или прыскучий чай правит миром(с)
Название: Авария
Автор: Murury
Фандом: Блич
Персонажи: Орихиме и её Пустая
Жанр: Странный сюростёб.
Рейтинг: G
Саммари: О голосах, глазах, маньяках и музыкальных изысках.
Дисклеймер: Не моё, забирайте, Кубо-сан.
Размещение: Хех, да можно, если оно кому-то понадобится - только ссылку мне.
От автора: Написано для моей милой сообщницы-Химеманки Alcohol-sama, которая утверждала, что будет рада любому подарку с Орихиме. Ну и тем, кто хотел ещё что-то про Пустую Орихиме.
читать дальше
Орихиме, конечно же, не впервые посещал этот странный, шипящий голос. Слышался он буквально отовсюду – или ниоткуда. Может, он ей вообще чудился. Но, тем не менее, это не изменяло двух фактов.
1. Орихиме его всё-таки слышала.
2. Он каждый раз её немного пугал.
Так о чём это я? Ах да, о голосе. Знаете что? Сегодня Орихиме услышала его снова.
- Ну что, сломала? – ехидно вопросили откуда-то Оттуда.
Орихиме вздрогнула, но оборачиваться не стала. Некий опыт подсказывал, что ничего кроме холодильника она за спиной не увидит. Нет, не подумайте, Орихиме ничего не имела против говорящих холодильников – но ведь в прошлый раз голос доносился от окна в её комнате, наверху… Ползающие по отвесным стенам холодильники отторжения тоже не вызывали, но Орихиме сомневалась, что такое ленивое существо стало бы сдвигаться с места даже ради неё.
Наверное, у неё даже вышло бы стать великим сыщиком или космонавтом. Ведь она так ловко отсеяла одного из подозреваемых! Причём тут космонавт, Орихиме не знала. Наверное, ей просто очень хотелось им стать.
- Игнорируешь, сестрица? – ах да, голос был девичьим. Теперь холодильник точно отсеялся из списка подозреваемых – во-первых, родственников среди этих детей бытовой промышленности Орихиме не помнила, а во-вторых – холодильник был уж точно не девушкой, а таким из себя крепеньким старичком, пережившим прогресс, войну, саму Орихиме - и, собственно, заглохнуть пока не собирающимся. Это определённо вызывало к нему уважение, учитывая последний пункт.
Но дело, вообще-то, было не в голосе, не в холодильнике и даже не в новом розовом халате в зелёную полосочку.
Орихиме и правда сломала. Ложку. Любимую чайную ложку, стальную, с длинным узорчатым черенком… как можно сломать стальную чайную ложку, спросите вы? О, нет ничего проще. Просто подарите её Орихиме.
Ложку было страшно жаль, почти до слёз. Вот если бы Орихиме была учёным, она обязательно изобрела бы способ починить несчастную! Ну, или если бы хотя бы знала, где в Каракуре можно купить клей для металла.
- А я тебе говорила, говорила – «Не тыкай ложкой в кафель!» А ты? Вот скажи мне, а что ты? – возмущение в «её» голосе набирало обороты. – Я даже не могу понять, зачем ты это делала!
Против воли Орихиме немного смутилась. Ну что тут такого… играют же люди на хрустальных бокалах! А вот ей захотелось на кафеле. Ложкой.
Иногда Орихиме мыслила чересчур креативно.
- Музыкантша… - слегка ошарашено протянул голос.
Орихиме ощутила себя немного польщенной.
А за клеем она всё-таки пошла. Ну и что, что не знала, где находится магазин? Кто ищет, тот всегда найдёт, в конце концов.
Голос, очевидно поражённый в самое сердце её талантом и творческой жилкой, на время затаился. Но Орихиме всё-таки изредка оглядывалась – а вдруг мелькнёт тень коварно крадущегося за ней холодильника? Хоть она и сняла с него подозрения, тот продолжал чем-то смутно беспокоить.
