Ну полный... психоанализ.

[HACTA]

Фендом: *Блич*
Жанр: комедия, немного стёба и интриг.
Персонажи: Эспада, Айзен и Ичимару.
Рейтинг: G
Статус: Не закончен.
Предупреждение: ООС, AU. Время - до первого похода Улькиорры и Ямми на грунт. "А что было бы, если..."
Дисклеймер: Все права принадлежат его законному владельцу.
От автора: Тапочки, помидоры и иже с ними складываются на отдельную полочку. Они мне ещё пригодятся))

Глава 1.

"Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро...." Похмелье.

Сегодня Нойтора проснулся со стойким ощущением чего-то крайне для себя неприятного. Поворочавшись, он встал с кровати, пнул Теслу и пошел одеваться-умываться-чистится-разгибать ботинки. Особенно долго сопротивлялись ботинки - они все время загибались обратно.
Нойтора прислушался - да, Тесла опять взялся за старое. У Теслы были всего две плохие привычки. Вот если бы не они, то тогда он был бы лучшим фрасьоном! Первая заключалась в том, что он любил принимать душ. Нет, это-то ничего, конечно, но то, как он его принимал!.. Это была сага в двух действиях...
Действие первое: Тесла, надев роскошный халат (роскошность заключалась в размере - примерно полметра подметали пол), вальяжно шел в ванную. Ровно на полпути он цеплялся халатом за порожек комнаты - и, в зависимости от везения, летел либо вперед, либо назад. Если вперед, то тогда из ванной еще долго слышался шум, треск и мат. Матерился он тоже вальяжно - выдерживал стиль. Если же он падал назад - то тогда в ванную он заползал. Тоже вальяжно - стиль прежде всего.
Антракт. 2 часа. Гнусавое пение из душа, плеск и невнятные ругательства на любимое начальство.
Действие второе: Тесла, весь чистый и благоухающий (гель для душа Палмолив - будь лучше), вылезал из ванной. Вылезал он, тоже пытаясь выдержать стиль. Громадный тюрбан из полотенца на голове мешал - он явно был выше, чем потолки. В результате он стильно шагал, согнувшись почти пополам.
Потом шел выход на бис: Тесла пытался выпрямить волосы плойкой. А волосы у него были длиной в 2-3 сантиметра. Что было дальше, нафантазируйте сами...
Вторая же плохая привычка заключалась в том, что Тесла любил издеваться над Нойторой. Причем делал это очень тонко, с максимальным почтением в голосе и практически незаметной усмешке.
Нойтора выругался. Что делать сейчас, он не представлял - для этого у него был Тесла. Звать его не хотелось, но пришлось... Тяжела доля Эспады...
- Да что за черт! Тесла, ты где?
- Да, Нойтора-сама.
- Ты где шляешься, идиот? Что там у меня на сегодня?
- Сегодня собрание у Айзена-самы. Он хотел что-то важное объявить. Оно через 15 минут.
- Ты идиот?!! Почему ты раньше не сказал?!! - рявкнул Нойтора.
- Никак нет, Нойтора-сама. Приказа вас будить не поступало. Вы еще вполне успеете, если немного поторопитесь.
- Издеваешься, да?!! - с подозрением зашипел Нойтора.
- Никак нет, Нойтора-сама.
- Блин, ты у меня когда-нибудь точно дождешься! Ой-ё, опаздываю! Меня за это Айзен к Тоусену на два часа определит или к Заелю на день! Но лучше уж к Заелю....
- Да, Нойтора-сама.
- И перестань отвечать на риторические вопросы!
- Да, Нойтора-сама.


Глава 2.
"И носа не щадя, искал он пальцем смысл жизни..."

Нойтора пытался идти к тронному залу. Но то и дело, вспоминая о Тоусене, он срывался почти на бег. Потом снова, вспоминая о своем арранкарьем достоинстве, переходил на гордое шмыгание. ( А вы сами попробуйте в таких-то туфельках - все равно, что в ластах). Потом ему виднелся читающий ему мораль Тоусен, и он начинал шмыгать быстрее.
Вот так, перебежками, он и добрался до самого помпезного места в Уэко Мундо.
- Здравствуй, Нойтора. - Айзен, как всегда, был лаконичен и ужасающе-ласков.
- З-з-здравствуйте, Айзен-сама. Я могу войти? - Нойтора всегда в такие моменты был до ужаса похож на мальчишку-пятиклассника, курившего в туалете и из-за этого опоздавший на урок. Так же вызывающе-жалко.
- Конечно можешь, Нойтора. Почему же нет? Проходи. Все уже собрались, мы ждали только тебя.
- Спасибо, Айзен-сама.
Сев, Квинта осмотрелся. Старк сидел неестественно прямо и с открытыми глазами. Барраган, как всегда, плавал в астрале. По мнению Нойторы, он всегда там плавал. Хмыкнув, Нойтора вспомнил фразочку про него: "Для мании величия не надо величия, а вполне хватит мании". Впрочем, это в той или иной мере относилось ко всем в Эспаде - все считали себя самыми лучшими, крутыми, сильными и так далее по списку.
Дальше сидела Трес - Халлибель. Она, в отличие от своей предшественницы, не вызывала его неприязни - она просто была. Всегда молчаливая, спокойная и ровная. С ней можно было общаться, но о чем - Нойтора не знал. Она его не интересовала.
Потом шел Улькиорра. Вот уж он-то всегда раздражал Нойтору. Особенно тем, что был настолько, со всех сторон идеальным, что кривится хотелось. Драться с ним было неинтересно - не потому, что он сильнее, а потому. что безразличен ко всему. Таких заспиртовывать надо - в назидание потомкам. Во всех других местах, кроме зеленоватой колбы со спиртом в кунсткамере, он попросту не смотрелся.
Джаггерджак - отдельная песня. Он был намного живее Шиффера, с ним интересно было драться и переругиватся, хотя это быстро надоедало. Но по мнению Нойторы, он был в Эспаде вполне нормальным. Конечно, были еще Старк и Халибель, но один ленив до ужаса, другая и вовсе женщина - нормальными их можно было назвать с натяжкой.
Зоммари был и вовсе противен - как слизняк со стразиками. Такой же мерзкий и "любящий" все вокруг. Гламурная гусеница, чтоб его! На него и вовсе лучше не смотреть, а то настроение испортишь по самое не могу.
Заэль просто был на задворках сознания - как старые вещи. Воняют, занимают место, создают беспорядок - и, самое противное, никогда до конца не исчезают. Так и он - до конца не исчезал никогда.
Ааронильо... О нем и сказать-то нечего. Гиллиан, низший, и в Эспаде. Он не смог подняться, как остальные, не смог эволюционировать - и получил силу только благодаря Хогиоку. Как будто макаку-резус в одежду от-кутюр нарядили.
Ямми - и вовсе уникум. Ярость, мощь, отсутствие мозгов - похож на самца гориллы. Разве что в грудь себя кулаками не бьет. Но при этом он - самый сильный среди них. Пусть и ненадолго - одна такая вспышка, один релиз - и восстанавливайся потом месяц. Потому у него и меняется номер - потому что его сила растет на время. А в перерывах между релизами он и правда десятый.
- ...Так вот, моя дорогая Эспада, я хотел бы... - Айзен продолжал что-то бубнить. Нойтора задумчиво кивал, разглядывая Старка - уж больно тот необычно себя вел. Пользуясь длинными ногами, он ощутимо пнул его под столом - проверить.
Старк, не меняя позы и выражения лица, свалился со стула. Всхрапнул, потер руками лицо и хрипло спросил:
- Что, уже все? Собрание окончено?
Все, как по команде, сначала посмотрели на Старка, а потом переглянулись. Даже непрошибаемый Улькиорра скосил глаза.
Джаггерджак захохотал, Заель хихикал, прикрывая рот рукой, Даже Ямми заржал. Нойтора, почти сползя со стула, ржал в голос. Айзен ответил офигевшему Старку:
- Нет, собрание еще не окончено. Пожалуйста, сядь на свое место и будь более внимателен.
- Да, Айзен-сама.
Нойтора, наклонившись к нему, спросил:
- Так ты все-таки научился спать с открытыми глазами? Жаль, что просекли.
- Научился, научился... Только вот не сильно-то помогло. Какой-то гад меня под столом пнул - я и свалился.
Айзен заявил, повысив голос:
- Я хотел сделать одно важное объявление. Оно касается всех вас. Недавно я обратил внимание, что вы все не очень хорошо уживаетесь друг с другом, плохо ладите, есть заметные странности в поведении. Сядь, Гриммиджоу. Тебя это касается в первую очередь - тебе напомнить, что с тобой по веснам происходит? А что ты устроил в свою последнюю пьянку? Вот и хорошо. А если будешь протестовать, то я всем раздам копии фотографий с той пьянки.
- Так на чем я остановился? Ах да, на объявлении. Ичимару подал мне великолепную идею, как можно устранить ваши... недостатки. Заель благородно согласился ему помочь. Так что сегодня вы все пройдете сеансы психоанализа и психотерапии. Если все пройдет без... эксцессов, то такие сеансы будут проходить каждую неделю. Начнем с первого номера. Гин, потом доложишь о результатах. Все свободны.

@темы: стеб, Нойтора, бред

---

Вальс на прощание

[chinpunkanpun]

Название: Вальс на прощание
Автор: chinpunkanpun
Фэндом: Bleach
Бета: автор сказал, что небечено
Пэйринг: квинцест
Рейтинг: пытались доволочься до R
Жанр: романс
Предупреждения: AU, ООС
Саммари: Урюу убеждён, что с раннего детства слегка не в себе, потому как души умерших не разгуливают по улицам, а шинигами не существуют. Какое счастье, что его отец – врач, нэ?
Статус: закончен
Дисклеймер: Кубо-сан
Примечание: автор кропал сие, обчитавшись «Вальсом на прощание» Милана Кундеры, книга не понравилась, зато написался фик. посему и название.

Он никогда не любил детей. Для врача – это не слишком хорошая черта, поэтому после университета он женился.
Он не был одержим размножением, но когда встал вопрос, оставлять ребёнка или нет, он согласился с мнением супруги, хотя беременность и роды могли серьёзно подорвать её и без того слабое здоровье.
Он был далёк от публики, льющей умильные слёзы при виде кормящей матери или ухмыляющегося младенца. Однако, как и миллионы прочих энтузиастов, склонялся над коляской с тупой улыбкой, должной означать гордость отцовства.
А потом его жена умерла, и вопрос о нелюбви к детям встал как никогда остро.
Он всегда считал, что тот, кто хочет сохранить хотя бы частицу свободы, не должен иметь детей. И вот однажды, остался без жены с внушительным довеском в виде сына.
У него был ребёнок, и тем самым он, его отец, как бы сказал: я родился, познал жизнь и убедился – она настолько хороша, что заслуживает повторения.
Сама мысль о подобном вызывала отвращение. Он не желал быть отцом, отказывался им быть.
Он сказал:
- Зови меня Рюукен.
Впрочем, мальчик в любом случае оставался его собственностью.

Он знал о мире, где его сыну предстояло жить. Не мог не понимать, что в скором времени того отберёт школа и станет вбивать ему в голову бредни, которых сам Руюкен не выносил. Оставалось одно.
И когда пятилетний Урюу наконец уразумел, что отца нужно звать по имени, он начал внушать, что тени иного мира, который тот уже начинал видеть, лишь тени и ничего более.
Старший Исида с непонятным ему самому удовлетворением наблюдал, как подвижное детское личико всё больше застывает, обретая выражение, сходное с его собственным.
Лицо Рюукена было красивым и пустым. Достаточно красивым, чтобы привлечь, но и достаточно пустым, чтобы в нём затерялись все просьбы о взаимности. Оно было ещё и гордым, гордясь именно своей пустотой.
Мальчик был не слишком красив, но это к лучшему.
А потом Урюу потребовались очки. Рюукен надел их на сына, как гирю. И тот носил тонкую металлическую оправу, как свою судьбу. Смотрел сквозь неё, точно сквозь решётку, поправляя немного манерным жестом, будто пытаясь обратить на очки чужое внимание. Он даже был им рад, потому что отец носил похожие.

***
Исида Урюу ходит в кружок рукоделия. Любой мальчик его возраста скорее предпочёл бы клуб кендо или какой-нибудь командный спорт. Но у него хрупкая психика – наследство покойной матери. Отец считает, что ему необходимо спокойное хобби, развивающее мелкую моторику. Шитьё в этом плане - идеальный вариант и от учёбы не отвлекает.
Среди вторых классов младшей школы у него лучший балл.

Урюу рад, когда его просят помочь с костюмами для фестиваля. Рад, когда ему предлагают роль. Роль девчачья, но в школе для мальчиков оно и понятно. Кроме того в традиционном театре все роли изначально исполняли мужчины.
Всё это он выдаёт отцу за обедом. Тот разглядывает пятна румянца на щеках сына и расспрашивает, изображая заинтересованность.
Спектакль, верх оригинальности, «Белоснежка». Мальчик уже выучил почти весь сценарий, но ведь нужно прорепетировать, правда?
Рюукен со скучным видом статиста читает авторский текст и чужие реплики. Передвигается по комнате, совершая необходимые действия. Склоняется над картинно возлежащим на диване сыном, изображая финальный поцелуй.
И тогда это происходит впервые.
Ему вдруг безразлично, кто это существо с тёмными волосами. Стремление заботиться о нём «как подобает» не более чем лицемерие и недостойная комедия. Его испытывают. Кто-то хочет узнать: каков он на самом деле, а не каким притворяется. И Рюукен решает быть честным, быть таким, какой он на самом деле.
Он наклоняется и слышит свой голос:
- Я давно хотел поцеловать тебя.
Действительно, возможно ли, Урюу уже долгое время его, а они ещё ни разу не целовались.

***
Он сознаёт преимущества смешанных школ. Благосклонно слушает лаконичные фразы сына, описывающего одноклассников. В рейтинге часто упоминаемых имён лидируют Иноуэ Орихиме с её странными гастрономическими пристрастиями и некая Тацки, которая большой симпатии не вызывает, по причине постоянного присутствия возле Иноуэ.
А потом появляется он, Куросаки Ичиго. Имя кажется Рюукену невероятно глупым: какое ему дело до написания, ведь звучит-то всё равно плодово-ягодно.
И каждый день он слышит: Куросаки-кун то, Куросаки-кун сё. И карате он в детстве занимался, и со шпаной из класса 1-3 на прошлой неделе подрался.
Исида-старший всегда был спокоен по поводу друзей сына, их у того просто не было. Лёгкую влюблённость в недотёпу-одноклассницу, он даже поощрял.
Впервые увидев Ичиго, он старательно гонит от себя мысль: у сына слабость к рыжим. Волосы парня совершенно дикого цвета, а нижняя челюсть агрессивно выдвинута. Однако тот чрезвычайно вежлив, хотя атмосфера всё же неловкая, поэтому Рюукен поднимается наверх в кабинет.
Мальчики остаются в гостиной, откуда изредка доносится юношеский басок Куросаки. Подготовка к контрольной, как же.

Он спускается вниз даже не стараясь приглушать шаги, слыша тихий, действительно весёлый смех сына.
- Исида, у тебя, ну…
- Что? А, понял, здесь?
- Нет.
- Тут?
- Нет.
- Теперь всё?
- Не-а, погоди, я сам…
Всё, что он видит, - слишком жилистая для подростка рука на щеке Урюу, быстро отдёрнутая ладонь. Паста размазалась? Ресница упала? Существует множество рациональных объяснений, да и требует ли их такой пустяк?
Он идёт на кухню приготовить ужин.
Он пересаливает его. Болезненно резкое движение, которым он насыпает лишку соли, изумляет.

Ничто не овладевает так человеком, как ревность. Когда годы назад у него умерла жена, это было, конечно, несчастьем. И всё-таки смерть жены вызвала меньшую боль, хотя он её очень любил. Та боль была милосердно многоцветна: в ней переплелись скорбь, печаль, растроганность, угрызения совести (достаточно ли он заботился о ней?) и тихая улыбка.
Та боль была рассредоточена: мысли отталкивались от факта смерти, убегали в воспоминания, в их общую юность и даже дальше – в его детство, убегали во многие практические заботы, лечение пациентов, убегали в будущее, открытое перед ним.
Боль ревности не перемещалась в пространстве. Она, как бурав, вращалась вокруг единственной точки. Никакого рассредоточения здесь не существовало.
Если смерть жены открывала двери будущего (другого, более одинокого, но вместе с тем более зрелого), то это не открыла ничего. Всё сконцентрировалось в едином образе, в едином предмете.

***

Трудно найти слово, которым можно определить отношение Урюу к Рюукену. Он ощущает себя скорее воспитанником, чем сыном. В детстве он часто фантазировал на эту тему и пристально разглядывал себя в зеркале, ища и не находя сходства.
Исида-старший – отец только на бумаге. В общественных местах, отвечая на вопрос: «Это ваш сын?» - он брезгливо кривится.
К ним часто подходят на улице – у Рюукена много знакомых.
Парень знает, что у отца было много женщин, да и мужчин немало. Мужчин, к которым тот относился иначе.
Завидовать незнакомцам. Не странно ли? Урюу завидует.
Он в точности может определить, с кем у Рюукена свидание. Для женщин тот одевается с продуманной небрежностью, для мужчин - с особой тщательностью.
Почти стёршееся детское воспоминание, ещё с тех времён, когда отец читал лекции в университете. Студент, нервно комкающий сумку и о чём-то с истерическими нотками упрашивающий.
Иди наверх в свою комнату и закрой дверь.
Сердитые голоса в прихожей.

Они редко касаются друг друга. То есть Урюу вообще никогда, если не считать случайные столкновения рук за столом. Инициатор всегда отец. Каждое прикосновение – драгоценность. Каждое прекрасно до головокружения. Каждое делает его тонким, нежным и чистым.
Урюу не понимает своего чувства. Возможно ли, причина в том, что к нему вообще редко прикасаются? Однако ладонь Куросаки на щеке, столкнувшиеся колени за обедом, соседство в переполненной раздевалке не дают ничего.
Чем старше он становится, тем яснее понимает, что сам поместил отцовские касания точно на грани невинного и бесстыдного. Он балансирует на тонкой линии: территории нечаянной свободы.

- Знаешь, я опять их вижу, - внезапно говорит Урюу. Они редко беседуют за столом вот так, а не просто перебрасываются ничего не значащими замечаниями. – Помню, ты учил не обращать внимания и уж тем более не следовать взглядом, но… Теперь это не просто люди, это существа в странных масках, вроде костяных. Я пару раз видел их на улице. Может, мне нужны лекарства? Или съездим в горы? В тот раз, когда мне мерещились люди, одетые, как для тренировки в додзё, помогло.
Рюукен протягивает руку через стол и накрывает ладонь сына. Активность пустых в Каракуре и правда превысила все разумные пределы. Это становится опасным.
- Конечно, мы поедем. И тебе совсем не нужны таблетки. Ты не болен, ты просто очень хрупкий.
- Даже если я окончательно свихнусь, ты всё равно будешь возиться со мной, так ведь? А это случится рано или поздно, здоровые люди не видят подобного, - парень изо всех сил храбрится, изображая иронию.
- Ничего не случится, но, естественно, я буду.
- Это потому что ты должен.
- Не только.
- Тогда почему? Ты меня так любишь?
- Да, люблю.
Урюу никогда не говорили этого слова. Только сегодня он осознаёт его таким, каково оно на самом деле, пришедшее неожиданно и совсем обнажённым. Совершенно необъяснимое, но тем реальнее, ведь основные вещи в мире существуют вне всяких объяснений и поводов – они сами по себе причина.
Оба понимают, что речь совсем не о семейных чувствах. Рюукен знает, что это за эмоции. Младшему ещё предстоит во всём разобраться.
- Правда? – спрашивает тот, его голос, и без того негромкий, звучит шёпотом.
- Правда.
Если считать любовью чувство собственности, возведённое в абсолют, это она.

***

Это столь же неотвратимо, как наркомания: он должен видеть его, он должен видеть его, видеть снова, не торопясь и вблизи. Он должен заглянуть в лицо собственной пытки. Он должен посмотреть на его тело. Он должен посмотреть на него, чтобы попытаться определить глазами, совместимы их тела или нет.
Что должно его останавливать? Бог, в которого он не верит? Или родственные чувства, которых не существует?

***

Урюу подаёт ему руку и ведёт к дивану, очевидно наслаждаясь изобретательностью, элегантностью и самостоятельностью своих действий. Он расстёгивает пуговицу на пиджаке Рюукена и сам снимает его.
Он жаждет сорвать с него одеяние родительской роли. Почувствовать, как отцовские руки постепенно осмеливаются покрывать его ласками.
Старший Исида кажется не таким, как обычно. Замкнут, хотя и приветлив, рассеян, хотя и уступчиво послушен, его мысли где-то витают. Его рассеянность приятна, Урюу бросает слова в отсутствующее лицо, будто в даль, где их не слышно. Он может говорить то, чего не произносил никогда.
Вся его жизнь была непрестанным диалогом с отцовским лицом. Когда он пытался что-то объяснить, оно равнодушно отворачивалось, на его вопросы отвечало разговором о чём-то другом, когда он улыбался ему, обвиняло в легкомыслии. Лицо, которое ничего не понимало и решало всё, лицо пустое, как бесплодная степь, и гордое своей пустотой.
Сейчас, когда он предложил поцеловаться, казалось, отец встревожился. Но не остановил, напротив. Было приятно.

Они целуются, и это влажно и сухо одновременно. Совсем иначе, и рубеж невинности прикосновения преодолён. Рюукен снимает с обоих перекосившиеся очки. Парень распахивает школьную рубашку. В светлой комнате, на светлом диване, рядом с одетым в белое отцом, его форменные брюки единственное тёмное пятно.
Хотя есть ещё волосы, разметавшиеся по бежевой обивке, когда Урюу откидывается на спину.
Он ничего не знает. Его переполняет незнание. Он опьянён им и приятен себе до влюблённости.
Отец начинает расстёгивать ему брюки, он не сопротивляется, только смотрит в серые глаза, завороженный взглядом, который обступает его, как вода, сладкая вода.
Он лежит под ним, обнажённый, налившийся под чужим взором, жаждущий, чтобы на него смотрели и осыпали восторгами.
Урюу сквозь ресницы видит отца, тот идёт в ванную (слышно, как течёт вода), потом возвращается.
Парень поворачивается на бок, подтягивая колено к груди. Рюукен влажными губами скользит по его телу, и тело покорно отступает внутрь, раскрывается первым осторожным касаниям.
Возраст мужчины бросает ослепительный свет на его собственную юность. Он чувствует себя полным жизни и почти в самом начале пути. Сейчас, в присутствии отца, он вдруг впервые понимает, что ещё долго будет молодым и ему некуда спешить.
Он чувствует себя защищённым. Когда чужие руки, смыкаются вокруг него, а к спине прижимается широкая грудь.
Рюукен гладит его по голове, по рукам и животу. Велит дышать ртом и прекратить нервничать. Втягивает в поцелуй. Парень хочет спросить, как же ему теперь дышать ртом, но это абсолютно невозможно, потому что, с одной стороны, он чрезмерно растянут и переполнен, а с другой, пальцы отца там, внизу, и их чёткие движения намного приятней, чем его собственные, вороватые и неуверенные.
Его преследует желание выпрямиться, вытянуться, ему нужно двигаться, быть шумным.
Он тихо стонет и выплёскивается, цепляясь за подлокотник.

***

Урюу не знает о реяцу. Он бы не узнал, что это даже увидев. Белая – человек, алая – шинигами. Рюукен стоит у ворот школы, и белые нити, как дождь, обступают его со всех сторон. В классе сына чужаков двое. Две алые ленты. Ичиго Куросаки и невысокая темноволосая девушка.

Когда парень приходит домой, отец сообщает ему, что они уезжают. Сегодня. Прямо сейчас. Нет, в школу он уже позвонил. Нет, вещи собирать тоже не нужно, он уже собрал всё, что может понадобиться, остальное купят. Конечно, всё нормально, а почему должно быть иначе? Разве сын не рад?
Урюу рад, и у него нет возражений.

---

[chinpunkanpun]

Название: нет его
Автор: chinpunkanpun
Фэндом: Bleach
Бета: корректорская работа была проведена ^___^"
Пэйринг: Ичиго/Гин
Рейтинг: R
Жанр: ангст, дэсфик
Предупреждения: AU, ООС, никакущее знание медицинской матчасти, примерно такое же – техники живописи.
Саммари: написано на бличекинк по заявке: "Гин/Ичиго, АУ. Ичиго - врач, Гин - пациент с какой-нибудь неизлечимой болезнью. Секс на больничной койке."
Статус: закончен
Дисклеймер: Кубо-сенсей
Примечание: в фике использованы фрагменты произведений И. Шоу, А. Гинзберга (спасибо ему!!!) и С. Довлатова.

тык

Любовь пришла, как тромбоэмболия,
повергнув в шок, внезапно, не спросив.
Мне ни вдохнуть, ни выдохнуть отныне.
Сердечный ритм сбивается в курсив.
И гипоксичный мир манящий, странный.
Рождает возбуждение в крови.
Я сомневаюсь, смогут ли декстраны.
Улучшить реологию любви.
К чему потуги внешнего дыханья?
Прошел добутаминовый экстаз.
В глубинах оглушённого сознанья,
как крик явилась ты в последний раз.
Амур вонзает под ключицу жало.
Текут излишки чувств моих на бис.
Впустую всё! Он пишет мне устало.
Очередной посмертный эпикриз.
Саша Alicare

У парня странная манера говорить. Чуть поспешно, как будто желая избежать паузы. Как будто собеседник может задать неприятный вопрос, которого допускать ни в коем случае не следует.
Куросаки, глядя на дрожащие нервные руки и затравленный взгляд из-под светлой чёлки, думает, что это естественно в подобной обстановке: в коридоре, как только он выходит из реанимации. Блондин и красивая медно-рыжая женщина. Она изящно утирает слёзы. Никто из них не родственник пострадавшему, но это его первый, а потому особенный пациент.
Первый смертельный. В жизни каждого врача такое когда-то случается в первый раз. Впервые сообщить человеку, что он умрёт. Впервые не спасти на операционном столе. Впервые говорить с родными умершего или умирающего. Ни блондин, ни женщина – не родственники тому, что остался в палате, но пока Ичиго всё равно.

Мужчина подключён к мониторам. Пока для Куросаки он не просто перечень фактов с больничного листа. Нет. Есть имя, долговязая фигура с тонкой до прозрачности бледной кожей под нелепой, как любая больничная, рубахой, и синяки от дефибриллятора, один на груди, другой на рёбрах. Есть покрасневшие, припухшие веки с частоколом белёсых ресниц и рот, будто обведённый по контуру лиловым карандашом. Есть голубоватые лунки ногтей на узких, едва ли не просто обтянутых кожей кистях. Есть судорожно дёргающийся кадык, обмётанная белым изнанка губ, когда вытягиваешь дыхательную трубку, и ниточка вязкой слюны на подбородке, вытереть которую пациенту мешают капельницы и слабость. Нет только чувства, что происходит непоправимое.
Впрочем, кроме того, что…

Первое, что говорит Ичимару Гин, свободный от посторонних предметов в горле и нижнего белья: «Где мои брюки?» и «Теперь я могу брать в рот действительно глубоко».
Первое, что говорит доктор Куросаки, обращаясь непосредственно к нему: «Вы умираете». И это как-то совсем не трагично. Похоже на фарс, потому что Ичимару смеётся, скаля далёкие от идеала, не слишком ровные зубы.

- Послушай, я хочу определённости! Мне надоело прятаться по углам, как подросткам. Реши уже наконец, и давай съедемся, - говорит он Ичиго и ладонью скользит вдоль предплечья. В голове у Куросаки туман, во рту сухо, он разбит и сдерживает озноб.
Они встречаются со школы и должны съехаться рано или поздно. Разумеется. Но сейчас сказать «да» невозможно и не хочется.
Дребезжание. Знакомое любому в больнице. Подставка под капельницу.
- О! Сенсей, сенсей, - Ичимару кивает одному, потом другому. Его глаза не упускают ничего: ни слишком интимной для коллег позы, ни соприкасающихся рук. – Вот, иду в уборную. Утка как-то не слишком привлекает. Потом это полночи вдыхать… Нет, я много чего скурил в жизни…
- Утку обязан выносить медбрат, - говорит Урюу ровно. Вот уж у кого всё и всегда в рамках. Великолепно и выверено вплоть до интонаций.
- Я его выставил. Хотел задницу показать в знак презрения, но, что обидно, он на неё уже насмотрелся. А после теперешнего вояжа по коридору – её полбольницы видело…
Когда Гин прощается и поворачивается спиной, Ичиго понимает, что зрелище и правда весьма и весьма будоражит.

Нарушение врачебной этики. Безумие. Бред. Одержимость. Жалость. Банальный недотрах. Я видел его больничную карту – она толще телефонного справочника. Этот человек сам сотворил со своим телом такое. Это достойно презрения. Ичиговсёхорошоэтопройдётсовременемяпонимаю. Ещё множество умных и не очень, иногда сплошь ругательных слов, которые говорит Урюу, когда они остаются одни в ординаторской.
Они с Исидой встречаются ещё со старшей школы, и тот знает его лучше, чем кто-либо.

«Вы умираете». В устах врача фраза лишена какого бы то ни было трагизма.
Гин всегда мечтал закончить жизнь в больничной палате. Здесь как на сцене. Герой – в центре, на него направлены все взгляды и прожектора. Врач – режиссёр, но при этом выполняет одну из ролей. Большую часть представления он наблюдает из-за кулис, готовый вмешаться, когда необходимо, шепчет актёрам, что им пора на выход, что выходить надо с улыбкой и не следует чрезмерно затягивать монологи и диалоги.
У героя роль длинная – всё вертится вокруг него, он не покидает сцены, он единственный исполнитель…
Глаза открываются с почти слышным скрипом. А вот голос скрипит по-настоящему, и он говорит: «Теперь я могу брать в рот действительно глубоко». А после: «Где мои брюки?»

Он мог подохнуть давно. Например, когда в старшей школе ребята из банды избили его велосипедными цепями, и бросили в переулке за мусорными контейнерами, и он до сих пор помнит вонь и отдалённые звуки сирен.
Он мог бы подохнуть в Америке, когда вместо колледжа, обкуренный и не от мира сего, не спал в квартире без горячей воды и даже без обоев. От квартиры только и были, что четыре стены. Мог бы, потому что лучшим завтраком тогда были мет или дорожка кокса.
Он мог бы подохнуть просто заразившись СПИДом или ещё какой дрянью. Ибо память не сохраняла, где, с кем и когда он трахался.
Гин, галлюцинируя, плыл в абсолют, окружённый будто сонмом ангелов, ненаписанными картинами.
Он мог бы подохнуть в упавшем самолёте по пути в Токио. Самолёты, вы знаете, постоянно где-нибудь падают.
Он мог бы подохнуть, размазывая свой обнажённый мозг по холсту, не удерживая кадров реальности. Излагая факты и воспоминания, яркие картинки, инциденты в больницах и тюремных камерах.
Он мог бы подохнуть на коротком пути от парка и до квартиры, в студию.
Мог бы подохнуть тысячу раз после сеанса психотерапевта, шагнув под поезд. В метро такое часто случается.
Он. Мог. Бы. Подохнуть.
Но подсудимые не кончают жизнь самоубийством, если сохранили хоть каплю достоинства.
Разумеется, всё это чушь, лишённая минимального жизненного правдоподобия.
Он умирает.
Нет, не через пять лет, не через год. И даже месяц он вряд ли протянет. Он уже умирает. Сейчас. И некому поделиться таким необычным опытом, потому что все предшественники мертвы.

Ичимару – художник. Он ненавидит своё тело и всю сознательную жизнь пытается от него избавиться. Тело отвечает ему взаимностью. Он отколупывает от себя по атому, уничтожает, аннигилирует даже само сознание себя – собою. Самость мстит судорогами, обмороками, депрессиями.
Он танцует на крышах в мусульманских кварталах Франции. Он целует загорелых индейских ангелов на улицах американских штатов, названия которых забывает тут же. Он пытается выброситься из окна головой вперёд. Он кричит непристойности, плюётся и пытается отбиваться, потерянный в себе, который и есть абсолютная реальность. Он глотает снотворное в ванной своей токийской квартиры, потому что абсолютная реальность ездит в роскошной тачке и ею же его переехала, и у него на спине до сих пор след от протектора.


- Доктор, что за нездоровое желание меня выпотрошить?
- Доктор, прекратите так меня щупать, я стесняюсь!
- Я не стану это подписывать.
- Ну прекратите. Я почти стопроцентно подохну, ожидая пересадки. Весь ливер достается молоденьким, что логично.
- Прекратите истерику. Она просто зашла меня проведать. После того, чем вы меня пичкаете, я бесполезен для женщины в этом смысле.
- Сделайте меня счастливым, доктор. Ваш друг ведь анестезиолог? Станьте моим проводником. Моим Вергилием. Проводите меня в вечность.
- Хотите держать моё сердце в ладонях? Для этого необязательно вскрывать грудину. Попросите, и я отдам его так.

Гин не раз видел таких на улицах или в зеркале. Обдолбанных, с ввалившимися глазами, в нищете и в лохмотьях, ищуще покачивающихся в поисках кайфа, с лицами детей, или ангелов, или кретинов. С ласковыми карими глазами и волосами, торчащими в разные стороны.
Его доктор именно такой, ну, если исключить истощение, нищету и дурь. Его доктор гладкий, спокойный и вежливый. Для Ичимару он ребёнок, и ангел, и кретин.
Художник смеётся, острит и вредничает. Выплёвывает градусник. Выбрасывает таблетки. Грубит. Отказывается от экспериментальных препаратов. Взывает к логике на свой манер. Рисует небрежные наброски с белёсыми тварями, которые за накрытым столом ножами и вилками в суставчатых многопалых лапах разделывают человеческое сердце. Рисует врачей, медсестёр, Ран и Киру. Никогда не любил портреты. Рисует ангела с сияющими спокойными глазами.
Для Ичимару его доктор – такой.

Он жаждет совершенства, которое сотворит искусственный мир. И он знает, что делать.
Сценарий пошл до невероятности. Переслащён и пафосен. Реплики героев под стать.
Гин – неблагодарный исполнитель. Он бы не прочь сменить своё главенствующее положение, разругать бездарную игру других актёров, сократить или вовсе убрать их роли.
Он провоцирует. Он говорит: «Попросите». И это кульминация.
Он падал в эту яму уже тысячу раз и, если душа существует, ещё будет, каждый раз умирая от ужаса. Он поцелует Куросаки сейчас, и тот не откажется.

Куросаки почти падает на него, прижимая к кровати собственным телом. Утыкается лицом в подушку около самой щеки и рыдает. Глухо, надрывно, неумело, но отчаянно, как все дети.
Целует, беспорядочно гладя, и тиская, и, кажется, почему-то боясь прикасаться. Дрожащими руками отсоединяет капельницы. Кривится и стискивает зубы, силясь не зареветь опять. Гин смотрит на его обиженное непонимающее лицо.
«Недавно мне стало известно, что мир несовершенен – я трубадур отточенной банальности», –
интересная фраза, хоть татуировку коли на каком-нибудь особо интимном месте для потомков, думает он, ощущая упирающуюся в бедро чужую эрекцию и полное отсутствие своей.
Тянет руку и, обдирая о пуговицы тонкую кожу запястья, расстёгивает ремень. Сдвигает белье, сжимает, лаская. Дышать тяжело, и жарко, как под софитами, и он изгибает запястье, почти со страхом ожидая режиссёрского: «Локоть убери, закрыл всё!». Гин дрожит от беззвучного смеха, и это уже порно.
Он любит порно. Любит так, как никого и никогда, потому что Ичиго…
Какое милое имя, любимая домашняя шутка, захотелось-клубнички-на-ночь-гладя-сенсей…
Ичиго скулит и жмурится, когда кончает.
Болезнь похожа на бесконечный отсос. Гин отсосал бы каждому санитару, и уборщику в госпитале, и, может, паре мотоциклистов, которые раскатывают под окнами, только бы разнообразить доводящую до бешенства монотонность.

Ичиго почти не спит последние две ночи: дежурство в приёмном покое. Пару часов дрёмы на кушетке в ординаторской можно не считать. Это и сейчас не сон. Он проваливается в муть на грани между сознанием и его потерей, ощущая под собой лёгкую вибрацию обнажённого и трепещущего космоса.

Они бы трахнулись на пустыре, на заднем дворе ресторана, на потных и липких задних рядах складывающихся, как карточные домики, кинотеатров, на вершине холма с видом на Фудзи, в туалете в подземке, на краю дороги, в любом достаточно тёмном коридоре или в проулке знакомого и совсем нет города.
Гин бы, посмеиваясь, за руку отвёл его в свою полутёмную спальню с тонкой полоской света от приоткрытой двери в «нежно и с любовью». Он бы распластал его на постели, вылизал и отсосал. Совсем по-другому, как времени, космосу или небу. Он бы смеялся и всхлипывал, склоняясь над рыжеволосым и обнажённым ангелом.
Он бы уселся сверху, разглядывая в раме своих раздвинутых коленей рассеянный лунный свет отражённый зеркалом, бледные полутона и плавные линии. Он бы целовал и ласкал, окуная в них лицо, слыша со стороны собственные сдавленные стоны. Оставлял на влажных угловатых плечах красные отпечатки ладоней.
А на рассвете, осенённый крыльями, был бы спасён у подножия пылающей лестницы.

- Тебе не было больно?
- Неужели анестезиолог молчит, как под наркозом, когда трахаетесь?
Гину теперь всегда больно, но он промолчит, блуждая между двумя зрительными образами и вспышками озарения. Будто не привык к спиртному и впервые распробовал опьянение.

Лица появляются и исчезают, мимолётные, молчаливые, едва различимые, будто окутанные туманом – Ран улыбается, как кинозвезда, чуть разомкнув губы, Кира нервно отбрасывает волосы, врачи, тихие голоса медиков, шёпот. Врачи молчат. Ичимару нравится рыжий, а брюнет совсем наоборот.
Боли Гин не чувствует, а должна ли она быть? Впрочем, морфий раз в четыре часа колят исправно. Сознание мутится, и он теряет ощущение времени и уже не помнит, давно ли находится в больнице и зачем.
Он упирается взглядом в экран телевизора, который вкатили к нему в палату. Дурацкие дневные шоу для детей и пенсионеров. Когда он устаёт, то просто закрывает глаза.
Он вплывает в абсолют нагим и ширнутым, как и должно. И даже пятьдесят тысяч электрошоков не вернут его душу назад из её паломничества к…
Стоп, снято. Титры. Выносите реквизит.

