-тайчо!» - в ужасе подумала Нему, перекрещиваясь правым пальцем левой ноги).
-Отлично, Нему. Ты знаешь,что нужно делать.
Последняя капля ядовито-розового вещества начисто растворилась в спиртном.
Три большие коробки сакэ уже стояли у двери лаборатории. А где-то в лабиринтах Сейретея, зараженная топографическим кретинизмом Кенпачи-тайчо, завыла собака. Не у неё одной было определенное предчувствие на ближайшее время.

Сейретей. Штаб-квартира первого отряда. Час пятнадцать ночи.

-Отчёты по отрядам готовы?
-Да, сотайчо. Здесь все бумаги.
Ямамото-сотайчо привычно проглядывал стопки зря переведенной древесины. На одном из листков (с цифрой 12) его взгляд остановился.
-Всё-таки он решил это сделать. Ну что ж. Фукутайчо, приготовь дюжину скрытых камер. И большой блокнот для записей. Проведем исследование в кооперативе с отрядом дзюниибантай-тайчо.
На столе, на беслоснежном выглаженном платочке появились двенадцать чёрненьких устройств самого что ни на есть подлого предназначения. Однако ради зрелища, что в перспективе могло иметь место, любой поступился бы своими принципами. И Генрюсай-сама не был исключением из этого грустного правила. Ближайшие дни обещали быть веселыми.
-Заткните эту собаку, - проворчал сотайчо, морщась от пронзительного воя небезызвестного нам бедного пса.

Сейретей. Офис 10-го отряда, кабинет фукутайчо. 11 утра.

Рангику задумчиво рассматривала три блестящих, аппетитно пузатеньких бутылочки сакэ, стоящих в укромном месте у её стола, где обычно ютились неподписанные бумаги, спрятанные от бдительного Хитсугаи-тайчо. Задумчива она была по одной простой причине: Мацумото решительно не представляла, откуда могли взяться данные крайне желанные предметы в данное крайне конкретное время. Будь на её месте кто другой, он бы явно подумал ещё чуть-чуть и выставил странное подношение вон. Но лейтенанту десятого отряда до совершенства всегда не хватало чуть-чуть здравомыслия (читай: мозгов). Тем более, когда дело касалось сакэ. Поэтому три бутылочки были старательно впихнуты между стопками неподписанных бумаг, а сама фукутайчо без зазрения совести отправилась на поиски предположительных собутыльников: пить в одиночку представлялось ей делом неблагодарным и неблагопристойным. Тот факт, что само распитие сакэ и было делом неблагодарным и неблагопристойным, упорно загонялся в пыльные углы подсознания, где никогда не гуляла совесть.
Надо признать, что искомые объекты нашлись довольно быстро. Шухей и Юмичика, обложившись отрядовскими бумагами и отчётами, резались в карты. Судя по раздраженному пофыркиванию Хисаги и довольной физиономии Юмичики, лейтенант девятого отряда отчаянно пролетал.
-Бака! - выругался Шухей, кидая карты. - Придётся писать за тебя ещё один отчёт...Попадалова.
-И не говори, -безмятежно отозвался Аоясегава, аккуратно пододвигая солидную стопочку отчётов оппоненту.
Шухей страдальчески вздохнул. Он уже прикидывал, а не достать ли Кадзешини.
-Запьём же горе наше сиим снадобьем счастливым, - вырулила из-за угла Мацумото. Хисаги и Юмичика дико уставились на дзююбантай-фукутайчо.
-Чё? - ляпнул Шухей.
-Сакэ через плечо, - доходчиво пояснила Мацумото, делая страшные глаза. Хисаги понятливо кивнул и неуверенно оглянулся на Аоясегаву. Тот пожал плечами и утвердительно махнул перьями.
Зерно было посажено в плодородную почву. Капитану двенадцатого отряда оставалось только потирать ревматичные ручки и дожидаться урожая.
Хотя он, конечно, и не предполагал, что ему так подфартит: в эксперименте невольно примут участие не только вторые лица отрядов.

Сейретей. Офис 3-го отряда, кабинет фукутайчо. 11:15 утра.

Верх-вниз, вверх-вниз... Ещё мягче, ещё аккуратнее, из-за полуприкрытых губ льётся стон. И снова вверх, чуть дальше, мягко поводя пальцами... Случайно обмакнуть пальцы в непослушную вязкую жидкость, машинально облизать их...