День был довольно пасмурным, кстати – дождь будто вот-вот собирался зарядить. Почему говорилось «зарядить» Орихиме не знала. Но главной среди догадок была та, про пистолеты. Не совсем про пистолеты, про фильм. Или про того мужчину. Или…
Нет, стоп, надо по порядку. Как-то они вместе с Тацки смотрели фильм – из тех, что любила Тацки, конечно. Боевик. И там был мужчина, который был плохим, и, конечно же, умер под конец. Ну, знаете, как бывает в хороших боевиках? Плохие умирают. Так вот, иногда Орихиме думала, что он по какой-то глупой ошибке попал в рай, и за неимением пистолетов стрелял в прохожих из туч, в лучших своих традициях.
Иногда этому нехорошему человеку даже попадал в руки град – и уж тогда-то мерзавец развлекался на славу. Орихиме даже порой казалось, что она слышит его смех откуда-то сверху.
Смех был неприятным. Определённо. Прямо как новая учительница математики.
Но ангелы, наверное, всё-таки за ним следили – и зимой вместо дождей и града подсовывали мягкий, пушистый снег.
Это радовало.
Задумавшись над этим, несомненно, интересным фактом, Орихиме вышла к «зебре» перехода. Она, кстати сказать, совершенно не понимала – как можно было назвать это «зеброй»! Ведь зебры чёрно-белые. «Чёрно-», «чёрно-»! Ну никак не «серо-»…
- Ты неисправима… - почему-то Орихиме отчётливо представился «её» тяжёлый вздох.
В голове что-то защёлкало, как деревянная трещотка, или леденцы в упаковке, или ногти по столешнице.
Внезапно мелькнуло понимание, что дорогу она отправилась переходить на красный свет. Захотелось сказать что-то вроде «Ой!», но думалась почему-то всякая ерунда, например: «Откуда у меня в сознании столы? Может, там есть ресторан?..»
А потом послышался жуткий визг, как на ведьминском шабаше, в глаза ударил свет…
Последней разумной мыслью было что-то укоризненное, начёт «её» - ну разве положено молодым девушкам так ругаться?.. Откуда-то Орихиме точно знала, что «она» её ровесница.
Бормотание. Яростное, обозлённое – где-то рядом, совсем рядом…
- «Неположено ругаться! Ха! Нашла, о чём посреди дороги размышлять, вот же идиотка!.. Ооо, да за что же мне такое… Музыкантша, а!
Дальше послышался немного истерический смех, со всхлипываниями и уже неразборчивыми восклицаниями, среди которых отчётливо мелькали только «холодильник», «идиотка» и почему-то «Полосочка! Зелёная полосочка!»
Полосочка, очевидно, была самым значимым из занимавших неизвестную девушку мыслей.
Орихиме решила, что надо бы внести ясность.
- Розово-зелёная. Она была розово-зелёной. – Это она произнесла, всё ещё не открывая глаз. Ощущения подсказывали, что к ресницам кто-то привязал много-много тоненьких верёвочек. Из-за этого они казались очень тяжёлыми.
Смех затих.
Послышались приближающиеся шаги, внезапно громко отдающиеся в тишине.
Сначала у Орихиме ёкнуло сердце, потом – что-то в голове. От последнего срочно захотелось застонать и какую-нибудь таблеточку. От головы.
- Топор?.. – ехидно-разозлённое шипение послышалось совсем близко, сотней остреньких молоточков ударяя по ушам.
Орихиме тихонечко и жалобно застонала, пытаясь намекнуть, что можно бы вести себя и потише.
Та, другая не впечатлилась.
- И не думай… - Чьи-то пальцы цепко ухватили за подбородок. – Заслужила! – это уже совсем не по-девичьи рявкнули прямо в лицо, заставив подскочить и всё-таки порвать те странные ниточки – глаза распахнулись…
Визжала Орихиме громко и вдохновенно.