---

На память

[Amaltiirtare-the-Witch]

Название: На память
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Хитсугая
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление:  Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось ради пейринга, поэтому любителям логического и красивого обоснуя придется нелегко.

Приходить в себя было до жути неприятно. Вместе с сознанием в реальность возвращалась сильная боль во всем теле, усталость от постоянной работы, не дававшей ни минуты покоя, и слабость. Противная, липкая слабость. Он бы с удовольствием снова закрыл глаза и провалился в сон, если бы в пока еще мутной пелене не мелькала знакомая растрепанная шевелюра неестественно голубого цвета. Хотя, кто бы говорил. У него самого волосы от рождения белые и глаза бирюзовые, так что природа не с ним одним пошутила.
Когда глаза немного привыкли к свету, он уже смог рассмотреть, что арранкар явно очень доволен своим новым приобретением, валяющимся сейчас на кровати в полубессознательном состоянии.
- Ну, с добрым утром, малявка! Очухался, наконец?
Секста радостно скалился, являя взору все свои тридцать два, не считая клыков на маске на щеке. Тоширо поморщился. От громкого голоса в голове что-то как будто взорвалось, добавив в общую картину боли еще несколько оттенков краски.
- Ну, тогда не будем тянуть кота за то самое место, - Гриммджо запрыгнул на кровать и навис над мальчишкой. – Будь паинькой, быстрее закончим, быстрее отправлю тебя домой, к маме.
- У меня нет мамы, - с трудом разлепив губы, буркнул Тоширо. Он прекрасно понимал, что именно Джаггерджак хотел ему сказать. Мысли путались. Видимо, он хорошо приложился об пол головой, когда падал. Его жалкие попытки оттолкнуть от себя наглого арранкара ни к чему не привели. Он еле ощущал свои собственные руки, было такое впечатление, что они набиты ватой. Он бы воспользоваться кидо, если бы смог оформить хоть одну логическую цепочку заклинания у себя в голове.
Арранкар уже снял капитанское хаори и деловито принялся за оби, когда шинигами начал вырываться. Издав довольное урчание, Гриммджо сильнее навалился на него и продолжил увлекательное занятие. Раздевать сопротивляющуюся добычу было интереснее, чем безвольно лежащую, поэтому он с удовольствием запустил руки под ткань косоде, выпутывая мальчишку из шинигамской формы. И кто только ее придумал? Зачем так много тряпок? Хотя, так даже увлекательнее, снимать одну часть одежды за другой, жадно впиваясь взглядом в понемногу открывающееся тело.
Почувствовав, что силы все-таки понемногу возвращаются к мальчишке, судя по тому, что удары стали четче и ощутимее, Гриммджо оскалился и проурчал:
- Веди себя хорошо, а то позову дядю Гина.
Хитсугая вздрогнул. То, что он находится в Лас Ночес, было понятно с самого начала. Но вот то, что кроме Гриммджо здесь еще находятся Ичимару и Айзен, как и вся Эспада вкупе с франсьонами, до него дошло только сейчас.
- Он и так уже знает, что я здесь, - прошипел Тоширо, пытаясь вырваться из захвата.
- Ты не понял, - ухмыльнулся арранкар. – Естественно, он знает. И Айзен знает. Но пока ты ведешь себя тихо и не маячишь реяцу, им и дела нет, что тут происходит. А вот вздумаешь громко кричать или не дай тебе Ками своими шинигамскими штучками воспользоваться, и считай, что ты труп. Морально.
Тоширо притих, с недоверием поглядывая на Гриммджо. Тот вздохнул.
- Поясняю для особо одаренных среди слаборазвитых. Ты – моя добыча. Я тебя сюда притащил и волен делать все, что вздумается. Вон, Улькиорра бабу себе притащил – притащил. Эту, из ваших, как ее там… Не важно. И пока ты не представляешь угрозы, они вмешиваться не будут. Поэтому я и говорю – угомонись.
Пояснение возымело действие. Тоширо перестал так сильно брыкаться, хотя совсем не оказывать сопротивления не позволяла гордость.
Раздев мальчишку полностью, Гриммджо быстро снял с себя одежду и принялся вылизывать шею шинигами, иногда чуть прикусывая ее зубами. От удовольствия он утробно рычал, ерзал, стремясь сильнее потереться и так уже возбужденным телом о Тоширо.
Прикосновения влажного языка к коже были неприятными. Подросток вертелся, пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между ним и арранкаром, упираясь ему в грудь ладонями. Что-то холодное коснулось живота и задвигалось вверх-вниз, в такт движениям Гриммджо. Посмотрев вниз, Тоширо обомлел. Его напугал не столько сам размер стояка, упиравшегося в него, а довольно маленькая деталь, уютно примостившаяся на головке члена арранкара. Небольшое железное кольцо с шариком посередине, выходившее из уретры и входившее в уздечку.
Тоширо сглотнул. О том, что существует пирсинг, он знал. Однако наличие прокола в столь чувствительном месте было для него шоком. Он с ужасом задумался, что с ним произойдет, если довольно внушительный и без дополнительных модификаций член войдет в него, если вообще войдет, конечно.
Гриммджо тем временем не замечал панического страха, сквозившего в глазах мальчишки, и развел его ноги в стороны, улегшись между ними. Тоширо заерзал, то ли пытаясь удобнее устроиться под арранкаром, то ли стараясь выкарабкаться из-под него. Перспективы изначально были далеко не радужные, он думал, что все обойдется, если притвориться шлангом и все пройдет быстро и максимально безболезненно. А потом можно один на один прибить этого наглого кошака. Но только сейчас, когда даже ощущения от горячих губ Гриммджо, целовавших его плечи, грудь, руки, были противными и мерзкими, он понял, что эта штука окажется внутри, и голова начала немного кружиться, к горлу подкатила тошнота. Было такое ощущение, что он вот-вот потеряет сознание.
Из этого состояния его выдернуло жгучее ощущение, когда Гриммджо ввел в него сначала один палец. Тоширо задергался, сопротивляясь, ощущая, как что-то двигается внутри. Это было просто отвратительно. Скользкий и холодный от смазки палец, гадкое чувство. Чужое надрывное дыхание над ухом и хриплый голос:
- Расслабься…
Возможно, он бы и был рад расслабиться, но не выходило. Тело стало как чужое, мышцы напряглись, руки судорожно вцепились в простыни.
Гриммджо ввел второй палец, от чего парень выгнулся дугой, закусив нижнюю губу. Ему не нравилось, очень не нравилось. Тоширо трясло, было больно и противно. От того, чтобы не закричать, его удерживала все та же гордость. Пусть он и был в таком жутком положении, но не позволит себе сказать, как ему сейчас плохо. Хотя Гриммджо видел это и без слов. Тугие мышцы никак не хотели расслабляться, о том, чтобы попытаться развести два пальца и растянуть мальчишку, не могло быть и речи. Несмотря на обильную смазку, было очень неудобно, мышцы, напрягшиеся до предела, сжали пальцы словно тиски. Он попытался протолкнуть их немного поглубже, но непослушное тело не хотело впускать его в себя дальше, чем на пару сантиметров.
Слова, которые он обычно говорил в таких случаях, результата не принесли. Тоширо на все уговоры, что потом будет легче и приятнее, стоит только немного отпустить себя, отвечал каким-то сдавленным полувсхлипом-полурычанием. Промучившись таким образом еще минут десять, Гриммджо вытащил пальцы и привстал, смотря на испуганного, заметно уставшего, вспотевшего, но абсолютно невозбужденного подростка.
- Ладно, черт с тобой. Пока целкой оставлю.
Ухмыльнувшись, он припал губами к приоткрытому рту Тоширо. Тот не сопротивлялся, надеясь, что на этом самое мерзкое закончилось. Но когда язык Гриммджо пролез к нему в рот и начал по-хозяйски тереться кончиком о его язык, мальчишка по инерции, от неожиданности, сжал челюсти.
Не ожидав такого подвоха, арранкар взвился и завыл, прижимая ладонь к губам, злобно глядя на ошарашенного Хитсугаю. Тот с не меньшим удивлением вытирал слюну с подбородка, жалея, что не может сейчас вытереть язык и прополоскать рот.
- Тварь малолетняя, ты чего творишь, гаденыш?!
Тоширо вздрогнул.
- Я не специально!
- Не специально он, - Гриммджо попробовал пошевелить укушенным языком и поморщился. Больновато будет. – Так я тебе и поверил, малявка шинигамская!
- А какого черта ты мне язык в рот засунул?
Тоширо возмущенно уставился на Гриммджо. Теперь пришла очередь арранкара выглядеть ошарашено.
- Ну…так … это… По-взрослому, что ли…
От удивления он забыл определение «французский поцелуй», пребывая еще в легком недоумении.
На Тоширо данное объяснение не произвело впечатления, и он продолжал сердито смотреть на Гриммджо.
- Ты хоть раз целовался? – Вкрадчиво спросил арранкар, внимательно смотря в бирюзовые глаза мальчишки. Тот всего пару секунд прямо смотрел в ответ, а потом все же отвел взгляд, но ничего не сказал. Собственно, такое поведение было понятнее слов. Гриммджо снова оказался перед довольно ошеломляющим фактом.
- Вот и что мне с тобой делать, а? - Джаггерджак как-то немного растерянно посмотрел на Тоширо. – И какого черта я с малолеткой связался! Не потрахать, не поцеловать!
С этими словами, возмущенный Гриммджо скрылся в ванной, громко хлопнув дверью. Хитсугая немного расслабился. Могло быть хуже, но радоваться рано. Что теперь с ним будет делать арранкар, непонятно. Главное, чтобы больше не лез туда, где сейчас ощущалась противная пульсирующую боль.
Стоя под душем, Гриммджо рассуждал о своей нелегкой жизни. О том, как он обрадовался, когда судьба преподнесла ему подарок в виде беловолосого паренька, лежащего без сознания на полу в каких-то развалинах. Видимо, сцепился с кем-то, только вот почему этот кто-то его не добил, остается загадкой. Вспоминал, как он нес его на руках до самого Лас Ночес, лелея самые пошлые и развратные мысли.
Арранкар любил, когда добыча поначалу сопротивлялась, а после умелых ласк начинала стонать, извиваясь в руках, выгибаясь навстречу его губам. Так было всегда. Ему нравилось, когда сильный противник проигрывал в таком своеобразном бою.
С Тоширо он не рассчитал. Не учел, что мальчишка еще не знает, что такое – получать удовольствие, занимаясь сексом. Не знает, каково это, когда по венам течет уже не кровь, а жидкий огонь, и внутри все клокочет и просится наружу, как кипящая лава в вулкане.
Убедить неопытного мальчишку, что все неприятные ощущения пройдут, как только он немного расслабиться, не получилось. И теперь эту самую кипящую лаву Гриммджо приходилось выплескивать «ручным» методом. Мысль о минете растаяла, как только Тоширо наглядно доказал, что у него во рту есть зубы, которыми он может в случае чего воспользоваться. А член – не язык. Вот так им жертвовать Гриммджо не был готов.
Стряхнув с волос капельки воды, он обернул бедра полотенцем и вышел из ванной. В комнате горел только ночник над кроватью, освещая мягким приглушенным светом уже забравшегося под одеяло Тоширо. В больших бирюзовых глазах плясали маленькие отблески, от чего казалось, что у него на глаза навернулись слезы.
Гриммджо обошел кровать и лег с противоположной стороны, потянув на себя большую часть одеяла.
- Спи, мелочь. Утром разберемся, что с тобой делать, - сказал Секста, выключая ночник.
Проснувшись, он обнаружил, что прижимает Тоширо к себе, зарывшись лицом в белоснежные волосы. Вздохнув, Гриммджо втянул носом запах мальчишки, сильнее обхватывая его руками. Мысли строем шагали в голове. Какого лешего он притянул этого шинигами сюда? На что рассчитывал? И зачем он ему был нужен? Мелкий, худой, вздорный, даже целоваться не умеет, а Гриммджо рассчитывал на полноценный секс. Секста поерзал, устраиваясь поудобнее, укладывая голову Тоширо себе на плечо. Рядом с ним было очень тепло. Арранкар еще раз уткнулся носом в растрепанную шевелюру, чтобы снова почувствовать легкий запах дождя. Откуда дождю взяться в пустыне, где нет даже солнца? А запах есть. Приятный, щекочущий запах, да и сам Тоширо пах вкусно. Только чем, арранкар разобрать не мог.
Пользуясь тем, что парнишка еще спит, Гриммджо пробежался пальцами по позвонкам вниз и положил ладонь на ягодицу, немного сжал, поглаживая большим пальцем. Кожа была мягкая, бархатистая.
В голове всплыло высказывание Старрка, что идеальная женская грудь, это та, которая четко помещается в ладонь, не больше и не меньше. Нноитора еще тогда хихикнул, глядя на внушительные формы Халибель, сказав, что по размеру бюста она должна быть не третьей в Эспаде, а пятой. За что получил по не в меру умной голове от Милы-Розы, которая вдобавок еще и сказала, что мужикам с хилыми и тонкими, как у девки, ручками нечего их распускать. Драка тогда была очень занимательная. Посмотреть, как три девушки мочалят зарвавшегося пятого номера, пришел даже Гин.
То грудь, а тут в ладонь помещалась округлая, упругая, мягкая ягодица. Гриммджо даже негромко хохотнул от такой мысли. Тоширо закопошился рядом, проснувшись. Увидев, как он трет заспанные глаза, Секста довольно ухмыльнулся и посильнее сжал ладонь.
- Ну, мелкий, с добрым утром!
Тоширо вздрогнул. Где-то он уже это слышал. И что-то твердое настойчиво буравит ему пупок. Ощущения не из приятных, поэтому он попытался отпихнуть от себя Гриммджо, и немного отполз назад, на расстояние вытянутой руки арранкара, так как ладонь с его задницы он так и не убрал.
- Что? Утренний стояк, все, как положено. – Ехидно улыбнулся Секста. – Как будто у тебя его никогда не было.
Хитсугая нахмурился, глядя на слишком довольного арранкара. Улыбка медленно сползла с его лица, когда он встретился взглядом со смотревшими слишком серьезно бирюзовыми глазами. Кажется, Гриммджо даже икнул, подавившись смешком.
- Не было? – Тоширо спокойно смотрел на него, не собираясь отвечать на заданный вопрос. Хотя, по сути, вопрос был риторическим. Джаггерджак перекатился на спину, накрыв шекспировским жестом глаза ладонью. – За что мне все это?! Чем я так провинился?!
Повалявшись еще немного, он все же встал, сгреб с пола в охапку свою одежду и форму шинигами и отнес в ванную. Свою нужно одеть, а шинигамскую убрать подальше, туда, где он положил его занпакто. Пацана он еще у себя подержит, так что одежда, и тем более меч, ему пока не понадобятся. Что ему делать с Тоширо, он еще не знал, но не слишком заморачивался по этому поводу. В конце концов, он что-нибудь придумает.
Приняв душ и приведя себя в порядок, Гриммджо вышел из ванной и улыбнулся. Все-таки, вид голого Тоширо, сидящего под одеялом у него на кровати, грел душу. Поймав вопросительный взгляд мальчишки, Секста тряхнул шевелюрой и сказал:
- Я на рюмку утреннего чая к Айзен-саме. Будь как мышка, я скоро вернусь.
- Одежду отдай.
Гриммджо ехидно оскалился.
- Не заработал ты еще на одежду.
Направляясь к двери, Секста каждую секунду ждал какой-нибудь выходки от мальчишки. Он даже немного помедлил, стоя на пороге. Ноль реакции. «Странно, проглотил», - думал Секста, направляясь по длинным коридорам в сторону зала для совещаний.
Тоширо устало развалился на кровати. Он уже почти неделю практически не спал, мотаясь по заданиям от соо-тайчо. Измотавшись физически и морально, он еле остался жив в последней стычке. И то, его нашел под обломками здания Гриммджо и принес сюда. Теперь хотелось только одного – хорошо выспаться. Всю эту ночь он провел на грани полудремы, вздрагивая от каждого шороха. Ему постоянно мерещился звук шагов в коридоре, какие-то голоса, причем до боли знакомые. Перед глазами стояла эта нахально улыбающаяся лисья мордочка, от чего его передергивало, как от удара током. Что угодно, лишь бы не встретится с этим предателем лично. Не сейчас, когда все тело ноет после стольких дней без отдыха, когда руки даже одеяло натягивают с трудом, когда так хочется лечь и забыться.
Долгожданный сон длился недолго. Кто-то хорошенько встряхнул его, подняв за плечи и усадив на кровати. Пока Тоширо с трудом пытался разлепить глаза, на шею что-то накинули, потом подняли одну руку, просунув куда-то, затем вторую. Сонно оглядевшись, он понял, что Гриммджо напялил на него свитер, довольно большой по размеру, судя по длине рукава.
- Одевайся давай.
На одеяле рядом лежали шорты. Тоширо слабо соображал, что к чему, но все же кое-как натянул мягкие серые шортики. Кстати сказать, они были по размеру. Еще не совсем проснувшись, он уставился на Гриммджо, силясь оформить в голове хоть какой-то вопрос.
- Мне так больше нравится, - ухмыльнулся Секста. - Дрыхни дальше.
Собственно, это все, на что он был способен в данный момент, поэтому послушался совета и снова лег, удобно устроившись под одеялом.
Проснулся он только вечером. Точнее, это его биологические часы подсказывали, что уже был вечер. В Уэко Мундо всегда была ночь, поэтому приходилось полагаться на внутренний будильник.
Так приятно потягиваться лежа на кровати, разминая немного затекшие мышцы. Усталость прошла, было легко, хотя некий дискомфорт все же присутствовал. Валялся рядом на кровати и со скучающим видом уставился в экран ноутбука, водя пальцем по сенсорной панели. Перевернувшись на живот, Тоширо посмотрел в монитор. Там змейками катились разноцветные бусины, а Гриммджо стрелял по ним случайно выпадавшими шариками. Иногда несколько шариков в змейке взрывалось, и она становилась короче. Хитсугая хмыкнул. Достойное занятие для шестого по силе в Эспаде, ничего не скажешь.
- Тебе что-то не нравится, мелочь? – Спросил Секста, не отрывая взгляд от монитора.
- Ты сказал, что отпустишь.
Тоширо внимательно смотрел на Гриммджо. Тот немного помолчал, выдерживая паузу, потом вздохнул и со вкусом потянулся. Точно, как кошак. Сытый, довольный кошак.
- Сказал. Но тогда условия были немного другими, если ты помнишь.
В синих глазах плясали искорки. Джаггерджак даже не приподнялся, так и остался лежать на спине, лениво поглядывая на Тоширо.
- Тогда я сам уйду.
Мальчишка уже приподнялся, чтобы встать с кровати и отправиться на поиски формы и занпакто, как его с силой опрокинули на спину и тут же придавили руки за запястья к постели. Бездонные и колкие сапфировые глаза оказались очень близко, Тоширо теперь понял, что чувствует кролик, смотря в глаза удаву. Стараясь оставаться внешне спокойным, Хитсугая не отвел взгляд и постарался расслабиться, чтобы не выдать неприятного волнения.
- А что это мы такие дерзкие стали, а? – Коронная улыбка, обнажившая белоснежные клыки. – Проспался, дошло, что с тобой сделать хотели, и теперь строим из себя героя, да? Я ведь не мягкий и пушистый, я же могу сейчас закончить, что вчера начал.
Тоширо внимательно посмотрел в глаза арранкару и спокойно произнес:
- Если бы ты хотел, то еще тогда закончил.
Гриммджо ехидно рассмеялся.
- А я хотел! – Он опустился еще ниже, не отрывая взгляда от бирюзовых глаз. – Ты даже представить себе не можешь, как я хотел!
Секста провел языком по шее, словно в подтверждение своих слов. Тоширо вздрогнул.
- Всей твоей фантазии не хватит, чтобы вообразить то, что я хотел с тобой сделать… - Продолжал арранкар хриплым шепотом, не переставая ласкать языком шею, отодвигая губами воротник свитера, открывая плечо. Мальчишка занервничал, дернулся в сторону от неприятных ощущений, отвернувшись от Гриммджо. Руки были словно в тисках, он даже пошевелить ими не мог.
- А знаешь, как это обидно, когда ты сильно чего-то хочешь, а какая-нибудь мелкая шинигамская дрянь тебе весь кайф ломает?
Арранкар прикусил кожу на шее, рядом с артерией, ставя точку в своеобразном пояснении. Старательно зализав ранку, из которой выступила всего пара капелек крови, уже успокоившийся Гриммджо поднял голову и посмотрел на мальчишку. Тот лежал, напрягшись, как пружина, положив голову на бок. Почувствовав, что Секста прекратил его вылизывать, Тоширо чуть приподнял подбородок и посмотрел на мирно сидевшего рядом арранкара. В нем так быстро менялись эмоции. Еще пару минут назад бездонные глаза напоминали штормовое небо, с проблесками молний гнева, а сейчас лазурные радужки смотрели даже как-то умиротворенно и беззлобно. Руки, державшие его запястья, заметно ослабили хватку.
- Это первый пункт. – Гриммджо откинул непослушную прядку со лба. – Черт, надо патлы подстричь, а то буду как Айзен-сама. С ума сойти.
Тоширо слабо улыбнулся, представив Гриммджо с вселенской любовью и состраданием в глазах и желанием поработить весь мир в душе. Ужасная смесь.
- И второе… Ты как собрался отсюда уходить, а? Ножками? Пешкобусом до Сейрейтея? Дорожка дальняя, я тебе скажу. Да и светит тебе скорее дом казенный, а точнее тюрьма, если ты один даже из моей комнаты выйдешь.
- А как же ты меня отпустить тогда собирался?
Шинигами вопросительно посмотрел на Гриммджо.
- Хочешь меня во вранье уличить? Ты смотри мелкий, я же обижусь и прибью ненароком. Тебе сейчас много не надо.
Секста хищно оскалился и покосился на красный след, оставшийся от его клыков на шее Тоширо.
- Не убьешь, - спокойно сказал Хитсугая. В этом он был абсолютно уверен. Гриммджо не дерется с безоружными. Никогда не нападает исподтишка, всегда бьет прямо, в лоб.
- Будешь меня доставать – точно прибью. – Арранкар ухмыльнулся. Парнишка не промах. Что-что, а сильного противника было видно сразу. – Я вот не пойму, тебе что не нравится, а? Тут тихо, спокойно, нет твоих доставучих друзей. Тебе если женского общества с большой грудью не хватает, так Халибель есть! Она тебе и колыбельную споет, честно, она умеет! Так споет, что потом уснешь с трудом. Ну, или что там тебе эта сисястая на ночь пела. Или она тебе сказки рассказывала? – Гриммджо уже откровенно забавлялся. – У вас, я смотрю, прям монастырь какой-то. Вы это, обет безбрачия не даете, нет? Может, у вас и целоваться под запретом? Этому вашему старикану главному не дает никто уже лет шестьсот, вот он и остальным запретил. А то завидно, небось. А?
Гриммджо не совсем осознавал, какого черта он несет эту чушь. Зачем он уговаривает этого мальчишку остаться? Ответ бился тонкой красной ниточкой в сознании. Потому что ему надоело одиночество. Надоело быть машиной для исполнения приказов, машиной, с мнением которой никто не считался. Надоело ловить на себе презрительные взгляды начальства, которое тоже было не без греха, но которое было сильнее, чтобы заставить остальных поверить в то, что это достоинства. Он не любил быть кому-то благодарным, всю свою жизнь рассчитывая только на себя и свои силы. Он сам бы мог добиться места в Эспаде, даже без этого чертового кристалла. Если у него что-то не получалось и он возвращался с проваленным заданием, слышал лишь мерзкий шелестящий голос: «Что с него взять? Он же просто арранкар». Как будто арранкар – это что-то ограниченное, безмозглое, ни на что не способное. Он знал, что это не так. Знал, что это не его война. Знал, что если станет ненужным, если проиграет в битве и останется лежать где-нибудь в пустыне, никому не будет до него дела. Здесь нет друзей. Здесь каждый сам за себя.
Тоширо думал. Еще никогда решение не было так сложно принять. С одной стороны, он был почти уверен, что сможет в одиночку выбраться из Уэко Мундо. С другой, это «почти» могло обернуться нелицеприятной встречей, за которой последуют не менее гадкие события. Главная битва скоро начнется, ему не хотелось встретить ее в темных катакомбах Лас Ночес.
- Я тебя даже трогать не буду, так и быть. Ну, так, полапаю чуток и перестану. С тебя что, убудет, что ли?
- О, да. После такого я просто обязан остаться, - прошипел мальчишка, пытаясь вытащить руки из ослабевшей хватки.
- Ну, давай, - хохотнул Гриммджо, не выпуская Тоширо, - оставайся. Только обещай, что будешь слушаться, хорошо?
- Иди ты знаешь куда?! – Возмущенный подросток начал усиленно брыкаться. Арранкара подобная возня даже забавляла. Тоширо решил воспользоваться чужим приемом и укусил его за запястье.
- Зараза мелкая, - арранкар несильно ударил его подушкой по голове. Разозленный мальчишка вызывал у него скорее смех, чем страх. – Еда на столе, недоразумение шинигамское. Тебе рыба.
Сердито пробурчав что-то под нос, Тоширо встал с кровати и подошел к письменному столу, на котором стоял поднос с тарелками.
- Пить только чай, ничего другого не держим. Все дорогой-любимый Айзен-сама постарался.
Пусть даже и чай. Пусть даже его готовил сам Айзен-сама. Он сейчас даже от такого бы не отказался. Отдохнувший организм требовал восполнения энергии, ощутимо возмущаясь где-то на уровне желудка. Рыбу, как и рис с салатом, Тоширо съел быстро, не оставив даже веточки петрушки.
Забравшись обратно на кровать, он еще несколько минут просто сидел и смотрел на Гриммджо, который снова гонял разноцветные шарики по экрану.
- Меня будут искать, - тихо сказал Тоширо.
- Скоро?
- Вообще-то, уже должны, - буркнул шинигами. – Я должен вернуться дня через три.
Секста задумчиво уставился на стенку.
- Два дня. Через два дня я открою тебе Гарганту. Согласен?
Арранкар повернул голову на бок, внимательно смотря на Тоширо снизу вверх. Тот спокойно смотрел в ответ, видимо, не собираясь отвечать.
- Тогда иди сюда, - Гриммджо схватил мальчишку и притянул к себе, укладывая рядом на постель. У него было игривое настроение, а от Тоширо так вкусно пахло, что удержаться было просто невозможно.
Он задрал свитер повыше и начал вылизывать упругий живот, наслаждаясь теплотой и мягкостью кожи шинигами. Он вбивал вкус и запах его тела, проводя губами по напрягшимся мышцам, поднимаясь чуть выше, к груди. Мальчишка слабо вздрагивал при каждом прикосновении, но вырваться не пытался. Гриммджо переключился на плечи и шею шинигами, отодвинув воротник, лаская выпирающие косточки ключиц. Тоширо дернулся, ощущения были неприятными. Прикосновения чужих губ ему не нравились, было противно. Возможно, цена мирного пребывания в Лас Ночес уже не казалась ему разумной. Хотелось поскорее убраться из таких горячих и сильных объятий Сексты.
Гриммджо приподнялся на руках, с любопытством смотря на Тоширо.
- Что, совсем не нравится?
- Совсем, - буркнул мальчишка.
- Блин, ну, ты даешь! Я тут вываливаю на него тонны нежности, а он! У тебя что, реально вообще не встает?
Тоширо вздохнул. Ну, что ему сказать? Откуда он вообще знает, как себя он должен вести, согласно представлениям Гриммджо? Если ему не нравились эти ощущения, то он при всем своем желании не сможет это скрыть.
Секста улегся рядом, на бок, подперев голову одной рукой, а вторую положил на живот Тоширо, поглаживая пальцами нежную кожу.
- Слушай, а тебе девочки нравятся? Подружка у тебя есть?
- У меня есть Момо. Мы с ней с самого детства вместе.
- И что, она тебя целоваться не научила?
Тоширо вспыхнул.
- Момо мне как сестра! Почему я должен с ней целоваться?!
Секста вздохнул, театрально закатив глаза.
- Ладно, ладно, остынь. Сестра, так сестра. Мне как-то по барабану. Вон, Халибель, мне по идее сестра. И эти, малохольные, тоже. И ничего, меня это совершенно не останавливает.
Секста подленько хохотнул, вспоминая довольно приятные моменты из своей насыщенной сексуальной жизни.
- У вас вообще существует такое понятие, как моральные нормы? - Тоширо сердито посмотрел на него.
- Ой, ладно тебе. Не читай морали. Ты попробуй сначала, что это такое, а потом меня учить будешь.
С минуту они молчали, каждый переваривал полученную информацию. Хитсугая думал, что это здорово, что он не забивает себе голову такими глупостями и думает о нужных и важных вещах. Гриммджо всерьез задумался, сколько Тоширо лет, и где его держали до вчерашнего дня. Было ощущение, что его отрезали от всего внешнего мира.
- Ну, а эта твоя, рыжая… с шарфиком, - Гриммджо не стал говорить про наиболее яркую деталь в облике подчиненной Тоширо, справедливо полагая, что парень может обидеться на такое. А сейчас хотелось тишины и покоя. – С ней у тебя тоже ничего не было?
- Нет, она мой лейтенант.
- И что?
- И то, - Тоширо насупился. – С чего ты взял, что у нас что-то может быть?
- Нууу… - Гриммджо почесал нос. – Вы же все время вместе. Я и подумал, что может, у вас там что-то есть.
- Ничего у нас нет! Для тебя что, даже понятия «дружба» не существует?! – Тоширо возмущенно уставился на арранкара.
- Существует-существует, мелкий. Когда секса нет, как у нас с тобой сейчас. Мы типа сейчас с тобой дружим, - ухмыльнулся Гриммджо, взяв пальцами подбородок мальчишки, заглядывая в потемневшие глаза. Тоширо успел увернуться от поцелуя, губы впечатались в щеку. Секста засмеялся. – Что, целовать нельзя?
- Нельзя! – Мальчишка сердито смотрел на очень довольного арранкара.
- Почему? – С самым невинным видом спросил тот.
- Потому что это мерзко и отвратительно!
- Ты посмотри, всем, значит, нравится, а тебе – нет?
Тоширо гордо посмотрел на Сексту:
- Это глупое, гадкое и абсолютно бесполезное занятие.
Гриммджо никогда так не хохотал. Серьезный вид мальчишки, вкупе с нравоучительной речью довел его практически до истерики. Несколько минут арранкар пытался отдышаться.
- Да, весело с тобой. Ну, мне интересно, ты действительно о ней не думал, как о женщине?
- Так она и есть женщина. – Тоширо непонимающе посмотрел на Гриммджо.
- Нет, ну, ты никогда не представлял, как вы с ней… блин, я даже не знаю, как сказать-то теперь. – Гриммджо задумчиво почесал затылок, подыскивая наиболее психологически не травмоопасное выражение, чтобы не говорить «секс». - Ну, это… Исполняете дыхательно-пихательные упражнения, во!
Гриммджо был очень доволен тем, что нашелся, как спросить о такой достаточно щекотливой теме.
- Нет, - Тоширо надеялся, что если он произнесет это достаточно четко и его взгляд будет достаточно серьезным, то Секста отстанет. Не тут-то было.
- Рассказывай! Не поверю! Ни разу?! – Гриммджо был удивлен. – Ни разу, за все время, что вы с ней вместе в одном помещении сидели, ни разу у тебя не встал при взгляде на нее?
- На работе нужно думать о работе, а не о непонятно чем.
- Да-да… Я понял, понял… Тебе явно что-то подсыпают в еду. Только все нормальные люди подсыпают так, чтоб стояло, а тебя, видно, берегут. Интересно, может тебя уже старикан сосватал за кого-нибудь, м?
Тоширо фыркнул. Разговор сошел на нет. Рука сексты все так же спокойно лежала у него на животе, иногда поглаживая, отчего сначала было немного щекотно, а теперь он привык. Ладонь была горячая, от исходившего тепла по всему телу разлилась сладкая вялость, не хотелось шевелиться, даже голову поворачивать было лень.
- Так тоже неприятно? – Гриммджо провел рукой по животу, переместив ее на бок.
- Нет.
Ухмыльнувшись, арранкар тут же залез пальцами под резинку шорт и спустил ладонь на ягодицу, ущипнув Тоширо за пятую точку. Мальчишка взвился, вцепившись руками в плечи Гриммджо, возмущенно глядя в озорные глаза.
- Убери, живо!
- Ты же сказал, что тебе приятно, - Секста улыбнулся, крепче сжимая ладонь.

@темы: гриммджо, хитсугая тоширо

---

The Wild Heart's\Дикие сердцем Часть вторая

[diversa(i)nt]

Название: The Wild Heart's\Дикие сердцем
Автор: Dallas Remy
Бета: nastya-brunetkaa
Дисклеймер: Кубо Тайто
Предупреждение: Yaoi/OOC/Slash
Рейтинг: NC 21
Персонажи/пары: Чад, Исида, Урахара, Карин, Юзу, Иссин, Хичи\Ичи, Хичи\Улькиорра, Хичи\Гримм.
Жанр: Adult, Action, Romance,Drama, Angst
Саммари: Четыре года назад Айзен Соуске, намеревавшийся уничтожить городок Каракуру, вторгся в Общество душ, одержав победу над Готей 13. Четыре года назад Ичиго последовал за ним в Общество душ и сразился в неравной схватке. Четыре года назад произошло то, что перевернуло вверх ногами все устои Общества душ, Мира людей и Хуэко Мундэ...
В результате взрыва реяцу невиданной доселе силы, Айзен Соуске был уничтожен собственной энергией, Ичиго и его Тёмная сторона, Хичиго, оказались разделены, печать Короля пала, открывая все, что скрывало Общество душ, а Иноуэ Орихиме, отчаяно пытаясь защитить Куросаки - куна и впитавшая в себя всю Тёмную энергию, вырвавшуюся единовременно, обратилась в величайшего Пустого, когда либо живущего в трех измерениях - Тёмную Королеву....
Хичиго был объявлен вне закона в трех мирах и изгнан, Ичиго лишился почти всей своей силы. После долгих кровопролитных войн между Императором Общества душ и Королевой Хуэко Мундэ наконец оказался заключен мир...
И вот, спустя четыре года скитаний по свету в Мире людей, Широсаки Хичиго решил вернуться в Каракуру, что бы повидать брата...
От автора: Это, без сомнений и преувеличений, мой величайший фанфик. Так что - велкам =)
Но стоит так же учесть, что это:
1. Жуткий ООС.
2. Много секса.
3. Много ругани.
4. Ну и все в таком духе ))))
Размещение: Разрешаю, с указанием авторства.

Была поздняя ночь, и Ичиго мирно спал, посапывая на постели рядом с Хичи. А вот тому не спалось.

Он лежал, открыв глаза, и смотрел на луну, большую, белую, и такую манящую... Возможно, она напоминала ему родную и такую далекую вечную луну Хуэко Мундэ, а возможно, по какой-то другой причине. Но она звала его к себе и не давала покоя.

Парень осторожно сел на кровати, натянул джинсы, ботинки, схватил в охапку футболку и куртку и запрыгнул на подоконник. Посмотрел еще раз на спящего Ичиго - тот был безмятежнее младенца. Пустой улыбнулся и юркнул в ночь.

Парк ночью совсем не такой, как днем, а этой лунной ночью он был особенный. Луна отбрасывала длинные тени деревьев на влажную от росы землю; они тянули свои уродливые руки–щупальца и цепляли все в свою гигантскую паутину.

Хичиго неторопливо шел по безлюдному парку. Луна делала его живым, приникала в кожу. Пустой повязал куртку на бедра и заткнул футболку за пояс, впитывая лунный свет голым торсом. Раскинув руки, он кружился на траве, беззвучно смеясь, пока

внезапно не уловил слабое движение сильной реяцу...

“Интересно, - подумал парень, - кто бы это мог быть? Чад сказал, что по договору здесь только “блюстители порядка”, назначенные “законом”... Хм, надо бы глянуть...”

Он развязал с пояса куртку, накинул ее на плечи и быстрыми прыжками – Сюмпо направился к месту, откуда исходила реяцу.

Исида, как обычно, среди ночи тащился из магазина, матеря на чем свет стоит,

своего сменщика. Он работал в ночном супермаркете, и его сменщик, как назло, приперся сегодня, опоздав аж на четыре (!) часа! При всей свойственной ему пунктуальности, Исиду бесила халатность окружающих его людей. И вот теперь он плелся домой намного позже обычного, волоча котомку с продуктами. Только предвкушение четырех выходных дней приносило небольшое утешение его эгоцентричной натуре.

Ему оставалось пройти до дома каких-то тридцать метров, когда внезапно сильная чужеродная реяцу ударила ему в мозг, как гнилой запах бьет по ноздрям. Квинси остановился и приготовился дать отпор.

- Как дела, Исида? - Знакомый голос окликнул парня из темноты.

Исида сделал пару шагов по направлению к голосу, поправил очки.

- Хи... Хичиго?.. - не веря тому, что сказал, произнес парень. - Это и вправду ты?!

Хичиго вышел из тени, показательно аплодируя.

- Ты угадал, пять баллов! - Пустой поклонился, ухмыльнувшись и посмотрев на опешившего парня исподлобья.

- Что ты здесь делаешь? – Исида, наконец, успокоился, еще раз поправил очки. - Мне казалось, ты...

- ...канул в лету? - перебил его Хичиго. - Да, это было так, но я вернулся.

- Зачем? - все еще не понимая, вновь спросил парень.

Хичиго нахмурился.

- Потому что все эти долбанных четыре года я скучал по нему... - Он сжал руки в кулаки и с силой ударил стоящее рядом дерево. С ветвей посыпались листья, а через обрезанные перчатки Пустого полилась кровь.

При виде крови Исида оживился.

- Черт! Хичиго, кретин, что ты творишь?! Пойдем ко мне, я тут недалеко живу! - он схватил парня свободной рукой за ворот и потащил вниз по улице.

Хичиго пошел, с удивлением глядя на свои окровавленные руки - боли он не чувствовал.

Дом Исиды оказался действительно неподалеку; его отец переехал в Токио, и парень жил совсем один. Поэтому он не волновался за то, что придурковатый квинси–старший закидает его вопросами, или, чего доброго, попытается убить Хичиго.

- Проходи! - Исида быстро скинул туфли. - Не разувайся! Сюда, руки под кран. Я сейчас...

Парень командовал, будто на передовой. Он затащил Хичиго в ванную, включил воду, четко, хоть и брезгливо, стянул с него перчатки и убежал в комнату.

“Вот это скорость... - пронеслось в голове Хичиго, - ему бы в скорой работать... Хотя, может и работает?...”