-Чёрт побери! - выругался лейтенант третьего отряда, отплевывая чернила. Изуру Кира писал Большой Квартальный Отчёт. Было отчаянно скучно, он поминутно зевал и вместо кисточки в чернильнице то и дело оказывались его руки. Нет, разумеется, Кира-фукутайчо не разлюбил свою работу, просто уже тринадцатый час подряд он водил туда-сюда этой гадской кисточкой, не смыкая глаз, и, кроме того, её кончик уже порядком обтрепался. Ещё мелькнула мысль послать кого-нибудь из офицеров в магазин за кисточками. Или... Не за кисточками?
Неизвестно, до каких чёртиков додумался бы бедный уставший шинигами, если бы под его окнами, а вернее под окнами офиса третьего отряда, не раздалось озабоченное шуршание и неразборчивая японская ругань.
-Менос, твои перья лезут мне в нос...Щас чихну. - злорадно.
-Убери свой сопливый орган от моих перьев!.. - панически.
-Тогда убери от меня свою задницу, - категорично.
-Это не задница, - сконфуженно.
-А что? - с тихой угрозой.
-Грудь Мацумото, - обречённо.
-Ааа, - с облегчением, - тогда можешь не убирать.
Кира поперхнулся чернилами. Перья — это Юмичика, грудь Мацумото — это Мацумото, а вот третий знакомый голос с хрипловатыми нотками принадлежал, несомненно, Хисаги Шухею. Все эти умозаключения это, конечно, прекрасно, но вот что эти трое делают у штаб-квартиры третьего отряда? Особенно, если учесть, что данные кадры вместе могут собраться только ради одного дела: у кого-то нашлась заначенная бутылочка сакэ. Санбантай-фукутайчо прожил на свете не один год и хорошо знал привычки и особенности товарищей по службе.
-Хисаги-сан, Рангику-сан...Юмичика-сан?
-Блять! - в три голоса проорали шинигами, тараща глаза. Кира в испуге отшатнулся от окна. А вот вышеназванной троице отшатнуться было куда сложнее...
-Щавель, - выдавил Изуру, тыча пальцем в перевязанный чем-то зеленым клубок из трёх тел.
-Чё? - сострил Шухей в который раз.
-Щавель...
-Изуру, %$*&^@@##%!!.. При чём здесь щавель?!
-Вы в рассаде щавеля Ичимару-тайчо запутались, - обреченно пролепетал Кира.
Троица в ужасе переглянулась. Щавель — санбантай-тайчо — запутались. Нехитрая логическая цепочка прямо-таки пахла опасностью.
-Ребят, - тихо, со стороны Юмичики. - Эта тварь рейацу сосёт.
-А ты чё думал, - голосом Рангику, - это ж Гин сажал.
-Пиздец, - заключил Шухей, выразительно проведя ребром ладони по горлу Мацумото. Получилось где-то в районе ниже планированного.
-А при чём тут я? - мгновенно обиделась лейтенант десятого отряда.
-А кто сказал, что под окнами третьего отряда самый короткий путь?
-А ты бы и не слушал!..
Изуру задумчиво оценивал обстановку.
-Вы что, опять напиться собрались?
Повисло гнетущее молчание, прерываемое только шорохом поправляемой Юмичикой хакама. Какой в этом был смысл в рассаде щавеля, умалчивалось.
-Мы тебя в долю возьмём, - заискивающе подмигнула Рангику.
-Только вытащи нас отсюда, - скосплеил Мацумото Шухей. Оба они прекрасно понимали, что если тайчо третьего отряда прознает, им будет ох как не сладко. А обычно когда всем несладко, сладко одному Гину.
Кира беспомощно оглянулся на оставленные на столе листы Большого Квартального Отчёта. На языке причудился вкус чернил. От одной мысли, что сейчас снова придется писать, Изуру замутило.
-Чёрт с вами, - пробормотал санбантай-фукутайчо, доставая из-под подоконника большие, местами поржавевшие портняжные ножницы, и неуклюже вылезая в окно. - Я в доле.

Сейретей. Офис 3-го отряда, кабинет фукутайчо. 12:10 дня.