- Девушка, девушка! С вами всё в порядке?! – перед глазами плыло.
Весь мир и тень, которая склонилась над ней, радостно и беззаботно покачивались из стороны в сторону. Машинально Орихиме поискала в их движениях элементы какого-нибудь известного ей танца – но не нашла.
Это расстраивало.
И голова боле-ела…
Ой. Там же были… Глаза! Большущие, страшные, оранжево-чёрные глаза! Ужас-то какой…
Послышался уже почти усталый вздох, достойный всепрощающего Ками.
«Глаза!» - с ужасом подумала Орихиме.
«Дура» - задолбано припечатали глаза.
Орихиме немного обиделась, но ужас прошёл.
Тем временем тень сама по себе превратилась в явно обеспокоенного молодого мужчину. Тот, заметив, что она очнулась, подхватил её на руки и куда-то понёс, находу что-то говоря про больницу, машину, осторожность и пытаясь ещё при этом извиняться.
Глаза как-то истерично хихикнули.
«А вот и маньяк на нашу голову… Жизнь прекрасна!» - кажется, с обозлённого их настрой сменился на философский.
Орихиме, конечно, понимала, что маньяк – это не очень-то хорошо. Но причин подозревать в подобном этого мужчину у неё не было, хотя он, как Орихиме догадалась, её сбил. Это было печально, ей ведь так хотелось поскорее найти тот клей.… А теперь это важное дело придётся отложить.
«Ками… тебя машина сбила, а ты думаешь про КЛЕЙ…»
Какой же из неё Ками? Она просто Орихиме, Иноуэ Орихиме…
«Так, всё. Отключайся, если тебя сейчас изнасилуют и убьют, я не хочу это видеть»
Дальше Орихиме не успела ничего подумать, хотя парочка слегка пошатывающихся мыслей и попыталась постучаться к ней в голову.
Бедолаги. Они-то не знали, какое это гиблое дело…
…Медсестра была странная. Вместо халата на ней было смутно знакомое длинное белое платье, волосы тоже были белыми. Ногти на вцепившихся в ткань платья пальцах красовались аккуратным чёрным маникюром.
Всё в ней Орихиме что-то напоминало. И чем выше она поднимала взгляд, тем ближе становилась разгадка…
«Глаза!» - хотела было вскрикнуть Орихиме, но девушка скорчила такую рожу, что слова буквально зацепились руками и ногами за что-то в горле, наотрез отказываясь вылезать.
Потом пришло ещё одно…
«Какая… Белая я…»
Белая – это было лучшее определение для особы, сверлящей её сейчас внимательным (Препарирующим!) взглядом.
Потом она заговорила, и Орихиме тут же немного расслабилась. Это был голос, тот самый, так доблестно поддержавший её в трудный час утраты любимой ложки. У ложки был длинный черенок, точно.
- Очнулась… - она произнесла это медленно, тяня гласные – будто прикидывая, кажется ей или нет. – Поздравляю, тот придурок оказался очень совестливым маньяком – даже до больницы твою тушку довёз. Хотя я бы тебя точно изнасиловала. В назидание.
Орихиме почему-то из всего сказанного извлекла только последнюю фразу.
- Не надо меня насиловать. – Она немного напряглась, сделав попытку отползти назад.
«Медсестра» закатила глаза, явно борясь с желанием патетично возвести руки к небу.
- Очень ты мне нужна… - пробурчала та, и качнула головой.
Тем временем Орихиме уже оглядывалась – вокруг был… сад? А как же больница?
Она решительно ничего не понимала, но сад ей определённо нравился. А вот она говорила, говорила, что есть булочки, растущие на деревьях!
- Нужна, да?.. – рассеянно спросила она, уже не вполне осознавая, к кому обращается.