Спустя мгновение Исида уже стоял на пороге с кучей бинтов и какой-то мазью.

- Ну, ты и псих, - пробормотал он, осматривая размозженные костяшки пальцев. - Так себя изувечить?!

Хичиго улыбнулся.

- Не переживай, этот гигай – последнее изобретение Урахары. По крайней мере, четыре года назад им был, - он усмехнулся, сжал и разжал пальцы, - полная регенерация за сутки. К тому же, я не чувствую боль. Где-то Киске с нервными окончаниями напортачил, но, это даже плюс.

Парень усмехнулся.

Исида покачал головой и начал заматывать уже обработанные руки Пустого.

- Все равно, ты должен бережней к себе относиться. - Наконец, он закончил и с победным видом развел руки. – Всё, теперь пошли на кухню, чай пить!

Парень ушел из ванной, Хичиго встал и, разминая руки, последовал за ним.

- А у тебя пива нет? - спросил он Исиду, войдя на кухню и оперевшись о дверной косяк. - Или чего покрепче?

Исида фыркнул.

- Я не пью и тебе не советую.

Хичиго усмехнулся.

- Да, черт возьми, ты все такой же правильный. - Он покачал головой.

Исида налил себе чай.

- Да, правильный, а ты все такой же... - он замолчал.

- Мудак? - закончил за него фразу Хичиго. Он улыбнулся и, сделав пару шагов, плюхнулся на табуретку. - Давай чаю, зеленого...

Исида поправил очки на переносице средним пальцем и улыбнулся:

- Ну, в конце концов, ты сам это сказал.

Он налил Пустому чай, протянул кружку и спросил:

- Рассказывай давай, как надолго к нам? Чем занимаешься и вообще, я тебя тысячу лет не видел.

Хичиго отхлебнул чай и поморщился.

- Что, безалкогольный? - съехидничал Исида.

- Нет, дурак, горячий, - ответил Хичиго, улыбнулся и поставил чашку на стол.

Он еще раз размял руки - кровь перестала сочиться.

- Я скитался по миру, в основном по Америке, немного в Европе побывал, пару месяцев пожил в Австралии... - пробормотал он полуслышно. - Бесцельно и бестолку... Хотя, положительные моменты есть - мир посмотрел.

Он вновь сделал глоток и посмотрел на Исиду.

- Лучше ты расскажи, что тут за это время изменилось? Кроме того, что мирный договор и бла-бла-бла...Чад уже растрепал, кстати, он стал заметно разговорчивей за время моего отсутствия.

Исида удивленно посмотрел на Хичиго и поставил чашку на стол:

- Ты Чада видел?

- Да, его забегаловка была первым местом посещения в этом треклятом городе, - Хичиго усмехнулся.

Исида вздохнул.

- Ну, даже не знаю, что тогда тебе рассказать... - Внезапно его лицо озарилось. - Я смотрю, ты выпить любишь?Тогда тебе просто необходимо посетить “Потерянный Рай”!

Хичиго вопросительно посмотрел на Исиду:

- «Потерянный Рай»? Что это?

Исида поправил очки на носу.

- Ты же знаешь, Урахара любит на всем делать деньги, - начал он. - Вот и тут наш Шляпник не упустил своего момента. Когда Орихиме и Сейреетей заключили мирный договор, он подписал свой договор со власть имущими в Сейреетее и Хуэко–Мундэ... Говорят, туда приложили руки такие дома, как Касуми–Одзи и некоторые знатные Арранкары из бывшей верхушки.

Он поставил чашку на стол, так как чай в ней закончился, и продолжил:

- В общем, совместными трудами в Хуэко Мундэ, в лесу Меносов, в самой чаще был открыт бар “Потерянный Рай”. Из нашего мира туда можно попасть через портал Урахары, за отдельную плату, естественно.

Исида поправил снова очки на носу и спросил:

- Еще чаю?

Хичиго даже заслушался, но, вовремя опомнился.

- Не, не, не, спасибо. И за рассказ тоже. Я, пожалуй, пойду, наведаюсь... - он усмехнулся и встал, собираясь уходить.

Исида пожал плечами:

- Как хочешь...

Хичиго помахал ему уже из двери:

- Ну, спасибки за все, пока...

Он уже вышел, когда Исида окликнул его.

- Кстати, насчет Ичиго... После твоего... Он... - он налил себе еще чаю и отхлебывал его с невозмутимым видом..

Хичиго застыл в дверях.

- С ним что-то не так? - не оборачиваясь, спросил он.

- Ты знал, что Урахара... - Исида отхлебнул еще чаю, - вот уже два года как "опекает" его? Ну, ты понял?..

Хичиго закрыл глаза, сжал зубы и кулаки. Кровь снова начала сочиться...

- Он взрослый мальчик, может делать все, что ему вздумается... – выдавил он, наконец, из себя и ушел, хлопнув дверью.

Исида допил чай и улыбнулся.

@темы: Хичиго\Улькиорра, Хичиго\Ичиго, Гриммджоу\Хичиго

---

The Wild Heart's\Дикие сердцем Часть первая, 1.2

[diversa(i)nt]

Название: The Wild Heart's\Дикие сердцем
Автор: Dallas Remy
Бета: nastya-brunetkaa
Дисклеймер: Кубо Тайто
Предупреждение: Yaoi/OOC/Slash
Рейтинг: NC 21
Персонажи/пары: Чад, Исида, Урахара, Карин, Юзу, Иссин, Хичи\Ичи, Хичи\Улькиорра, Хичи\Гримм.
Жанр: Adult, Action, Romance,Drama, Angst
Саммари: Четыре года назад Айзен Соуске, намеревавшийся уничтожить городок Каракуру, вторгся в Общество душ, одержав победу над Готей 13. Четыре года назад Ичиго последовал за ним в Общество душ и сразился в неравной схватке. Четыре года назад произошло то, что перевернуло вверх ногами все устои Общества душ, Мира людей и Хуэко Мундэ...
В результате взрыва реяцу невиданной доселе силы, Айзен Соуске был уничтожен собственной энергией, Ичиго и его Тёмная сторона, Хичиго, оказались разделены, печать Короля пала, открывая все, что скрывало Общество душ, а Иноуэ Орихиме, отчаяно пытаясь защитить Куросаки - куна и впитавшая в себя всю Тёмную энергию, вырвавшуюся единовременно, обратилась в величайшего Пустого, когда либо живущего в трех измерениях - Тёмную Королеву....
Хичиго был объявлен вне закона в трех мирах и изгнан, Ичиго лишился почти всей своей силы. После долгих кровопролитных войн между Императором Общества душ и Королевой Хуэко Мундэ наконец оказался заключен мир...
И вот, спустя четыре года скитаний по свету в Мире людей, Широсаки Хичиго решил вернуться в Каракуру, что бы повидать брата...
От автора: Это, без сомнений и преувеличений, мой величайший фанфик. Так что - велкам =)
Но стоит так же учесть, что это:
1. Жуткий ООС.
2. Много секса.
3. Много ругани.
4. Ну и все в таком духе ))))
Размещение: Разрешаю, с указанием авторства.

Наконец, отойдя от пыла страстей, Ичиго щелкнул пальцами брата по лбу:

- Хичи, ты есть хочешь?

Хичи на мгновение задумался, укусил его легонько за грудь, а затем радостно поднялся, привстав над парнем на руках.

- А... Вижу, что проголодался. - Ичиго негромко вскрикнул от укуса. - И, да, радуйся вот чему, я отлично готовлю.

Он ухмыльнулся и встал с кровати, набросив на плечи папину рубашку.

- Ррр... Это же здорово! Тогда давай чего-нибудь перекусим!

Хичиго вскочил с кровати, сделав сальто через голову и подхватив с пола упавшую простынь, замотался в нее, наподобие римской тоги.

- Пойдем творить! - крикнул парень, обняв оторопевшего Ичи за плечи.

Тот кашлянул в кулак и усмехнулся, застегивая пуговицы на длинной рубашке.

- Ну, пойдем.

- Го! - Хичиго подхватил парня на руки, словно пушинку, и, в три прыжка сбежав вниз по узкой лестнице, нежно поставил его на пол.

Ичиго все это время брыкался и кричал, что и сам прекрасно умеет ходить. Уже на кухне он встал на пол и одернул рубашку, прикрывая все то, что видеть не стоило.

- Итак... что ты хочешь?

- Ано... - Хичиго закинул руки за голову и задумался на мгновение. - А ты что будешь?

- Онигири... - ответил парень, порывшись в холодильнике. - Больше у нас ничего нет.

Он явно нервничал и ежесекундно одергивал рубашку, которая, как назло, ни хрена не прикрывала. - Да-да, зашибись просто. Они увезли все!

Хичиго улыбнулся, он уже трепал откуда-то взятое яблоко.

- Отлично! Мне оно даже очень нравиться! Кстати будешь? - он протянул парню надкусанный плод. - Оно сладкое... Честно-честно.

- Спасибо, Хичи... - Ичиго взял яблоко, откусил и начал готовить онигири.

- Ммм... - потянулся Хичи перед окном на улицу. - Какая там шикарная погодка!

Он крутанулся, как в вальсе, и в мгновение оказавшись позади Ичи, положил руки на его бедра.

- Давай прогуляемся после ужина, а?..

Ичи вздрогнул и вильнул задом.

- Я не против, милый, - сказал он, но от готовки не оторвался.

- Тогда решено! - Хичиго запрыгнул на перила, схватился одной рукой за стойку, а второй завернул почти распахнувшуюся простынь. - Пойдем в парк!

Он посмотрел на Ичиго и улыбнулся, глаза его блестели азартом.

- Давай поедим, - Ичи поставил на стол онигири.

- Конечно, малыш, спасибо за ужин! - Хичи спрыгнул со своего пьедестала и в два прыжка оказался рядом с братом.

- Что бы я без тебя делал? Наверное, с голоду бы умер... - Он улыбнулся, поцеловал его и сел за стол.

Ичи поставил большое блюдо с онигири и, сев на колени к Пустому, обнял того за шею.

Хичиго взял онигири, отломил кусочек и поднес ко рту Ичиго.

- Ешь, котенок, - он потрепал его по пушистой голове. - Знаю, ты голоднее меня.

- Мрр... - Ичи взял кусочек, чуть коснувшись пальцев Пустого. - Спасибо ...

- Тебе спасибо, Ичи... - Хичиго улыбнулся и отломил еще кусочек.

Парень поцеловал Хичиго в шею, чуть прикусив её.

Пустой запрокинул голову и задышал чуть тяжелее. Одной рукой он скользил под рубашкой Ичиго, а второй... не спеша отправлял онигири себе в рот.

Наконец Ичиго спустил вниз простынь с плеч Пустого и бросил ее на пол...

- Хичи... - прошептал он.

Хичиго проглотил онигири и посмотрел на парня. Его рука, в которой он нес вторую онигири разжалась, и еда упала на стол.

- Ичиго... - ответил Хичи.

Он быстро переместил руку вперед и стал лихорадочно расстегивать так тщательно

застегнутые парнем пуговицы.

- Я... - Пустой уже забыл об онигири и пытался быстрее избавиться от одежды.

- Ты? - расплылся в улыбке полной желания Ичи, отрывая пуговицы и снимая с плеч рубашку.

- Люблю тебя... - прошептал парень.

Он подхватил Ичи на руки, а тот обвил его за талию ногами. Держа Ичиго правой рукой, Хичи сбросил на пол все, что было на столе, и опустил на него брата.

- Я хочу тебя... Хочу быть с тобой ... в тебе... Хочу жить ради тебя...

Ичиго закрыл глаза...

- Хичи... – обвил тот руками шею, а ногами талию Пустого. – Пожалуйста, будь со мной... Будь во мне...

- Я буду с тобой... Буду рядом... Буду жить ради тебя... Любимый... Единственный... Ичи...

Хичиго шептал и шептал, покрывая тело Ичиго поцелуями и лаская его руками.

- Останься со мной... Навеки... Будь моим, Ичиго...

- Я и так твой... Тело, душа, всё что угодно... бери всё... Слышишь меня?.. Я твой... - он царапнул ногтями шею Пустого, требуя уже, наконец, чего-нибудь.

- Я так рад, малыш. Я так... счастлив...

Хичиго впился в его раскрытый рот своими губами, в то время как его руки скользнули вниз по телу брату. Еще мгновение - и ноги Ичиго у него на плечах.

- Любимый... - прошептал Хичиго, что есть силы подаваясь вперед.

Ичиго вскрикнул и застонал, так как рот Хичиго вновь закрыл ему возможность кричать.

- Хичи... Хичи... - только и слышалось из полуоткрытого рта, прерываясь стонами и всхлипами. - Только не... только не останавливайся...

- Все, что пожелаешь... ради тебя... я ... я....

Хичиго с бешеным огоньком в глазах продолжал, ускоряя и ускоряя темп. Ичиго стонал и кусал его за руку, которой Пустой ласкал его лицо.

- Братик... - прошептал Хичиго. - Как же я люблю тебя...

Ичи зажмурился. От быстрого темпа стало больно, но еще более приятно, поэтому останавливать он не хотел.

- Хичи! - громко произнес он это имя на выдохе и кончил.

- Я люблю тебя... люблю, люблю, люблю, люблю... - как заклинание твердил Хичиго... Пот тек по его лицу и спине... Соленый пот, но он не останавливался, пока, наконец, не вскрикнул и не подался вперед всем телом. Горячий залп растекся в обе стороны приятным ознобом.

- Ичиго... Как хорошо, что ты есть...

Ичи прижался к брату всем телом.

- Хичиго, будь со мной... всегда...

- Я буду всегда рядом с тобой...

Хичиго поцеловал парня, затем поднялся и подхватил Ичи на руки.

- А теперь давай в душ и гулять! - после этих слов Хичи пронесся по корридору с оторопевшим Ичиго на руках и запрыгнул с ним в ванну.

Хичиго включил воду, и, набрав немного шампуня, намылил голову Ичиго.

- Какой же ты смешной в пене, - сказал Пустой и улыбнулся.

- Хичиго, я сам умею ходить! - Ичи опять состроил серьезное лицо, а после секундной паузы добавил немного обиженно: - И вовсе не смешной я.

Хичиго стряхнул с его головы пену и растрепал волосы.

- Ну, что ты! Я же любя... - он улыбнулся и поцеловал брата.

Ичиго мокрым телом прижался к брату и провел рукой по его спине.

- Ты такой теплый... - прошептал Хичиго. - Пойдем, посмотрим закат?.. Говорят, он очень красив в это время года.

Он стряхнул остатки пены с головы парня и вылил на него ковш с водой.

- Сладкий... Самый-самый... - он еще раз обнял и прижал к себе брата, целуя.

- Пойдём... - провел Ичи рукой по шее Хичи, спускаясь на бок, на бедро, а потом вылез из ванной и начал вытираться.

Хичиго следил за ним: за каждым изгибом, за каждым движением мускулов под тонкой бархатистой кожей... Следил, не отводя глаз, и улыбался.

- Нэ? - резко обернулся брат. – Ну, чего вылупился? Вылезай давай.

Хичи только ухмыльнулся и грациозно выбрался из бадьи. Подошел к брату и, вырвав у него полотенце, резким движением закинул его за спину.

- Ты такой сладкий... - сказал он, проведя своей щекой по щеке Ичи, - но иы прав, пора одеваться!

Сказал он и, засмеявшись, убежал наверх с полотенцем.

- Ксо, Хичиго! - Ичи помчался следом, прикрываясь обеими руками. - Ты какого хрена?!

Хичи забежал в комнату и рухнув на постель, стал ждать Ичиго. И как только тот появился, полотенце бомбой полетело в него. Хичиго рассмеялся и, не рассчитав движение, свалился за кровать.

- Ты мне за это заплатишь... - намотав полотенце на узкие бедра, Ичи подошел к кровати и резко уселся на живот Пустого.

Хичиго расхохотался еще больше.

- А! Ты что, меня раздавить хочешь? Слезай! - потом резко перекатился, и вот уже Ичиго лежит на спине, а Хичи придавливает его к полу... - Ичиго... я...

Ичиго посмотрел на него широко расрытыми глазами.

- Пойдем, а то закат пропустим! - он подскочил, сбросив с себя Хичи.

- Давай руку, поднимайся, - сказал парень брату, протянивая ему свою руку.

- И не беси меня больше, - сказал он серьезным тоном и направился к шкафу.

- Я?! Да у меня и мысли не было, - начал оправдываться парень.- Ну... Не злись, кот.

Хичиго подбежал к нему, положил руки на плечи и поцеловал в шею.

- Не злишься? - он состроил печальное лицо и посмотрел в глаза Ичиго, который повернул голову и недовольно покосился на Хичи.

- Не злюсь, – сказал он, натягивая джинсы и прыгая на одной ноге. - Кстати, может ты тоже оденешься, а то нехорошо как-то по улице голым ходить.

Ичиго улыбнулся и окинул тело Хичи с ног до головы, представив его в таком виде на улице.

- Хе-хе-хе, это да. Прости, я как-то забыл.

Хичиго немного смутился и стал собирать по полу свою одежду. Нырнув в брюки и одев футболку, он принялся застегивать куртку.

Ичиго удивленно глянул на неё.

- Откуда это? Ого, в жизни такое бы не стал носить... - Он недоуменно почесал затылок

- А ты поройся у себя в шкафу, может чего такого похожего найдешь... - Хичиго застегнул, наконец, куртку. - Рукия там как-то жила, кто знает, что там еще может быть?

- Она не настолько большая, – Ичиго фыркнул, вспоминая примерные размеры девушки, одел свободно болтающуюся на теле футболку и стал искать кеды где-то в огромной куче одежды и обуви.

- Хм... Ну, впрочем, да. Однако...

Хичи выудил из-под кровати ботинки и, завалившись на спину, стал их натягивать.

- Однако что? - Ичи нашел, наконец, любимые кеды и, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, одел их.

Хичиго зашнуровал ботинки и, свободно сев на кровати, с непониманием посмотрел на Ичи.

- Ано, но она же там жила...

- Ну, да, жила... - пожал плечами Ичиго. - А что?

Он, наконец, оделся и выпрямился.

- Да нет, ничего... - Пустой соскочил с кровати и подбежал к брату, взял его за руки. - Пойдем уже?!

- Пойдем, конечно, - Ичи улыбнулся, поправил волосы и первый побежал вниз, чтобы его больше не несли на руках.

Хичиго улыбнулся ему вслед, задержался на пару мгновений, чтобы посмотреть, как он бежит, и вприпрыжку поскакал следом.

- Ичи! Подожди меня! - окликнул он брата.

Ичиго был уже у входной двери, остановился и обернулся.

- Я жду-жду... - он улыбнулся и протянул руку.

Хичиго с улыбкой подбежал к брату, нежно взял его за руку, и вместе они вышли в вечеряющую Каракуру.

- Ну, и куда же мы пойдем? - парень с неестественно бледной кожей взял своего рыжего близнеца за руку.

- Как и обещал, в парк! И плевать на всех! - Хичиго крепче сжал руку парня. - Ты мне веришь?

- Абсолютно, - спокойно ответил Ичиго.

Хичиго улыбнулся и посмотрел на небо.

- К закату как раз успеем, - сказал он, сунул руку в карман и зашагал рядом с Ичи.

В парке было довольно пустынно. То там, то тут прогуливались редкие влюбленные парочки; солнце только начинало садиться, но тени от деревьев уже плотно легли на землю.

Пустой сидел на траве под деревом в парке, рядом лежал Ичиго.Его голова покоилась у Хичи на коленях..

Так уютно и тепло, - Ичи время от времени закрывал глаза и потягивался, но в целом лежал очень смирно, как кот на солнцепеке.

- Разве он не прекрасен? - спросил Хичи, глядя на то, как багряный диск солнца медленно садиться за кромку горизонта..

- Прекрасен... - тихо промурлыкал Ичи, облизывая фисташковое мороженое, которое ему купил брат.

- Странно, почему мы раньше сюда не приходили?- спросил как бы сам себя Хичиго.

- Нэ? - поднял глаза на Пустого парень. - Не знаю... мы же с тобой раньше вообще только враждовали.

- Как глупо... - прошептал Хичиго. - Хочу вернуть время вспять и наверстать упущенное.

- Мы еще успеем, Хичи, - Ичи поднял руку и прикоснулся ей к щеке Хичиго мягкими кончиками пальцев, потянул его ближе к себе и глубоко поцеловал.

Хичиго посмотрел на парня и улыбнулся. Шум ветерка заколыхал их волосы и откуда-то издалека принес тополиный пух. Он как снег закружил и на мгновение закрыл их от всего мира.

Тонкая рука Ичиго скользнула от щеки Пустого к челюсти, потом пробежала по шее, задевая ее легким холодком, спустилась к ключице и начала осторожно проводить линии вдоль горла.

Хичиго перекатился и упал рядом. На мгновение, пока исчез ветер, они замерли, а потом вновь слились в нежном поцелуе.

- Я хотел бы остаться здесь с тобой навечно... Только ты и я ... И этот закат... - прошептал Хичи, нежно обняв и прижав к себе Ичиго.

- И не было бы никого... - ответил парень, обвив ногу Хичи своими ногами.

- Люблю тебя, кот... - прошептал Пустой... - Наверное, это и называется раем.

- Я не знаю... - мирно промурлыкал Ичи. – Но, скорее всего, да.

Он мягко улыбнулся и поцеловал братика в шею.

- Я люблю тебя, мой Ичи, - произнес после паузы Хичиго и заплакал.

- Хичи, что ты? - Ичи прижался сильнее, как можно ближе к брату. - Ты... я тебя тоже люблю, мой милый, родной Хичи...

Он бережно стер слезы с лица Пустого.

- Я не хочу, чтобы этот вечер кончался... - произнес Хичиго.- Он... он... он такой замечательный... Как и ты... Но знаешь, наверное, есть доля истины в словах, что закат приносит лишь печаль.

- Печаль? Почему? Ты говоришь, как будто уходишь, но... ты же останешься, правда?

- Я так рад... - Хичиго улыбнулся и посмотрел грустными глазами в глаза Ичи. - Спасибо, Ичиго...

- За что?! - удивленно спросил парень.

- За то, что ты есть... - ответил Хичиго и нежно обнял его.

---

The Wild Heart's\Дикие сердцем Часть первая, 1.1

[diversa(i)nt]

Название: The Wild Heart's\Дикие сердцем
Автор: Dallas Remy
Бета: nastya-brunetkaa
Дисклеймер: Кубо Тайто
Предупреждение: Yaoi/OOC/Slash
Рейтинг: NC 21
Персонажи/пары: Чад, Исида, Урахара, Карин, Юзу, Иссин, Хичи\Ичи, Хичи\Улькиорра, Хичи\Гримм.
Жанр: Adult, Action, Romance,Drama, Angst
Саммари: Четыре года назад Айзен Соуске, намеревавшийся уничтожить городок Каракуру, вторгся в Общество душ, одержав победу над Готей 13. Четыре года назад Ичиго последовал за ним в Общество душ и сразился в неравной схватке. Четыре года назад произошло то, что перевернуло вверх ногами все устои Общества душ, Мира людей и Хуэко Мундэ...
В результате взрыва реяцу невиданной доселе силы, Айзен Соуске был уничтожен собственной энергией, Ичиго и его Тёмная сторона, Хичиго, оказались разделены, печать Короля пала, открывая все, что скрывало Общество душ, а Иноуэ Орихиме, отчаяно пытаясь защитить Куросаки - куна и впитавшая в себя всю Тёмную энергию, вырвавшуюся единовременно, обратилась в величайшего Пустого, когда либо живущего в трех измерениях - Тёмную Королеву....
Хичиго был объявлен вне закона в трех мирах и изгнан, Ичиго лишился почти всей своей силы. После долгих кровопролитных войн между Императором Общества душ и Королевой Хуэко Мундэ наконец оказался заключен мир...
И вот, спустя четыре года скитаний по свету в Мире людей, Широсаки Хичиго решил вернуться в Каракуру, что бы повидать брата...
От автора: Это, без сомнений и преувеличений, мой величайший фанфик. Так что - велкам =)
Но стоит так же учесть, что это:
1. Жуткий ООС.
2. Много секса.
3. Много ругани.
4. Ну и все в таком духе ))))
Размещение: Разрешаю, с указанием авторства.

Хичиго брёл по улицам, по которым ходил уже не раз. С ним, в его теле... Сотни раз, а может, и тысячи... Здесь было всё знакомо и незнакомо одновременно.

“Черт... - подумал парень. - Как же мне тебя не хватало, Ичиго...”

С этими мыслями он подошел к знакомому фасаду дома.

Семья Куросаки куда-то собиралась.

- Ичи, эй, Ичи! Где ты?- кричала Юзу, бегая по двору и, видимо, ища брата.

“Похоже, тебя нет дома... - подумал Хичиго, спрятавшись за углом. - Ничего, я подожду.”

- Карин, папа, - девочка бегала перед домом, как всегда негодуя. - Его нигде нет!

- Хм... Следовало ожидать, что этот растяпа куда-нибудь исчезнет, - невозмутимая Карин как всегда констатировала факты. - Он с самого начала не хотел ехать.

- Оставь его, Юзу. Скорей всего, у него какие-то нерешенные дела, - она потянула сестру за рукав.

- Но братик... - всхлипнула девочка.

- Карин, Юзу! - Куросаки – старший выскочил из дома с огромной охапкой разного добра. - Ну, что, вы готовы к счастливому вечеру со своим папочкой?!

- Эээ... Заткнись! - Карин стукнула его кулаком в живот, и Исин с треском скатился по ступенькам вниз. - Идем, Юзу...

“А они заметно выросли, - подумал Хичи, - а этот старый болван таким и остался...”

- Этот балбес нас догонит... - обронила Карин, кивнув в сторону поднимающегося Иссина.

Спустя пару минут они все дружно погрузились в подъехавшее такси и умчались вдаль по дороге. Хичиго подождал еще пару минут, осмотрелся и, зайдя во двор, ловко запрыгнул на подоконник комнаты Ичиго. Окно, как обычно, не было закрыто, и он без труда очутился внутри.

“Как же тут все знакомо...” - подумал парень и развалился на кровати.

Он закрыл глаза и представил Ичиго: его глаза... его рыжие волосы... его тело...

Внезапно от этих мыслей его отвлек какой-то шум.

- Кто здесь? Что за шум? Ичиго? Ич...? - Дверь приоткрылась, и в проеме застыл Кон с выражением неописуемого ужаса на лице. - Х-х-хичиго? Ты?!...

Договорить он не успел, так как уже через мгновение незванный гость очутился возле него, и прежде, чем Кон успел что-либо сообразить, его плюшевое тело разлетелось на части. Капсула души выпала и застучала по полу.

- Как же ты меня бесишь, малявка... - прорычал Хичиго и отшвырнул клочья плюша под кровать.

Он прошелся по комнате. Открыл и закрыл двери шкафа; провел рукой по столу; затем сел на кровать и разулся; глянул на часы...

- Где же ты, Ичиго?.. - пробормотал Хичи и завалился на кровать. Через минуту крепкий, но чуткий сон полностью поглотили Пустого.

Как ему показалось, он проспал недолго. Его разбудили шаги снизу, и Хичиго буквально в один прыжок оказался за дверью. Это был Ичиго - он почувствовал его. И улыбнулся.

Шаг, еще шаг... Поворачиваемая ручка двери и... Вот и он. Заходит, останавливается, потом медленно подходит к кровати.

- Приветик, Ичи, давно не виделись... - Хичиго толкнул дверь, и та захлопнулась. Он посмотрел в глаза повернувшегося парня и улыбнулся.

- Зачем ты вернулся? - Ичига нахмурился. - Я же, кажется, отпустил тебя, мог бы наслаждаться жизнью...

- Да ладно, не кипятись ты так. – Хичи вытащил руки из-за пояса и развел их в стороны. - Я ж в гости-то зашел, по старой памяти. Подумал вот, как ты тут, столько ведь лет прошло... - он улыбнулся и перепрыгнул с ноги на ногу как акробат.

- И все-таки...- Ичи недовольно посмотрел на гостя и, сложив руки на груди, присел на край стола и стал ждать ответа.- Зачем ты пришел?

Хичиго снова улыбнулся.

- Да вот, рылся в старых вещах, нашел нашу фотографию. Ты тут такой... беспомощный... - парень выудил из-за пазухи фото и бросил его через комнату Ичиго.

Тот поймал ее, кинул взгляд на снимок и... залился румянцем.

- Где... Ты... Это... Взял?.. - останавливаясь на каждом слове, спросил Ичиго.

Хичиго на мгновение, казалось, испугался.

- Ну, ты разве не помнишь?- потом почесал затылок и вновь улыбнулся.- Впрочем, ты тогда был не в состоянии.

Хичиго довольно рассмеялся, но почти сразу замолчал.

Ичиго сунул фото в карман брюк.

- Хичиго, я тогда был не в лучшем виде. Это… Урахара сфотографировал?

- Ну, может и он...- Хичиго явно был собой доволен. - Да не бесись ты так...

Ичиго нахмурился еще больше.

- Я не маленький ... - строго произнес он.

- Яре-яре... Окей, не маленький... - Хичи развел руками. - А то меня бы засудили...

- За... за что? - Ичиго с подозрением посмотрел на Хичи и попятился к стенке.

- Ано... да не за что, в принципе. - Хичи снова сунул руки за пояс и уставился в потолок, что-то насвистывая себе под нос.

- Так уверен? - Ичиго все еще подозрительно косился на довольного, как чеширский кот, Хичиго.

Последний уставился теперь куда-то перед собой в пол, вычерчивая на нем фигуры носком сандалия.

- Вроде даа... - протянул он.

- Что-то я тебе не верю... – сказал, наконец, Ичиго. - Клянешься?

- Ммм... ну, даа... вроде... - Хичиго выпрямился и теперь смотрел на парня с некоторым вызовом.

- Хм... - Ичиго сложил руки на груди и поднял бровь. - Вроде?

- Бака... не знаю даже, за что ты меня так ненавидишь... - гость отвернулся, подняв лицо вверх и закрыв глаза, всем своим видом, выказывая полную обиду.

- Это ты глупый, - покачал головой Ичиго. - Ты - братик. Как я могу тебя ненавидеть?

- Я ведь, я ведь... дурак!..- Хичиго закусил губу от досады и отвел взгляд.

- Я тебя не ненавижу... - Ичиго обошел Хичи вокруг и остановился. Глаза Пустого блеснули.

- Глупенький. Я ведь всегда тебя оберегаю, Ичи...

- Правда? - на лице Ичиго мелькнуло искреннее удивление, и он встал прямо напротив Хичиго, всего в каких-то пяти-шести сантиметрах от его лица. - Я люблю тебя.

Сказал Ичи и обнял брата.

Хичиго уставился на него. Он не ожидал, наверное, а потом... В следующую секунду он схватил голову Ичиго руками и, задержавшись на мгновение, чтобы взглянуть тому прямо в глаза, притянул к себе и впился губами в его полуоткрытый рот...

- Дурачек...- сказал он, отпустив его немного и улыбаясь. - Я всегда буду защищать тебя, что бы ни случилось, любимый. Я так скучал по тебе... Все эти четыре года...

- Н...нани? - Ичи попытался отпрянуть, но парень держал крепко.

- Просто молчи... - Хичиго протянул руку назад и повернул защелку на двери. А затем, уверенно ступив вперед, толкнул Ичиго на кровать.

- А...Хи-чи?.. - парень несколько раз удивленно моргнул, рот так и остался приоткрытым. - Ты...

Хичиго скинул куртку и отбросил ее в сторону, а затем, резким рывком разорвав на груди Ичиго футболку, запустил одну руку за спину парня, а второй схватил его за подбородок.

- Хичи! - рявкнул Ичиго.- Ты что делаешь?!

Второе было сказано уже с гораздо меньшей уверенностью.

- Ты же знаешь...- прошептал тот, приблизив лицо вплотную к щеке немного ошарашенного парня.

- Не... надо... что ты?.. - Ичиго округлил глаза и покраснел.

- Не бойся. Я ...не сделаю тебе больно... Я не смогу... Я хочу... люблю... тебя... - шептал Хичиго, безумно блуждая губами по телу Ичи.

- Но не так же... - еще сильнее покраснел парень и опустил глаза.

- Я всегда буду с тобой и защищу тебя... Просто доверься мне... - Правая рука Хичиго схватила Ичи за шею сильно, но ласково, а левая скользнула вниз. Щелкнул пуговица, затем вторая... Еще, и еще, и, наконец... - Да... ты тоже меня хочешь... я это... чувствую...

Хичиго улыбнулся еще больше и впился во влажные губы парня.

- Хичи... - Ичиго зажмурился, а с полуоткрытых губ сорвался тихий стон.

- Не бойся, я с тобой... - Хичиго отполз назад и, потянув парня к себе, опрокинул его на спину, а затем стащил с него брюки и лег сверху. - Я всегда буду с тобой, Ичи...

- Братик... - Ичиго несмело обнял Пустого за шею и уткнулся носом ему в плечо. - Мне страшно... Это же больно, да?

- Не больно, дурачек. Я не сделаю ничего, что может причинить тебе боль. Доверься мне, - сказал Хичиго, покрывая тело парня поцелуями, спускаясь от шеи все ниже, и ниже, и ниже... Пока... - Просто расслабься и предоставь все мне...

Ичиго схватился руками за одеяло.

- Не надо... Хичи...- и он в смущении залился краской.

Но Хичиго не слушал. Он продолжал ласкать тело извивающегося под ним парня в этот момент руками. И, наконец, Ичи дернулся и застонал. Парня била нервная дрожь, когда Хичиго подтянулся вверх и лег на него сверху во всю длину тела. Пустой улыбнулся. Провел пальцами по полуоткрытым губам парня, запустил один внутрь. А затем поцеловал его крепко и долго, опустив в это время одну руку вниз и подняв ей вверх левую ногу Ичи.

- Я люблю тебя... - прошептал Хичиго.

Ичиго тихо застонал, приглушая собственный стон ладонью. Он пытался сопротивляться удовольствию, как сопротивлялся всему, что было связано с Пустым, но не мог.

Хичиго закрыл его рот своими губами, а между тем подхватил второй рукой правую ногу парня. Мгновение - и ноги Ичиго уже на плечах Пустого.

- Верь мне, верь... Я всегда буду рядом... Всегда буду с тобой... В тебе... Я...

Ичиго до крови прикусил губу.

- Хичи, мой Хичи... - он закрыл глаза.

- Да... - сказал Хичиго шепотом, еле слышно. - Только твой...

Хичиго целовал и целовал его, а парень стонал под ним под мерный скрип кровати.

- Никому и никогда тебя не отдам... - повторял Хичи.

Дыхание Ичиго учащалось. Он с силой сжимал руками простынь и выгибал спину под натиском Хичиго.

- Никогда... - тихо мяукнул он и чуть-чуть шире раздвинул ноги.

Наконец, движения Хичиго участились, он тяжело задышал и... Почти в одно мгновение с криком Ичи, который он вовремя заглушил очередным поцелуем, рухнул на него в изнеможении... Потом перекатился на сторону, нежно укрыл парня простынёй и, поцеловав на этот раз уже ласково, без неистовства, обнял и, закрыв глаза, прошептал:

- Аригато...

Ичиго крепко его обнял в ответ.

- Братик... - прошептал он, проведя рукой по его щеке.

Хичиго закинул руки за голову и довольно улыбнулся, словно кот.

- Да... Надеюсь, тебе понравилось, - произнес он после минутной паузы.

Ичиго скептично посмотрел на Хичиго, затем откинулся на спинку кровати.

- Теперь ты доволен?- произнес он раздраженно. - Вот ведь животное... - Сложив руки на груди, он повернулся набок.

Хичиго подскочил и кинул в него подушкой.

- Ну! Ну, что ты?! Зачем так?..- нахмурился он...

Веселая улыбка в один миг сошла с лица.

- Затем, что трахнул и доволен. - Ичиго накрылся одеялом до шеи.

- Я ведь действительно люблю тебя... - Хичи перекатился через постель, обнял парня и посмотрел ему в глаза.

Ичи провел пальцем по бледной щеке и улыбнулся.

Хичи молча смотрел, не двигая ни единым мускулом прямо в глаза брата.

- Дурак... – наконец, выдавил из себя он, а затем притянул к себе парня и крепко поцеловал. - Не говори так больше...

Ичиго коснулся искусанными губами губ Пустого и прошептал:

- Спасибо....

- Ты же знаешь, для меня в этом мире нет никого, дороже тебя... - в глазах Хичи скользнула грусть.- Что я буду без тебя делать?!

- Ты без меня? - Ичиго поднял голову. - Не знаю, но вот я без тебя был бы слабее Хинамори Момо. - Он откинулся на подушку и залился громким смехом...

- Я никогда тебя не оставлю. Даже если океаны выйдут из берегов и зальют весь мир, я спасу тебя и от них.

- И Орихиме... - мурлыкнул Ичи.

- Мой сладкий-сладкий клубничный брат, Ичи... Что бы я без тебя делал. - Хичиго встал на колени перед братом, крепко обнял его за талию и, притянув к себе, заглянул Ичиго в глаза.

- Знаю, Хичи... - Ичиго прижался к груди Пустого горячим лбом. - Я... люблю тебя, братик...

- И я тебя, малыш... Ничего не бойся... любимый...

- Мрр? - Ичи поднял голову и вопросительно снизу вверх посмотрел на брата.

Хичиго только этого и ждал, чтобы вновь подарить ему поцелуй.

Ичи подался вперед, чтобы ответить тем же.

- Слушай, Хичи... Как думаешь, а Зангетсу не против... ну... этого? - спросил парень, теребя кончик простыни.

Хичи ухмыльнулся

- Ммм... Я думаю, мы не будем его спрашивать, нам же не по пять лет... Хотя мы и не так далеко ушли от этого возраста...

Хичиго рассмеялся и, опрокинув брата на кровать, начал его щекотать.

- Ай! Хичи, не надо! - захохотал Ичиго. - Хватит!

Наконец, Хичиго оказался сверху, их глаза встретились, и два парня застыли на мгновение, смотря друг на друга.

- Я так рад, что ты у меня есть... – наконец, прошептал Хичиго, прикасаясь ладонью к щеке Ичи.

- А я тому, что ты у меня... - тот изо всех сил прижал к себе Пустого, заставляя кости несчастного почти трещать.

- Ичи, Ичи... эээ! Задушишь, - нервно хихикая, попытался урезонить парня Хичиго.

Наконец, он опустился на него всем телом, прижимая к кровати и все-таки заставил расслабить хватку.

- Ты самый лучший. Спасибо, что ты есть...

Ичиго рассмеялся и обвил шею брата руками.