-И-зу-ру... Изуру... Кира Изуру... Изуру Кира... САНБАНТА-та-та-та-тай-фукутайчо!!
Гин посчитал копчиком ступеньки и оказался в кабинете своего лейтенанта. Встал, потёр чувствительное место и ещё шире улыбнулся: день не задался.
А Киры не было. На столе белым ворохом покоились исписанные листы бумаги.
-Большой Квартальный Отчёт, - пропел Ичимару, перебирая листки, сидя прямо на столе. - Недописанный Большой Квартальный Отчёт...
Гин по мере возможности нахмурился и, спрыгнув со стола, подошёл к окну. Пахло щавелем. Свежескошенным. Тайчо с наслаждением вдохнул такой любимый аромат.
-Минутку. - Гин оглянулся на стол. - Недописанный отчёт...Изуру...Изуру...Недописанный отчёт...Недописанный...Изуру...Чё-т не стыкуется, - Ичимару почесал в затылке.
В щемящий аромат щавеля добавилась ещё одна нотка запаха — она казалась безобразной рядом с этим совершенным растением.
-Шанель №5, - безошибочно определил Гин. - Здесь был Аоясегава.
И тогда санбантай-тайчо решил пойти по запаху. У него, как у всякой лисицы, было феноменальное обоняние.

Сейретей. Кухонные помещения 6-го отряда. 1 час дня.

А в шестом отряде все было спокойно. Шинигами деловито сновали туда-сюда, выполняя приказы и поручения незабвенного капитана, и только сам тайчо сидел в своем кабинете, заперевшись на семь замков и подперев дверь Сенбонзакурой: Кучики Бьякуя писал Большой Квартальный Отчёт. В отличие от капитана трьетьего отряда, он не мог доверить это важное дело своему лейтенанту.
А тот и не особо рвался на помощь.
-Это правда крайне странно, - заключил вышеупомянутый Абараи Ренджи, осторожно тыкая пальцем в три странно появившееся в его кабинете бутылки сакэ, ныне притащенные под хакама в кухонные помещения отряда, где и находились сейчас лейтенант и подруга дней его суровых (читай: детства). - Не мог же это быть Кучики-тайчо.
-Идиот, - прошипела Рукия, - не смей даже думать на нии-сама. Небось сам заначил по пьянке, а сейчас вспомнить не можешь. Вместо мозгов одни татуировки.
-Молчала бы, - обиженно протянул Ренджи. - Малявка.
-Бабуин!
-Реви, Забима...Так нет, стой, что с бутылками-то делать будем?
Рукия крепко задумалась.
-Избавимся.
-Куда?
-В утроб унитаза.
Ренджи замотал головой. Рукия нахмурилась.
-Ну а что ты предлагаешь?
-Давай попробуем. - Прежде чем Кучики начала снова качать права, Абараи быстро продолжил: - Если совсем унылое дерьмо, избавимся, если нормальное, заначим. Халявное никогда не бывает бесполезным.
-Хоть одна умная мысль в твоей татуированной башке, - пробурчала Рукия, направляясь к небольшому столику со стаканами. - О, любимая кружка нии-сама...
На столике, на аккуратном круглом подносе стояла пузатая розовая чашка с зелеными слониками. То был обеденный чай для Кучики-тайчо. Чуть позади стакана стояли несколько пиал. Именно туда Ренджи и стремился налить немного сакэ.
-Придурок! - выпалила Рукия, с ужасом глядя, как изрядное количество сакэ бухнулось вместо пиалы в чай для капитана.
-Уймись, сейчас сменим, пробуй уже, идёт кто-то, - скороговорской пробурчал Ренджи, примериваясь к своей пиале. Не успели дружки откушать напитка, как в кухню вихрем вломился какой-то офицер с криком «Тайчо требует чай!», схватил поднос со спиртным чаем и испарился.
-Блять! - хором рявкнули Рукия и Ренджи, роняя так и не испитое сакэ.
Лейтенант выскочил в коридор, но шустрого шинигами уже не было, а прибежав к кабинету Бьякуи, Ренджи понял, что опоздал. В приоткрытую щелочку двери он увидел, как статный тайчо мирно пьёт псевдочай. У красноволосого мгновенно затряслись руки.
-Идиот, - обреченно констатировала Рукия, хватаясь за голову. Мимо них в кухонные помещения направился небольшой отряд шинигами.
-Сакэ, - хором пискнули друзья. Ренджи схватил Рукию в охапку и панически пошунпоил на кухню, еле обогнав идущих туда офицеров. Быстро схватил бутылки, сунул их Рукии и драпанул через окно. Шунпоить перестал только в районе владений десятого отряда.
-Что де-де-де-делать бу-бу-будем?.. - клацая зубами от бега, вопрошала Кучики.
-Сдыхаем Мацумото, должна нам будет, - выпалил Ренджи, озаренный светлой идеей.
-В натуре у тебя контора варит, - восхитилась Рукия.
-Фирма веников не вяжет, - довольно оскалился красноволосый.
Окрылённые собственными достижениями, друзья детства рванули в конуру лейтенанта десятого отряда.