Хихикающие глазастые розы были интереснее. Они лукаво переглядывались и шептались – Орихиме вдруг очень захотелось присоединиться к беседе…
- Ай! – довольно-таки болезненный подзатыльник явился полной неожиданностью.
- О чём ты только думаешь! – белая близняшка нависла над Орихиме недописанным докладом по биологии. Даже хуже.
- За что?! – справедливо возмутилась Орихиме. Она была точно уверенна, что справедливо.
На пару мгновений Орихиме почувствовала себя рыцарем. Или всё-таки космонавтом?..
Та, другая, белая Орихиме вздохнула, пошевелила губами. Она считала до десяти. Потом ещё раз. И ещё.
Губы у неё были синими. Бедная, подумала Орихиме. Замёрзла, наверное. Захотелось обнять её, пригреть, сказать что-нибудь утешающее, ласковое. Орихиме вообще была доброй, очень доброй.
А та подняла какой-то уж совсем непроницаемый взгляд, поднялась на ноги. Повернулась спиной, направившись куда-то вглубь дубовой рощи, звенящей серебристыми колокольчиками. Бордовая крапива пыталась уцепиться за подол её платья маленькими колючими ладошками – но под вскользь кинутым холодным взглядом как-то вся тут же сдулась и присмирела.
И тут Орихиме внезапно пришла в голову Мысль. Нет, даже две Мысли.
Первая была – «Где это я и кто это ты?» Вторая была слегка неразборчивой из-за мелькающей биологии и полосатых космонавтов, танцующих румбу.
Белая Орихиме, кажется, могла читать её мысли.
- Я Пустая. – Орихиме вздрогнула, чисто инстинктивно. – Ты в своём внутреннем мире. Нет, есть я тебя не собираюсь, и тело захватывать тоже. Мне дорог мой мозг, я не выдержу зрелища себя в том мерзком халате…
Орихиме очень чётко представила себе злорадно хихикающую Пустую, заносящую над ней, Орихиме, вилку и ножик. Нет. Чайную ложку с длинным черенком. Ещё на ней был халат в розово-зелёную полоску, а мозг её уходил на закат, придав извилинам скорбное выражение и махая костлявой ручкой.
Пустая вздрогнула.
Орихиме её порой и правда пугала. Сильно.
Та виновато улыбнулась. Пустую слегка перекосило.
- Бывай, вообщем. – она замолчала на пару секунд. – И не попадай больше под машины, ясно? Даже твоё катастрофическое везение может тебе вдруг изменить.
- С кем? – По инерции спросила Орихиме.
Но ей уже никто не ответил – Пустая уходила, а уютный разноцветный садик постепенно заволакивала белая пелена…
С того случая прошло пару месяцев. Авария сказалась исключительно ушибами и синяками – ну, и небольшим сотрясением мозга. Пустая ехидно отметила удивительность его наличия.
Орихиме на неё не обижалась – она решила, что некоторая грубость и раздражительность данной представительницы фауны (флоры?) её внутреннего мира объясняется исключительно тяжёлым детством и деревянными игрушками. Та на это почему-то начала обзываться – но тут же замолчала. Орихиме взбрело в голову её… погладить. По головке.
А что такого?..
«Что такого» Пустая не объяснила, даже когда больно перехватила ладонь, чуть не сломав все косточки. Только диковато покосилась, выдохнула. Вняла, наконец, возмущённо-перепуганным увещеваниям, и железная хватка перестала быть опасной.
Но её руку Пустая тогда почему-то отпускать не спешила.
…А вообще, жизнь шла своим чередом.
- Только не говори мне, что ты собираешься ЭТО купить… - голос у Пустой слегка осип от ужаса.
А голубое платье в оборочку с зелёным Микки Маусом на животе призывно шевелило с витрины ядовито-розовыми ленточками…
Автор: Murury
Фандом: Блич
Персонажи: Орихиме и её Пустая
Жанр: Странный сюростёб.