@темы: ХичигоХУлькиорра, ХичигоХИчиго, УрахараХИчиго, ГриммджоуХХичиго

---

The Wild Heart's\Дикие сердцем Пролог

[diversa(i)nt]

Название: The Wild Heart's\Дикие сердцем
Автор: Dallas Remy
Бета: nastya-brunetkaa
Дисклеймер: Кубо Тайто
Предупреждение: Yaoi/OOC/Slash
Рейтинг: NC 21
Персонажи/пары: Чад, Исида, Урахара, Карин, Юзу, Иссин, Хичи\Ичи, Хичи\Улькиорра, Хичи\Гримм.
Жанр: Adult, Action, Romance,Drama, Angst
Саммари: Четыре года назад Айзен Соуске, намеревавшийся уничтожить городок Каракуру, вторгся в Общество душ, одержав победу над Готей 13. Четыре года назад Ичиго последовал за ним в Общество душ и сразился в неравной схватке. Четыре года назад произошло то, что перевернуло вверх ногами все устои Общества душ, Мира людей и Хуэко Мундэ...
В результате взрыва реяцу невиданной доселе силы, Айзен Соуске был уничтожен собственной энергией, Ичиго и его Тёмная сторона, Хичиго, оказались разделены, печать Короля пала, открывая все, что скрывало Общество душ, а Иноуэ Орихиме, отчаяно пытаясь защитить Куросаки - куна и впитавшая в себя всю Тёмную энергию, вырвавшуюся единовременно, обратилась в величайшего Пустого, когда либо живущего в трех измерениях - Тёмную Королеву....
Хичиго был объявлен вне закона в трех мирах и изгнан, Ичиго лишился почти всей своей силы. После долгих кровопролитных войн между Императором Общества душ и Королевой Хуэко Мундэ наконец оказался заключен мир...
И вот, спустя четыре года скитаний по свету в Мире людей, Широсаки Хичиго решил вернуться в Каракуру, что бы повидать брата...
От автора: Это, без сомнений и преувеличений, мой величайший фанфик. Так что - велкам =)
Но стоит так же учесть, что это:
1. Жуткий ООС.
2. Много секса.
3. Много ругани.
4. Ну и все в таком духе ))))

Это полный ре-мастеринг старого произведения, публиковавшегося мною в дайриках года два тому назад, прошедший через две беты: альфа и гамма.

Так что наслаждайтесь =)

Размещение: Разрешаю, с указанием авторства.

Черный хромированный байк быстро несся по залитой солнцем автостраде, свет бликами отражался от блестящего сплошного шлема седока. Сидящий за рулем парень был одет просто: потрепанные джинсы, армейские ботинки и кожаная, наглухо застегнутая куртка; руль сжимали сильные руки в обрезанных перчатках. Не смотря на то, что мотоцикл был довольно новый, было заметно, что со своим хозяином он проехал не одну добрую сотню миль. Шоссе, по которому они мчались, вилось вдоль гор и уходило вниз, в долину; туда, где в лучах полуденного солнца купалась Каракура. Прогретый асфальт отдавал жар вверх, искажая картинку впереди. На прямом участке дороги мотоциклист выровнял своего стального скакуна и вдавил до отказа педаль газа.

Небольшая автомастерская на окраине Каракуры в знойный полдень пустовала. Редкие посетители, сдав свои авто, поспешили переместиться поближе к центру, чтобы отдохнуть от прощальной жары уходящего лета в удобных и прохладных кафе. Садо Ясутора рылся в капоте старенького «Мерседеса». Иномарка была не в лучшем виде, но хозяин хорошо платил, и парень старался. Ворота гаража были открыты настежь, поэтому мощный шум постороннего двигателя сразу привлек его внимание. Парень поднялся, вытер вспотевший лоб рукой и неторопливо направился к выходу.

Черный запыленный байк, шурша гравием, медленно подкатился к мастерской и остановился прямо напротив входа в гараж. Парень, сидевший за рулем, оперся одной ногой о землю и, сняв шлем, повесил его на руль. Левой рукой он расстегнул воротник куртки, а правой пригладил взъерошенные белые волосы, и осмотрелся. Чистый двор; разложенные по углам детали; у забора пара машин... Тут его внимание привлек шорох гравия, судя по звуку, под ногами изрядного здоровяка: высокий, широкоплечий загорелый брюнет в испачканном маслом фартуке не спеша вышел из тени гаража и теперь подходил к нему, вытирая руки о край одежды.

- Привет, Чад, - приветственно помахав рукой и улыбаясь, окликнул парень на мотоцикле подходящего верзилу. - Давно не виделись.

Чад никак не отреагировал на приветствие. Он молча подошел на расстояние пары шагов и остановился.

- Зачем ты вернулся, Хичиго? - он вопросительно посмотрел на парня.

Лицо Хичи стало серьезным. Пару секунд он смотрел в глаза Чаду, а потом отвел взгляд в сторону.

- Я соскучился... - произнес парень и сжал кулаки. - По нему...

Чад снял фартук и перекинул его через плечо.

- Ну, давай что ли, заходи, раз уж здесь... - Чад кивнул головой в сторону дома, приглашая Хичи зайти внутрь.

- В конце концов... - он помолчал и добавил. - Мы же не враги...

Хичиго улыбнулся и, вынув ключи из замка зажигания, слез с байка.

- В этом ты прав, приятель...

Чад хмуро улыбнулся и пошел в сторону дома. Хичиго, давя ботинками гравий, направился следом.

Внутри мастерской было прохладно, пахло машинным маслом и паленой проводкой. Чад широкими шагами прошел в противоположный конец комнаты и, открыв большой холодильник, достал пару банок холодного пива.

- Присаживайся, - он жестом пригласил гостя присесть в удобное, но потертое временем кресло возле входа, кинул ему пиво, а сам присел на табурет у окна.

Хичиго поймал банку и, плюхнувшись в кресло, моментально вскрыл ее и сделал несколько глубоких глотков. Холодное пиво приятно обжигало засохшее после долгой езды горло.

- Спасибо, бодрит, - он улыбнулся и поднял банку, как бы для тоста. - За встречу...

Чад поднял своюв ответ, затем открыл ее и опрокинул в горло холодную жидкость. Она растеклась по разгоряченному телу приятным ознобом... Парень поежился и заговорил:

- Ты тогда так внезапно уехал... Сколько прошло времени? Три? Четыре года? Ты думаешь, он будет рад тебя видеть?.. - Чад отхлебнул еще пива и выжидающе посмотрел на Хичиго.

- Четыре... - тихо ответил Хичи. - Я рад бы все изменить, но... Ты сам прекрасно знаешь, что у меня не было выбора, я должен был исчезнуть.

- Да... - Чад быстро допил банку и, достав ещё четыре, кинул пару Хичиго.

- Тут все так быстро поменялось... А когда вы разделились... И этот договор...

- Какой еще договор? - не понял Хичи. Он поставил на стол одну банку, а вторую открыл взамен кончившейся.

- Ах, да... Это уже было без тебя, - Чад вздохнул. - После того, как вы с Ичиго разъединились и уничтожили Хоугиоку, Сейреетей в лице самого Императора с подачи королевы Орихиме, свергнувшей Айзена и установившую в Хуэко Мундэ тиранию, заключили мирный договор.

Хичиго удивленно посмотрел на механика.

- Мирный договор? - Он явно не мог поверить своим ушам.

- Да, мирный договор, - повторил Чад, - по условиям которого мир людей был объявлен нейтральной зоной. Находясь в нём, и синигами и арранкары лишались своих сил. Однако, и те и другие непосредственно должны были нести вахту, дабы следить за порядком от простых Пустых, не подчиняющихся Орихиме. Синигами днем, Арранкары ночью.

При упоминании Иноуэ Чад поморщился. Еще бы... Она и тут была “королевой”, а там... Под влиянием темной энергии Хуэко Мундэ девочка полностью раскрыла свой потенциал, став практически непобедимой. Правда, ее всесильная власть была привязана к этой тёмной энергии, и королева оказалась пленницей в своем собственном королевстве... Какая ирония.

Он глотнул пива и продолжил:

- Ичиго единственный, кого не коснулся запрет, но и то только потому, что они считали его потерявшим силу из-за вашего разъединения. Знаешь, с тех пор он очень сильно изменился...

Хичиго стукнул кулаком по столу и почти крикнул:

- Ты же знаешь, что это не правда! И то, что меня о клеймили предателем — тоже!

Он разъяренно допил пиво, смял банку в комок и открыл новую.

Чад усмехнулся.

- Не кипятись ты так. Все на твоей стороне, все это понимают. Но... Император заявил, что ты стал причиной всех бед. Тем более после того, как Иноуэ объявила о том, что Хоугиоку не сломана, а просто ты завладел её силой...

- Сучка... - пробормотал Хичиго.- Когда-нибудь я выбью из неё всю дурь.

Ясутора покачал головой.

- Не знаю, не знаю... Может и выбьешь, но Орихиме... - он вздохнул. - После того, как эта девчонка осознала всю свою силу, она стала просто... монстром...

- Плевал я на неё, - фыркнул Хичиго.

- Как бы то ни было, она сейчас недосягаема, - Чад выпил пива и покачал головой. - Подумать только, Иноуэ... Так предать...

Хичиго посмотрел на него и вдруг спросил:

- А Рукия? Разве она не помогает Ичиго?

- Нет, - покачал головой Чад. - Полгода назад ее отозвали в Сейреетей, и она вернулась домой.

- Дьявол... Бедный Ичи... - Хичиго допил пиво и встал. - Слушай, можно я у тебя оставлю своего монстра? - Он кивнул в окно, показывая на мотоцикл.

Чад пожал плечами:

- Ради бога, оставляй насколько надо, я присмотрю.

- Отлично! - Хичиго ухмыльнулся и, достав ключи из кармана куртки, кинул их Чаду, - вот держи. Ну, спасибо за пиво, я, пожалуй, пойду... - Отсалютовав парню, он вышел в душный полдень. На улице посмотрев на небо, Хичи поблагодарил в душе Урахару за такой качественный гигай и, засунув руки в карманы, зашагал прочь по пыльным улицам, пробираясь к более оживленному и чистому центру.

@темы: Хичиго\Улькиорра, Хичиго\Ичиго, Гриммджоу\Хичиго

---

[olis]

Название: Не определенное. проектное название в тексте.
Автор: olis.
Пейринг: Зараки/Тиа.
Рейтинг: R (затрудняюсь конкретизировать, но точно с "до 16-ти ни-ни" .
Жанр: драма, мелодрама, чуть-чуть юмор.
Бета: голова, блокнот, критическая помощь любителей аниме.
Дисклеймер: все герои принадлежат Кубо.

Пробуждение Багровой Мантикоры или укрощение Песчаной Акулы.

начало тут
www.diary.ru/~bleachfic/p130403141.htm

Часть 3.

-----Леди Халибель, третья Эспада, гордый высокородный арранкар, пришла в себя в темном холодном помещении. Разбуженная громкоголосым спором. Полуприоткрыв глаза, она попыталась оглядеться из-под опущенных длинных ресниц, но ничего не увидела, кроме серой стены и пыльного плинтуса. Поэтому она снова закрыла глаза и стала слушать что происходит вокруг.
------ Эта камера-вытрезвитель – моя гордость! Я специально ради нее целый год горбатилась охранницей в тюрьме, как проклятая, - возмущался тонкий ребячий альт, - надрывалась, выносила по кирпичику. А ты приволок ЭТО и запихал именно ТУДА?! А я тебя куда буду? Я между прочим, не для всяких пустых теток напрягалась, а исключительно ради тебя, неблагодарный! Чтобы тебе было хорошо, и голова наутро не болела. Или ты теперь пить бросишь? А ради меня не бросал!
------ Да я и не пил! – оправдывался низкий хрипловатый баритон, - Только по праздникам!
------ Это не важно, если ты забил НАШ вытрезвитель чужой теткой, ты меня предал!
------ Ячиру, ну что ты в самом деле! Никого я не предавал! Я просто решил заняться наукой. Ты же сама меня вечно подкалываешь необразованностью. В географии, в частности
------ Ну так это же в географии! А тетка то эта причем? Она географ что ли?
------ Ну так надо же мне с чего-то начинать обучение…
------ И ты начал с девок?!
------ Ну успокойся, малыш, ну полежит она там какое-то время, подумаешь, - Она же не навсегда там останется. Ну что ты кипятишься. Я ее изучу, а потом … а потом я ее оттуда выпущу.
------ Кудааа?! Выпустит он... чтоб ОНО еще и по дому потом шарилось?! А мне каждые полчаса ложки пересчитывать?! Кто ее знает, может она воровка!
-----Мужской голос начинал раздражаться:
------ Да не воровка она!
------ Тебе то откуда знать! Ты что, ее приятель? Спасибо хоть не родственник.
-----Баритон потерял всякое терпение:
------ Таа-ак.. слушать мой приказ, лейтенант! Я иду остыть, а ты охраняешь научный материал. И чтобы волос не упал с ее головы до моего возвращения! Приказ ясен, лейтенант Кусаджиши?
------ Ясен, капитан Кенпачи, - сквозь зубы процедила маленькая фурия.
-----Где-то оглушающее хлопнули дверью так, что тело Халибель, спокойно и удобно лежащее на полу, даже подпрыгнуло от резонанса. И приземляясь обратно, чувствительно задело еще незажившую рану на спине. От чего Тиа потеряла сознание.
-----Очнулась она снова от крика.
------ Ааа-аа ууу-уууааа, – истошным ревом причитала мини-фурия, - бедный я несчастный ребенок, сиротинка неприкаяннаяааа-аа… Кен-тян на кого же ты меня покинул .. уаааа. ааАА АААААААААААА!
------ А ну прекрати! – поднимаясь, возмутилась почти оглохшая Халибель.
-----Куда бы она ни попала, настолько ужасного места она еще не припоминала в своей жизни. Если ад существует, то это определенно он.
-----Ячиру машинально повернула глаза в сторону звука, но не шелохнулась и не прекратила своего страдания. После чего вернула их обратно в точку на стене, в которую она изливала свое горе.
------ААааа, Кенчик, неужели ты ушел из дома из-за этой ведьмы, уаааауууууу……. а как же я-ааа… где же ты, счастье мое, единственное и неповторимоееееее… я не вынесу такого несправедливого одиночествааааАААААА!
-----Халибель понимала, что ее мстительно игнорируют. И понимала, что еще полчаса крика и ее мозг взорвется и превратиться в жижу. Она лихорадочно соображала, как ей спастись.
------ Резурексион!
-----Но, ничего не произошло.
------ Облом! – ехидно обрадовалась Ячиру, забыв про горе.
-----Но, это был только полуоблом. Действительно, стены тюрьмы были сделаны из специального камня, подавляющего сверхъестественные способности. Однако, своей цели арранкарка достигла – Ячиру прекратила пытку ее мозга своим убийственным ревом. Вместе с тем, один выигранный бой победой в сражении не был. После минутного затишья снова надвигалась серьезная облачность, противная девченка опять морщила нос и надувала губки…
------ Слушай, девочка, а чего ты так переживаешь? – сымпровизировала Тиа. Он же не умер, погуляет и вернется. Этот Кен, он что, тряпка что ли, за себя постоять не сможет при необходимости?
------ Чигооо?!? У тебя со зрением проблемы?? Или у тебя память дырявая как башмак попрошайки в Руконгае?! Ты чего, Кен-тяна не видела что ли? Да он – орел мужчина в самом расцвете сил и самый наикрутейший шинигами из всех возможных шинигами! – одним благоговейным выдохом выпалила мини-шинигамка.
------ Не, я не видела. Ну и в чем тогда проблема? Он бабник что ли, и ты переживаешь, что он ушел к другой? Да скатертью дорога. Он не единственный мужик на свете. Или он пошел по злачным девкам и ты боишься что он болезнь нехорошую в дом притащит?
-----Ячиру не удостоила ответом подобное святотатство. Она молча и деловито засучила рукава кимоно, а затем прошипела в колени эспады, стоящей по ту сторону решетки тюремной камеры:
------ Готовься! Сейчас я тебя саму превращу в тряпочки!
-----Память Халибель омрачилась горькими воспоминаниями. Маленькая фурия собиралась принести себя в жертву во имя преданности своему другу. Даже если она этого и не планировала. Халибель, в которой помещалось четыре или пять Ячиру, ей не победить. Опять жертвы во имя преданности, - думала она. Снова жертвы вокруг меня. Где бы я ни появилась, везде жертвуют собой из-за меня. Даже маленькие дьяволы в аду.
------ Не подходи! – сказала она девчонке, - если ты меня убьешь, твой Кен-тян на тебя очень рассердится. Командиры не любят когда нарушают их приказы… возможно, что он даже сменит лейтенанта.
------ Испугалась? – заинтересованно подняла бровь шинигами
------ А то! – округлила глаза Тиа, - я же только пошутила. Не думала, что ты на меня набросишься, нарушив приказ своего капитана.
------ Ну на самом деле ты права. Я чуть было не нарушила его случайно. Я забыла про приказ охранять тебя. Ты капитально вывела меня из себя.
------ Ну, извини, я тоже не нарочно, - печально парировала Халибель, - просто я ехидна.
------ Ехидна – это я. Ты еще ехидн не видела! Если бы не приказ Кен-тяна… - сощурила глаза Ячиру.
------ Что ж, думаю мне очень повезло, что он таки приказал тебе охранять меня, а не убивать…
------ Я тоже так думаю – согласилась Ячиру.
-----Плакать она больше не пыталась.
-----Успокоившись, девочка села на пол возле камеры и стала неотрывно смотреть в ту точку, которой она недавно жаловалась на несправедливость жизни. Потом сказала, обращаясь к точке:
------ Понимаешь, он не слабак и не дурак... он кретин. Топографический. И обладает редкой способностью заблудиться там, где заблудиться невозможно. Он даже дома блуждает иногда, и не может найти туалет часами.
------ Бедный! – вырвалось у Халибель.
------ Ты серьезно?
------ Что серьезно? – напряглась эспада, думая, что сейчас ее попытаются обвинить в том, что она заподозрила капитана шинигами в бедности
------ Ты серьезно сочувствуешь ему или радуешься его беде?
------ Да как же можно радоваться такой беде – искренне удивилась Халибель, - Знаешь, я думаю он начинает меня немного восхищать. Терпеть нужду по нескольку часов, бродя по дому в поисках туалета, ни на секунду не поддавшись животным инстинктам до самого финиша – это круто. Думаю, он должен быть действительно очень крут. К тому же – он довольно неповторимый кретин…
------ Истинно так! – торжественно и нежно вынесла резолюцию Ячиру думам Халибель о Кенпачи.
------ Так может ты его поищешь?
------ Ну да, как же. А пока я буду искать, ты сбежишь – насторожилась Ячиру, справедливо подозревая Тию в коварстве пустых.
------ Да куда мне бежать то? У меня нет с собой карманной гарганты.
------ Ну кто тебя знает. Сбежишь, а мне отвечать
------ Ну тогда пойдем искать его вместе. Будешь искать и за мной приглядывать. Он же тебе этого не запрещал.
------ Собирайся, - решила Ячиру, - И сними свои развратные шмотки. В этом ты будешь привлекать здесь внимание. Тут тебе не Лас-Ночес и не Лас-Вегас. Сейрейтей - приличное место. Оденешь мое кимоно
------ Нет проблем, - согласно кивнула Халибель.

Часть 4.

-----На улице было уже довольно темно, поэтому арранкара в ней распознали немногие. А тех, кто распознал, жестко отшила Ячиру. Искали они долго и поначалу безуспешно. Но, кто ищет, тот всегда находит. Капитанов шинигами в количестве двух, молчаливо сидящих под сакурой и разглядывающих что-то в траве возле ног…
------ Который наш? – уточнила Тиа у Ячиру
------ Который покрасивее.
------ Ну знаешь, с такими приметами мне до конца жизни выбирать. Пальцем покажи.
------ Пальцем показывать неприлично. Тем более на капитанов
------ Они в таком состоянии, что палец им не разглядеть, а завтра – и не вспомнить. А я никому не скажу. Показывай.
-----Ячиру вытянула руку по направлению к одной из сосредоточенно-понурых фигур.
------ Он!
-----Халибель направилась к мужчине повыше.
------ Привет.
-----Мужчина несколько раз попытался вскинуть взгляд, без конца упираясь им в то место, где кончалось кимоно Ячиру. Но с четвертой попытки он достиг цели. Оглядев цель, он поинтересовался:
------ Э, ты … глюк?.. откуда…
------ От верблюда, по делу, - надоело ждать эспаде, - Вставай, пьянь, и топай до хаты. Ребенок весь за него изволновался, а он тут цветочки разглядывает! А ну вставай!
-----Зараки протер глаза, обращаясь к соседу:
------ Ты видишь что-нибудь рядом со мной?
------ Ага, - радостно подтвердил Киораку Шинсу, капитан 8-го отряда Готей-13, - офигенные ноги, чуть-чуть кимоно и Ячиру. А ты что?
------ Арранкара в недокимоно. Бред какой. Ты где саке покупаешь, Киораку?
------ А фиг его знает. Я Нанао посылаю саке покупать… а это – явный суккуб!
------ Черкни мне адрес магазинчика завтра. Что такое суккуб?
------ Ну это такой демон-искуситель… заманивает в плен греха.
------ Ужас.
------ Ага.
------ Э, але! - пощелкала пальцами Халибель перед глазами Зараки Кенпачи
-----Но, как глючного суккуба, оба капитана по-самурайски хладнокровно игнорировали ее присутствие.
-----Тогда она взяла его за шиворот и попыталась силой поднять на ноги. Попытка удалась. На ноги он вскочил сам и довольно резво, но затем блестящий план силового воздействия на капитана 11-го отряда дал сбой. Кенпачи счастливо и кровожадно ухмыльнулся и вытащил меч:
------ Защищайся, суккуб! Шинигами демонам не сдаются!
-----Халибель поняла, что наружное влияние – пустая трата времени. И решилась на суккубскую хитрость искушения душ. Она задрала и без того короткую полу кимоно Ячиру, а потом игривой походкой двинулась к Кенпачи:
------ Ну что ты, милый, разве похоже что я собираюсь куда-то тебя заманивать? Я сама твоя пленница, мой пленительный искуситель.
-----Зараки остолбенел от неожиданности и невероятности услышанного, что подарило Хали несколько драгоценных секунд, во время которых она успела безопасно приблизиться и врезать ему поддых. Перекинув бездыханное тело шинигами через плечо, она развернулась в направлении его дома.
------ Это похищение!?! – пробурчал офигевший от произошедшего на его глазах капитан 8-го отряда, пытаясь подняться и одновременно вытащить свои мечи.
------ Это – возвращение похищенного! – грозно выдохнула ему в лицо, неожиданно возникшая перед его лицом Ячиру, и тут же исчезнувшая из поля его зрения. Потому что ее изящный кулачок, засветивший ему в глаз, временно лишил его чувств.
-----Дома, по распоряжению девченки-шинигами, эспада свалила тело капитана в тюремную камеру, в которой ранее находилась сама, а потом принесла туда кровать. Затем пошла мыть руки. Возвращаясь, она встретила Ячиру:
------ Я его там привязала к кровати. Ты его не развязывай. А то снесет крышу. А денег на новую крышу мы еще не заработали, только в прошлом месяце сделали ремонт. Он без конца дом рушит, как саке переберет, если его вовремя не запереть. Или с кровати упадет и разобьется, а на мне – долги.
------ Не буду – пообещала Халибель, остановившаяся в растерянности, - Но спать-то мне где?
------ Ну иди спать в его комнату.
------ Или спи со мной, - задумчиво добавила Ячиру
-----Однако, Халибель уже ушла.
-----Но, быстро вернулась:
------ Ты куда меня послала? Кошмар! Какой же там бардак. Не удивительно, что он там блуждает. Я сама чуть не потерялась в том хаосе. Уж лучше с тобой, можно?
------ Да нет проблем, я знала, что ты вернешься! Сама в его комнате дальше метра от двери не отхожу.
-----Засыпая, Ячиру обняла Халибель:
------ Спасибо за помощь! Ты такая удивительная. Не думала, что на свете существует кто-то, способный оторвать Кен-тяна от поверхности. Обычно я вожу его на тележке, когда пьяного где-то нахожу. А чтобы его туда положить, требуется половина отряда. Сегодня был такой беспокойный день, что я про все забыла.
-----Потом она отвернулась и с головой накрылась одеялом.
------ Да уж, день был насыщенный, - согласилась эспада.
------ Ну почему мы с Кенчиком такие невезучие,- донеслось из-под одеяла, - Как встретится нам хорошая женщина – так или замужем или арранкар
------ А я не расистка. Но тоже невезучая. Как попадается мне хорошая девочка, так гибнет за меня, - сказала Халибель в спину шинигами, изворачиваясь на бок.
------ Ну это не про меня, - пробурчала Ячиру, - с чего это мне гибнуть за пустого. Бред сказочный.
------ Сказочный бред, - в полусне прошептала Тиа, невольно прижимая к себе малышку.

Часть 5.

-----Когда Зараки проснулся, солнце уже было так высоко и зрело, что его лучи не щадили даже полумрак камеры домашнего вытрезвителя. И солнечные лучи, пробиваясь через окно и пересекая весь холл до противоположной стены, проникали в камеру и чувствительно щипали ему глаза. Однако, они не знали с кем связались. Потихоньку приоткрывая сначала один глаз, потом другой, Кенпачи легко победил нападение солнечного света. Открыв глаза полностью, он попытался сконцентрироваться, чтобы понять, где находится. Распознав привычную домашнюю обстановку, он расслабился. А затем попытался встать. Но это ему, разумеется, не удалось. И он понял, что его заботливая малышка, как обычно, привязала его к кровати, чтобы он не поранился, случайно что-нибудь разрушая. Однако, также обычно, она его развязывала, как только он просыпался и подавал голос.
------ Детка! Я проснулся! – громко сообщил он в воздушное пространство.
------ Это Вы мне, сеньор? – удивил его незнакомый женский голос, глубокий и мягкий, проникновенный, бархатный и странно завораживающий.
-----Наличие такого он в своем доме не помнил. А если быть точным, то вообще не помнил ничего похожего в своей жизни… однако, его память протестовала против такого заключения. Настойчиво убеждая его, что где-то он все же слышал его, но не мог вспомнить. От этого противоречия у него страшно разболелась голова. Много думать он не привык, и с непривычки акт сего доставлял ему неприятные ощущения. Но, он был сильным и волевым человеком и прекрасно помнил свое решение повысить уровень образования и интеллекта. От принятых решений от никогда не отступал. Он вообще никогда ни от чего не отступал. И потому он настроил себя, не замечая терпеть головную боль, которая в свою очередь не смогла настроить себя терпеть Кенпачи и перестала досаждать ему. Но, сколько бы он ни думал, он не мог вспомнить голос. Который почему-то находился в его доме, в котором кроме Ячиру женщин находиться не могло и не должно. Неужели он вчера, по пьяни, сделал кому-то предложение? А то и женился… Это подозрение настолько обеспокоило его, что он пошел по примитивному пути:
------ С-сеньора, не могли бы Вы напомнить мне, кем Вы мне приходитесь? И будьте добры, позовите мне моего лейтенанта.
------ Какие трудные вопросы.., - снова проник в него голос незнакомки, - я не в курсе ни того, ни другого. Ваш лейтенант вышел по магазинам, так как Ваш холодильник совершенно пуст…
------ По магазинам? - удивленно переспросил Зараки, - и она оставила Вас здесь одну?
------ … но, он просил Вас развязать, когда Вы проснетесь, - спокойно договорила Тиа свою фразу, которую оборвал своим вопросом шинигами. Затем она ответила на его не риторический вопрос:
------ Ну почему же одну. С Вами.
------ Ах, ну да, - вспомнил о себе Зараки, - Ну так развяжите меня!
------ Мм-м… я конечно обещала девочке, но есть ли мне в этом смысл, - засомневалась таинственная незнакомка, - ради выполнения обещания шинигами пожертвовать своей благородной жизнью…
------ Да Вы что!, - был обескуражен капитан шинигами, - Я не собираюсь Вас убивать! Клянусь Вам!
------ У Вас и не получится, кабальеро. Однако за ночь Вы так надышали перегаром, что задержавшись в этой камере больше чем на 5 минут, я задохнусь.
------ В камере? – не понял Кенпачи, - Вы собираетесь развязывать меня дольше 5 минут?
-----Должно быть, она очень слабенькая и хрупкая, - подумал он. Что вовсе привело его в полное замешательство относительно ее личности.
------ Да нет, - успокоила она его мысли, - на это времени мне потребуется гораздо меньше. Однако, когда Вы освободите ее от себя, Вы запрете в ней меня.
------ Это еще зачем?, – снова не понял шинигами
------ А вчера зачем заперли?, - непонимающе поинтересовалась незнакомка.
------ О-о, вот оно как…, - озарило Зараки, так ты и есть тот арранкар?! Ну что же ты мне раньше не сказала. Я ни в коем случае не планирую тебя убивать.
------ Снова клянетесь в этом? Могу ли я поинтересоваться, чего стоят Ваши клятвы и какие же у Вас тогда планы относительно меня?
------ Уверяю, что самые благородные! Развяжи же меня уже, наконец. Мне неудобно разговаривать с дамой лежа.
------ О, Вы можете не волноваться по поводу этикета, я не снобка. Я же ничего не сказала Вам, когда Вы так неожиданно перешли на «ты», узнав, что я арранкар.
-----Зараки смутился:
------ И-извини.. те. Сеньора.
------ Разрешите, я подумаю, извинять ли мне Вас?
------ Нет проблем! Думайте сколько хотите. Только сначала развяжите меня!
------ Эх, - вздохнула арранкарка, - к дьяволу бы мое доброе сердце…
-----И замолчала. Кенпачи пытался сообразить, к чему это она сказала, поэтому он тоже молчал. Благодаря чему ему удалось узнать «к чему», не задавая ей лишних вопросов. Замок камеры заскрежетал, и решетка на входе взвизгнула, отодвигаясь в сторону. Увидев освободителя, Кенпачи облизал губы, пересохшие от своего дыхания, внезапно ставшего горячим. Розовое мини-кимоно было практически незаметным на мощном совершенном теле его прекрасной пленницы. Сверкающем в полумраке аурой солнечных лучей, пойманных нежным пушком, покрывающим ее загорелое тело. И оно не скрывало даже больше того, чего не скрывала ее собственная одежда. Почему то, в него внедрилась мысль, что она похожа на конфету «шампанское в шоколаде». И он понял, что она ему нравится и почему именно. Выпить он любил.


(продолжение будет)

@темы: фанфик, Кенпачи/Халибель, R

---

Солнце.Продолжение.

[Amaltiirtare-the-Witch]

Название: Солнце. Продолжение.
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление:  Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось под давлением плохой дождливой погоды, внезапно начавшейся сессии, депрессии и еще черт знает чего