Сейретей. Жилые кварталы. Квартира Мацумото Рангику. 2 часа дня.

-Час!! Час мы добирались через два квартала! Час!!.. - вопил Шухей, возмущённый до крайности. - Нас заподозрили все, даже те, кто в принципе быть подозрительным не умеет! Даже Укитаке-тайчо, Рангику, даже Укитаке!
-Не ори, - миролюбиво отозвалась Мацумото, вытаскивая бутылки. За столом уже с несчастным видом сидел Кира, понурив голову. («Небось пытается побороть муки совести от Недописанного Большого Квартального Отчёта», - сочувствующе подумала Рангику, наливая ему в первую очередь).
-Где петух? - Шухей. Мрачно.
-Какой петух? - не поняла Рангику.
-Петух.
-Щавель.
-При чём здесь щавель? - злобно.
-А при чём здесь петух?
-Аоясегава где? - выдавил Хисаги, стараясь оттащить кисть правой руки от ножен. Рангику неопределенно помотала головой.
-Кажется, у нас пополнение, - ожил Изуру.
Действительно, в дверях показался Юмичика, за спиной которого маячил третий офицер одиннадцатого отряда. В руках у него были три бутылки, подозрительно схожие с бутылками Мацумото. Иккаку выглядел порядком обескураженным.
-Такие же? - хором Мацумото и Мадараме.
-Но откуда? - Изуру и Юмичика.
-Может, уже заткнётесь? - Шухей и Ренджи.
-Ренджи-и-и-и? - все вышеперечисленные.
-Привет! - выдала Рукия, выглядывая из-за монументального плеча рокубантай-фукутайчо.
Пока уладили переполох, прошло минут двадцать. Наконец все расселись за столом.
-Мы, собственно, пришли к Рангику-сан сделать подарок... - начала Рукия, многозначительно поглядывая на Ренджи.
-Но потом подумали, что грех этот подарок не изъюзать! - неожиданно закончил Абараи, выставляя на стол идентичные бутылки. - Мы остаемся!
-Рен...
-По-нашему! - ухмыльнулась лейтенант десятого отряда, сдвигая на середину стола сакэ. На Рукию внимания никто старательно не обращал, так что она почла за здравомыслие пока что помолчать. И, возможно, собрать немного копрометирующей информации...

Сейретей. Офис 6-го отряда, кабинет тайчо. 3:30 дня.

-Не так!
Спустя 15 минут.
-Не такое!!
Ещё спустя 5 минут.
-Не вкусно!!..
-Тайчо! - в отчаянии воскликнул бедный офицер. - Мы позаваривали вам все сорта чая, что можно найти в Обществе Душ!..
-Не так! - капризно протянул Бьякуя, собирая глазки в кучку. - Найдите мне того, кто заварил тот самый чай! Я хочу ещё!
-Но, тайчо...
-Цвети, Сенбон...
-Есть, тайчо, уже бегу!
Попавший под раздачу офицер в смятении разглядывал кухню, стремясь найти хоть какую-то зацепку. Взгляд его упал на подносик, на котором стояла кружка. ТА САМАЯ кружка. Взял, понюхал. Лизнул...
-Сакэ, - в ужасе. - Надо сообщить Абараи-фукутайчо.
-Так это был Абара-а-аи-ку-ун? - сунув голову в дверной проём, протянул неугомонный тайчо. - Пойду найду моего ма-а-аленького лейтенантика...
-Нет, тайчо! Вы неправильно поняли!
Но Бьякуя был уже далеко. И вряд ли бедный офицер когда-нибудь узнает, что тайчо всё понял очень даже правильно.

Сейретей. Лаборатория 12-го отряда. 16:00 дня.