Рейтинг: G
Саммари: О голосах, глазах, маньяках и музыкальных изысках.
Дисклеймер: Не моё, забирайте, Кубо-сан.
Размещение: Хех, да можно, если оно кому-то понадобится - только ссылку мне.
От автора: Написано для моей милой сообщницы-Химеманки Alcohol-sama, которая утверждала, что будет рада любому подарку с Орихиме. Ну и тем, кто хотел ещё что-то про Пустую Орихиме.
читать дальше
Орихиме, конечно же, не впервые посещал этот странный, шипящий голос. Слышался он буквально отовсюду – или ниоткуда. Может, он ей вообще чудился. Но, тем не менее, это не изменяло двух фактов.
1. Орихиме его всё-таки слышала.
2. Он каждый раз её немного пугал.
Так о чём это я? Ах да, о голосе. Знаете что? Сегодня Орихиме услышала его снова.
- Ну что, сломала? – ехидно вопросили откуда-то Оттуда.
Орихиме вздрогнула, но оборачиваться не стала. Некий опыт подсказывал, что ничего кроме холодильника она за спиной не увидит. Нет, не подумайте, Орихиме ничего не имела против говорящих холодильников – но ведь в прошлый раз голос доносился от окна в её комнате, наверху… Ползающие по отвесным стенам холодильники отторжения тоже не вызывали, но Орихиме сомневалась, что такое ленивое существо стало бы сдвигаться с места даже ради неё.
Наверное, у неё даже вышло бы стать великим сыщиком или космонавтом. Ведь она так ловко отсеяла одного из подозреваемых! Причём тут космонавт, Орихиме не знала. Наверное, ей просто очень хотелось им стать.
- Игнорируешь, сестрица? – ах да, голос был девичьим. Теперь холодильник точно отсеялся из списка подозреваемых – во-первых, родственников среди этих детей бытовой промышленности Орихиме не помнила, а во-вторых – холодильник был уж точно не девушкой, а таким из себя крепеньким старичком, пережившим прогресс, войну, саму Орихиме - и, собственно, заглохнуть пока не собирающимся. Это определённо вызывало к нему уважение, учитывая последний пункт.
Но дело, вообще-то, было не в голосе, не в холодильнике и даже не в новом розовом халате в зелёную полосочку.
Орихиме и правда сломала. Ложку. Любимую чайную ложку, стальную, с длинным узорчатым черенком… как можно сломать стальную чайную ложку, спросите вы? О, нет ничего проще. Просто подарите её Орихиме.
Ложку было страшно жаль, почти до слёз. Вот если бы Орихиме была учёным, она обязательно изобрела бы способ починить несчастную! Ну, или если бы хотя бы знала, где в Каракуре можно купить клей для металла.
- А я тебе говорила, говорила – «Не тыкай ложкой в кафель!» А ты? Вот скажи мне, а что ты? – возмущение в «её» голосе набирало обороты. – Я даже не могу понять, зачем ты это делала!
Против воли Орихиме немного смутилась. Ну что тут такого… играют же люди на хрустальных бокалах! А вот ей захотелось на кафеле. Ложкой.
Иногда Орихиме мыслила чересчур креативно.
- Музыкантша… - слегка ошарашено протянул голос.
Орихиме ощутила себя немного польщенной.
А за клеем она всё-таки пошла. Ну и что, что не знала, где находится магазин? Кто ищет, тот всегда найдёт, в конце концов.
Голос, очевидно поражённый в самое сердце её талантом и творческой жилкой, на время затаился. Но Орихиме всё-таки изредка оглядывалась – а вдруг мелькнёт тень коварно крадущегося за ней холодильника? Хоть она и сняла с него подозрения, тот продолжал чем-то смутно беспокоить.