Просыпаться и чувствовать тепло другого человека рядом это так хорошо, приятно, так странно и немного страшно. Потому что сильная рука, лежащая на его животе, может в любой момент выпустить когти и превратить его тело в кровавое месиво, схватить за горло и начать душить или просто одним четким движением перерезать артерию, оставив жертву умирать от потери крови. Но вот уже несколько дней подряд Гриммджо приходит к нему ночью, когда в комнате уже выключается свет и парень уютно устраивается под одеялом. В полудреме он слышит тихий шорох открываемого окна, легкое дуновение прохладного ветерка и опять тишина. Арранкар ложится рядом, даже не забираясь к нему под покрывало, а довольствуется лежащим на кровати пледом. Его Ичиго специально кладет туда каждую ночь, чтобы Джаггерджак не мерз, хотя не был полностью уверен, что арранкары могут мерзнуть или страдать от жары. Мертвым не положены чувства и ощущения. Но, несмотря на это, парень подспудно, где-то глубоко внутри, все же считал Гриммджо живым существом, которым движут не примитивные инстинкты, и в котором сохранились хотя бы отголоски его бывшей человеческой натуры. Или может это опять его глупые надежды?
Он с опаской следил за всеми движениями арранкара, когда тот был рядом. Старался не разозлить его, потому что не хотел опять драться и выяснять отношения. Но больше всего он боялся, что эта необычная перемена в отношении Сексты к нему может быстро закончиться, и все опять вернется к тому, с чего начиналось.
Гриммджо, в свою очередь, тоже присматривался к Ичиго. Он запоминал каждую черточку его лица, наблюдая за ним ночью, когда подросток мирно спал, ощущая, как упругий живот под его ладонью поднимается и опускается в такт ровному дыханию. Не отводил глаз днем, пользуясь нечастой возможностью выбраться из Уэко Мундо при свете солнца. Он ловил каждое его движение, как он улыбался, чуть приподняв уголки губ, как сидел со своими друзьями в школьном дворе, натянув на лицо беззаботное выражение, отстраненно слушая бессмысленное девчачье щебетание Иноуэ с Рукией, как закидывал руки за голову и ложился на зеленую траву, задумчиво смотря на золотые блики в шумящей под ветром густой листве. Сейчас это для Гриммджо имело значение.
Все теперь имело значение. Он видел, что Ичиго все еще испытывает страх, он запросто читался в его карих глазах, в его скованных движениях, когда Секста был рядом, в его поведении. Чего именно подросток боится, арранкар понять не мог, от этого ему становилось все больше не по себе. Но твердое намерение вернуть Ичиго придавало ему решимости идти до конца и сделать ради этого все.
День выдался на редкость насыщенным событиями. В городе появилась парочка пустых, с которыми пришлось разобраться, при этом постараться успеть на контрольную. Еще и девчонки потащили его по магазинам. Уже через час у Ичиго болела голова от непрекращающейся болтовни, ноги ныли он хождения по магазинам в огромном торговом центре. От запаха духов в отделе парфюмерии свербило в носу, постоянно хотелось чихать. Но он стойко переносил все тяготы шопинга, чего только не сделаешь ради друзей.
Даже сейчас ничто не могло его отвлечь от мыслей о Гриммджо. Все, что делал сейчас арранкар, было как-то странно. Прошло почти две недели, и за все это время между ними не было ни единой драки. Ичиго не понимал, почему. Он искренне надеялся, что Сексте просто надоела эта бессмысленная возня и выяснение, кто сильнее. Это не было похоже на вспыльчивого и самоуверенного Эспаду. Или Ичиго стал слишком слаб для него? В любом случае, что тогда держит этого своенравного кошака рядом? Почему он регулярно возвращается каждую ночь? От всех этих размышлений голова стала болеть еще сильнее, и парень искренне обрадовался, когда нагруженные разноцветными пакетами, счастливые и усталые, девочки наконец-то закончили бегать по магазинам.
Добравшись до дома, Ичиго первым делом принял душ, в надежде, что прохладная вода уймет боль. Выйдя из ванной, подросток рухнул на кровать, даже не одевшись, в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. «Я только пятнадцать минут полежу и встану», - мысленно сказал он себе. Капли воды стекали с лица, щекоча кожу. В голове наконец-то было пусто. Ни одной мысли, как будто ее ватой набили. Потянувшись, Ичиго разлегся на кровати. Было так хорошо, прохладно. Пять минут спустя парень уснул.
Гриммджо всегда приходил тогда, когда парень уже засыпал. Потому что со спящим Ичиго было проще, чем с бодрствующим. Днем, если они оказывались рядом, арранкар молчал, как рыба, потому что не знал, о чем можно разговаривать с шестнадцатилетним подростком. Он не знал, что нравится Ичиго, а что нет, что он любит делать, чем увлекается. А спрашивать не поворачивался язык. Поэтому Гриммджо молча смотрел, как ветер гоняет разноцветные лоскутки листьев по парку, в котором они иногда сидели. Джаггерджак выкраивал свободные минутки днем, чтобы спокойно посидеть и подумать. В Уэко Мундо было слишком тоскливо и все мысли, которые могли ему прийти в голову в таком месте, ничего хорошего не содержали. А в мире живых все было по-другому. Здесь жил Ичиго, уже из-за этого Генсей становился особым для Гриммджо. Он справедливо полагал, что пребывание там, где вырос этот мелкий недошинигами, где он провел всю свою жизнь, где он живет сейчас, поможет ему лучше понять подростка. Сначала он не понимал, как это можно жить в таком шумном месте, где так много людей, среди которых нет ни одного с сильной реяцу. Буйство красок и запахов поначалу очень раздражало. С непривычки, после бесцветного Уэко Мундо, где даже еда не имела никакого вкуса, а чай, заботливо приготовленный Айзен-самой, имел вкус вареного веника. В мире живых было слишком много всего нового для арранкара, он терялся, что раздражало еще сильнее. Но он даже сам не заметил, как привык к этому наполненному шумом, цветом, запахом и вкусом месту.
Джаггерджак облюбовал себе местечко в парке, где никогда не было людей, было очень тихо и спокойно. Он всегда приходил сюда, садился на землю радом с раскидистым деревом, и задумчиво разглядывал плывущие в небе облачка. Не то, чтобы решение находилось сразу, но, по крайней мере, здесь он успокаивался. В таком месте верилось в лучшее, хотя и нечетко понятно, в какое именно. Иногда сюда приходил Ичиго. Подросток безошибочно определял его по реяцу. Возможно, он хотел что-то сказать. Может, просто хотел побыть рядом. Но, так или иначе, они молчали. Никто не мог начать разговор первым.
Поэтому Гриммджо приходил ночью. Как сейчас, тихо опустившись на подоконник, рассматривая лежащего на кровати парня. Спит, в одном полотенце, даже не накрылся одеялом. Арранкар сел рядом с подростком. Глаза скользили по телу Ичиго, обводя взглядом каждую косточку, каждую линию, запоминая все родинки и мелкие шрамы. Кожа парня сейчас казалась холодной, арранкар не смог удержаться, и провел пальцем по гладкому животу. Теплый. Гриммджо слабо улыбнулся. Когда на лице парня нет этой характерной складочки меж бровей, его мордашка становится совсем детской. Вот он, рядом, лежит, такой красивый, такой сильный и такой беззащитный. Так хотелось сейчас накинуться на него и растерзать, впиться жадными поцелуями в кожу, ранить острыми клыками, упиваясь дурманящим привкусом свежей крови, насладиться его криками.
Гриммджо вздохнул. Нельзя. Черт, он ведь даже не знает, как ему нравится. Тогда это его не волновало, он даже не мог вспомнить, а кончал ли Ичиго или нет. Но теперь он четко осознавал, чего хочет. Гриммджо хочет, чтобы это солнышко принадлежало ему полностью, не только телом. Он хочет, чтобы это тело выгибалось навстречу его ласкам, чтобы ореховые глаза горели для него неугасимым огнем, хочет слышать, как Ичиго захлебывается стонами, от наслаждения, хочет, чтобы ему было хорошо с ним, чтобы утром сонные глаза сияли золотыми отблесками, когда они проснутся в обнимку.
Гриммджо еще раз посмотрел на мирно спящего подростка. Арранкар вспомнил, что никогда не видел Ичиго голым, полностью. Раньше его как-то устраивал секс полуодетым. Только и требовалось, что развязать оби и стянуть хакама до колен, и все. А теперь, он с любопытством, смешанным с частью жадности, рассматривал Ичиго, стараясь надолго удержать в памяти каждую линию его стройного тела, каждый изгиб, все, на что он раньше не обращал внимания.
Ичиго зашевелился. Ему стало как-то холодно и неуютно, захотелось залезть под одеяло. Подросток открыл глаза. Рядом на кровати сидел Секста, разглядывая его с каким-то странным взглядом. Парень инстинктивно протянул руку и взялся за краешек одеяла, намереваясь потянуть его на себя и закрыться. Арранкар не заметил этого, продолжая смотреть в одну точку где-то на уровне живота Ичиго. Подросток сглотнул. Опять?
- Гриммджо… - Голос немного дрогнул. – Я устал, сильно… Давай… Потом…
Последние слова парень произнес почти шепотом, непонятная дрожь вмиг охватила тело. Гриммджо поднял глаза. Подросток никогда не видел, чтобы синие, как два озера, глаза Сексты были такими грустными. Джаггерджак слегка улыбнулся, Ичиго понемногу успокоился. Арранкар взял из его руки уголок одеяла и потянул, накрывая с головой. Пока подросток барахтался, пытаясь устроиться поудобнее, Секста спокойно взял плед и лег рядом. Пользуясь тем, что Ичиго боролся со своенравным одеялом, пытаясь выбраться, Гриммджо тихо, но вполне достаточно для того, чтобы тот его услышал, произнес:
- Еще скажи, что у тебя голова болит, юморист.
Парень, наконец, выбрался из-под одеяла и теперь с видом оскорбленной невинности смотрел на Эспаду.
- Но она вправду болит!
Гриммджо ответил многозначительным посапыванием. Ичиго решил последовать его примеру и скоро уснул.
Наутро, как обычно, Секста дождался, пока подросток проснется, и исчез, тихо и незаметно. День пошел своим чередом.
Гриммджо не находил себе места. Все валилось из рук. Вокруг все начинало бесить. Даже в парке он не мог сидеть спокойно, расхаживал туда-сюда, пиная все, что попадалось под ноги. Ворох опавшей листвы, палки, камушки. Но не мог успокоиться. То, что Ичиго его до сих пор побаивается, угнетало Сексту. Он не мог понять, в чем дело. « Я же не набрасываюсь на него, веду себя прилично, даже руки не распускаю. Не ругаюсь, когда он рядом, не злюсь, стараюсь держать себя в руках. Да и как ту позлишься, когда мелкий нервно вздрагивает от любого резкого движения. И ведь не поймешь этого подростка! Он не протестует, когда я кладу ему руку на живот, когда ложусь рядом на кровать. А стоит на него посмотреть не так, когда он голый валяется на кровати, бери – не хочу, так все! Глаза, как у загнанного зверя, как будто я вот прям сию же минуту его трахнуть хочу. Нет, ну, хочу, конечно. Но не сию минуту, а в общем, в перспективе, так сказать. Обидно. Ведь все делаю, чего еще ему надо?» Осознание того, что он размышляет, как парень, которому не дает девушка, привело его практически в бешенство. Тихий бунт продолжался несколько минут, пока Секста выплескивал накопившиеся переживания. Но отрицать то, что у них с Ичиго какое-никакое, но подобие отношений, было глупо. А глупым он себя никогда не считал.
Его размышления были прерваны негромким мяуканьем где-то наверху. Подняв голову, он увидел черного котенка, совсем еще крошку, на дереве. Как такой малыш смог забраться по стволу, непонятно. Киска судорожно изо всех сил вцепилась в ветку и звала на помощь, тоненько мявкая. Гриммджо поморщился. И это называется, кошка.
- Че ты орешь, животное! – Секста подошел поближе, намереваясь высказать незадачливому котенку все, что он думает о представителях рода кошачьих, позорящих свое славное имя. – Кошки на лапы приземляются, так что отцепись и прыгай вниз.
Бедный котенок не ожидал, что на него обратит внимание сам Секста Эспада, поэтому продолжал дрожать и неистово мяукать.
- Ты – позорище! Долго еще собираешься там висеть? – Гриммджо сверлил черный комочек шерсти злобным взглядом. – Прыгай, тебе говорят!
Котенок жалобно мяукнул и посмотрел на Эспаду. Арранкар вздохнул.
- Ладно, прыгай, а я тебя поймаю, недоразумение ты эдакое.
Последовал возражающий мявк. Котенок напрочь отказывался покидать насиженную ветку, видимо, аргументируя это боязнью высоты. По крайней мере, его протест Гриммджо расценил именно так.
- Ты – пятно на репутации любой уважающей себя кошки! - Секста продолжал втолковывать в маленькую голову кисы все премудрости взрослой кошачьей жизни, взбираясь вверх по дереву. С какой стати он это делает, он не до конца понимал. Но желание посмотреть в глаза этому пушистому негоднику, заставившего его карабкаться по стволу, было достаточным оправданием таких действий. Добравшись до ветки, Гриммджо выдохнул. Высоковато будет. И как такой кроха смог сюда забраться?
- Ну, все, шкет. Давай, иди сюда, жертва Вискаса. – Секста протянул к котенку руку, стараясь не потерять равновесия. Будь он в релизе, было бы сподручнее, но не хотелось привлекать внимание выбросом реяцу. Малыш упорно не хотел слушаться старших и не реагировал на призывания Гриммджо. – Я кому сказал, мелочь лохматая!
Поняв, что отдирать кису придется силой, Секста сделал шаг к жмущемуся черному комочку.
- Вот только если я отсюда грохнусь, я тебя на варежки пущу! – Эспада придирчиво осмотрел крохотное тельце. – Нет, тебя даже на варежки не хватит. Я тогда из тебя мочалку сделаю, или щетку для пыли.
С этими словами он наконец-то схватил котенка и, аккуратно отцепив крохотные лапки от дерева, взял на руки. Киса, видимо, не осознала, что в лице Сексты Эспады к ней пришло спасение, поэтому теперь вцепилась всем когтями и зубами в руку арранкара. Не ожидав такой подлянки, Гриммджо оступился и рухнул вниз. Кошки, конечно, приземляются на лапы. Но пока он был без релиза, это правило не действовало. Благо, под деревом была большая куча опавшей листвы, что смягчило падение. Секста отделался несколькими царапинами, большую часть из которых ему нанес котенок.
- Ну, все, малявка! Шуруй домой, или куда там тебе было надо.
Гриммджо отряхнулся и направился к выходу из парка. Котенок побежал рядом. Секста ускорил шаг. Котенок не отставал, хотя теперь ему приходилось нелегко. Размер его лапок и ног арранкара явно был несоизмерим. Секста гневно посмотрел на него и рявкнул:
- Я сказал, дуй домой! Нечего за мной ходить!
Киска лишь жалобно мяукнула и продолжила бежать за арранкаром. Мысленно Секста выругался. Еще не хватало ему быть нянькой для бракованного экземпляра. Хотя, киса был явно упрям. Как и Гриммджо. И характер имеется. Упорный, хотя такая кроха. Потерялся, наверное. Или на улицу выкинули, когда не нужен стал. Худенький такой, ребрышки прощупываются, хоть и не видно, потому что пушистый очень. Голодный.
- Ладно, можешь идти за мной. Но предупреждаю, веди себя хорошо, понял?
Зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо, не моргая. Дальше Секста пошел тихим, размеренным шагом, чтобы котенок смог за ним поспевать. Но через несколько минут его все равно пришлось взять на руки, потому что переходить дорогу тот явно не умел. А потом отпускать присмиревшего кису было как-то жалко. Так они и шли, вдвоем. Гриммджо подумал, что в Уэко Мундо живому котенку делать нечего, поэтому решил отнести его к Куросаки. У него две младшие сестренки, вот пусть и забавляются с ним.
***
Весь день Ичиго был не в своей тарелке, думал о Гриммджо. Отвечал невпопад, был невнимательным, чуть не угодил под машину, когда переходил дорогу. Иноуэ была серьезно обеспокоена тем, что его так сильно волнует. Отшутившись, что не выспался, подросток решил пойти домой, и немного поразмышлять.
Карин бегала с мальчишками где-то на стадионе, а Юзу с отцом ушла за покупками. Дома было очень тихо, как раз обстановка для раздумий. Ичиго чувствовал себя немного неловко, потому что считал, что обидел Гриммджо вчера. Нечасто можно увидеть грустного и задумчивого арранкара. Парень вообще считал, что эти два понятия к Эспаде неприменимы. Но он уже не раз видел, как Гриммджо сидел, задумчиво разглядывая речную гладь, или наблюдал за голубями, слетавшимися в парк в надежде найти хлебные крошки. Хотя, тогда Ичиго усмехнулся про себя, подумав о гастрономическом интересе Сексты к птичкам. Так что насчет мыслительных способностей арранкара можно было не сомневаться. А вот насчет эмоций подросток не был так уверен. Точнее, он знал на собственной шкуре, что ненависть Гриммджо умел испытывать. Но этого было недостаточно. Парень задумался. Ведь ясно, что Секста пытается наладить с ним отношения, это он понял четко, просто не умеет арранкар этого делать. Хочет сделать что-то хорошее и приятное, а как – не знает. И что в такой ситуации делать ему, Ичиго? Все происходящее отдаленно, но все же напоминало отношения, не вражеские, что самое главное. А в отношениях подобного рода у подростка опыта не было. У Гриммджо, судя по всему, вообще опыта в каких-либо продолжительных невражеских отношениях не было. «Да мы просто идеальная пара», - усмехнулся Ичиго. – «Черт, что же делать? Неудобно получилось как-то. Может, извиниться? Хотя, если посудить, это он у меня прощения просить должен. Или, намекнуть ему, что, мол, не готов я еще, или что-то типа того… Ага, месяц назад, значит, сам к нему через весь город несся, а сейчас не готов. Но то было месяц назад, я и тогда не был готов… Так получилось… Черт, я размышляю, как сопливая девчонка!». Размышления плавно перешли на вопросы типа «интересно, а я ему нравлюсь?». Ичиго всерьез задумался. Он считал, что в отношениях основой всегда является симпатия. Когда два человека нравятся друг другу, они общаются, у них общие темы, общие занятия, интересы. Потом появляется привязанность, когда ты уже не представляешь себя без этого человека, тебе плохо без него, ты скучаешь, когда его долго нет рядом. Но тут все было по-другому. С Гриммджо у него не было общих интересов. По крайней мере, он о них не знал. Он вообще мало знал об арранкаре. Но без Сексты было неуютно. Как будто чего-то не хватало. Пару раз он не пришел ночью и Ичиго долго не мог заснуть, мучаясь от того, что не ощущает тепла Гриммджо рядом. Наутро он чувствовал себя жутко разбитым и невыспавшимся. Иногда, когда он ощущал присутствие его реяцу в городе днем, он шел к раскидистому дереву в глубине парка, чтобы увидеть, как Секста сидит, прислонившись спиной к стволу, и с отрешенны видом смотрит в голубое небо, на котором уже появились красные прожилки приближающегося заката. В такие моменты он чувствовал, что нужно поговорить с ним, выяснить, наконец, что происходит. Но не мог сказать ни слова. Он боялся, что арранкар поднимет его на смех и опять начнется то, что он уже с успехом забыл и считал просто плохим сном.
Размышления Ичиго были прерваны стуком в дверь. По реяцу было понятно, кто явился в такой неурочный час, но странно, что решил воспользоваться дверью. Подросток встал с дивана и открыл дверь. На пороге стоял немного сердитый и помятый Гриммджо, держа в руках маленького черного котенка.
- Мелкий, молоко в доме есть? – Не здороваясь, Секста отодвинул немного опешившего Ичиго в сторону и прошел в гостиную.
- Есть, - промямлил подросток, закрывая дверь. Час от часу не легче.
- Тогда держи, займись делом, - с этими словами Гриммджо сгрузил котенка на руки ошарашенному Ичиго. Киска тихо мявкнула и махнула хвостиком. Сам Секста с чувством выполненного долга разлегся на диване, растянувшись во весь рост, и запихнул за щеку сливочную конфету. Юзу всегда наполняла вазочку на тумбочке у дивана сладостями для гостей.
- Это твой? – Удивленно спросил парень.
- Нет, Куросаки, теперь твой! – Ехидно улыбнувшись, Секста отправил в рот вторую конфету.
Ичиго был в шоке. Гриммджо только что подарил ему котенка. По-другому это нельзя было назвать. Подросток ухмыльнулся. Интересно, а сам Гриммджо понял, что он сделал? Или нет? И если нет, то Ичиго бы очень хотел посмотреть на выражение его лица, когда он это осознает. Другие варианты, например, что Гриммджо скрывает незаконнорожденных детей Йоруйчи, пришедшие ему в голову, права на жизнь не имели. Тем более что парень не знал, является ли Йоруйчи в образе кота женщиной, и если да, то почему у нее мужской голос. Отогнав эти мысли, парень вернулся к реальности, копошащейся у него на руках и иногда что-то требовательно мяукавшей.
- Это подарок? – Подросток был просто сама невинность. Мальчик-одуванчик. Ичиго часто слышал от девчонок, что такой образ помогает в общении с парнями. Сам он так не считал, но попробовать стоило.
Секста чертыхнулся. Про себя, естественно. «Так и знал, что он так все воспримет. Надо было сестрам его в комнату подкинуть и все». – Гриммджо хоть и понял, что его раскрыли, но сдаваться не собирался, поэтому он напялил самое презрительное выражение лица, немного убавил шкалу «выразительность», чтобы мелкий не обиделся, а то мало ли, и посмотрел на подростка, стоявшего рядом с диваном, прижимающего к себе маленький черный комочек.
- Куросаки, ты в зеркало смотрелся?
У Ичиго вытянулось лицо. Он ожидал какой угодно реакции, но не такого странного вопроса.
- Да, - неуверенно протянул он, ожидая подвоха.
- Разве ты в отражении видел девушку атлетического телосложения с шикарными, черными как смоль волосами и большими… зелеными глазами?
- Нет, - Ичиго уже откровенно не понимал, к чему клонит Гриммджо.
- Тогда на кой черт я должен тебе подарки дарить, м? Это – добыча! Вот и иди на кухню, разбирайся, что с ней делать!
Парень улыбнулся. Секста в своем репертуаре. Если что-то случилось, то нужно сделать вид, что этого не было и все отрицать. Но так даже лучше, чем сопливые признания. Ведь и так понятно, что он хотел сказать, и почему он так сделал. Ичиго последовал совету и направился на кухню, где налил котенку полное блюдечко молока. Подождав, пока малыш насытится, он снова взял его на руки и принес в гостиную. Усадив котенка на ковре перед телевизором, Ичиго сбегал в комнату сестер и достал коробку со всякой бумажной всячиной. Потом вынул из швейной шкатулки ножницы и катушку с нитками. Спустившись обратно, он удобно устроился на ковре, прямо рядом с диваном, и начал мастерить для котенка шуршавчик. В коробке его сестры держали цветную бумагу, фольгу, фантики от конфет и прочие девчачьи нужности. Ичиго сам часто подкладывал туда красивые обертки, разноцветные наклейки и другие мелочи, потому что Юзу всегда мастерила что-то, у нее хорошо получалось. А вот у Карин с рукоделием было туго. Она не могла долго сидеть на одном месте и что-то делать. Но она старалась, помогая сестренке, хотя и не любила «женские занятия».
Сложив небольшой лист бумаги гармошкой, Ичиго добавил немного фольги, чтобы лучше шуршало, и перемотал посередине, сделав что-то наподобие бабочки. Котенок с интересом сидел и наблюдал за процессом, иногда шалил, утягивая кусочек бумаги, но больше ходил и принюхивался к странным объектам на полу.
Завершив свой небольшой труд, подросток подергал бабочкой перед носом котенка, который тут же вцепился в нее своими крохотными коготками и потянул ко рту. Подключив задние лапы, он начал терзать бумажную добычу. Парень улыбнулся. Высвободив игрушку из захвата, он водил ею по ковру, дергая за ниточку, заставляя котенка бегать за шуршащей бабочкой, иногда давая ему схватить ее.
Гриммджо наблюдал за происходящим не отрываясь. Он чувствовал, что что-то изменилось в Ичиго. Только не мог понять, что.
- И как ты его назовешь? – Гриммджо лениво потянулся на диване, свесив руку вниз, чтобы потрепать кису по загривку. Котенок выгнул спинку, намекая, что можно спуститься чуть ниже и почесать животик.
Подросток ухмыльнулся.
- Это она.
- Да какая разница. Как назовешь, спрашиваю?
Глаза Ичиго сверкнули золотым огоньком. Подхватив котенка, он тут же опустил его на грудь Сексты.
- Пантера, - улыбнулся он.
У Гриммджо брови поползли вверх. Он уже был готов высказать этому нахалу все, что он о них обоих думает, вкупе с котенком, как Ичиго крикнул:
- Разорви его в клочья, Пантера!
Котенок слегка пригнулся от такого взрыва эмоций, насторожено шевеля ушками с маленькими кисточками. Смотря, как подросток заходится смехом, глядя на ошарашенного арранкара и испуганного котенка, восседающего на нем, Гриммджо был уже готов сказать что-то типа «психбольница – твой дом родной», но осекся. Ичиго смеялся. Искренне и открыто. В первый раз за столько времени. Глаза светились маленькими лучиками, в золотистой радужке плясали чертики. Вот то, чего ждал Секста так долго. Парень рад, он улыбается. Черт возьми, он улыбается! Ради этого можно немного потерпеть и запихнуть своих тараканов подальше в голову. Но давать подросту веселиться просто так Гриммджо не собирался. Ссадив котенка на диван, он ухмыльнулся:
- Ты сам сказал, теперь не отпирайся!
С этими словами он набросился на не успевшего вовремя отскочить парня и принялся его щекотать, забравшись руками под футболку. Ичиго извивался, как уж на сковородке, не оставаясь в долгу и ударил арранкара по голове подушкой, упавшей с дивана.
- Значит, бой на подушках? Ну, все, мелкий, пощады не жди!
Полчаса скакания по гостиной с подушками наперевес превратили когда-то убранную комнату в настоящее поле боя, с перевернутыми креслами и рассыпанными по полу конфетами. Котенок сидел на диване и деловито умывался, то и дело поглядывая на сумасшедших парней, носящихся туда-сюда со смехом и визгами. В какой-то момент, когда уже все подушки были разорваны и превратились в груды пуха, покрывая все свободное пространство белыми пушистыми облачками, они оба рухнули на пол, уставшие и взмокшие. Ичиго не сразу осознал, что они лежат в обнимку, очень близко. Что он уткнулся носом в грудь Гриммджо, что ему совершенно не хочется сейчас просить его убрать руки, которые прижимают к такому горячему сейчас телу арранкара. Секста тоже не сразу понял, что щекочущие ощущения на шее, это от рыжей копны волос. Сначала он подумал, что подросток попытается побыстрее выбраться из его объятий, но хитрые карие глаза, выглядывающие из-под рыжей челки, говорили об обратном. Его маленькое солнышко наконец-то было с ним, рядом. Так близко, что Гриммджо слышал учащенный ритм его сердца, чувствовал его запах.
- Надеюсь, теперь ты понимаешь, что мне придется тебя убить, чтобы ты никому не рассказал?
Ичиго ехидно улыбнулся. Знамо дело, было у кого научиться. Гриммджо потрепал его по волосам и прижал сильнее. Было так тепло и спокойно, все вокруг остановилось, существовала только эта комната и только они вдвоем, лежащие в обнимку на запорошенном белым пухом ковре. Ну, и котенок. Куда же без него. Черный пушистый комочек виг приметил разлегшихся на ковре парней и вскарабкался на плечо Сексты, удобно устраиваясь.
- Пантера, значит. – Он почесал котенка за ушком. Ичиго улыбнулся, поудобнее улегшись в объятиях арранкара.
Все казалось таким правильным и естественным. Валяться на полу рядом с Гриммджо было так приятно и уютно, не хотелось думать о том, что скоро придет отец с сестрами и придется как-то объяснять беспорядок и появление нового жильца – котенка. Он посильнее прижался к Гриммджо, прикрыв глаза, наслаждаясь теплом чужого тела. Сильные руки обвили его, обнимая. Дыхание арранкара шевелило волосы на макушке, от этого было немного щекотно. Ичиго практически дремал, так ему было хорошо. Гриммджо вдохнул запах подростка, зарывшись носом в лохматую шевелюру, и проговорил, тихо, как будто надеялся, что тот его не услышит, хотя прекрасно знал, что будет наоборот:
- Теперь я тебя никому не отдам, слышишь? Ты мой, Ичиго.
Ичиго улыбнулся. Он не возражал, пока все идет так, как идет. Пока рядом с ним не машина для убийства, движимая инстинктом и запахом крови и боли, а нормальный, адекватный и такой домашний Гриммджо.

@темы: Ичиго, Гриммджо

---

[Sheptala]

Название:День рожденья
Автор: Sheptala
Бета: нет
Пейринг\Персонажи: Урахара, Йороичи. В эпизодах Тессай, Дзинта, Уруру. Подразумеваются все остальные.
Рейтинг: G
Жанр: Смарм
Дисклеймер: Все права принадлежат Кубо


- Киске, меня раздражает твоя шляпа, - Уверенная в своей безнаказанности, она сделала еще шаг навстречу и щелчком сбила панамку со светлой, во всех смыслах, головы.
- Жаль, мне она нравится, - скуксился Урахара. - Что вас еще не устраивает, Йороичи-сан?
- Киске, ты что обиделся!? Не обижайся, ты же знаешь, как ты мне нужен. - Йороичи обвила его шею руками.
- Не знаю, Йороичи-сан...
- Киске... Я не буду говорить, что не смогу жить без тебя, но без тебя будет до смерти скучно!
- Вы говорили то же, когда вы назначили меня лейтенантом, когда мы уходили из Общества Душ. Почему?
- Потому что для меня жизнь - приключения и неожиданности. А какой еще нормальный человек сможет обеспечить мне столько всяких неприятностей? - Йороичи хитро улыбнулась. - Ну это конечно если можно назвать тебя нормальным...
- Ах, Йороичи-сан, вы все такая же хулиганка, какой я вас встретил! - Урахара спрятался за веером.
- А ты все такой же дурачок.
Она вновь улыбнулась, но теперь тепло, любяще, странной улыбкой то ли матери, то ли старшей сестры, то ли влюбленной не первое столетие девушки. Хотя нет, не влюбленной, любящей этого взлохмаченного гения, прячущего за глупым вером глупую ухмылку. Потом приподнялась на цыпочки и чмокнула небритого чудака в щечку. Озорно, немного по-детски, как тогда в саду в родовом поместье Шихоин, когда он, весь грязный, замерзший и с разодранной щекой принес ей подарок. Этот подарок, так отличавшийся от всех остальных, полученных в тот день, она запомнила навсегда. Нежный, розовый цветочек на тонкой ножке. Для нее так и осталось секретом, где он его достал в январе. Но Урахара на то и Урахара чтобы быть загадочным даже для лучшего друга.
- Как тогда?
- Да, как тогда.Только сегодня твой день рожденья.
- Он уже почти кончился. Сейчас десять вечера. Через несколько часов начнется ваш, Йороичи-сан... Твой, Йори-тян, день рожденья.
Урахара обнял свою маленькую Йори-тян, совсем не похожую на сильную и смелую главу клана Шихоин. Такой она была только для него.Только с ним она была откровенна. Именно к нему она приходила жаловаться на совет своего клана, который запрещал малышке гулять за пределами поместья, только рядом с ним она может позволить себе закричать от бессилия, продумывая план очередной битвы.
Йороичи тихо усмехнулась:
- Когда ты в последний раз меня так обнимал?
- Не помню, наверно лет семь назад, а может больше.
Молчание. Нет, не гнетущее, скорее наоборот. Сейчас нужно было помолчать, и они молчали. Ему было хорошо уже только от того, что его ранимая и нежная Йори-тян сейчас рядом с ним, под его защитой. Ей было хорошо уже от того, что он назвал ее также, как в детстве, что он обнял ее, что она под его защитой. Они молча смотрели как тихо падают за окном снежинки и даже не хотелось спукаться в магазин чтобы утихомирить отмечающую там Новый год молодежь. Тем более не хотелось присоединятся к ним, хотя организатором праздника была именно Йороичи.
- Между ними определенно что-то есть, - шепнул подслушивающий под дверью Дзинта занятой тем же самым Уруру.
Нарочито громкий кашель отвлек их от этого занятия. Тессай явно был не в духе, так что детей тут же как ветром сдуло.
"И все-таки они хорошая пара. Пускай не влюбленных, но хорошая пара лучших друзей", - подумал грозный управляющий, взглянув в щелку приоткрывшейся двери.

@темы: "Йороичи", "Урахара"

---

Наваждение

[Satsuharu]

Название: Наваждение
Фандом: Блич
Автор: Satsuharu
Бета: la_naranja
Пейринг: Ильфорте Гранц/Абараи Ренджи
Жанр: angst, romance, humour
Рейтинг: NC-17
Disclaimer: мне ничего не нужно, всё написанное ниже – ложь. Герои принадлежат Кубо.
Размещение: с разрешения автора
От автора: это все трава автора, тапками не кидать. Так же это мой первый фик и подарок бете^^

тык

____________________________________________________________________________

- Нет, я, конечно, уважаю своего капитана и почитаю, не смотря на весь его... кхм… «сложный» характер. Но блин! Я, знаете ли, заслужил отдых.
Рыжий сидел и вместо того, что бы разбирать завалы бумажной работы, которая возвышалась перед ним на столе башнями, проклинал Кучики-дано, за эту самую работу. Он в принципе не из усидчивых субъектов, готовых порасти пылью и умереть от изнеможения, но нужно же сдать отчет по прошедшей миссии. А сейчас, когда сам Абараи только вылечился после стычки с арранкарами в Каракуре, делать что-либо хотелось меньше всего.
- Ну почему сразу я-то? Ну, подумаешь, я разрушил пару стен у здания и повредил линию электропередачи. По-моему, людям не привыкать к подобным аномалиям.
Пыхтит, но все равно водит по бумаге кисточкой, оставляющей немного неровный ряд иероглифов, складывающихся в монотонный и до зевоты скучный доклад для командующего Ямомото.
- Да пошло оно к черту!
Ренджи психанул и пихнул стол так, что стопка бумаги опасно накренилась, а кисть для письма прочертила черную бороздку вдоль отчета. Неугомонный рыжий резко поднялся и полез искать свою личную заначку саке.
Пил он не часто, так как пьянел быстро и редко помнил, что вытворял в процессе пьянки. Но так как опасность влипнуть в приключения в собственной комнате чрезвычайно мала, то можно и расслабится.
Спустя полчаса, когда Ренджи прикончил добрую половину бутылки, к нему в комнату заглянул третий офицер 6 отряда и вручил опьяневшему, но сносно державшемуся на ногах лейтенанту стопку бумажек. А потом еще и пнул по направлению к баракам 12, исследовательского, отряда, - Абараи не успел даже возмутится, а офицера и след простыл. Матерясь и стараясь обойти покои Бьякуи как можно большим крюком, зная о его чувствительном носе, он направился по назначению.

- Буээ, мурашки по телу от этого места. Так и кажется, что тебя сейчас как лягушку препарируют, потом зашьют и снова препарируют. А, зная капитана Куротсучи, он это сделает с особой жестокостью.
Последнее он сказал с такой интонацией в голосе, что никто не стал бы сомневается, что Абараи - маньяк-убийца в законе и знает толк в расчленении. Особенно хорошо это звучало благодаря создавшемуся эхо в совершенно пустом холе барака. Ни одной живой (и благо мертвой) души тут не было.
- Блядь, да что за нахрен? Какого лешего я перся сюда? Чтобы встретить приветливые стены противного, тошнотворного зеленого цвета? Фуэээ… Маюри-самааааа вы где?
Видимо, бедному лейтенанту саке окончательно ударило в голову, потому как он надеялся, что на его жалобные завывания хоть кто-то выйдет. Тем более ребра опять начали ныть, как ни как всего ничего прошло после стычки с Арранкарами. А потрепало его хорошо, вот и провалялся целый месяц в гостях у 4 отряда.
И тут кто-то из подчиненных безумного ученого, поддавшись страдальческим молитвам Ренджи, показался из-за двери. Причём существо не сколько странное, а скорее уж необычное. Одето оно было в непонятный черный балахон, скрывающий его лицо и руки. Левая часть головы была скошена и как-то слишком угловато выпирала, а рукава болтались где-то на уровне предполагаемых колен (которых, соответственно, видно не было).
- Вот чего ты так орешь? Видишь же - народ на обеде. А Маюри-сама вообще в отпуске. Чего тебе надо?
Голос говорившего исходил призрением и негативом к непрошеному гостю. Передвигался его обладатель плавно, да так, что даже длинные полы плаща практически не колыхались от ходьбы, но при этом достаточно быстро, чтобы оказаться к рыжему в плотную буквально за пол минуты.
Ренджи посетило неприятное ощущение, что его пристально разглядывают, а вместе с этим ему показалось, что это странное существо оскалилось в маньячной улыбке (влияние Маюри, не иначе).
- Я это… принес бамажки для вашего отдела…. И нефиг тут на меня возмущаться. Я тут, знаешь ли, делом занимаюсь, а вы обедаете.
- О да, я чую, как ты работал. Аж за версту чувствуется твоя переработка, - рукав пополз вниз и оголил изящную кисть с длинными пальцами со слегка отросшими ногтями, которая демонстративно помахала перед дыркой в капюшоне балахона. – Клади туда, чего ты мне их тянешь. Не таскать же мне их…
- Ой, какие мы нежные. Развалитесь, наверное, от небольшой стопочки…
Вдруг в глазах у Абараи потемнело, ноги стали ватными и подогнулись, а в голове мелькнула мысль о том, что он в жизни не будет больше пить. Кто-то его подхватил, предотвращая удар о мраморный пол, но кто это был, Ренджи уже не понял, потеряв сознание.

***
- Где этого недомерка носит? На куриных правах здесь находится, а смеет разгуливать, где захочет. Ублюдок, чёртово отродье нифига не слушается! За что это?
Один из исследователей, по всей видимости, освободившийся от каких-то дел, решил сорвать на подчинённом свою злость и, прейдя за сим в приемную, обнаружил ровно лежащую на столе стопку документов, присланных 6 отрядом. - Одно радует, хотя бы столь простую работу выполняет… Где же этот черт рогатый?..

***
Резкий тошнотворный запах ударил лейтенанту 6-ого отряда по ноздрям, и Абараи резко дернулся, пытаясь сесть. Но не тут то было - голова закружилась и он с обреченным вздохом осел. Наконец, проморгавшись, но все еще мутным взглядом, он оглядел помещение, в котором находился. Небольшая комната, в которую едва умещались футон и небольшой письменный стол, заваленный бумагами и заставленный склянками с непонятными жидкостями. Стены были обшарпаны, и кое-где штукатурка отваливалась из-за повышенной сырости. Казалось, что они на ощупь очень холодные, да и в комнате должно быть, холодно, судя по оболочку пара, который выдохнул Ренджи. Но лейтенанту было жарко, причем настолько, словно он был в лихорадке, и суставы хоть и ныли, но как-то приятно, а тело, напротив, наполнилось энергией, которую он должен срочно куда-то деть. А еще… был непонятный силуэт на фоне единственного источника света в комнате.
- Вижу, Ваш пыл резко поубавился, а? Абараи Ренджи, лейтенант 6-ого отряда? Наверное, перетрудились, пока несли бумажки?
В голосе читалась явная насмешка, а еще до боли знакомые интонации. Где-то он его уже слышал, но где? Сознание, словно партизан, отказывалось выдавать имя неизвестного, а контуры не желали приобретать четкий рисунок.
- Что я, блядь, тут делаю? Куда ты меня приволок, уродец! Подопытная крыса Куротсучи!
Голос рыжего срывался, воздуха ему не хватало, а хозяин комнаты зашипел, словно змея. Всего за пару шагов он оказался вплотную к шинигами и, цепляясь крепкими худыми пальцами ему за шею, прижал того к кровати. Светлые, с золотистым оттенком, длинные пряди упали на лицо лейтенанта и он наконец разглядел обладателя этих холодных, пробирающих до самых костей, рук. Это Ильфорте Гранц, тот самый арранкар, которого он убил чуть больше месяца назад. Причем убил чудом, только благодаря снятию ограничения на силу, а иначе безутешные друзья провожали бы бездыханное тело Ренджи в последний путь.
- Какого черта! Что ты тут делаешь? Ты же умер! Я помню, как прибил тебя. Ты не мог выжить! Ни в коем случае! Чертово отрепье, отцепись от меня, я задыхаюсь…
- Умолкни, сука. Ты не представляешь, сколько унижения и боли я перетерпел, прежде чем встать на ноги. Мой прекрасный брат столько не издевается над пациентами, как ваш психопат-ученый. Уж лучше бы я сдох от твоего меча там, в мире живых. Хотя бы не посрамил имя своего Короля!
Блондин ощутимо ткнул кулаком по ребрам своего пленника, так что тот закашлялся и согнулся пополам на футоне. Ильфорте убрал руку с шеи Абараи и, тяжело дыша, опустился на край подстилки, смотря в одну точку перед собой.
Переведя дух, шинигами поднял глаза на своего потенциального врага и понял, что тот сильно изменился после их последней встречи. Волосы были хоть и чистыми, но спутавшимися, и кончики кудрявились. Лицо осунулось, да и тело, по всей видимости, похудело, судя по висящему на нем лабораторному халату и тонким запястьем, выглядывающим из рукавов. А еще маска… видимо туда и попала атака Забимару. Рог был почти полностью сломан, остался небольшой пенек, который и придавал странную форму голове под балахоном. Да и половина кости была сломана. Говорили, что арранкары чувствуют свою маску, так же как люди чувствуют кожу. И если ее сломают, будет такая же боль, что если бы шинигами сняли живьем скальп. От этой мысли Ренджи поморщился, - он сделал то, что надо было.
- А самое страшное то, что меня заставили заняться этой скучной исследовательской работой! Я больше не смогу сражаться, ты понимаешь?! Я вижу, что понимаешь, ты знаешь, что такое лишится возможности подраться. Это словно перекрыть воздух!
Резко развернувшись к рыжему, Ильфорте нахмурился и толкнул того в бок, заставив лечь на спину. Следующее было совсем неожиданно для пленника: худое, немного угловатое тело придавило его к футону, до боли впиваясь пальцами в плечи и решительно смотря своими фиолетовыми глазами ему в лицо.
- Я знаю, что не смогу в таком состоянии тебя победить в честной схватки, шинигами. Но знаешь, я могу отомстить по-другому, - блондин приблизился к его уху и понизил голос до шепота. – Я отниму у тебя самое дорогое… твою гордость… и честь. И к твоему огромному сожалению ты не сможешь мне противостоять.
Ренджи почувствовал, как кончик языка арранкара прошелся по мочке уха и хрящику, оставляя влажный след, как болезненно сомкнулись зубы на хреще. Но почему-то Абараи вместо того, чтобы оттолкнуть нахала и размазать его тонким слоем по стенке, задрожал всем телом, а дыхание у него перехватило.
- Какого черта… я же… не гей… ни разу не тянуло на мужчин…
- Я вколол тебе хорошую дозу возбудителя. Любое мое прикосновение дает тактильное ощущение в несколько раз сильнее, чем ранее…
Резким движение старший Гранц завел руки пленника за голову, и запястья рыжего обжог холодный металл браслетов. Его пристегнули, обездвижили руки - это начало проигрыша. Он дернулся, но почувствовал лишь боль на запястьях - вывернуться не получится. А этот пройдоха тем временем сполз ниже, на ноги, проводя когтистыми пальцами по груди там, где косоде распахнулось, обнажая грудь с черной татуировкой, оставляя на коже белые полосы плавно переходящие в красные царапины. Пальцы зацепились за оби и пояс хакама, завязки довольно поддались, а у Ренджи внутри все сжалось. Он понимал головой, что Ильфорте мужчина, но тело… тело его не слушалось и говорило хозяину, что эти прикосновения мало того нравятся, но еще и возбуждают.
- Сукин сын, отпусти меня! Ты грязно играешь! Как ты можешь такое вытворять? Мы же оба му.. аххх.
Рука арранкара сжалась на его плоти через ткань хакама, потеревшись ладонью о нее. Рыжий просто застонал, даже не договорив. Просто невозможно говорить, когда из глаз, словно фейерверк, сыпятся сотни разноцветных искр, а это тело словно не его - поддается вперед, упираясь членом в ладонь врага. А враг улыбается, зная, что он заблаговременно победил. И совершенно бессовестно распахивает косоде, обнажая рельефный торс и грудь, наклоняясь, словно извиняясь за прошлое, зализывает царапины. Словно совсем невзначай задевая языком и бледными холодными губами его соски, которые уже стали твердыми.
- Ох, Айзен-сама, какой соблазн, какой соблазн!
Ренджи глухо зарычал, так как говорить он не мог - горло словно железным обручем сдавило, и кроме сдавленных стонов и злобного рыка ничего более внятного получиться не могло. А этот сукин сын прикусил сосок, вновь заставив выгнутся и жалобно заскулить. Словно желая, чтобы эти невнятные звуки не заканчивались, рука скользнула под хакама, обхватывая твердый член рукой, проводя большим пальцем по головке, царапая нежную кожу, заставляя скуление превратится в стон.
- Я найду тебя.. и… и опять убью! Тваарь… ненавижу!!!
- Ох, знал бы ты, как я тебя ненавижу! Так ненавижу, что готов пытать тебя так вечно. Чтобы ты испытал то, что испытывал ты….
Ильфорте отстранился, поднимаясь на колени, попутно стягивая с Абараи всю одежду за исключением косоде. Внимательно наблюдая, как его убийца извивается на футоне, видя как возбужден, как налита кровью его плоть, непроизвольно облизался. В отличие от рыжего он любил мужское тело… хотя выбирать не приходилось. В Уэко Мундо большая часть арранкаров были парни, а тело брало свое, хотя это негласно, словно они не живые существа, а куклы без потребностей.
Вставая так, что бы его гость видел его относительно четко из-за дозы наркотика, он стянул с себя халат, следом полетели белое косоде, и в заключении упали на пол хакама, обнажая его полностью. Как Ренджи и думал, он был худым, даже тощим. Кости ребер и тазобедренные косточки торчали, но не уродовали его, а наоборот придавали изящества. Вот только тело было в шрамах и достаточно уродливых - видимо напоминание об экспериментах Маюри.
- Что ты задумал, Ильфорте… что ты хочешь сделать со мной?
- Хочешь знать, что я хочу сделать? – он лег на него и, едва не касаясь губ, произнес с довольной улыбкой: – Хочу трахнуть тебя так, чтобы ты не мог сесть на свой зад по меньшей мере неделю.
Ловкий язычок прошелся по припухшим от укусов самого Ренджи губам.Медлено проводя руками от ягодиц ниже к коленям и закидывая их себе на талию, пропуская под сгибами колен руку и прижимая ноги к груди парня. Что сказать, глаза Ренджи были мало того полны удивления и возмущения, но в какой-то мере и ужаса. Покусились на самое святое любого мужчины! Но это ощущение… прикосновения твердого, влажного члена между ягодицами… оно было приятно?! Весьма удивительное открытие, которое заставило его сжать мышцы и задрожать всем телом.
- Ммм… а ты гибкий, но даже это тебя не спасет, если ты не расслабишься… я все равно это сделаю, только будет ли тебе больно и на сколько - уже решать тебе…
Ногти впились в ягодицы лейтенанта, оставляя следы, которые вскоре превратятся в синяки, а зубы прикусили ключицу. Абараи вскрикнул, дернув в который раз руками - по запястьям уже текла кровь из разодранных кистей.
- Да пошел ты! Какой «расслабиться», когда тебя насилует чертов арранкар. Какое, нахрен, удовольствие, когда ты даже двигаться не можешь и не соображаешь от той хрени, что ты мне вколол!
Блондин лишь расплылся в безумной улыбке, и с силой надавил на колечко мышц ануса головкой члена, врываясь в личное пространство Ренджи, принося невыносимую боль. Ткань мышц просто не выдержала инородного тела внутри, дала трещину, и капилляры полопались. Хотя рыжий ожидал более худшей потери девственности, но это не утешало. Он уткнулся носом себе в локоть, зажмурившись и закусив руку, пытаясь расслабится, что совершенно не получалось. Грубые толчки неожиданно прекратили, и Ренджи несколько удивленно поднял глаза на блондина. В это время Ильфорте как раз коснулся браслетов на запястье, растёгивая их. Но тут же поймал одну из рук, проводя по дорожке крови языком, и зализывая разодранную кожу. Арранкар отодвинулся, меняя наклон и начал двигаться более плавно, скользя грудью по грудной клетке Ренджи, но старательно отводя взгляд, и сдерживая стоны, превращающиеся в пыхтение.
- Зачем ты освободил меня… я же могу тебе свернуть шею, тварь… - усталым, словно после многочасового боя голосом, сорванным от криков, произнес шинигами, стирая рукой пот со лба.
- А я не говорил, что месть тебе должна быть неприятна….
Видимо, сегодня был день открытий, так как рыжий вяло забрался в светлые волосы рукой, пачкая их кровью, и потянул Ильфорте к себе, упираясь ребром ладони в край маски. От этого прикосновения с губ аранкара впервые сорвался стон, и он дернулся внутри него, впиваясь пальцами в бока. Резкий рывок и их губы соприкоснулись в грубом, диком, полным ненависти поцелуе, разрывая тонкую кожу в кровь, таком же бешеном, как они оба были, когда сражались. Таком же бешенном, как вся ситуация сейчас, как рваные движения. Вообще как эта парочка, которая не должна была больше встретится.
Глухой рык и хруст позвоночника из-за того, что он выгнулся. Жар внизу живота, темные пятна перед глазами, словно его чем-то ударило. Рука соскользнула, цепляясь за что-то в полумраке, ощущая бархат под руками. Вскрик послышался рядом, и снова жар, который заполняет уже изнутри. Усталость, слишком сильная усталость и Абараи снова теряет сознание.