Дзюниибантай-тайчо был доволен. Их было уже семеро. Семеро бесшабашных лейтенантов и офицеров. По подсчетам Маюри выходило, что примерно в это время должна была начаться внеплановая вечеринка, спровоцированная разными причинами разных персон.
-Или это было бы слишком прилично называть вечеринкой? Кажется, то, что мы задумали, называется немного иначе, - пропел Куротцучи-тайчо. («Упаси меня Басков», - в ужасе подумала Нему, незаметно окрещивая тайчо вырезанным из отчётной папки крестом квинси).

Сейретей. Жилые кварталы, квартира Мацумото Рангику. 16:30.

-Предлагаю выпить за...любоф-ф-ф-фь, - несколько заплетающимся языком предложила хозяйка. Её, похоже, сносить начало первую.
-К чёрту любоф-ф-фь, выпьем за кровяку, - возразил Шухей. А этот, кажется, ещё не успел отойти от злобы за проигрышные карточные партии.
-Фу, как противно,- скривился Юмичика. - Выпьем же за красоту...
-Иди в Хуэко! - хором высказались Шухей и Ренджи.
-Давайте выпьем за мир во всём мире, - пискнул Изуру.
-Да! - грянули в голос шинигами. У Рукии, сидящей в уголке и строчащей что-то в большом блокноте, заложило уши. - Пису пис!!
-Пису пис, - бормотнула Кучики, подрисовывая эту фразу облачком к получившемуся комиксу. - Ичиго будет в восторге от моей манги. (Где-то в Каракуре во сне свалился с кровати вышеупомянутый).
Сакэ начало сносить довольно быстро. Было девять бутылок на шестерых, Рукия не пила. Однако на запредельную крепость напитка никто внимания не обращал, она компенсировалась потрясающим вкусом. Насколько потрясающим, настолько и странным. Впрочем, подстекленевшим собутыльникам было по тангенсу.
Первым проняло Аоясегаву. Глаза павлина помутнели, он то и дело бросал косые взгляды на лейтенанта девятого отряда, тоже, впрочем, порядком замутненного. Мацумото вообще была в неадеквате, посекундно икая и то и дело проливая мимо пиал. Поэтому всплеска опасной рейацу никто не заметил. (Рукия, хоть и самая трезвая, была увлечена графоманией).
Да и не то чтобы никто. Ренджи эту рейацу узнавал даже на больничной койке с проломленным черепом.
-Ку-ку-кучики-тайчо...Бля.
По мере возможности Ренджи принял более или менее вертикальное положение и осторожно пошёл к выходу. Что он скажет, как будет оправдываться — Ренджи не знал. Равно как не знал и того, что всесильный Кучики Бьякуя пьянеет с одной чайной ложки.
-Абара-а-а-и-ку-у-ун, - тайчо шестого отряда странно вихляющим шагом приближался к прифигевшему лейтенанту. - А я тебя нашёл.
-Та..тайчо? - голос красноволосого шатался где-то между нотами «ля» и «си».
-Ренджи, - жарко зашептал неприступный Бьякуя, приваливаясь к плечу подопечного. - Я... Я давно хотел сказать...Я искал тебя ради этого...Я...Ренджи...
-Тайчо... - шинигами прожгло странное чувство где-то в районе нижней части пресса. - Я тоже давно хотел сказать вам...
-Ренджи, - выдохнул Бьякуя на ухо красноволосому. У того все сжалось внутри. - Завари мне тот самый чай.
Ренджи со скрипом захлопнул челюсть. («Размечтался, да», - прозвучал в голове голос Забимару).
В лабиринтах Сейретея завыла потерявшаяся собака.
-Чайчик завариваем? - раздался над ухом у Бьякуи до боли знакомый ехидный голос. - А я бы тоже от чая не отказался. Не выставите вон старого коллегу, Кучики-тайчо?
-И вправду, - ожил Бьякуя, отлепляясь от плеча своего лейтенанта. - Что мы у порога-то стоим? Пошлите внутрь.
С этими словами неугомонный Кучики решительным шагом, стараясь унять вихляющие коленки, прошествовал в квартиру Мацумото. Ичимару Гин (именно его появление и ознаменовалось феноменальным по ехидности голосом) задумчиво посмотрел ему вслед.
-Каков, а, Абараи-фукутайчо? Да от вас сакэ так и веет, - ещё шире улыбнулся лисица всея Блич.
-Ниправдо, - твердо возразил Ренджи, сдавая задом в сторону все той же двери.
-Правдо, - оскалился Гин, газуя вперед.
-Ниправдо, - отфутболил бедный лейтенант, стараясь пропихнуться в дверной проём.
-Правдо, - злобно припечатал Гин, с ласковой улыбкой пинком в коленку отправляя рокубантай-фукутайчо в многострадальный проём и протискиваясь следом.
Вой несчастной заблудившейся собаки внезапно исказился и умолк. Видимо, в бесконечных лабиринтах Сейретея ей встретился не менее заблудившийся Зараки Кенпачи.