День был довольно пасмурным, кстати – дождь будто вот-вот собирался зарядить. Почему говорилось «зарядить» Орихиме не знала. Но главной среди догадок была та, про пистолеты. Не совсем про пистолеты, про фильм. Или про того мужчину. Или…
Нет, стоп, надо по порядку. Как-то они вместе с Тацки смотрели фильм – из тех, что любила Тацки, конечно. Боевик. И там был мужчина, который был плохим, и, конечно же, умер под конец. Ну, знаете, как бывает в хороших боевиках? Плохие умирают. Так вот, иногда Орихиме думала, что он по какой-то глупой ошибке попал в рай, и за неимением пистолетов стрелял в прохожих из туч, в лучших своих традициях.
Иногда этому нехорошему человеку даже попадал в руки град – и уж тогда-то мерзавец развлекался на славу. Орихиме даже порой казалось, что она слышит его смех откуда-то сверху.
Смех был неприятным. Определённо. Прямо как новая учительница математики.
Но ангелы, наверное, всё-таки за ним следили – и зимой вместо дождей и града подсовывали мягкий, пушистый снег.
Это радовало.
Задумавшись над этим, несомненно, интересным фактом, Орихиме вышла к «зебре» перехода. Она, кстати сказать, совершенно не понимала – как можно было назвать это «зеброй»! Ведь зебры чёрно-белые. «Чёрно-», «чёрно-»! Ну никак не «серо-»…
- Ты неисправима… - почему-то Орихиме отчётливо представился «её» тяжёлый вздох.
В голове что-то защёлкало, как деревянная трещотка, или леденцы в упаковке, или ногти по столешнице.
Внезапно мелькнуло понимание, что дорогу она отправилась переходить на красный свет. Захотелось сказать что-то вроде «Ой!», но думалась почему-то всякая ерунда, например: «Откуда у меня в сознании столы? Может, там есть ресторан?..»
А потом послышался жуткий визг, как на ведьминском шабаше, в глаза ударил свет…
Последней разумной мыслью было что-то укоризненное, начёт «её» - ну разве положено молодым девушкам так ругаться?.. Откуда-то Орихиме точно знала, что «она» её ровесница.
Бормотание. Яростное, обозлённое – где-то рядом, совсем рядом…
- «Неположено ругаться! Ха! Нашла, о чём посреди дороги размышлять, вот же идиотка!.. Ооо, да за что же мне такое… Музыкантша, а!
Дальше послышался немного истерический смех, со всхлипываниями и уже неразборчивыми восклицаниями, среди которых отчётливо мелькали только «холодильник», «идиотка» и почему-то «Полосочка! Зелёная полосочка!»
Полосочка, очевидно, была самым значимым из занимавших неизвестную девушку мыслей.
Орихиме решила, что надо бы внести ясность.
- Розово-зелёная. Она была розово-зелёной. – Это она произнесла, всё ещё не открывая глаз. Ощущения подсказывали, что к ресницам кто-то привязал много-много тоненьких верёвочек. Из-за этого они казались очень тяжёлыми.
Смех затих.
Послышались приближающиеся шаги, внезапно громко отдающиеся в тишине.
Сначала у Орихиме ёкнуло сердце, потом – что-то в голове. От последнего срочно захотелось застонать и какую-нибудь таблеточку. От головы.
- Топор?.. – ехидно-разозлённое шипение послышалось совсем близко, сотней остреньких молоточков ударяя по ушам.
Орихиме тихонечко и жалобно застонала, пытаясь намекнуть, что можно бы вести себя и потише.
Та, другая не впечатлилась.
- И не думай… - Чьи-то пальцы цепко ухватили за подбородок. – Заслужила! – это уже совсем не по-девичьи рявкнули прямо в лицо, заставив подскочить и всё-таки порвать те странные ниточки – глаза распахнулись…
Визжала Орихиме громко и вдохновенно.
- Девушка, девушка! С вами всё в порядке?! – перед глазами плыло.