***

- Ааа, блядь, чо? Где? Когда? Какого лешего вам надо?
Ошалелый взгляд, резкая боль в пояснице. А перед глазами нечто белое. Первая реакция - врезать в морду наглой твари, но в последние мгновение Ренджи понимает, что это его друг по академии - Кира Изуру.
- Абараи, ты чего, придурок, орешь? Кучики узнает, что ты тут нажрался и отрубился, пошлет же в патруль на пару смен. Оно тебе надо?
- Эээ, а где Ильфорте? А ёё, голова моя, вырубите эту большую лампочку!
Кира сочувственно покачал головой и протянул другу бутылочку с рассолом, подумав, что саке было у него паленое, и к нему какие-то непонятные существа приходили. Ренджи сам был готов в это поверить, не считая неприятную зудящую боль в заднице и разодранные запястье, которые он старательно прятал от Изуру.
«Черт! Это и правда арранкар… я его убил…. Но боль, боль настоящая… а еще стыдно. Почему так стыдно.»
Ренджи поперхнулся рассолом, а Кира сочувственно похлопал того по спине. Все-таки Кучики-доно требует слишком много от своих подчинённых. Вон и его друг Ренджи начинает спивается, глядишь и «белочка» придет, раз вспомнил того, кого убил месяц назад.

@темы: Ренджи, Ильфорте

---

Осень

[*Firebird*]

Фанфик: Осень
Авторы: *Firebird*
Бета: *Firebird*
Персонажи: Ичиго/Гриммджоу
Жанр: Ангст,Romance, яой,
Рейтинг: думаю PG-13
Размещение: а это куму-то надо???
Размер: Min
Дискламер: Все герои принадлежат Кубо...
Предупреждение: возможен ООС...
От автора: это первый мой фик, так что интересно мнение, тапки бросать нужно,но не оч больно)))



Осень…
Серые дождевые тучи….Каждый день Каракуру заливает дождями, словно там на верху кто-то беспросветно рыдает от невыносимой боли. ….картина неизменна…
Такие же ливни идут в душе Ичиго…
Прошло более трех месяцев, как закончилась война с Айзеном, но Ичи не ощущает не радости от победы, ни от того, что он смог защитить всех, ни от того, что весь Сейритей считает его героем…
Казалось бы, он достиг невероятного мастерства, получил силу недоступную другим…у него было все ,что только можно хотеть….но что-то было не так…. Ливни в его душе каждый день бушевали все сильней, заполняя сердце и душу невыносимой пустотой и горечью, и от этого сумасшествия просто хотелось выть …Он был одинок, несмотря на то что его друзья всегда были рядом…он улыбался в любой ситуации, считая, что не имеет права показывать остальным свои слезы….Вымученная улыбка даже не давала друзьям повода задуматься, что с ним что-то стряслось, для них все было как обычно…
Каждый день, возвращаясь, домой происходило одно и то же. Заваливаясь на кровать он, молча, смотрел в окно. Картина даже не думала меняться. Куросаки мучили странные вопросы, на которые он никак не мог найти ответ… он словно не понимал почему все это было с ним, чем он такой особенный…он не считал себя достойным, ибо каждый раз в самый важный момент он боялся, его мысли словно сходили с ума не давая возможности не только здраво мыслить, но и временами вводили в ступор…
Единственная вещь, которую он явно понял за эту незаканчивающуюся осень это то, что он просто устал быть сильным. Ему очень хотелось, чтобы рядом был человек, который станет для него надежной крепостью, которому Ичиго сможет открыться и отдать всего себя. Не совсем адекватные вещи для человека, который спас чуть ли, не весь мир.


Этот вечер не отличался от всех предыдущих. Он как всегда смотрел в окно, наблюдая за падающими каплями. Стрелки часов постепенно отмеряли новый час, в данный момент, остановившись на полуночи. Работы как синигами у него стало меньше, в связи с новым переделом власти в Уэко Мундо и боязнью пустых после капитального краха Айзена…Так что его ничего не отвлекала от вошедшего в привычку занятия…Но вдруг лицо Ичиго изменило выражение. Его глаза обеспокоенно забегали, словно не понимая, что происходит…Он, почувствовал чью-то реацу где-то очень далеко. Очень сильную и до боли знакомую. Не задумываясь, вскочил с кровати, достал удостоверение и предстал в облике синигами.
Впервые за длительный период дождь закончился.
Ичиго бежал, как только мог на свет маленького огонька, который его почему-то манил. Его крайне удивило, что огонек перестал двигаться, тем самым позволяя найти себя. Наконец он оказался на месте. Куросаки принял боевую стойку. Владелец манящей реацу стоял в тени, так что Ичи не мог видеть его лицо. Первым, что смог он разглядеть – это улыбка, наглая, хищная, в которой кричали тысячи «ура» зверя настигшего свою добычу.
Он чувствовал, как по спине побежали мурашки. В следующее мгновение фигура вышла на свет с неизменной улыбкой. Лицо Куросаки побледнело, оно выражало множество эмоций одновременно, а голос еле слышно произнес:
- Гриммджоу...
-Что ты на меня пялишься как на призрака?!- с насмешкой произнес Гримм…
- Я думал, что тебя добили после моего ухода…Инуоэ это подтвердила…
-Ха! Глупая девка!!! Надо же выполнила обещание.
-Что?! Какое обещание? И какого ты сюда вообще заявился???!
-От тебя исходят все те же визги…
-Заткнись!!!!
-Да ладно тебе – улыбка не покидала Гриммджоу, поведение Ичиго его явно забавляло и навевало воспоминания.- Хочешь знать какое обещание? Эта доверчивая Инуоэ вылечила меня, когда ты ушел, я заверил ее, что не нападу на вас больше, и раз все так складывается, то лучше чтоб ты не знал, что я жив. Естественно я наврал, ты же мой лучший враг. Я вернулся, чтобы убить тебя Ичиго. Закончим болтовню, мне уже не терпится!!!! - он зарычал и начал атаку.


На самом деле все было не так, как казалось…не только у Куросаки шли ливни в душе. После того как Гриммджоу выжил в тех разборках, его стали посещать странные вопрос и мысли на которые он также не находил ответ.
Арранкар признающий только силу, волю и разрушения, действующий импульсивно, не переваривающий разговоры и медлительность стал ненавидеть себя за то, что какие-то гребаные мысли сбивают ему все, чем он жил, заставляя что-то чувствовать и задумываться. И это приводило его в бешенство. Зверь должен руководствоваться инстинктами, а не идиотскими мыслями. Он стал ненавидеть себя за желание, которое появилось в нем, желание увидеть глаза человека, который никогда не сдается, и борется до последнего защищая то, что принадлежит ему. И так длилось этих 3 долгих месяца. Не выдержав самого себя, Гриммджоу решил положить конец всему этому и пришел в Каракуру.
Их схватка была как всегда зрелищна, но после того как они увидели друг друга, явно для себя решили, что это не смертельная битва, а просто разминка, которой так обоим не хватало. Гриммджоу подпрыгнул, чтобы нанести удар, но не рассчитав приземлился на Ичиго сбивая того с ног так, что дзанпакто улетает в другую сторону. Ичиго изумленно смотрит в голубые глаза которые зависли над его лицом…Это продлилось около минуты, после которой арранкар пришел в себя и слез с синигами. Непонятное желание все больше овладевало Гриммджоу. Он понял, что все его чувства обострены, когда он рядом со своим лучшим врагом. Но это не те чувства, которые он испытывал в боях, а нечто совсем иное.
- Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой,- лицо арранкара отобразило неизвестную до этого времени тревогу и волнение.
Ичиго стол как вкопанный, не понимая всю ситуацию. Он никогда не видел Гриммджоу таким, но тоже нуждался в разговоре.
- О чем?
- Не здесь, ты знаешь место, где нам бы не мешали?
- Пошли ко мне, у меня дома никого нет, все уехали…
Гриммджоу кивнул головой и они молча пошли в направлении дома Куросаки.


Спустя полчаса они уже сидели в комнате Ичиго.
Внутри Гриммджоу явно разгоралась драма, он явно рвал и метал, еле сдерживая себя. Его глаза были насыщеннее, чем обычно, что Ичи явно заметил. Но в этот раз молчание он тоже считал несносным и решил нарушить эту нависшую тишину.
- Так о чем ты хотел поговорить?
- Будешь ржать прибью!!!
- Ты сам пришел ко мне, так что выкладывай!
Арранкар тихонько вздохнул и начал:
- Знаешь с тех пор как ты ушел, возникло слишком много вопросов и мыслей на которые я не могу дать ответы…-еще один тихий вздох.
- Неужели ты научился думать?! – с вырвавшейся случайно насмешкой произнес синигами.
Это явно взбесило Гриммджоу и он сам не заметил, как оказался меньше чем в шаге к Ичиго. Воцарилась тишина. Каждый из них чувствовал как дыхание и сердцебиение участилось . Эспада вцепился ему в плечи и с легким рычание прошептал: - Я тебя люблю,- не дождавшись реакции остолбеневшего Ичиго, он рывком притянул его к себе и впился в его губы страстным поцелуем. Мысли Ичи были настолько спутаны, что он не понимал это сон или все же реальность, которая постепенно приносила ответы на вопросы, которые мучили его всю эту осень. Он был рад, что Гриммджоу жив, что он так близко. Он был рад этому поцелую, но все, же решил оттолкнуть эспаду. Успехом это не увенчалось. Арранкар еще сильнее вцепился в него. От такого натиска Ичиго сдался и ответил на поцелуй…
В этот момент Гриммджоу искренне улыбнулся и толкнул Куросаки на кровать. Ичиго покраснел и немного сканфузился, но ловкие пальцы арранкара уже стягивали с него футболку. Поцелуи лились один за другим, шершавый язык скользил по всему телу, немного опекая юную кожу.Ичи чувствовал, как внутри разгорается пожар, он захватил его всего. Юное пылающее тело прогибалось в уверенных и необыкновенно нежных руках, прося большего. Гриммджоу раздев Ичи, снял одежду с себя и лег рядом.
В этот момент они понимали друг друга без слов, лишь смотря друг другу в глаза. Эту ночь они посвятили друг другу. Каждый для себя ответил на много вопросов, а главное они уже не были одиноки. Ичиго чувствовал себя защищенным, он знал, что та крепость, в которой он нуждался, сейчас лежит рядом обнимая его и тихо спит. Гриммджоу в свою очередь нашел того, кто изменит его жизнь, наполняя ее новыми впечатлениями, а главное чувствами. Он впервые узнал, как это быть счастливым и нужным.
Прекрасный рассвет растекался по небу, прогоняя ночь, и первые солнечные лучи упали в такое знакомое окно, неся с собой новую жизнь.

@темы: Ичиго/Гриммджоу, Romance, PG-13

---

Новый студ-совет. Глава 2

[Fran4ik]

Фанфик: Новый студ-совет.
Авторы: Fran4ik, Клубни4ка
Бета: ИЩЕМ БЕТУ
Персонажи: многие.
Прейринги: Ичиго/Хичиго, Исида/Ичиго, Гриммджоу/Ренджи, Старк/Ичиго
Жанр: флафф, яой, юмор, школа
Рейтинг: PG, но так же будет присутствовать NC-17
От автора: размещение без согласия автора строго запрещено.
Размер: в районе 10 глав и 10 глав спешлов вот....
Дискламер: о великий Кубо все персы ваши...
Саммари: Ичиго и Хичиго братья близнецы, они учатся в академии и у них есть так сказать своя банда с небезызвестными личностями... Ичиго считается чуть ли не королём академии, из-за своего статуса он и влипает в одну историю.
Предупреждение: АУ, ООС....походу полный...

Первый спешл- www.diary.ru/~666Prince666/p136751711.htm#more3
Первая глава - www.diary.ru/~bleachfic/p138827837.htm#more1

Глава 2 "- У тебя нет выбора,Куросаки-семпай!"

-Куросаки-семпай,пойми твой авторитет поможет развитию академии и обеспечит защиту учащихся от различных группировок,находящихся поблизости.Ты самая лучшая кандидатура на эту роль. - Ичида облокотился на стол и навис над рыжей макушкой. Ичиго тёр виски и немного раздражённо шипел,сквозь зубы проклятья.
- Ичида, но я не могу!У меня и так мало времени, да и друзья не поймут.
- А друзья ли они тебе после этого?? - тонкая чёрная бровь немного приподнялась. - По моему они должны радоваться, что ты вообще с ними общаешься, хотя мог бы и этого не делать. - брюнет скрестил руки на груди и немного сердить посмотрел на рыжего. - Раз они не могут принять твоего решения и помочь, то не такие же они друзья.
- Хватит...- тихо произнёс Ичи,почти затравленно и устало посмотрев на Урю и глубоко вздохнул.
- И -ч-и-г-о - тихий ласковый голос брюнета убаюкивал и успокаивал - Ичиго.
Куросаки-старший отпрянул,когда почувствовал на своей щеке горячее дыхание.
- Исида, ты чего??- на брюнета смотрели распахнутыми от удивления большими карими глазами.
- Да так, всё-таки подумай над моим предложением - Урю, отстранился и подошёл к окну.- Ичиго, ты единственный кто годен на данный пост, никто не сможет оспорить этого, все этого хотят - солнечный свет на секунду блеснул на стёклах очков парня - да и зови меня Урю.
- Хорошо - Ичиго отозвался только у дверей в кабинет.
- Пока Урю.
Пары и занятия уже давно закончились ибо Исида разговаривал и доказывал позиции Ичиго около 4-х часов,а возможно и больше.
Если честно, то Куросаки-старшему не очень улыбалась перспектива держать на своих плечах всю академию, а если припомнить список обязанностей президента, которые ему только на память перечислил брюнет, то сразу стало понятно, что это не его, про документацию, отчёты и т.д. он вообще молчал.
Однако Ичиго был не глупым и прекрасно осознавал,что его всё равно заставят стать президентом ибо есть в академии такое правило,как возможность студ-совета выставить на голосование одну кандидатуру без желания, самого кандидата и было сразу понятно, что голосование будет явно в его пользу ибо вся академии знала его,как короля.После многочисленных разборок,драк,отстаивание своих интересов, необычных друзей его признали,его зауважали и вот сейчас парень впервые понял,что лучше бы этого не было.Глупо,но Урю был прав и в том, что студ-совет нуждается в сильном лидере, и в том, что лучше ответственного Куросаки-старшего с кучей амбиций, и обостренным чувством защиты чуть ли не единственный верный вариант.Вздохнув, рыжий заметил свою "банду".
Парень попытался улыбнутся и сделать совершенно радостную моську, однако маска тут же разрушилась, когда на него посмотрели чуть ли не двадцать пар напряжённых и серьёзных глаз. Ичиго хмуро посмотрел на друзей и они тут же ещё больше напряглись, ибо обычно это означало очередные проблемы, а то, что это проблемы половина не сомневалась ибо Урю ещё никого до добра не доводил.
- Что-то стряслось?- первым нарушил тишину Тесла, который не был свидетелем утреннего происшествия.
- Да нет, всё отлично - начал Ичиго, но встретившись с не верящем взглядом брата, запнулся и замолк. Хичиго очень внимательно смотрел в любимые карие глаза, силясь в них рассмотреть причину такого поведения.
- Нет братик, что-то точно стряслось, расска....- но не успел блондин договорить, как его прервал брат.- Так ладно я в парк, завтра встретимся, всем пока - и не говоря и не смотря на немного не въехавших в ситуацию друзей перекинув сумку через плечо, направился в парк около академии.
- И что это было??- немного с возмущением, однако быстро исчезнувшим в пофигестическом и холодном взгляде спросил Бьякуя.

Ичиго на полной скорости вошёл в парк и направился в его глубь, к любимой скамейке, на которой любил отдыхать от всех.
"Да, плохо вышло, даже не объяснил, взял и сбежал, а они наверняка волнуются...какой же я дурак" - думал парень, усаживаясь на скамейку.
- Чёрт, ну почему всё всегда так? и почему так именно со мной??- этот вопрос был скорее риторическим.
Рыжий скользнул взглядом по яркому небу и вздохнул, затем достал из кармана мобильник и набрав знакомый номер, стал ждать ответа.После пары гудков на том конце наконец ответили, и послышался немного удивлённый, но не мене радостный голос молодого мужчины.
- Ну тогда я зайду сегодня, хорошо??- парень улыбнулся,услышав положительный ответ, быстро отключив мобильник,он поднялся,и подхватив сумку,направился по знакомому адресу.

В следующей главе: странная дружба или странные отношения ученика и учителя.

---

мой первый вклад

[Fran4ik]

Фанфик: Новый студ-совет.
Авторы: Fran4ik, Клубни4ка
Бета: ИЩЕМ БЕТУ
Персонажи: многие.
Прейринги: Ичиго/Хичиго, Исида/Ичиго, Гриммджоу/Ренджи, Старк/Ичиго
Жанр: флафф, яой, юмор, школа
Рейтинг: PG, но так же будет присутствовать NC-17
От автора: размещение без согласия автора строго запрещено.
Размер: в районе 10 глав и 10 глав спешлов вот....
Дискламер: о великий Кубо все персы ваши...
Саммари: Ичиго и Хичиго братья близнецы, они учатся в академии и у них есть так сказать своя банда с небезызвестными личностями... Ичиго считается чуть ли не королём академии, из-за своего статуса он и влипает в одну историю.
Предупреждение: АУ, ООС....походу полный...


Один из спешлов: в нём вы познакомитесь с героями ибо автору в лом отвлекаться на описание героев и на их БИО непосредственно в фике,тем более я не считаю это очень правильным, согласитесь...не интересно, когда прерывается сюжет и автор долго и нудно начинает пояснять о судьбе, внешности и характере героя.... ^.^
Первый спешл- www.diary.ru/~666Prince666/p136751711.htm#more3


Глава первая. Начало...."Нам нужно поговорить Куросаки-семпай..."

Наверное каждый человек иногда останавливается и хорошо так, капитально подумав, узнаёт для себя много нового. К примеру такое, как то, что уже примерно три года влюблён в собственного близнеца, причём это не симпатия, не страсть, не чувство собственности, а именно любовь, типичная такая розово-сопливая любовь с мыслями типа, взять за руку или незаметно прикоснуться к плечу и потом долго и с упоением вспоминать с тупой улыбкой на лице этот момент. Да и такая вот напасть свалилась на головушку бедного Хичиго причём совершенно неожиданно и ничего не предвещая. А ведь начиналось всё просто и безобидно.
Да они с самого рождения всегда были вместе. Одна семья, один дом, одна комната, одна кровать, одни игрушки на двоих...и так далее. Даже повзрослев парни не решались расселиться по разным комнатам. .почему-то не один не хотел признаться, что жить по одиночке не привычно и немного страшно , ужасающе страшно не услышать сопение Ичиго или же проснувшись по среди ночи, не заметить силуэт Хичиго на соседней кровати...
Просто они оба привыкли и им не хотелось что-то менять.

И вот спустя целых три года ты стоишь и смотришь, как то, кого ты любишь улыбается и разговаривает с друзьями, кстати с общими опять же.
Чёрт, как же всё не просто. Младший Куросаки бы выругался, да только так не вовремя подошедшая Рукия воспрепятствовала данной прихоти блондина. Парень улыбнулся ей, во все тридцать два и снова повернулся, продолжая созерцать разговор, стоящей под большим раскидистым деревом Сакуры компании, однако спокойно наблюдать ему не дал насмешливый голос над самым ухом.
- Хичиго, ну что ты тут встал посреди дороги и уставился на пейзаж, как баран на новые ворота ?? заклинило что ли, а чудило ты белобрысое??- этот голос принадлежал не кому иному, как Абораю Ренджи, который не упускал возможности подколоть друга. Красноволосый оскалился, наблюдая за сменой эмоций на лице блондина.
- Да иди ты....бабуин красногривый - почти шипя выплюнул с иронией вовремя совладавший с гримасами Хичиго, и оскалился не хуже Ренджи.
- Кто??? - глаза Аборая, округлились, а потом он швырнув сумку к ногам Рукии понёсся за так вовремя понявшим ситуацию блондином, пытавшимся быстренько смотать удочки.

Драпанул конечно Хичи в сторону компании под Сакурой, и окрикнув брата кинул ему сумку в руки и понёсся в рядом стоящий парк.
Прилетевшая вещь, заставила Ичи оторваться от разговора, а потом ещё и Абарай не справившийся с тормозами в пилился в Куросаки и они оба поздоровались головушками с матушкой землёй.
- Ренджи...мать тебя за ногу...слезь с меня мартышка ты этакая- начал Ичиго, стараясь не только выползти из объятий красноволосого, который распластался на нём в позе кривой морской звезды.
- Боже вы ещё подеритесь...- почти пропел насмешливо приторный голос примерно около "кучки" из двух тел. Розоволосый Гранц кивнул всем и с не меньшим интересом уставился на Куросаки и Аборая.- прям как дети малые, ей богу.- Произнёс он поправив свои очки.
Хичиго почему-то захотелось оттолкнуть от брата Ренджи, он был близко...слишком близко к Ичиго.
Наконец оба парня разобрались где, чьи руки-ноги и разлепились.
- Рен, следующий раз смотри, куда бежишь ибо можно навалиться на кого-нибудь похуже.- сказал Ичиго, подавая руку парню, дабы тот смог встать с земли, при этом он совершенно недвусмысленно кивнул в сторону Бьякуи и Улькиоры.

- Рад видеть вас Курасаки-семпай...- произнёс тихий, строгий голос и вся компания вмиг замерла и направила свои взгляды на подошедшего к группе Исиду. Тот не окинул их даже обычным взглядом, его глаза смотрели только на Рыжеволосого парня. Затем брюнет поправил очки лёгким жестом и всё-таки удостоил компанию презрительным взглядом, от чего у половины присутствующих так сказать, зачесались руки показать паршивцу его место.
- Привет Исида - Ичиго, как будто не замечал данной проблемы в общение, жизнерадостно и тепло улыбнулся парню, не смотря на тихое шипение за спиной Ренджи и немного непонимающих взглядов Бьякуи и Улькиоры.
- Я бы хотел пригласить вас семпай на индивидуальный и очень важный разговор. Это Хичиго сейчас показалось, или на строгом холодном лице появилась какое-то подобие улыбки. Сердце неприятно сжалось, а в голове появился незадачливый такой пунктик, присмотреться к этому очкарику ..уж очень не слабые подозрения на счёт его появились в голове близнеца.
- Очкарик, а ты не офигел ли?? - послышался грубый голос за спиной Исиды, не оставляя сомнений в личности, которой он принадлежал. Гримджой приветственно кивнул всем и проходя мимо Исиды задел того плечом, на что надо отдать Урю должное, тот никак не отреагировал, да же не повернулся.
- Хочешь что-то перетереть с королём, так без нас не получится...- голубоволосый усмехнулся и подмигнул злому Хичи.
- Боюсь, что придётся обойтись без вас к моему глубочайшему сожаление- последние слова данной фразы парень произнёс холодно и саркастично, но его глаза смеялись над злыми взглядами "кучки"- это личный разговор и вас он не касается.
Слышь, ты....- начал было Гримм, но его прервал тихий голос Ичиго - хорошо, пойдём Исида - и схватив Урю за запястье быстро ломанулся в сторону академии, да бы Гримм не сорвался, даже не замечая, как на них смотрит часть народа и не чувствуя прожигающих злых и обиженных взглядов Хичиго и Гриммджоу.
- Да я этого очкарика....- начал было Грим - он уже в конец охренел...- продолжил он провожая взглядом удаляющихся парней.
А Хичи стоял и с немой злобой и раздражением смотрел, как тонкие длинные пальцы брата сжимают запястья этого урода в очках. И чёрт его дери, Хичиго сто процентов видел улыбку победителя на лице этого очкарика.- Ненавижу.
- Эй...чё пялимся ?На придурка этого из студ - совета что ли??- к компании подошёл Джируга, на его губах была хищная улыбка.
- Да пошёл ты- взвился блондин и схватив сумку направился к другому входу в академию- скоро звонок.
- Чё это с ним??- спросил брюнет, у стоявших неподалёку Гримма и Ренджи - весеннее обострение что ли??
- Да нет. Всё как всегда- подытожила Рукия пришедшая к компании и с силой швырнула сумку в лицо красноволосого - Ренджи я к тебе в носильщики не нанималась и действительно звонок через пару минут.- Девушка развернулась на каблуках и направилась за Хичи.
Блондин конечно не рассказывал, но наверное только слепой и тот возможно заметил бы отношение его к Ичи. Какой трепет и радость блестели в карамельного цвета глазах, когда Ичиго ему улыбался и по братски трепал по волосам. Да и улыбка не сходила с лица близнеца при присутствие Ичи, да и не срывался он при нём.Все знали, но молчали, не хотели вмешиваться, надеясь на сообразительность короля и на упорство Хичи.

продолжение следует...

В следующей главе:
Какой разговор состоялся между Ичи и Урю? Почему Хичи зол и к кому Ичиго пойдёт за советом.

---

Воть

[.Ника]

Название: Забудь меня
Автор: Nikami ([email protected])
Фендом: Блич
Жанр: романтика, яой
Персонажи: Ичиго Куросаки/Гриммджо Джагарджек, Рукия, Джек.
Рейтинг: R
Предупреждения: OOC, AU, Мери Сью. Здесь все не относится к миру Блич, просто рассказ о любви и дружбе двух юношей.
Дисклеймер: все марионетки принадлежат Кубо, а я – не кукольник, я только учусь
Размер: 4 главы.
Статус: ЗАКОНЧЕН!
От автора: а… от всего отказываюсь – это полный бред.
Размещение: только с моего разрешения.

Глава 1.

«- Ичиго! – реакция нулевая.
- Ичиго! – нет ответа.
Парень с голубыми волосами вздохнул и присел на край кровати. На ней, до половины укрытый одеялом, лежал рыжеволосый парень лет 19. Голубоглазый парень тяжело вздохнул и убрал пару непослушных прядок с лица, провел пальцем по губам и поднялся с кровати. Достал из кармана брюк ключи и положил на тумбочку вместе с письмом. Поцеловал напоследок в мягкие непослушные губы и вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Надел в коридоре куртку и ботинки, погладил кота и вышел из квартиры, прикрыв двери. На улице шел снег и завывал колючий зимний ветер. Гриммджо последний раз кинул взгляд на освещенное окно и пропал во тьме…»
Я открыл глаза и прислушался. Сердце билось, как сумасшедшее, глаза кололо от непролитых слез. Я откинул в сторону покрывало и встал с кровати. Включил свет и сел к ноутбуку, зашёл в интернет, проверяя почту. Хм… ещё два рассказа. Они что там, в издательстве, совсем с ума сошли? У меня вообще-то отпуск! А, нет,… это не в издательстве. Интересно от кого.
«Гримм, привет. Ты вообще в курсе какое завтра число? Между прочим, завтра МОЙ день рождения! Короче, завтра ты приезжаешь ко мне, и мы едем отрываться.
P.S. Отказ не принимается ни в какой форме. Если ты беспокоишься насчет Ичи – его не будет. В общем, приходи, буду ждать. Рукия»
Гриммджо вздохнул и, достав сигареты, закурил. Мелкая Кучики… Ну, как же, он всегда помнил её. Серьезный ребёнок, Гриммджо усмехнулся. Мелкая потому, что даже в 11 классе она была невелика ростом. У них не было особо дружественных отношений, но все же такими заклятыми врагами они не были. Внезапно Гриммджо нахмурился и пролистал письмо.. где же это… «Если ты беспокоишься насчет Ичи – его не будет». На сердце камнем легла тяжесть. Почему? Почему его не будет?.. Что с ним?..
- Мелкая, привет.
- Привет, большой кошак, - хмыкнула Рукия на том конце провода, - я так и знала, что ты позвонишь. Что тебе нужно?
- Почему?..
- Он живет в Америке, уже давно и ко мне не приезжает.
- Понятно.
- Гримм, ты дома?
- Да.
- Тогда жди, - бросила Рукия и отсоединилась.
Я лишь вздохнул и пошёл на кухню. Я точно знал, что через десять-пятнадцать минут раздастся визг тормозов, затем повернется ключ в замке и в мою квартиру влетит мелкая черная молния, не снимая черного кожаного плаща, плюхнется на стул и отберет у меня бокал с виски. И точно, через десять минут под окном завизжали тормоза, а затем поспешное звяканье отворяемых ворот. Звякнул ключ в замке и на кухню влетела Рукия, плюхаясь на стул. Отобрав у меня бокал с виски, она выпила добрую половину и, прищурившись, кивнула.
- Привет, кошак.
- Я тоже рад тебя видеть, Руки, - я сел за стол напротив неё и тоже налил себе.
- Что тебя мучает? – тихо спросила мелкая, смотря на меня своими огромными черными глазами.
Я вздрогнул. Только Рукия может вот так, без переходов, напрямую спросить о чем-то. Она не мямлит, не краснеет, она лишь усмехается и спрашивает в лоб. Вот за это я её и люблю. Она единственная моя подруга из девушек. Ещё с начальной школы.
- Это ведь он, да? Ты опять увидел сон о нем, а тут ещё и я.
- Вот скажи мне, почему ты единственная девушка, которая так хорошо понимает меня? – спросил я и положил голову на руки, мелкая коснулась моих волос и принялась их распутывать.
- Ты хочешь знать, что с ним?
- Я хочу знать только то, что у него все хорошо.
- У него все хорошо, если можно так сказать о человеке с каменным сердцем.
- Это я его таким сделал, да, Руки?
- Да, почему вы расстались?
- Потому что я слишком любил его, потому что я был слишком опасен для него.
- Да уж, - Рукия хмыкнула, - я всегда подозревала, что твой клан, это клан больных, но сделать из тебя проклятого ловца душ…
- Рукия!
- Что Рукия? Что Рукия??? Я уже блин двадцать восемь лет как Рукия.
- И ты ещё прикрывала меня, когда я внезапно исчезал, и помогала на всех контрольных.
- Естественно, - хмыкнула глава клана Кучики, - я же не была такой лоботряской как ты, и я понимала, что ты не виноват в том, что тебя с рождения сделали таким, против твоей воли.
- Да уж, - я вздохнул и выпил ещё, - Руки, а он.. что с ним вообще?
- Тебя интересует моральное или физическое состояние твоего бывшего любовника? – Рукия встала и прошла к холодильнику, - Джагарджек, да ты совсем с ума сошел. Ты в курсе, что у тебя тут мышь повесилась? И это при том, что ты – прекрасный повар, - Рукия оперлась спиной о кухонных шкафчик и сложила руки на груди.
- Он так и не женился, живет один.. ну почти…
- Почти?
- А ты что ревнуешь? – бросила через плечо хозяйка самого известного в Японии притона для беглых преступников, а потом хмыкнула, - Можешь не притворяться. Я чувствую твое состояние, как бы ты не скрывал его от меня. У него есть сын. Приемный. Он спас мальчишку от банды хулиганов, выяснил, где он живет. Лишил прав его родителей-пьяниц, усыновил сам. Для парня он, как настоящий отец. Кстати, при том, что как сын Ичи он может позволить себе буквально все, парень совсем не избалован. Он занимается карате и айкидо, а также сам платит за учебу в университете. Ему сейчас двадцать, Ичи усыновил его, когда ему самому было двадцать три года.
- Ичиго, - я покачал головой.
- Кстати, в той драке, ему тоже нехило досталось, у него остался рваный шрам на груди, как раз с той стороны, где сердце, - Рукия налила себе ещё, - Гримм, зачем ты его так сломал?
- Руки, прости меня, я дурак. Я просто осел. А тогда я просто испугался за него, ведь однажды…
- Однажды тебе пришлось бы забрать и его душу, так ведь? – Рукия взглянула на меня поверх бокала, - я тебя понимаю. Ладно, - она встала, - Гримм, мне пора, увидимся завтра, кстати, у меня к тебе просьба.
- Опять нужно устроить очередного бедолагу?
- Нет, с этим я и сама справлюсь, но просто тут появился такой парнишка,… Он ничего не нарушал, и я вышла на него совершенно случайно. Просто он выручил меня из хорошей передряги.
- Он?? Тебя???? Руки, во что ты вляпалась, если ТЕБЯ спасают???? Почему не сказала мне!
- Успокойся, - осадила меня она, - я не хотела тебя беспокоить, к тому же, я правда не осознавала масштабов переделки, куда я вляпалась. В общем, это парнишка спас меня, а сейчас ему нужно перекантоваться несколько дней на безопасной профессии, так для вида, что он приличный гражданин.
- Лады, тебе повезло, что я уволил своего охранника. Тащи парня ко мне и не забудь предупредить о моем гнусном характере.
- Тогда знакомься, - Рукия засмеялась, а из темноты коридора выступил парень.
- Руки, мать твою, он, что тут стоял?
- Не, только пять минут назад зашел, успокойся. Джек, садись.
Парнишка вышел на свет и сел за стол. Меня чуть удар не хватил, он был похож на меня, вот только глаза почему-то были карими, как у Ичиго.
- Так Гриммджо, знакомься, это твой новый охранник, зовут его Джек. Ему двадцать лет. Владеет айкидо и карате. Прекрасно управляется с мечом.
- С мечом говоришь? А ну-ка идем.
Я встал и потащил паренька за собой в оружейную комнату. Достал свой меч и кинул ему тренировочный.
- Посмотрим, если ты одолеешь меня хотя бы один раз мечом, то остаешься в качестве настоящего охранника.
Парень кивнул и кинулся на меня. Первые пять атак я отразил без особого труда, но потом я отвлекся и понял, что у моего горла пляшет заточенное лезвие, а парень без особого интереса поигрывает рукоятью. Я взглянул в его глаза и отшатнулся. Глаза убийцы, холодные и равнодушные, на лице не играет ни один мускул. Я сделал обманный выпад и увернулся от лезвия, оно лишь чиркнуло по моей шее, оставляя небольшую царапину. Бой продолжался, лязг мечей был слышен отовсюду, Рукия следила за нами, оперевшись на косяк двери и скрестив руки на груди. Наконец, последним движением я уткнул острие в его грудь и тут же почувствовал страшную боль в плече. Я понял, что он разрубил мне его, оставляя рану.
- Ты принят, мальчик, - хмыкнул я и зажал рану на плече.
- Спасибо, - кивнул он, - я вам плечо разрубил. Позвольте… - он коснулся плеча ладонью и боль ушла. Я посмотрел на плечо и удивился: раны не было, лишь маленький шрамик.
- Забыла предупредить, он ещё и целитель.
- Руки, ты умеешь удивить. Твой парень принят, можешь не беспокоиться.
- Вот и ладно, а я пошла.
Хлопнула дверь и я услышал звук отъезжающей машины.
- Вечно она так гоняет, попадет ведь когда-нибудь в аварию, - внезапно обеспокоенно сказал парень.
- Рукия? В аварию? – я засмеялся, - Да ты плохо её знаешь, мальчик. Рукия водит машину с пятнадцати лет и за это время она ещё ни разу не попала в аварию и не была арестована за превышение скорости. К тому же с ней боятся связываться, её клан самый известный в нашей стране. Бывший киллер, хозяйка притона для беглых преступников, глава всех скоростных гонщиков… да с ней даже знакомым быть опасно, а я дружу с ней с начальной школы.
- Если она киллер, значит ты тоже не так прост. Ведь я прав?
- Ага, - я кивнул, - кстати, ты в курсе, что по твою душу должны были прийти ещё четыре года назад.
- Откуда?.. - мальчишка отшатнулся.
- Да, парень, ты точно не понял, с кем ты связался, я проклятый ловец душ, если тебе о чем-то это говорит.
- О понятно. Значит вы…
- Слушай, мальчик мой, зови меня на ты. В конце концов мне не двести лет, чтобы мне Выкать. Так, ладно, я пошёл работать. Можешь занять гостевую комнату или гостиную, мне без разницы.
- Хорошо.
Я прошел в свою спальню-кабинет и сел за ноутбук. Второе письмо.. а вот второе от неизвестного автора… я открыл документ и начал читать.
«Уважаемый, Гриммджоу. Прошу прочтите вот это. Я понимаю, что отнимаю у вас время из-за прочтения этого рассказа, а потому перевел на ваш счет внушительную сумму. С уважением, Аноним. PS. А кто я такой вы поймете, когда дочитаете».
- Алло, Орихиме?
- Да Гриммджоу?
- Что там с моим счетом?
- Недавно поступила крупная сумма. Очень крупная, если ты понимаешь, о чем я.
- Вот как… Спасибо, Иноуэ. Кстати, ты завтра будешь у Рукии?
- Естественно, - хмыкнула моя одноклассница, а по совместительству, владелица самого надежного банка, которая лично следила за моим счетом.
- Ладно, до завтра.
- Ага, пока.
Я начал читать, все больше и больше увлекаясь романом. Внезапно в дверь постучали, и вошёл Джек.
- Ты что-то хотел?
- Да, можно я посижу с вами? – парень стеснительно покраснел, - просто я не могу оставаться на ночь один.
- Ладно, забирайся на кровать, только не мешай мне.
Парень кивнул и сел на кровать, скрестив ноги. Я начал читать дальше, но строчки почему-то путались и расплывались. Я потер переносицу. Все, спать, определенно спать. Я лег на кровать и закрыл глаза. Джек покачал головой и накрыл меня покрывалом. Потом выключил компьютер.
- Тебя во сколько завтра разбудить?
- Часов в одиннадцать, раньше я все равно не проснусь, - пробормотал я и добавил, - Там, у охранника на входе, возьми ключи от моей машины. Водить умеешь?
- Да, - парень кивнул, - я много чего умею.
- Что именно?
- Лечить, сражаться на мечах меня отец учил, - его голос потеплел при упоминании об отце, - читать мысли и чувства людей.
- Вот как, понятно. Кстати, что это за передряга из которой ты спас Рукию?
- А,… в общем, там, она попала к слишком страшным людям. Они почти сломали её, когда появился я. Меня они тоже пытались сломать, вот только я сильнее оказался и спас не только себя, но и Рукию-сама.
- К кому она попала? – сон слетел с меня, - Бегом отвечай, к какому именно клану она попала? – прорычал я.
- К клану Айзена.
- Гадючье семя, кусок ублюдка. Он давно за ней охотился… Тварь… грязная продажная тварь. У неё остались их отметины?
- Только на спине под правой лопаткой клеймо из порванных крыльев.
- Нет, ты путаешь, это татуировка. Знак её клана. У меня есть такая же, только у меня это ягуар.
- А где?
- Ты хочешь увидеть?
- Да.
Я поднялся с кровати и расстегнул рубашку. Через грудь шла татуировка, которая заканчивалась вверху лапой ягуара, на левом плече, и хвостом уходя на поясницу, внизу. Ичиго часто любил прослеживать рисунок этой татуировки губами, а иногда вырисовывал идеальные линии пальцами, легко поцарапывая коготками, зная, как меня это заводит.
- Красиво…
- Да, когда-то в детстве меня звали кошаком из-за этой татуировки. Рукия до сих пор зовет меня огромным кошаком, знает, как я это люблю. Но мне больше нравится татуировка в виде двух сплетенных змей. Белая и черная, как две половины души, змеи переплетаются в одно тело, если погибнет одна, то не сможет жить и другая.
- А у кого вы видели такую татуировку?
- Неважно, - отрезал я и, скинув рубашку на стул, лег в кровать и закрыл глаза, - Оставь меня, мне нужно подумать.
- Конечно, господин,… а… как ваша фамилия?
- Для тебя, если тебе так уж хочется, я господин Эспада. Все Джек иди, до завтра.
- Спокойной ночи, - мальчик неуловимо поклонился и вышел из моей комнаты.