Сейретей. Штаб-квартира 1-го отряда. Кабинет тайчо. 16:35.

-Сасакибе-фукутайчо, запускайте.
-Есть, Ямамото-сама.
Лейтенант первого отряда осторожно нажал кнопочку на пульте дистанционного управления. В углу одной из квартир жилых кварталов Сейретея мигнула и загорелась красная лампочка. Шоу началось.

Сейретей. Жилые кварталы, квартира Мацумото Рангику. 16:40.

-Оппа ни шутя, - тихо бормотнул Хисаги Шухей, осторожно отодвигая пиалу с сакэ.
В дверях, немного скосившись набок, стоял капитан шестого отряда. Пронзительные очи его пылали нездоровым огнём.
-Нии-сама, - прошептала Рукия, закрываясь блокнотом. Если учесть соотношение размеров данного предмета и самой Кучики, это было вполне реально.
-Кучики-тайчо, мы... — начал было ещё державшийся Иккаку, вытягиваясь по стойке смирно.
-Я чую чай, - хрипло прервал его Бьякуя. - Мой чай...
За его спиной послышалось ожесточенное шуршание и сдавленная ругань. В проёме, потеснив достопочтенную главу клана Кучики, появился санбантай-тайчо собственной персоной. За ворот косоде он держал брыкающегося Ренджи.
-Совсем вы распустили свой отряд, - улыбнулся он Бьякуе.- Воспитывать надо, Кучики-тайчо, воспитывать...Уважаемый, что вы творите?..
-Чай, - маниакально шептал тайчо шестого отряда, втягивая носом пропахший сакэ воздух. - Это тот самый сорт чая, который в обед заварил мне Абараи-фукутайчо...
-Чай? Абараи-кун? Не пинайтесь, Абараи-кун...
-Пустите меня! Вы не имеете никакого морального права! - Ренджи с чуством пнул капитана третьего отряда ногой в коленку.
-Заберите свою истеричку! - помятый Гин спихнул извивающегося Ренджи на руки Кучики-тайчо. - Небось с вами он про моральные права говорить не будет...
И вправду — Ренджи затих, оказавшись придавленным к груди родного тайчо. Компания подавленно молчала.
-Что умолкли? - сладко пропел Ичимару. - Дайте уже Кучики-тайчо его желанный чай...А мне верните фукутайчо.
Ренджи честно пытался не пустить своего капитана к выпивке, которую тот все ещё продолжал величать чаем. Но если уж Бьякуя Кучики что-то возжелал, он этого добъется. Даже ценой покусанных рук собственного лейтенанта.
-Но-но, Гин, - промурлыкала Рангику, мутным взглядом наблюдая, как Бьякуя присосался к бутылке. - Смотри, все расслабляются, почему бы тебе не...
-Замолчите, дзююбантай-фукутайчо, - ехидно вставил свои пять копеек Ичимару в тираду Мацумото, дергая ничего не соображающего Киру за чёлку. - Кто вы мне такая после того, как споили моего лейтенанта, не дописавшего Большой Квартальный Отчёт? Вот дописал, тогда и спаивали бы. Пошли, Изуру. Не ври, ты не пьян. Я что сказал?..

Сейретей. Жилые кварталы. Некогда квартира Мацумото Рангику. 6:00 утра.

Тихим шагом, изображая из себя карикатуру на Рихарда Зорге, Маюри Куротцучи продвигался к небезызвестному дверному проёму, который, как погло показаться, пострадал больше всех. Шею ботаника всея Готей 13 оттягивал внушительных размеров профессиональный фотоаппарат. Чуть позади шла его фукутайчо, держа в руках небольшой чёрный портфель.
Маюри осторожно приоткрыл дверь и тут же, дабы не исторгнуть вопль восхищения, закрыл её.
-Загружай, Нему, - приказал он, кивая на нет-бук в руках фукутайчо. - Сразу же и распечатаем.
Спустя 11 минут.
-Загрузился?
-Нет, тайчо.
-Чёртова Винда! Надо изобрести что-нибудь новенькое. Всё, двигаем.