Весь мир и тень, которая склонилась над ней, радостно и беззаботно покачивались из стороны в сторону. Машинально Орихиме поискала в их движениях элементы какого-нибудь известного ей танца – но не нашла.
Это расстраивало.
И голова боле-ела…
Ой. Там же были… Глаза! Большущие, страшные, оранжево-чёрные глаза! Ужас-то какой…
Послышался уже почти усталый вздох, достойный всепрощающего Ками.
«Глаза!» - с ужасом подумала Орихиме.
«Дура» - задолбано припечатали глаза.
Орихиме немного обиделась, но ужас прошёл.
Тем временем тень сама по себе превратилась в явно обеспокоенного молодого мужчину. Тот, заметив, что она очнулась, подхватил её на руки и куда-то понёс, находу что-то говоря про больницу, машину, осторожность и пытаясь ещё при этом извиняться.
Глаза как-то истерично хихикнули.
«А вот и маньяк на нашу голову… Жизнь прекрасна!» - кажется, с обозлённого их настрой сменился на философский.
Орихиме, конечно, понимала, что маньяк – это не очень-то хорошо. Но причин подозревать в подобном этого мужчину у неё не было, хотя он, как Орихиме догадалась, её сбил. Это было печально, ей ведь так хотелось поскорее найти тот клей.… А теперь это важное дело придётся отложить.
«Ками… тебя машина сбила, а ты думаешь про КЛЕЙ…»
Какой же из неё Ками? Она просто Орихиме, Иноуэ Орихиме…
«Так, всё. Отключайся, если тебя сейчас изнасилуют и убьют, я не хочу это видеть»
Дальше Орихиме не успела ничего подумать, хотя парочка слегка пошатывающихся мыслей и попыталась постучаться к ней в голову.
Бедолаги. Они-то не знали, какое это гиблое дело…
…Медсестра была странная. Вместо халата на ней было смутно знакомое длинное белое платье, волосы тоже были белыми. Ногти на вцепившихся в ткань платья пальцах красовались аккуратным чёрным маникюром.
Всё в ней Орихиме что-то напоминало. И чем выше она поднимала взгляд, тем ближе становилась разгадка…
«Глаза!» - хотела было вскрикнуть Орихиме, но девушка скорчила такую рожу, что слова буквально зацепились руками и ногами за что-то в горле, наотрез отказываясь вылезать.
Потом пришло ещё одно…
«Какая… Белая я…»
Белая – это было лучшее определение для особы, сверлящей её сейчас внимательным (Препарирующим!) взглядом.
Потом она заговорила, и Орихиме тут же немного расслабилась. Это был голос, тот самый, так доблестно поддержавший её в трудный час утраты любимой ложки. У ложки был длинный черенок, точно.
- Очнулась… - она произнесла это медленно, тяня гласные – будто прикидывая, кажется ей или нет. – Поздравляю, тот придурок оказался очень совестливым маньяком – даже до больницы твою тушку довёз. Хотя я бы тебя точно изнасиловала. В назидание.
Орихиме почему-то из всего сказанного извлекла только последнюю фразу.
- Не надо меня насиловать. – Она немного напряглась, сделав попытку отползти назад.
«Медсестра» закатила глаза, явно борясь с желанием патетично возвести руки к небу.
- Очень ты мне нужна… - пробурчала та, и качнула головой.
Тем временем Орихиме уже оглядывалась – вокруг был… сад? А как же больница?
Она решительно ничего не понимала, но сад ей определённо нравился. А вот она говорила, говорила, что есть булочки, растущие на деревьях!
- Нужна, да?.. – рассеянно спросила она, уже не вполне осознавая, к кому обращается.
Хихикающие глазастые розы были интереснее. Они лукаво переглядывались и шептались – Орихиме вдруг очень захотелось присоединиться к беседе…
- Ай! – довольно-таки болезненный подзатыльник явился полной неожиданностью.
- О чём ты только думаешь! – белая близняшка нависла над Орихиме недописанным докладом по биологии. Даже хуже.