***

Осторожно заглянув в комнату Гриммджо, Джек облегченно вздохнул. Мужчина спал. Его тело было гибким, как у кошки, он даже спал как кот, готовый в любой момент проснуться. Джек закрыл дверь и вышел на балкон.
- Ну, что там с нашим ягуаром?
- Все нормально Рукия.. во что же ты меня втравила!
- Успокойся, в конце концов, твоя фамилия Куросаки или Осторожный Ботаник?
- Зря я согласился на все это.
- Перестань, ты хочешь, чтобы твой отец всю жизнь страдал? Я же вижу, что они оба до сих пор любят друг друга.
- Рукия, ты прекрасно знаешь, что именно из-за этого я и согласился тебе помогать.
- Вот и отлично. Ладно, я пошла, звонить твоему отцу, а ты смотри, чтобы Гримм ничего не узнал раньше времени, иначе я с тебя голову сниму.
- Конечно, ладно, пока.
- Пока.
Рукия отключилась и посмотрела на звездное небо.
- Что ж друзья мои, если вы не хотите понять свою ценность друг для друга, то я помогу вам. А если вы не помиритесь я вас обоих придушу, - девушка хмыкнула и затушила сигарету в пепельнице.

Глава 2.

«- Гримм, ты идешь спать?
На балкон вышел рыжеволосый юноша, кутаясь в одеяло и, поморщившись, посмотрел на сигарету в руках Джагарджека.
- Сейчас докурю и приду, - Гримм выдохнул дым и повел плечами. Шел снег и на улице завывал холодный ветер. Гримм потер переносицу и сосредоточился на тепле рук, обнимающих его.
- Я люблю тебя, - внезапно тихо сказал рыжик.
- Я тебя тоже, Ичи, - Гримм отбросил сигарету и прижал парня к себе, - Ты, кажется, замерз?
- Согреешь меня
Легкая полуулыбка и Гриммджо тянет его за собой, падая на постель. Ночью он будет нежен, как никогда. Ночью он будет прислушиваться к каждому стону, к каждому вздоху и тихому шепоту Куросаки. А утром,… утром он уберет пряди непослушных волос цвета меди с его лица, осторожно поцелует в мягкие непослушные губы и уйдет. Навсегда…»
- Какого черта?
- Не очень-то лестное приветствие, не находишь?
- Куросаки,… мать твою, ты, совсем сдурел? – уточняю я, кидая взгляд на часы.
- Квинси, ты дома?
- А где ж мне ещё быть в половину восьмого утра в воскресенье?
- Тогда открывай двери.
Я скатился с кровати, приземляясь на коленки, и, чертыхаясь, понесся к двери. Руки у меня дрожали, когда я гремел замком. Дверь распахнулась, и я нервно сглотнул.
- Ну, привет…
Ичиго развел руками и улыбнулся. А я стоял и все ещё не верил. Потом я отступил на шаг, и он вошел внутрь.
- Мне это снится да? – слабым голосом уточнил я. – Ты призрак, исчезнувший из нашей жизни хер знает, сколько лет назад, да?
- Нет, я живой.
Не знаю, что уж на меня нашло, но я отвесил ему хорошую затрещину.
- Сволочь, - процедил я сквозь зубы.
- Признаю, заслужил. А теперь, может, хоть чаем угостишь?
- Проходи.
Я закрыл дверь и прошел на кухню. Во что он превратился? Исхудавший ещё больше, синяки под глазами, длинные пальцы рук с бледной кожей и синими прожилками вен, кольцо с сапфиром в ободке черного золота. Тонкая улыбка, когда-то рыжие, а сейчас выгоревшие на солнце до цвета меди, волосы, доходящие до бедра и перехваченные в небрежный хвост. Узкие брюки, черный плащ с огненными всполохами по подолу, желтые сандалии, черная водолазка под горло. Татуировка, причудливой вязью, покрывавшая правую сторону лица и уходящая на шею… Я невольно сглотнул, следуя взглядом по линиям старых рун. Рун, которые связывали его навсегда лишь с одним человеком…
- Ты долго ещё будешь на меня пялиться?.. Я не с того света вернулся.
- Прости, ты же знаешь, что я не могу устоять перед древней магией такого рода.
- Да знаю я, - Ичиго махнул рукой. – Ты помнишь, что у мелкой сегодня день рождения?
- Помню и что дальше?
- Ты уже приготовил ей подарок?
- Нет, а что?
- Отлично, значит слушай сюда…
***
- Гримм…
- Мммммрррр???
- Гриммджо, вставай
- Ещё пять минуточек.
- Гриммджо, пора подниматься.
Недовольно рыкнув я все-таки открыл глаза. Надо мной завис Джек.
- Ну что ещё?
- Пора вставать. Сам же просил в 11 разбудить.
- О.. да. Тогда брысь на кухню. Сделай мне кофе и заводи машину, я сейчас.
Откинувшись на подушки, я лениво перебирал в уме, что можно подарить Рукии. Хм.. думаю, она не будет против одного маленького представления. А букет роз никогда не будет лишним. Особенно её любимых: огненно-красных. Поднявшись с кровати, я подошел к гардеробу. Хм, если уж я буду давать представление, то придется надеть кое-что особое. Где там мой костюм?..
Спустя полчаса, спешно выпив кофе и сев в машину, я слушал музыку, льющуюся из динамиков, и думал о том, что будет сегодня у Рукии.
- Гриммджо!
- Руки, с днем рождения.
- Розы.. мои любимые, спасибо.
- Ты сегодня красивая, даже слишком, - я поцеловал мелкую в щеку и прошелся по комнате. – А что никого ещё нет?
- Пока нет. Скоро все будут, и Чад, и Химе, и Квинси. Только Гримм, прошу тебя давай без драк сегодня, ок?
- Ради тебя все, что угодно.
Я встал возле камина, вертя в руках фотографию. На ней были я и он. Ичиго… Рукия случайно нас сфотографировала, когда мы целовались. Вот Куросаки обхватил меня руками за шею, а я прижал этого дурака к себе, чтобы никогда не отпускать. И мы в костюмах-знаках наших кланов. Он в своем черном плаще с огненными всполохами и желтых сандалиях. Я в голубом плаще с черным воротником и черными рукавами, и в голубых же сандалиях… Я поморщился, чувствуя, как в горле растет непрошенный комок. Внезапно раздался стук в дверь, и Рукия помчалась открывать. Я услышал её тихое: «Ох!» и обернулся. На пороге стоял Исида, а с ним под руку...
- Ичиго, - прошептал я, не веря своим глазам.
Рукия сползла по стене, и я кинулся поднимать её. Я был не единственным, кому пришла в голову та же мысль. Я столкнулся руками с Ичиго и меня как будто током ударило. Значит, все ещё живы те чувства. Его руки дрогнули на мгновение, но взгляд… холодный, непробиваемый айсберг. Я осторожно уложил девушку на диван и направил поток холодного воздуха на её лицо.
- Гримм, скажи, что мне это приснилось, скажи, что это неправда…
- Это, правда, тебе не приснилось.
Я выпрямился, чувствуя, как меня сверлит один внимательный взгляд.
- Ну, здравствуй, Ичиго.
- И тебе не хворать, Джагарджек.
Вот так. Одним тоном того, как он произнес мою фамилию, он поставил меня на место.
- Как поживаете, господин Куросаки?
- Намного лучше, чем вы, господин Эспада. Как там ваши души?
- Я больше не ловец.
- А что так? Навыки растеряли?
- Нет, - я потер переносицу. – Не ваше дело.
В это время появились Орихиме и Чад. Реакция у всех была разная, но после приветов и обниманий все стало, как обычно. Почти как обычно. Если не учитывать того, что Ичиго всем наговорил кучу гадостей и демонстративно начал целоваться с Исидой. Обстановку разрядило приглашение Рукии к столу. За столом посыпались шутки, тосты, анекдоты, поздравления… Когда настала моя очередь, я вышел на середину зала.
- Как ты знаешь, Рукия, я немного умею обращаться со льдом. Поэтому тебя ждет небольшое представление.
Закрыв глаза, я сосредоточился на образе ледяной розы. Я водил руками в воздухе лепя идеальный облик. Постепенно от хрупкого бутона начали отрастать крылья, а внутри появилось маленькое мерцающее сердечко. Дрожащими руками, девушка коснулась сердечка рукой, и внезапно оно разлетелось на тысячи капель, собираясь вновь в силуэт маленького дракончика. Он зевнул совсем, как настоящий и посмотрел на Рукию ледяными глазками.
- Он настоящий, - тихо прошептал я. – Каждый день он будет будить тебя, разговаривать с тобой, оберегать тебя. Когда у тебя появится ребенок – просто загадай одно желание, и он его исполнит. Он не растает, пока ты не умрешь.
- Гримм, спасибо огромное.
Дракончик смешно чихнул, разбрызгивая мириады ледяных капель вокруг себя, и потерся щекой о кожу Рукии. Я израсходовал слишком много сил, поэтому я сел в кресло и позвал Джека. Парень вошел, но когда его взгляд наткнулся на Ичиго, парень посерел и вылетел из комнаты. Куросаки вскочил и двинулся вслед за ним. Я вышел из комнаты вслед за ними, и остановился, услышав голоса на кухне.
- Отец! Как…
- Замолчи, я не хочу ничего слышать. Как ты здесь оказался? И почему с ним?
- Это был план Рукии.
- Ах, план! Собирайся, ты едешь домой.
- СТОП! Он никуда не едет, пока ТЫ не объяснишь в чем дело!
Я зашел на кухню, еле передвигая ноги.
- Джек, сделай одолжение, налей воды.
- Господин Эспада… Гриммджо – поправился он под моим взглядом, - это мой отец.
- Хм.. вот как. Все ясно. Джек, я тебя не держу, но если что знай: у тебя есть друг. И этот друг - я.
Юноша вышел из комнаты, а я вдруг почувствовал дикую усталость.
- Наверное, это приятно.
- Что именно?
- Следить за бывшим любовником. Трепать ему нервы своим внезапным появлением, грубостью, насмешками. Изводить демонстративными поцелуями.
- Хм.. довольно-таки весело.
- Ясно.
Я уронил голову на руки, чувствуя, как проваливаюсь в сон. Слишком много я израсходовал сил на представление. Кое-как встав, я, чуть пошатываясь, направился в спальню. На пороге у меня закружилась голова, и я провалился в спасительную тьму…

Глава 3. Слишком тупая и флаффная глава.

Тело нещадно ломило. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Все-таки я ужасно много израсходовал сил на все это представление. Не надо было так делать…, но уже ничего не вернешь. Зато Руки получила стоящий подарок. Кое-как я разлепил глаза и внезапно услышал тихий всхлип. Повернув голову, я наткнулся взглядом на рыжую макушку. Значит, мне не приснилось,… Ичиго действительно вернулся. И он… совсем, совсем другой. Но… тогда почему он плачет?
- Почему? Почему ты тогда ушел? Почему ты оставил меня? Гриммджо,… почему ты такой?..
- Ну, ну. Какой я?
Ичиго резко вскинул голову. На щеках застыли дорожки от слез, глаза покраснели, губы припухли. Единственным моим желанием сейчас было прижать к себе этого дурака, поцеловать и никуда больше не отпускать. Но не подпустит ведь…
- Как ты себя чувствуешь? - а голосок-то все-таки хриплый. Значит, точно ревел.
- Как будто меня отымела сотня Айзенов.
- Ууу… хреновое ощущение, - Ичиго осторожно коснулся моего лица кончиками пальцев и погладил кожу ладонью, я чуть не замурлыкал от такого прикосновения, - зачем ты потратил столько сил?
- Я хотел сделать Рукии стоящий подарок. Только и всего.
- Понятно, - Ичиго положил ладонь на мой лоб. О, Боже, как же я, оказывается, соскучился по этому прикосновению. Забирает всю мою боль себе, отдает всю свою любовь мне…
- Только не убирай ладонь.
- Как скажешь…
Я поморщился. Он же уже не любит меня и давно мне не друг, так зачем он напоминает о том, что было? Что могло бы быть…
- Дурак ты, эспадовский. Как взять бы тебе да по тыковке… - внезапно улыбнулся Ичиго.
- Чего? Совсем оборзел Куросаки? Щас ты у меня получишь, - улыбнулся я.
Боль прошла и внезапно, извернувшись, я подмял Ичиго под себя и начал щекотать. Тот засмеялся и начал извиваться подо мной, пытаясь защекотать меня, а я думал, как непрочна человеческая природа. Всего несколько часов назад мы готовы были убить друг друга, а сейчас смеемся и обнимаемся, как ни в чем, ни бывало.
Внезапно мы остановились и Ичиго навис надо мной. Смех застрял у меня в горле, и я посмотрел на него. Тот внезапно улыбнулся и наклонился ко мне ещё ближе, убирая непослушные пряди с моего лица.
- Идиот, я же люблю тебя… - шепнул он и поцеловал меня.
Прижимая его к себе, я почувствовал себя полным идиотом. Я не мог оторваться от желанных губ, не мог ощутить в полной мере всю теплоту и нежность его прикосновений. Недовольно рыча, я принялся сдирать с него одежду.
- Дурацкие костюмы, - шепнул я, в перерывах между поцелуями.
- Согласен, - также шепотом ответил он.
Сдирая одежду, целуя до крови, закусывая кожу, ставя метки, плавясь от прикосновений, друг друга, мучительно долго сгорая в огне любви, мы сходили с ума. И наше сумасшествие длилось невыносимо долго… никто не может выдержать более трех часов сумасшедшей нежности на грани боли и пределов выдержки. Вот и мы не выдержали. В последний раз, простонав моё имя, Ичиго упал на меня сверху, тяжело дыша. Я осторожно поглаживал его по волосам и по спине, легко касаясь его щеки губами.
- Мы сошли с ума, Гримм?
- Мы?.. Наконец-то мы?..
- Мы. Не я и ты отдельно, а мы. Вместе. Вдвоем. Всегда.
- Ты, что выучил словарь слов на букву В?
- Ох, и язва же ты, Джагарджек.
- Твоя язва, - шепнул я, наблюдая за его лицом.
- Моя. Только моя. Я тебя больше никуда не отпущу. Хоть что ты со мной делай. Не пущу. Не уйдешь.
- Я и не собирался…
Осторожно погладив его по голове, я перевернулся вместе с ним набок. Омут карих глаз затягивал в себя, не давай возможности выплыть. Счастливая довольная улыбка, казалось, намертво приклеилась к его лицу.
- Давай спать, - шепнул он.
- Мрррр, - расслаблено согласился я и потерся носом о его щеку.
- Большой кот, - улыбнулся он и повернулся на бок.
Я опустил взгляд на его спину. Вот она – знакомая татуировка в виде змей, на лопатках. Не стерлась. Я осторожно коснулся её кончиками пальцев, прорисовывая идеальные линии. Ичиго сонно замурчал и повернулся ко мне. Его пальцы вслепую принялись бродить по моей груди, пока не наткнулись на лапу ягуара на левом плече.
- Кошачье. Огромное, пушистое синеволосое кошачье, - прошептал он.
- Мрррр, - согласился я, прижимая его руку к своей груди и обнимая его покрепче.
- Я люблю тебя, - внезапно прошептал он, - не уходи больше.
- Никогда, обещаю. Я ведь тоже люблю тебя.
- Спокойной ночи.
- Добрых снов, рыжик, - улыбнулся я, чувствуя размеренное дыхание на своей груди.

Глава №4.

Утром я проснулся от довольно ощутимого тычка в мои ребра. Открыв глаза, я повернул голову и улыбнулся. Рядом со мной спал Ичиго, разметавшись по своей половине кровати, раскинув руки и смешно сопя. Я осторожно выбрался из постели и поднял с пола джинсы. Застегивая ремень, посмотрел на себя в зеркало. Дурацкая улыбочка во всю морду, растрепанные волосы, багровые засосы на груди, совершенно безумные глаза, счастливая, но усталая морда лица…
- Затраханный, как есть затраханный, - усмехнулся я.
Ичиго не проснулся, хотя раньше одного моего шепота было достаточно, чтобы разбудить его. Я покачал головой и вышел из комнаты. На кухне обнаружилась Рукия, мирно пьющая кофе, рядом с ней, красный до кончиков волос, сидел Джек.
- Всем доброе утро.
- Привет, кошак. Отоспался?
- Руки, я сейчас слишком счастлив, чтобы ругаться с тобой, - проворчал я, наливая себе кофе.
- Ты, кстати, выглядишь до не приличия затраханным, ты в курсе? – улыбнулась девушка.
- Я не выгляжу, - я потянулся и откинулся спиной к стенке, - я такой и есть.
- То есть можно считать, что вы помирились? – уточнил Джек.
- Ага, и не один раз, - я улыбнулся во всю свою кошачью мордаху.
- Ну, слава Ками, наконец-то! Руки, твой план сработал….опс…, - Джек понял, что он сморозил что-то не то.
- Что за план? – прорычал я.
- Не рычи, - спокойно отрезала Рукия, - ну да. Был у меня план. Я вас помирить хотела.
- РУКИ!
- А что Руки? Что Руки??? Сначала мне звонит этот идиот из Америки и плачется, как ему хреново без тебя, но из-за своей тупой гордости он не пойдет с тобой мириться. Потом звонишь ты и говоришь, что он тебе снился. У меня было мало времени, но был план и Джек под рукой оказался.
- Эх ты… - я помолчал и, встав из-за стола, внезапно обнял её, - мелкая, спасибо тебе за все, - и поцеловал её в щеку.
- Эй, я ведь ревновать могу начать, - хором выкрикнули оба Куросаки и одинаково покраснели.
Я поднял бровь, смотря на проснувшегося Ичиго, потом на Джека, а потом… захохотал…
- Ой, е-мое! Ну, сразу видно, одна семейка. Ой, не могу! Ревновать они будут…
Я вытирал слезы от смеха, а рядом, улыбаясь, сидела Рукия. Подойдя к Ичиго, я обнял его и нежно поцеловал.
- Никто мне кроме тебя не нужен. Веришь?
- Верю, - прошептал Ичиго и снова потянулся ко мне за поцелуем, - Я люблю тебя, - прошептал он, глядя мне в глаза.
- И я тебя, прости за то что ушел, - я прижал его к себе покрепче.
- Не вороши прошлое, когда впереди будущее, - ответил он.
Рукия и Джек под шумок куда-то смылись, но мне было не до них. Весь мой мир сосредоточился на одном человеке в моих объятиях. Теперь я точно знал, что не отпущу его никогда.
Когда мы вернулись в гостиную, то застали очень милую картину: голова Джека лежала на коленях у Рукии, а сама девушка перебирала его волосы и умиротворенно улыбалась. При виде нас Джек сел нормально и взял Рукию за руку.
- Отец, Гримм, сядьте нам нужно кое-что сказать вам.
- То, что вы решили пожениться? – улыбаясь спросили мы хором с Ичиго.
- КУРОСАКИ!!! Убью нафиг!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - возмущенно завопила мелкая Кучики.
- Ой, мама я боялся, - засмеялся Ичи, - не смеши мои тапки, его ж прочитать – как голубя пнуть.
- Так ты не против? – облегченно спросила Рукия.
- Еще как против!! Ему ж два годика блин, - засмеялся Ичи, - конечно я не против, я даже рад за вас…
Эпилог (Три недели спустя)
- Гримм!
- Мрррррр??? – реакции нет, кошак продолжает спать.
- Гриммджоооооо… - поцелуй в плечо и мягкое касание ладонью… реакции ноль целых хрен десятых
- Джагарджек, мать твою!!!
От неожиданного вопля я скатился с кровати на пол и зашипел. Ичиго закатился в смехе, глядя на меня, от неожиданности приземлившегося на все 4 лапы.
- Ах, так, ну все!!! - коротко рыкнув, я обхватил парня поперек талии и повалил на кровать.
Смех застрял в горле у Ичиго и он, подняв ладонь, провел кончиками пальцев по моей щеке. Мурлыкнув, я накрыл его губы своими.
- Прекрасное начало утра, - прошептал я на ухо Ичиго и улыбнулся.
- Тебя полком не разбудишь, - засмеялся парень.
- А мне полк и не нужен, мне ты нужен.
- Вставай, - Ичиго поцеловал меня в висок и поднялся с кровати, выходя на кухню, - Нам пора, скоро свадьба.
- Да, уже иду, - кивнул я, поднимаясь.
Пока мы одевались и завтракали, я несколько раз успел урвать с его губ поцелуи. Ичи краснел, смущался, кричал, что мы опоздаем, но в итоге все равно сдавался. В конце концов мы немного опоздали, но Рукия даже не злилась. Когда пришел наш черед дарить подарки, мы, не сговариваясь, вместе положили их на стол и толкнули по направлению к молодоженам. Так получилось, что подарок, который Ичиго хотел подарить сыну, отлетел к Рукии и наоборот. Когда все вышли танцевать, я отклеил невесту от сына, и повел в танец.
- Кошаак, а тебе не кажется, что они сейчас оба ревновать будут? – шепнула мне Рукия.
- Не кажется, - улыбнулся я, - кого ждем мальчика или девочку?
- Как ты?.. Хотя глупо спрашивать, мальчика, - Рукия расплылась в улыбке.
- Какой месяц?
- Второй уже.
- Удачи, мелкая, - я погладил её по животику и выпустил из рук: танец кончился.
- И о чем вы там шептались? – подозрительно спросил Ичиго.
- О том, что кое-кто, мой милый, скоро станет дедушкой.
Ичиго улыбнулся и обнял меня.
- Значит кого-то из нас, малыш будет называть бабушкой, - усмехнулся он.
- Скорее всего, тебя, - улыбнулся я.
- Интересно почему?! – тут же вскинулся парень.
- Дома узнаешь, - я прижал его к себе за талию и мягко поцеловал.
Конечно, дома Ичиго долго кричал и разорялся, что он актив, а я лишь тихо ухмылялся. Конечно, актив, дорогой, но не тогда, когда с тобой я.

@темы: bleach, фанфик, ООС, Гриммджо/Ичиго, AU

---

Солнце

[Amaltiirtare-the-Witch]

Название: Солнце
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление:  Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось под давлением плохой дождливой погоды, внезапно начавшейся сессии, депрессии и еще черт знает чего