И дивное зрелище открылось очам их...
-Всё-таки эта дрянь действует, - довольно констатировал Куротцучи-тайчо, встряхивая небольшой флакончик с ярко-розовым афродизиаком.
У окна — стол, живописно заваленный бутылками и чьим-то основательно подранным капитанским хаори. В принципе, это был весь пейзаж, обрамлявший картину греховности происходящей накануне «внеплановой вечеринки».
Кадры с профессионального фотоаппарата Маюри, добросовестно скоммунизденного из запасов сотайчо, получились великолепные.

Кадр 1.
Единственная кровать, как и предполагалось, была занята аристокранутым капитаном шестого отряда. Отсутствие на нем хаори (а так же косоде и хакама) предполагало, что именно этим самым хаори пытались прикрыть пустые бутылки, впрочем, довольно безуспешно. Все пикантные места кучиковского происхождения были заботливо укрыты фамильным шарфиком.
А спал драгоценный рокубантай-тайчо на хрупком плечике свего лейтенанта. У обоих — припухшие губы, а у Ренджи на татуированной груди ещё и пара царапин. На носу, кстати, тоже. Видимо, о кейсенкан поцарапался. Сам же кейсенкан в разобранном состоянии валялся где-то около противоположной стены, на которой подводкой для глаз была нарисована мишень. В мишень были воткнуты восемь занпакто. Как выяснилось, с бодуна самый меткий Гин.

Кадр 2.
В углу на ворохе игральных карт в обнимку возлежали Шухей и Юмичика. Игральные карты предполагали тот факт, что прежде чем перейти к приятному выяснению отношений, офицер и лейтенант пытались выяснить отношения азартным способом. Однако маюревская «дрянь» скосила и их.

Кадр 3.
О, тут уже куда более пикантно. На футоне кое-как уместились аж трое: Мацумото Рангику, Ичимару Гин и Изуру Кира. Причём, именно в этой последовательности. Рангику то и дело порывалась подтащить Гина к себе, но тот, словно сквозь сон ощущая это, подтаскивался поближе к Изуру и утыкался лицом в его грудь с бормотанием «Изыди, ведьма» или «Изуру, милый, давай ещё». На эти бессознательные реплики лейтенант вздрагивал и шептал что-то вроде «Тайчо, ... (цензура: автор краснеет)»

Кадр 4.
У Иккаку тоже была волшебная ночь. Он спал с бутылкой.

Кадр 5.
Бедная Рукия, красная как рак даже во сне, нервно дремала, подложив под голову почти полностью исписанный блокнот. Кто-то заботливо завязал ей глаза поясом от хакама (судя по эмблеме на ткани — её собственный брат). Она то и дело вздрагивала, когда со стороны футона, а конкретнее капитана и лейтенанта третьего отряда, доносились недвусмысленные звуки.

Маюри в последний раз щёлкнул профом и, матернув напоследок операционную систему нет-бука, вышел прочь.

Сейретей. Неизвестная территория, тёмная комната с огромным плазменным экраном. 21:00.

-Великолепное качество сьёмки.
-Согласен, это лучшее, что мы смогли достать на грунте. Позвольте поздравить вас с таким потрясающим изобретением — если ваш афродизиак пробрал даже тайчо и фукутайчо Готей 13, это действительно мощное средство.
-Спасибо, Ямамото-сама. Однако, в нашем исследовании это было не главное.
-Верно. Полагаю, вы уже составили протокол?
-Да, прошу. У меня несколько копий, поставьте печать и подпись.
Сотайчо просмотрел бумагу и улыбнулся.
-Превосходно. У нас есть материал, с которым можно работать.

Экран мигнул и потух. Хлопнула дверь. Порывом ветра со стола смахнуло одинокий белый листок бумаги с незамысловатым содержанием:
«Протокол первого исследования Яойного Клуба Сейретея.
Натуралов: 3 шт.
Яойщиков: 6 шт.
Глава Яойного Клуба Сейретея Ямамото Генрюсай (подпись)
Второе доверенное лицо, пресс-атташе Клуба Маюри Куротцучи (подпись)».

@темы: блич, юмор, фанфики