- За что?! – справедливо возмутилась Орихиме. Она была точно уверенна, что справедливо.
На пару мгновений Орихиме почувствовала себя рыцарем. Или всё-таки космонавтом?..
Та, другая, белая Орихиме вздохнула, пошевелила губами. Она считала до десяти. Потом ещё раз. И ещё.
Губы у неё были синими. Бедная, подумала Орихиме. Замёрзла, наверное. Захотелось обнять её, пригреть, сказать что-нибудь утешающее, ласковое. Орихиме вообще была доброй, очень доброй.
А та подняла какой-то уж совсем непроницаемый взгляд, поднялась на ноги. Повернулась спиной, направившись куда-то вглубь дубовой рощи, звенящей серебристыми колокольчиками. Бордовая крапива пыталась уцепиться за подол её платья маленькими колючими ладошками – но под вскользь кинутым холодным взглядом как-то вся тут же сдулась и присмирела.
И тут Орихиме внезапно пришла в голову Мысль. Нет, даже две Мысли.
Первая была – «Где это я и кто это ты?» Вторая была слегка неразборчивой из-за мелькающей биологии и полосатых космонавтов, танцующих румбу.
Белая Орихиме, кажется, могла читать её мысли.
- Я Пустая. – Орихиме вздрогнула, чисто инстинктивно. – Ты в своём внутреннем мире. Нет, есть я тебя не собираюсь, и тело захватывать тоже. Мне дорог мой мозг, я не выдержу зрелища себя в том мерзком халате…
Орихиме очень чётко представила себе злорадно хихикающую Пустую, заносящую над ней, Орихиме, вилку и ножик. Нет. Чайную ложку с длинным черенком. Ещё на ней был халат в розово-зелёную полоску, а мозг её уходил на закат, придав извилинам скорбное выражение и махая костлявой ручкой.
Пустая вздрогнула.
Орихиме её порой и правда пугала. Сильно.
Та виновато улыбнулась. Пустую слегка перекосило.
- Бывай, вообщем. – она замолчала на пару секунд. – И не попадай больше под машины, ясно? Даже твоё катастрофическое везение может тебе вдруг изменить.
- С кем? – По инерции спросила Орихиме.
Но ей уже никто не ответил – Пустая уходила, а уютный разноцветный садик постепенно заволакивала белая пелена…
С того случая прошло пару месяцев. Авария сказалась исключительно ушибами и синяками – ну, и небольшим сотрясением мозга. Пустая ехидно отметила удивительность его наличия.
Орихиме на неё не обижалась – она решила, что некоторая грубость и раздражительность данной представительницы фауны (флоры?) её внутреннего мира объясняется исключительно тяжёлым детством и деревянными игрушками. Та на это почему-то начала обзываться – но тут же замолчала. Орихиме взбрело в голову её… погладить. По головке.
А что такого?..
«Что такого» Пустая не объяснила, даже когда больно перехватила ладонь, чуть не сломав все косточки. Только диковато покосилась, выдохнула. Вняла, наконец, возмущённо-перепуганным увещеваниям, и железная хватка перестала быть опасной.
Но её руку Пустая тогда почему-то отпускать не спешила.
…А вообще, жизнь шла своим чередом.
- Только не говори мне, что ты собираешься ЭТО купить… - голос у Пустой слегка осип от ужаса.
А голубое платье в оборочку с зелёным Микки Маусом на животе призывно шевелило с витрины ядовито-розовыми ленточками…
-
-
23.08.2010 в 01:29-
-
26.08.2010 в 21:18-
-
02.09.2010 в 13:15Очень смешно. И очень понравилось.
Понимаю бедняжку Пустую...ей, наверняка, в тихой и спокойной, такой родной пустыне Уэко-Мундо будут сниться кошмары про Ктулху
-
-
04.05.2013 в 19:13