Никогда еще дорога от школы домой не была такой долгой.
Мелкий моросящий дождик неприятно холодил кожу, стекал с рыжих волос, забирался за воротник формы, которая тут же намокала и прилипала к спине. Небо быстро меняло цвет от унылого светло-серого оттенка до глубокого графитового, вечернего. Парк опустел, дети разбежались по домам, потому как вместе с темнотой приходил холод. Холод осенней ночи.
Он чувствовал этот холод всем своим существом, но не хотел согреться. Он не спешил домой, стараясь оттянуть как можно дальше тот самый момент, когда он переступит порог своей уютной прихожей. Тогда, на звук открывшейся двери из кухни выглянет Юзу и улыбаясь спросит, как дела. И нужно будет натянуть счастливую и беззаботную улыбку и сказать, что все хорошо. Отец, как всегда, выпрыгнет из ниоткуда как черт из табакерки и отвесит любимому сыну парочку тумаков за то, что опоздал к ужину. Придется дать ему сдачи, чтобы он не заподозрил, как сейчас хреново на душе, как хочется просто лечь и не двигаться.
Но даже самая длинная дорога, в обход за несколько кварталов, в конце концов, привела его под дверь дома. Занавес.
Поздоровавшись с сестрами и папой, Ичиго поднялся в свою комнату, переоделся и рухнул на кровать. Сил двигаться не было. Он никогда бы не подумал, что строить из себя счастливого и довольного жизнью человека так сложно. Даже улыбка давалась ему с трудом.
Это была не банальная физическая усталость. Его выносливости может позавидовать даже танк. Но в последнее время он все чаще замечает, что ему чего-то не хватает. Чего-то очень важного, жизненно-необходимого. Как будто у него что-то отняли, что-то ценное и нужное. Но он не мог понять, что. Парень не спал ночами, уставившись в идеально белый потолок, копаясь в себе, пытаясь найти причину такой сильной апатии. Но тщетно.
Ичиго не мог понять, почему все вокруг перестало вызывать какие-либо эмоции. У него замечательная семья, отличные друзья. В городе все относительно спокойно, уже не приходится так часто срываться с места и бежать по очередному вызову. У него теперь куча времени, чтобы проводить его с теми, кто ему дорог. Но вместо этого, как только он видел веселые лица Иноуэ, Рукии, фирменный оскал Ренджи, невозмутимого Чада и спокойного Исиду, у него возникало сильное желание уйти от них куда-нибудь подальше. Потому что они были счастливы, смеялись и шутили, подкалывали друг друга, радовались жизни. А он не мог. Внутри все сжималось, отчего становилось очень пусто на душе. Пусто и холодно. Ичиго чувствовал себя лишним рядом с ними. Несмотря на то, что они были его лучшими друзьями.
Вздохнув, он посмотрел в окно. Стало совсем темно, зажглись фонари. С улицы тянуло запахом опавшей листвы и намокшей травы. Раньше ему нравился этот запах. Запах осени.
Стрелка часов мерно перешагнула на одно деление, отмерив еще один прожитый Ичиго час. С их последней встречи прошло уже два дня. Грудь сдавили ледяные тиски. Его терпения никогда не хватало больше, чем на три дня, значит, скоро появится. Он ждал. Не потому что очень хотел увидеть того, кто считался его врагом. Он хотел, чтобы сегодня все закончилось как можно быстрее. Клонило в сон.
Где-то далеко, на окраине города вспыхнул синий огонек чьей-то сильной реяцу. Ичиго закрыл глаза. Он знал этот поток энергии, знал, кому он принадлежит. Знал, что если он не бросится сейчас туда, где вспыхнуло пламя чужой силы, то ее обладатель очень скоро потеряет терпение и сам придет к нему. Подросток задумался. Это началось всего месяц назад. Айзен был повержен, но и Готей-13 был слишком истощен войной. Поэтому было заключено что-то вроде пакта о ненападении. Оставшиеся арранкары согласились, так как это даровало им жизнь. Охотится они могли и на мелких Пустых и адьюкасов, не трогая души людей и шинигами. Но без лидера, державшего все нити власти, они очень быстро перегрызлись и разбились на мелкие группки, у каждой был собственный вожак и своя территория. Теперь Уэко Мундо трясло от частых междоусобиц. И конечно, виновником всего этого был избран он, шестнадцатилетний подросток, временный шинигами Куросаки Ичиго.
Именно избран. И именно им. Потому что посмел победить Короля, а потом еще и защитить Его Величество от других представителей Эспады, желавших побыстрее расправиться с чересчур вспыльчивым, нахальным и своенравным Секстой. После этого, в течение месяца с интервалами в два-три дня он чувствовал присутствие его реяцу в городе.
Ичиго не ошибся. Через пятнадцать минут огонек энергии начал двигаться, направляясь в его сторону. Секста был очень недоволен, судя по рваным волнам, исходившим от него. Видимо, в Уэко Мундо арранкарская шпана доставляла много хлопот, не желая подчиняться бывшей Эспаде, предпочитая существовать самостоятельно. Да и в «команде» Гриммджо было не так все радужно. Приходилось постоянно доказывать свое право лидера в его маленьком мирке, раздираемом на части мелкими стычками и интригами.
Тяжелое тело приземлилось на кровать. Мелкие брызги воды разлетелись по комнате, когда Секста пытался стряхнуть с волос капли дождя. Колючий взгляд чувствовался кожей, Ичиго даже не надо было открывать глаза, чтобы увидеть рассерженного парня.
- Чертова погода! – Проворчал Гриммджо, убирая прилипшие ко лбу влажные прядки. – Слыш, ублюдок! Какого хрена я за тобой бегать должен?! Совсем страх потерял, шинигами недоделанный.
Ичиго уже привык к таким оскорблениям, перестал обращать на них внимание уже давно. Его реакция была на руку только Гриммджо, поэтому он предпочитал отмалчиваться, не вступая с ним в словесную перепалку.
- У меня сегодня настроение ни к черту, так что давай сразу без прелюдий.
«Прелюдиями» арранкар называл драку. В последние несколько раз они опускали этот процесс, переходя сразу ко второй части, банально называемой сексом. Это было как какое-то помешательство. В бешенстве Гриммджо валил его на землю, вырывая меч, осыпая ругательствами, и брал его, грубо, жестко, с ненавистью глядя в карие глаза, смотрящие в ответ со злобой, что окончательно срывало тормоза разъяренному арранкару. В первый раз Ичиго был готов возненавидеть его за такое унижение, но не получилось. Видимо, это не было заложено в его природе. Потом чувство злобы окончательно улетучилось, оставив на своем месте темную пустоту.
- Как же меня все достало!– Гриммджо склонился над смирно лежащим парнем и принялся вылизывать его шею. Это было единственной лаской, которую получал Ичиго. На большее Сексты не хватало, подготовка никогда не занимала больше минуты. А поцелуи он видимо считал слишком щедрым подарком, которого Ичиго не достоин. - Арранкарское отребье, ненавижу! Только путаются под ногами, крутых из себя строят. Ушлепки дырявые.
От этих слов пустота в душе начала покрываться коркой льда, царапая душу, раня сердце острыми холодными иголками, разрывая изнутри.
Две недели назад Ичиго понял, что причиной такой сильной ненависти был даже не он сам. Гриммджо давно перестал говорить «Я ненавижу тебя, Куросаки Ичиго!», не обещал убить при первой же возможности. Он просто выплескивал весь негатив, связанный с потерей Хогиоку, убийством Айзена и воцарившейся анархией в Уэко Мундо, на парня. Хотя, чего Ичиго, собственно ожидал. Арранкарами движет инстинкт. У Гриммджо самым сильным был инстинкт, заставляющий его постоянно искать стычек с сильными врагами. И инстинкт, которого еще никто не отменял, ввиду непреложных законов физиологии. Подраться и потрахаться, желательно и то, и другое. Секста решил, что раз Ичиго хороший соперник в драке, то зачем далеко ходить и искать кого-то для удовлетворения другой потребности. Вполне логично.
Из чувства изощренного мазохизма, не иначе, парень вскоре перестал сопротивляться столь сильному напору. Где-то в глубине души подросток надеялся, что их отношения, таким образом, рано или поздно перейдут на другую ступень. Он ждал этих заветных слов, «я ненавижу тебя», произнесенных хриплым от возбуждения голосом, как утопающий пытался уцепиться за спасительный жестокий блеск в синих глазах. Но раз за разом понимал, что для Гриммджо это своего рода терапия, снятие стресса. И ничего больше.
Устало приоткрыв глаза, Ичиго посмотрел на сидящего рядом арранкара. Вид у него был злой и голодный. Не подающая признаков жизни добыча не устраивала хищника, он привык, что при первых же прикосновениях парень начинал брыкаться, пытаясь вырваться из его рук, глаза меняли теплый каштановый оттенок на темный, искрящийся всполохами золотого огня злобы. Но сейчас все было по-другому. Ощущение, что что-то не так не покидало Гриммджо с того самого момента, когда он шагнул из черной пасти Гарганты в пропахший сыростью городок. Какое-то странное ощущение потери не оставляло его и сейчас, когда он смотрел на лежащего на кровати парня.
Встряхнув голубыми волосами, как бы отгоняя так некстати навалившиеся размышления, Гриммджо решил продолжить начатое. Ему и так хватало проблем, а копаться в себе и выяснять, чего же ему так не хватает, он не хотел. По крайней мере, сейчас. Переполнявшая его злоба требовала выхода, царапалась изнутри, как запертый в клетку зверь.
- Ты чего как бревно лежишь, паршивец?!
Он ожидал какой угодно реакции. Удара в челюсть, в пах коленом, матерного потока, но только не усталых карих глаз, смотрящих как-то отрешенно, обессилено. От этого взгляда становилось как-то не по себе, настолько безразлично сейчас смотрел на него подросток. От того, что произошло потом, у арранкара чуть было не начался нервный тик.
Присев, Ичиго стянул с себя футболку, зябко поежившись от легкого холодного ветерка, трепавшего легкие занавески на окне, немного приподнял бедра, снимая брюки с бельем. Раздевшись, он раздвинул ноги, вытягивая их по бокам Гриммджо, так, что он оказался сидящим между чуть согнутых коленей. Откинувшись на подушку, подросток тихо, но очень твердо и спокойно произнес:
- Бери то, за чем пришел и уходи.
И отвернулся, положив голову на бок.
Гриммджо моргнул. Потом еще раз. Картина не менялась. Все происходящее было настолько неестественно и неправильно, что он чуть было не впал в ступор. Потом нашелся и рявкнул:
- Что за шутки, Куросаки?! Жить надоело, ублюдок мелкий?!
Он сказал это только для того, чтобы не молчать. Чтобы хоть что-то сказать и не выдать своей растерянности. Чувство беспокойства все четче оформлялось, крепло, мысли бешено носились в голове. Все насущные проблемы, все неурядицы связанные с попытками Эспады восстановить жалкое подобие централизованной власти в Уэко Мундо, все эти «придворные» интриги, в которых привыкший все проблемы решать мечом арранкар ничего не смыслил, отошли на задний план. Сейчас его волновало почему этот сгусток энергии, заводящийся с полуоборота, стоит только брякнуть какую-нибудь гадость, выглядел таким потерянным и надломленным. То, с каким равнодушием он отдавался на милость своему врагу, пугала.
Карие глаза встретились с темно-голубыми.
- Я что, выгляжу очень радостным и счастливым?! Ты думаешь, что мне сейчас очень весело?! – К горлу подкатывал ком. Сегодня можно не сдерживаться. Будь, что будет, но дальше он так не может. По щекам побежали соленые дорожки слез. – Мать твою, что тебе еще от меня надо?! Пришел трахать – трахай, только в душу не лезь! Сделай уже это и вали туда, откуда вылез, придурок!
Гриммджо оторопел. Парень лежал, мелко содрогаясь всем телом, сдавленно дышал, накрыв ладонью губы, не давая рыданиям вырваться наружу. Что случилось? Секста ощутил странное гадкое скребущее чувство. Раньше с ним такого не было. Он вообще мало прислушивался к своим чувствам, полагаясь только на инстинкты. Но сейчас, глядя на Ичиго, у него внутри как будто вырос кактус. Тысячи мелких иголок-укоров впились в него, давая ростки другому чувству, которое крепло с каждой секундой, все увереннее поднимая голову.
Джаггерджак погладил сильные ноги парня и, аккуратно взяв под коленки, сдвинул, укладывая его ровно на кровати. Взяв скинутое на пол покрывало, он прикрыл его до пояса. Ичиго все еще тихо всхлипывал, не обращая внимания на то, что сейчас делает Гриммджо.
Арранкар каким-то шестым чувством понимал, что нужно что-то сделать, как-то успокоить, что ли. Но не знал, как. Он не привык к проявлениям ласки, заботы и внимания. Он сам никогда такого не удостаивался, поэтому и не разбрасывался нежностью. Тем более, что он искренне надеялся, что нежность и сострадание он искоренил в себе уже давно, считая эти чувства проявлением слабости и отголосками человеческой натуры, которую старался свести к минимуму.
А сейчас он сидел, растерянный, не зная, как поступить. «Может, погладить его?» Неуверенно протянув руку к Ичиго, Гриммджо замер, так и не дотронувшись до рыжих растрепанных волос. Это было необъяснимо, но он как будто натолкнулся на ледяную стену, отделявшую его от подростка. Жгучий резкий холод впился в подушечки пальцев острыми шипами.
Отдернув руку, арранкар почувствовал, что еще немного, и он начнет паниковать. «Черт! Черт! Черт!» - ни одной путной мысли не приходило в голову. – «Стоп. Надо его обнять. Должно сработать». Гриммджо улегся на бок, удобно устроившись, и потянул Ичиго к себе. Парень не сопротивлялся. Обвив руками безвольно обмякшее, как тряпичная кукла, тело, арранкар принялся наблюдать за парнем, надеясь, что он сейчас встрепенется и даст ему в поддых. Но тусклые глаза смотрели все так же отрешенно, как бездушные стекляшки. Глупые серо-коричневые стекляшки, часто используемые как глаза для кукол.
Прижав парня к себе, Гриммджо ошарашено уставился в темноту комнаты. Он прислушивался к своим ощущениям, ставшим теперь как никогда острыми, и не верил. От Ичиго больше не исходило тепло. Нет, на ощупь кожа была нормальной температуры, как и положено. Не было того внутреннего огня, блики которого плясали маленькими чертиками в золотисто-медовых глазах, согревая всех окружающих. Этот внутренний жар был источником силы подростка, заставлял его идти вперед, сшибая все на своем пути, ради спасения близких ему людей, ради защиты его родного города, ради спасения мира. В сражении этот огонь перерастал в настоящий пожар, вырывавшийся наружу сильными неровными языками черного пламени реяцу. Он отдавал его без остатка всем, кто в нем нуждался. Поддерживал веру в своих друзьях, вел их вперед за собой, как сигнальный огонь. Даже во время битвы он отдавал противнику частичку этого тепла, не жалея себя, сражаясь до последнего. Сам Джаггерджак был когда-то привлечен этим пламенем, этим жаром, исходившем от рыжеволосого мальчишки. Когда-то он хотел растоптать этот огонь, погасить, вырвать его из груди шинигами, настолько сильна была ненависть к этому сметающему все пламени.
А теперь Гриммджо не чувствовал его, этот внутренний огонь. В глазах больше не плясали бесенята, водя хороводы по карамельной радужке. Ощущалась только пустота.
Чуть отодвинув от себя парнишку, арранкар продолжал всматриваться в его лицо, в надежде поймать хоть отголосок того пламени, хоть маленькую искорку. Безрезультатно.
Кто с ним это сделал? Что произошло?
Гриммджо подумал было, что что-то случилось с его семьей или с кем-то из друзей. Но если бы это было так, то парень сейчас бы не лежал, как мертвый, а с упорством танка спасал бы тех, кто ему дорог.
Понимание начало медленно просачиваться сквозь плотную пелену неизвестности. От осознания произошедшего у Гриммджо все внутри сжалось и неприятно зашевелилось, как будто в грудь вставили ледяную палку и медленно проворачивали.
Месяц назад, после первой их стычки со времени заключения мира, арранкар почувствовал прилив сил, как будто драка с сильным противником поднимала ему тонус. Так оно и было, но сейчас, когда сомнения или робость в принятии решений могут стоить жизни, это было особенно заметно. Каждый раз после «прогулки» в Генсей он с удвоенным рвением принимался восстанавливать порядок в мире, который считал по праву своим. Что-то поддерживало его все это время, не давая опустить руки, давая энергию его природному упорству и упрямству. Он сначала удивлялся, а потом перестал обращать внимание, считая, что так и должно быть.
И только сейчас, лежа в обнимку с Ичиго и глядя в его безжизненные, лишенные блеска глаза, он с ужасом понимал, что это он виноват в том, это эти глаза больше не горят ни от злобы, ни сверкают решимостью, ни испускают солнечных зайчиков, как было, когда подросток улыбался. Ичиго не умел скрывать свое пламя, прятать его от окружающих. Поэтому у него много друзей, по-настоящему верных и дорогих. И они платят ему тем же, отдавая свое тепло взамен того, что дарил он.
А Гриммджо ничего не дарил. Он только отнимал. Раз за разом, являясь в Генсей, он уходил оттуда с кусочком самого солнца, спрятанном в этом рыжеволосом мальчике. И этот осколок чужого, но настолько родного пламени и был источником тех самых сил, которые толкали его вперед. Арранкар не мог по-другому. Ему никто ничего не дарил просто так, поэтому и он умел только отнимать, так как в этом мире выживает сильнейший. Только сейчас он с ужасом осознавал, что если все время только брать, ничего не оставляя взамен, то скоро и брать-то будет нечего. И сейчас его личное солнышко, о которое он грелся все это время, погасло.
Даггерджак понимал, что все еще можно исправить. Еще можно вернуть задорный золотой блеск глазам Ичиго, еще не все потеряно. Но как? Он не может сейчас с ним остаться, чтобы парень проснулся утром и понял, что он все-таки ему нужен. Он должен идти, уже совсем скоро. От осознания собственной беспомощности в таком деле, Гриммджо разозлился. На себя, за то, что так расклеился из-за какого-то мальчишки, который по идее ему кровный враг, но который, как оказывается, ему ближе, чем все братья-сестры арранкары. Какого черта он должен ощущать все эти мерзкие чувства, которых он был лишен, будучи Пустым?! Он же не человек, так не должно быть, так неправильно.
Увлекшись самобичеванием, Гриммджо не заметил, что его реяцу стала вырываться закрученными спиралевидными потоками, выплескивая негатив наружу. От этого спящий рядом парень хмурился во сне, веки подрагивали. Ему снился кошмар, навеянный присутствием разозленного на самого себя арранкара. Джаггерджак выдохнул. Он справится. Он же Король. Он смог выжить в той мясорубке, которую затеял Айзен, пережил «гражданскую» войну в самом Уэко Мундо и эту проблему он решит. Хотя, признаться, он бы лучше выступил против всего Готея-13, чем решал задачи такого интимного характера. Но, если он хочет и дальше иметь свое личное солнце, то придется постараться. Поэтому, успокоившись, он легонько подул на чуть влажный лоб мальчишки, прогоняя кошмар, наблюдая, как складочка меж бровей разглаживается, дыхание выравнивается, и парень снова погружается в безмятежный сон.
Гриммджо невольно засмотрелся. Он никогда не видел Ичиго спящим. После секса, каким изматывающим бы он не был, арранкар всегда уходил. Он одевался и открывал Гарганту, шагая в темноту, даже не оглядываясь на оставшегося лежать парня. А возможно, это было важно. И возможно, сейчас не было бы этой ужасной ситуации, когда он в растерянности не находил себе места. А парнишка во сне выглядел совсем беззащитным, прижав руки к груди, мерно сопя. Такой красивый, и такой хрупкий.
Джаггерджак аккуратно встал, стараясь не разбудить Ичиго. Нужно было что-то придумать, что-то, что даст подростку понять, что он нужен, очень нужен. Только как?
Вариант с запиской отпадал. Гриммджо не умел складывать слова в красивые предложения, да и сам факт того, что он как последний школьник будет писать записку парню, в которой объяснит ему суть происходящего, казалась абсурдом. Да и не поверит Ичиго во внезапно нахлынувшую волну нежности. К тому же, если эту записку найдут его сестры, или не дай Бог, отец, то проблемы будут у обоих. Разборки с папашей, у которого был гипертрофированный материнский инстинкт, в его планы на ближайшее будущее не входили.
Как всегда, идея пришла неожиданно. Хмыкнув, Гриммджо принялся за поиски необходимого орудия. Сделать что-то очень хорошее ему не позволяла природная арранкарская вредность, а что-то очень плохое – невесть откуда взявшаяся совесть. Найдя компромисс, он принялся за исполнение своей задумки, представляя себе реакцию парня, когда тот проснется утром. С чувством выполненного долга, Гриммджо в последний раз взглянул на спящего подростка. Все-таки, он стоит таких усилий, его маленькое рыжее своенравное солнышко.
Проворно выпрыгнув в окно, арранкар открыл портал и исчез из начавшего уже просыпаться города.
***
Утро началось со звонка будильника. Ичиго потянулся в кровати, разгоняя кровь по телу. Еще один день. Еще один акт пьесы под названием «Счастливая и беззаботная жизнь Куросаки Ичиго». Протерев глаза, парень начал выкарабкиваться из-под теплого одеяла, не желавшего отпускать хозяина на волю. Кое-как справившись с взбунтовавшимся покрывалом, Ичиго направился в ванную. После вчерашнего всплеска эмоций болела голоса, глаза немного опухли. Нужно было привести себя в порядок, чтобы домашние не заметили предательской красноты под веками.
Повернув кран, он склонился над раковиной и уже набрал полные пригоршни прохладной воды, как уже проснувшийся мозг заметил оранжевое пятно на левой ладошке. Ичиго внимательнее рассмотрел руку. Пятнышко оказалось солнцем, нарисованным водостойким маркером. Красивое такое солнце, на всю ладошку, с легкими штрихами красного цвета, придававшее картинке объемность.
Подросток моргнул. Вчера рисунка не было, это точно. Откуда он взялся, Ичиго не знал. У его сестер вряд ли хватило бы наглости без стука зайти к нему в комнату и разукрасить спящего. Кон был в магазинчике Урахары, так что вариант с подлянкой от его «заместителя» отпадал.
Оставался, конечно, последний вариант. Но его Ичиго даже не рассматривал. Это просто нелепо. Этот скорее оставит ему на память прокушенное плечо, чем напряжет свое величественное воображение для такого поступка.
Так и не придя ни к какому выводу, Ичиго решил замаскировать непредвиденный бодиарт перчаткой, так кстати нашедшейся у него в завалах одежды.
Весь день в школе он раздумывал над этим рисунком. Солнышко было симпатичное, большое, яркое. Лучики нарисованы как маленькие язычки пламени, которые как бы обнимали ладошку. Маркеры, которыми, по всей видимости, было оно нарисовано, нашлись под кроватью. Совершивший сей странный поступок не придумал лучшего места для того, чтобы спрятать улики. Неясным оставалось одно. Кто это сделал?
Усмехнувшись, Ичиго решил при первом же удобном случае, предъявить рисунок главному подозреваемому. Почему-то он был твердо уверен, что Гриммджо вернется сегодня. Осталось дождаться вечера.
День пролетел незаметно, без происшествий. В первый раз за последние несколько недель Ичиго поймал себя на мысли, что спешит побыстрее прийти домой. После ужина подросток поднялся к себе, открыл окно, впуская свежий вечерний воздух, и уселся на кровать. О том, чтобы приняться за уроки не могло быть и речи. Желание поскорее узнать, что же стало причиной такого нестандартного поступка со стороны Сексты, не давало покоя, отгоняя все остальные мысли. Но время шло, а огонек знакомой реяцу все никак не хотел показываться.
Тревога все усиливалась, на душе становилось как-то погано. Чувство пустоты, которое только стало немного рассасываться сегодня днем, опять начало давить. Слезы сами собой навернулись на глаза. Не от обиды, не от злости. Очередная глупая надежда. Как будто арранкара, привыкшего только убивать, может тронуть чья-то боль. В одиннадцать подросток не выдержал и лег спать, закутавшись в одеяло.
Шелест еще не опавшей листвы за окном приятно убаюкивал. Вскоре на улице раздался шорох падающих с неба капель, начался сильный дождь. Под эту незамысловатую музыку, Ичиго погружался в сон.
Синяя вспышка зажглась совсем рядом, как будто в комнате взорвалась световая граната. Парень даже не успел вскочить, как почувствовал, как кровать знакомо прогибается под тяжестью чужого тела. Подросток замер. Арранкар не издавал недовольного рычания, его реяцу лилась спокойным потоком. В первый раз он ощущал, что у Гриммджо нормальное настроение. Он не бесился, не злился, а тихо, по-кошачьи аккуратно лег позади Ичиго. Подросток вздрогнул, когда сильная рука осторожно легла ему на талию. Против ожидания, Гриммджо не стал притягивать его к себе, а остался лежать на небольшом расстоянии.
Развернувшись к нему лицом, парень включил настольную лампу. От резко ударившего в глаза света зрачки в синих глазах напротив резко сузились, но взгляда арранкар не отвел, все так же спокойно глядя на Ичиго.
Ткнув ему в нос ладонью с нарисованным солнцем, подросток состроил грозную мину и спросил:
- Твоих лап дело?
- Куросаки, ты чего? Чем тебя уже по голове приложили? - Ухмыльнулся Гриммджо.
Глядя в нахальные, блестящие от отражавшегося в них света лампы лазурные глаза, рыжий почувствовал, как по телу пробежался легкий холодок, сменившийся приливом тепла. Быстро выключив ночник и отвернувшись от Гриммджо, чтобы тот не заметил, как у него покраснели щеки, он пробурчал:
- Если вздумаешь меня ночью под хохлому раскрасить, утром голову оторву.
Рука вернулась на нагретое место, чуть ущипнув за упругий живот через одеяло. Ичиго не видел лица арранкара, но затылком чуял, что эта синеволосая бестия сейчас улыбается, довольно скалится в темноту. От этого на душе стало теплее, лед чуть-чуть отступил, проиграв долгожданной нежности, зажегшей маленькую искорку где-то глубоко внутри.

@темы: Гриммджо/Ичиго

---

Зарисовочка "Шоколад"

[[Chimera]]

Название: Шоколад
Автор:  [Chimera]
Посвящение:  Ichigo K. за вдохновение от его комментариев)
Жанр: зарисовка, юмор
Персонажи: Гинджоу/Ичиго
Дисклеймер: все права и ответственность Кубо
Саммари: стёб над 427 главой)
Дата: 18 ноября 2010г.

Подвал магазинчика быстрого обслуживания клиентов "Унагия", приглушённый свет ламп и шелест обёрточной бумаги.
Гинджоу, сидя на диване, неторопясь, растягивая удовольствие, разворачивает очередную упаковку шоколада. Подле него сидит так и не развязанный боссом Куросаки-младший, жадно и внимательно следя за пальцами мужчины, играющим с блёстящей на свету фольгой.
- Это и правда очень мило, - смакуя каждое слово, произносит Гинджоу, наблюдая за реакцией юноши.
- Не уходи от темы, - в очередной раз грозно бросает Ичиго, глядя на мужчину из-под рыжей чёлки, но тут же замолкает, потянувшись за сладостью, оказавшейся сейчас в сантиметре от его губ.
Откусывая кусочек плитки с рук улыбающегося Гинджоу, Ичиго думает, что наверно всё-таки зря он доверил тому свой секрет... и что со стороны это действительно может выглядеть мило.

@темы: Ичиго, юмор, фанфик

---

Прикладная педагогика.

[сама себе эфа]

Название: Прикладная педагогика.
Автор: Кукла_с_человеческим_лицом.
Бета: на бету не наработала, поэтому - Ворд-батюшка.
Пейринг: Кира Изуру/Куротсучи Нему. (Маюри, Урахара, Мацумото и еще несколько мельком.)
Жанр: джен, юмор.
Рейтинг: PG.
Дисклеймер: Кубо кубово, трава моя.
Предупреждения: Не вычитано. ООС цветет и пахнет, хотя я и пыталась его обосновать.
Размещение: с моего разрешения.
Посвящение: посвящается моей любимой нЕмати и бессменной музе - Bertha Harker

Маюри с самого утра был не в себе. Не в себе - это еще мягко сказано. Эксцентричный, но сдержанный, если не требовалось обратное, капитан размашистыми шагами наискось мерил свой кабинет, изредка застывал на месте, впиваясь взглядом в какую-то книгу, которую он держал в руках, впрочем, почти сразу ее захлопывая. Наконец он остановился, сунул многострадальный томик в ящик стола, развернулся к двери, ведущей в коридор и решительно позвал:
- Эй, Нему, идио... - тут Маюри скривился, явно что-то вспомнил, поперхнулся, но мужественно продолжил, - Доченька.
Еще не успевшая дослушать, но уже явившаяся в дверях фукутайчо вместо обычных покорности и преданности всем своим видом выражала удивление и тревогу. За душевное состояние капитана двенадцатого отряда. "С Маюри-сама явно что-то не так," - Нему попыталась проигнорировать собственный нервно подергивающийся глаз, когда ее осенило, что Куротсучи-старший смотрит на нее с претензией на заботу и отеческую ласку. Она отчаянно моргнула - капитан в маске, может, ей показалось. И послышалось. И вообще, у вчерашних препаратов в побочных эффектах, кажется, значились еще и галлюцинации...
- Как ты себя чувствуешь? - старательно смягчая голос произнес Маюри, делая шаг навстречу Нему.
Девушка собрала в кулак всю свою выдержку и осталась на месте. "Стоило провести день в дальней лаборатории... Где вчера был капитан, я же его искала. И что, черт возьми, с ним произошло?" - суматошно - испуганно пронеслось в ее голове.
- Хорошо, Маюри-сама.
- Ты не устала, не переутомилась? - еще шаг по направлению к ней.
- Нет, тайчо.
- Тебе не скучно? - еще шажок.
- Нет, Маюри-сама. Там еще отчет... - Нему уже с удовольствием вспомнила о своих обязанностях.
- Может, ты чего-то хочешь? - капитан наконец подошел к ней вплотную.
- Нет, тайчо, благодарю, все нужное у меня есть.
- А может, что-то такое... о чем ты не могла мне раньше рассказать? - продолжил допытываться ученый.
Нему, судорожно вздохнула в поисках дезертировавшего куда-то воздуха, и отрицательно помотала головой. А Маюри уже выплескивал явно все свои скудные познания о желаниях и увлечениях молодых девушек.
- Может, погулять хочешь? Нет? Косметика? Тоже не надо? Новое кимоно? Розовое, например? Гм... А на грунт? И в мир живых не хочешь? А сладкого? Пироженное, тортик там... Что, фигура испортится? - почти шутит Маюри. А Нему не смешно. Нему, чуть ли не впервые за много лет, по-настоящему страшно. Ками - рвется паника наружу - что с моим капитаном?
- Значит, ничего не хочешь? - Куротсучи-старший разочарованно смотрит в лицо дочери. - Тогда захоти чего-нибудь. Или вспомни. В общем, подумай. Это приказ. Свободна.
Нему с безмерным облегчением слышит мелькнувшие в последней фразе такие знакомые и привычные раздражение и властность. Она кивает, почтительно кланяется, разворачивается и уходит. И ловит краем уха задумчивый шепот за спиной: " Интересно, а стадию "установление доверия" уже можно считать завершенной?"

День проходит как обычно. Мысли о том, что надо разобраться с тем, что произошло сегодня утром, вольготно оккупировали задворки сознания лейтенанта двенадцатого отряда. Поэтому тогда, когда уже все ежедневные дела выполнены, Нему идет в лабораторный архив, где фиксируются все события, происходящие на территории ее отряда. А в журнале ничего. О том, где провел ее капитан практически сутки, пока Нему занималась экспериментами, ни слова. Нему мужественно захлопнула черную папку, поставила ее на место, и, развернувшись, чуть не получила первый в истории инфаркт у искусственно-созданного тела. У дверей, рассеянно щелкая пальцами, стоял ее капитан. Напряженное молчание прервало ожидаемый вопрос:
- Придумала?
- Нет, Маюри-сама, но...
- У тебя время до утра, - и тут Нему ясно услышала судорожный вздох, - спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Маюри-сама. - ошарашенно пожелала вслед Куротсучи-младшая. И первый раз в жизни решила воспользоваться одной из принадлежащих ей привилегий - кажется, как раз сегодня лейтенанты собираются у Мацумото-фукутайчо...

Дружное клацанье отпавших челюстей поприветствовало Нему, когда она, нагруженная приличным количеством спиртного, вежливо поздоровалась и решительно вошла в комнату, облюбованную под лейтенантские попойки. Приветливо, насколько это было в ее силах, улыбаясь, девушка расставила на большом столе свой "вклад" в общее дело и мужественно взяла в руки пиалочку с саке, протянутую ей мгновенно пришедшей в себя и захлопотавшей над нежданной гостьей Мацумото. Эта рыжеволосая, самую чуточку взбалмошная женщина уже отчаялась когда-либо зазвать Нему на подобное неформальное мероприятие.
Несколько минут прошло в молчании, но активное продолжение банкета сделало свое дело. Мужская часть собрания расслабленно-увлеченно продолжила обсуждение любимых приемов наказания нерадивых подчиненных у вышестоящего начальства, а женская - на этот раз в составе только Куротсучи и Мацумото, отсела на узкий подоконник - поближе к стратегическому запасу спиртного - и начала долгий, неспешный разговор.
- Мацумото-фукутайчо, я хотела у вас спросить...
- Зови меня Рангику, мы ведь не на работе.
- Рангику-сан, - согласно кивнула Нему, - я бы хотела задать вам вопрос личного характера...
- Спрашивай, - Мацумото протянула ей еще одну пиалу, побольше, взамен выпитой и обвела насмешливым взглядом уже увлеченно о чем-то споривших собутыльников, - этим все равно не до нас.
- Дело в том, Рангику-сан, что с подобными прецедентами я еще не сталкивалась, и в моей базе данных нет адекватных критериев по выработке оптимальной линии поведения в этой ситуации...
- Так, - Рангику беспомощно заморгала и тряхнула головой, - давай все с самого начала. Поподробней. И попроще, хорошо?
Нему допила свою порцию, облизнулась - ей показалось, что первая стадия опьянения вот - вот наступит, и вполголоса начала свой рассказ.

- Может у него это, отцовский инстинкт? - хмыкнула ошарашенная Рангику.
- Вряд ли. - грустно покачала головой Куротсучи-младшая, - подобные атавистические проявления чувственного фона он подавил уже давно, оставил лишь оптимальный набор эмоций. Но это ничего. Что произошло с Куротсучи-сама, я рано или поздно выясню. В остальном его деятельность не выходит за пределы нормы, значит, подобное поведение, чем бы оно не обосновывалось, непосредственной опасностью для него не является. Меня беспокоит другое - его приказ.
- То есть, - оживилась ее собеседница, - ты не знаешь, что пожелать, чтобы это удовлетворяло следующим условиям - не было бесполезной на твой взгляд вещью, чтобы капитан остался доволен, и чтобы твое пожелание не выходило за рамки ожидаемого при его новой манере общения с тобой, так, да? Уф, выговорила...
Нему уважительно покосилась на Мацумото, и, на этот раз сама, подлила ей саке.
- Ну, этому помочь легко. Скажи, ты сама-то чего хочешь? - благодарно улыбнулась та.
- В том-то и дело, Рангику-сан, что из предложенного им и подобного ассортимента - ничего. У меня есть все необходимое для оптимального функционирования и жизнедеятельности. Я бы попросила новый набор препаратов для эксперимента по управлению рейацу, но мне кажется, что Маюри-сама будет недоволен подобной просьбой...
- Да уж... - Мацумото всунула в руку только что присоединившемуся к ним Ренджи новый кувшинчик саке и отправила его к остальным, - нам поговорить надо. Женские секреты, понимаешь...
Абраи скептически хмыкнул, но спорить не стал. А Рангику продолжила развивать свою мысль:
- То есть... погулять по миру живых, пройтись по магазинам, слопать пару тортиков, ну, и так далее... То есть тебя правда ничего из этого не прельщает?
- Нет, Рангику-сан. Сейчас мне намного интересней находиться в лаборатории - мне надо освоить новые методы разработки заклинаний кидо, - Нему почти мечтательно зажмурилась, - необходимый набор одежды у меня есть, а при моем метаболизме я спокойно могу обходиться без сладкого.
- Видимо, ты совсем не понимаешь разницу между "необходимо" и "хочется". - тяжело вздохнула Мацумото. - Ничего, до утра времени много, что-нибудь придумаю...

- Да, Маюри-сама, я хочу котенка. Кошку. Кота. В общем, представителя семейства кошачьих в свое личное пользование.
- Хорошо, Нему. Молодец. Будет тебе котенок, - Маюри неожиданно довольно ухмыльнулся. - Стоп. А с тобой точно все нормально?
А Нему, которая сегодня впервые в жизни заночевала у Рангику, и так же впервые в жизни воспользовалась тональным кремом, чтобы скрыть синяки под глазами и бледно-зеленый цвет лица после пьянки, длившейся всю ночь, позволила себе лишь едва заметно поморщиться - до своей комнаты и находящихся в ней стимуляторов она еще не дошла, и утвердительно кивнула. - Все хорошо, Маюри-сама.
- Замечательно. Приступай к работе.

Нему приступила. А через полчаса, когда ее когда ее капитан ушел на собрание к Ямамото-сотайчо, опять же впервые в жизни использовала свое служебное положение в личных целях - устроила себе небольшой внеплановый перерыв. Она сходила в свою комнату и вернулась оттуда намного более работоспособная. Запивая водой таблетки и ощущая, как отступают головная боль и тошнота, она вспоминала подробности вчерашнего...
Вот они с Мацумото вдвоем обсуждают ее проблему. Вот они возвращаются к всем остальным. Вот к ним подсаживается Ренджи, устраивает голову на коленях Рангику и пытается участвовать в дискуссии. Вот Шухей, Кира и Иккаку наперебой, в перерывах между пением какой-то застольной песни, советуют какую-то похабщину. Вот Нему жалуется, что подобные проявления чувств со стороны отца она видит впервые за ее достаточно долгую жизнь, а на вопрос "сколько именно", невесть когда появившегося на горизонте Юмичики, совсем уж по-девичьи покраснев, отвечает, что по имеющимся у нее данным, в приличном обществе девушкам подобные вопросы не задают. Мацумото одобрительно смеется. А вот Кира, подсев поближе и внимательно выслушав ее жалобы на жизнь, тянется потрепать ее по волосам, и она почему-то не сопротивляется вторжению в ее личное пространство. Вот они все вместе выбирают оптимальный вариант для ее пожелания, вытягивая из Нему слово, что именно это она с утра озвучит Куротсучи-старшему. Вот Ренджи вспоминает, что из кошачьих во всем Сейрейтее одна Йоруичи, да, по слухам, один из арраккаров Айзеновской Эспады. Вот все спорят, кого в этом случае выберет Маюри, и кого он притащит в подарок дочери. Вот Ренджи недовольно хмурится на подступающий рассвет, а потом по-кошачьи улыбается на оставшийся алкоголь. Вот Нему чувствует, что ее уже окончательно разморило, ощущает, что узкие прохладные ладони, все также ненавязчиво перебиравшие ее волосы, аккуратно расплетают ее косу и тонут в водопаде длинных волос. Вот она сама, сонно потянувшись, совсем как Ренджи, вытягивается, положив голову на колени Изуру, который все никак не оставит в покое ее волосы, и довольно прикрывает глаза, чтобы вскоре уснуть. Вот, сквозь приближающуюся дрему она ощущает, как Кира, игнорируя недвусмысленно голодные взгляды окружающих, требует у Мацумото покрывало и укутывает задремавшую практически на нем девушку. И последнее, что она чувствует, перед тем как уснуть, что все та же легкая ладонь гладит ее по волосам, пропуская прядки сквозь пальцы, проводит подушечками по открытой щеке и опять возвращается к волосам.
А через какое-то время она смутно понимает, что ее кто-то куда-то несет, но нет сил даже приоткрыть глаза, потом ее укладывают на что-то мягкое, и она снова проваливается в спокойную темень.
Наутро она находит себя на футоне. На соседнем, свернувшись калачиком, спит Мацумото. А потом они обе, опаздывая на работу, судорожно приводят себя в порядок и расходятся. Нему не забывает поблагодарить Рангику, а та только лукаво и одобрительно подмигивает в ответ.

Нему, прокручивая в памяти воспоминания, в последний раз массирует виски, позволяет себе улыбнуться и решает, что если это не будет отражаться ее работоспособности, она обязательно сходит туда снова. Наконец, решив, что теперь она в состоянии адекватно заниматься своими делами, фукутайчо отодвигает новые впечатления подальше, и идет в лабораторию. Доверие Маюри-сама нужно оправдать, пусть он и ведет себя как-то... странно.

А дальше было больше. По утрам теперь Маюри-сама пил чай только в компании своей фукутайчо. И разговаривал с ней. Нет, не о результатах экспериментов. Нет, не о смертности в ходе аварий. Нет, не о качестве получаемой продукции... Он с ней просто разговаривал. О погоде. О мире живых. О своих музыкальных предпочтениях. О всякой чепухе, которая не имела никакого практического смысла - возмущалась про себя Нему. Ей теперь приходилось брать и читать художественную литературу у Мацумото и Хинамори - надо же было поддерживать разговор, хоть внутренне и передергивало каждый раз.

А через неделю капитан Куротсучи отправился на грунт. И взял с собой своего лейтенанта. Когда традиционно радушный и улыбающийся Урахара выдал им гигаи, Маюри поманил за собой Нему. Та, конечно, не посмела спросить, куда же они направляются. На улице прохожие удивленно глазели на презентабельного вида мужчину с синими волосами и скромно вышагивающую за ним миловидную девушку. Перед одному ему понятной вывеской, Куротсучи-старший взял Куротсучи-младшую за руку - Нему не посмела даже удивиться - и распахнул дверь. Они вошли. Маюри сдержанно поздоровался с немолодым мужчиной, и подтолкнул дочь к ушедшему вперед человеку:
- Иди, выбирай.
Девушка приготовилась к самому худшему и подчинилась. Каково же было ее удивление, когда она зашла в соседнюю комнату - с первого взгляда стало понятно, что она находится в питомнике. Комочки разных цветов, размеров, громкости, пушистости и характера... Нему остолбенела. И попыталась вспомнить, почему же они остановились именно на котенке.
- Если у тебя в детстве не было домашнего животного, то это было не детство.
- Хм, он пушистый. Может быть, во всяком случае.
- Натаскаешь его, будет сторожевым котом.
- А еще с ним спать можно.
- И в лаборатории мышей не будет.
- У нас их и так нет...
- А если появятся?
- А еще, Нему, раз уж ты пришла ко мне за советом... Кошка, как и любое животное, хорошо знает разницу между "необходимо" и "хочется". Тебе будет чему у нее поучиться.
А еще Нему вспоминает прохладную ладонь, перебирающую пряди ее волос и внимательный взгляд из-под длинной светлой челки.
Тут она что-то решает про себя и показывает на маленького, совсем худенького, средней пушистости котенка, странной окраски, напоминающей белое золото. И удовлетворенно прижимает его к груди. И не понимает, что обрывается у нее под сердцем, когда он неуклюже поднимает мордочку и натыкается своим мокрым носиком на ее нос. Выходит с подарком из дверей, не слушая, не замечая, как Маюри расплачивается, как о чем-то спрашивает продавца, как ему вручают два больших пакета, которые он - впервые в жизни - несет сам, внимательно посматривая на дочь.

А когда они возвращаются в магазин Урахары, и тот предлагает обсудить последние новости за чаем, к Нему наконец возвращаются зрение и слух. И не зря. Потому что Урахара, из-под панамки внимательно внимательно рассматривая довольную фукутайчо и небрежно поглаживая принесшую чай Уруру по голове, тихо бросает сидящему рядом Маюри:
- Теперь я спокоен, что оставил на тебя отряд. У тебя действительно талант педагога... Ты выиграл.
И Нему, все становится ясно... особенно, если принять во внимание найденные с утра в рабочем шкафу капитана пособия по педагогике, психологии и работе с трудными детьми.

А вечером на вечеринку к Мацумото она приходит со своим приобретением и демонстрирует его, как что-то невозможное в этой жизни. Да, Маюри-сама подарил. Да, такое вправду бывает. Она улыбается, когда котенок, устав от тисканья, перебирается на ее колени и смотрит на Мацумото, но взгляд Рангику, не смотря на радостный смех, какой-то серьезный, даже когда она завязывает на шее малыша розовый бант. А вот на все вопросы по поводу имени Нему молчит, чуть улыбаясь и загадочно хмыкая. Впрочем, общего веселья это нисколько не уменьшает...

Жизнь Куротсучи Нему вошла в прежнюю колею, исподволь изменившись. Капитан стал чуточку отцом, а коллеги-лейтенанты - чуточку собутыльниками. Нему достаточно редко выкраивает время для посиделок, но тем забавнее ей кажется их компания, узнать которую раньше у нее не было возможности. Теперь она уже не засыпает прямо там под утро, но иногда позволяет уже традиционно сидящему рядом Кире распускать и бережно перебирать ее волосы. И они оба не обращают внимания ни на двусмысленное хмыканье, ни на одобрительные взгляды окружающих...

А котенок? Никто не знает, но котенка зовут Изуру.
И он любит спать со своей хозяйкой.
И он тоже неравнодушен к ее волосам...

@настроение: шагами мерить стекла

@темы: Мацумото, Урахара, Маюри, Нему, юмор, Кира, фанфик, джен

---

[Murury]

Фандом: Блич
Название: Завтра
Автор: Murury
Пейринг: Урахара/Хирако
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, много ангстаXD
Саммари: Ничего не вернётся на круги своя. Никогда. Но так уж ли это плохо?..
Предупреждения: возможный ООС, обоснуй - инвалид энной степени. И общая странность, о да.
От автора: Посвящается заказавшей это iris M, которая хотела Урахара/Хирако в любом формате)


У Урахары, оказывается, был магазин. Только вот кому и что он продавал... раньше, он явно не собирался распостраняться.
Первые гигаи - это подарок от того самого магазина. Да-да, Урахара так и заявил, глядя опухшими и красными глазами, вертя в руках чёрт знает откуда взявшийся измочаленный веер и улыбаясь. Ещё была панамка. Зелёная. С измятым и грязным, но всё ещё капитанским хаори она смотрелась довольно забавно.
"Вайзарды" - чёрт знает, на что похоже. Они все теперь чёрте на кого похожи. И маска теперь, что с ней ни делай, обнаруживается каждый раз под вычурной иностранной рубахой - гайдзинская одежда, кстати, оказалась куда удобнее, чем набившая за пару столетий оскомину форма Готей.
Нельзя было уже ничего сделать: пути назад не было - и вперёд тоже.
"Пробьёмся" - Йоруичи говорила одновременно искренне и фальшиво, как умела только она.
"Представьте, - продолжал Урахара, - что у Вас отпуск, Хирако-сан"
Имя варьировалось.

Он ел это странное нечто, которое называл "мороженое", щурился на солнце и выглядел абсолютно довольным жизнью.
Хирако хорошо помнил его измождённый и облегчённый взгляд сутки назад, когда первой после него глаза - нормальные, голубые, человеческие глаза - открыла Лиза.
Видел, как потом у Киске тряслись руки от напряжения и недосыпа, слышал, как об край его чашки звонко стукнули зубы, когда он пил чай - будто Урахара по растерянности от чашки откусить решил.
И ещё была картинка. Почему-то образ беззаботного, вечно весёлого человека, казалось бы, раз и навсегда клеймом врезавшийся в сознание, треснул о швам именно тогда. Не раньше. Все спали, а Хирако нет. И Урахара нет. Он сидел, запустив руки в волосы, он горбился, он шептал что-то болезненное и неразборчивое. Почти злое. Он смотрел в стену застывшим, заспиртовано-неподвижным взглядом.
Сейчас он ел мороженное и улыбался.
Хирако старался не злиться. Очень. Старался.
Всё-таки, с недавних пор он терпеть не мог, когда врут.

- ...Ну, я, знаете ли, не особенно расстраиваюсь по этому поводу. Главное, - он улыбнулся и шутовски развёл руками, - что все живы. Всё вернётся на круги своя, - Киске на мгновение отвёл взгляд в сторону.
- Да врёшь ты всё. - Хирако произнёс это без обвинения и раздражения, так, как произносят нечто непреложное и давно всем известное. По крайней мере - ему, Хирако известное. - И, чёрт возьми, я не смертельно больной, чтоб ты со мне про это втирал.
Урахара молчал, улыбаясь чуть более напряжённо, немного резче дёргая веером. Всего один раз. Шинджи мог и не заметить, если бы не наблюдал специально.
- На круги своя, блин. - он чувствовал, что его понесло, но остановиться не хотелось и не получалось. - В моей башке прописался чёртов блядский бледный псих - всё вернётся на круги своя. - Хирако говорил всё громче и громче. - Мой зампакто шлёт меня на хрен, и прикинь, всё вернётся на круги своя. - он поднялся на ноги, сжимая кулаки. - Меня, блин, весь мой отряд теперь чудищем козлоголовым считает, заправляет моим отрядом этот сучий выродок, но всё... Ты, мать твою, слышишь что говоришь, а?!
И потом Хирако поймал взгляд, держа его за грудки. Отчаянно и придурочно надеющийся, дурацкий и совсем не по-Урахаровски больной взгляд. Стало стыдно, горько и противно от них обоих.
- Да пошёл ты, Киске. - сказал Хирако.
Тот помолчал. Потом, глядя на укладывающегося Шинджи, зачем-то произнёс:
- Спите, Хирако-сан. Вы устали. - развернулся, сделал пару шагов к сёдзи - потом немного отодвинул створки, оборачиваясь - Мы все устали.
И ушёл, унося с собой тёплый, медово-жёлтый светильник. И нет, Хирако не наблюдал, как искажённый подсвеченный силуэт удаляется дальше и дальше.
Доски пола как будто даже чувствовались сквозь футон, врезаясь в спину кучей углов. Ещё - одуряюще пахло древесиной и свежим постельным бельём. Слишком сильно и слишком стерильно.
Было холодновато. Хирако натянул одеяло повыше.

- Отстриги. - Хирако почти приказал, требовательно уставившись в глаза и протянув ножницы.
Старые, заржавленные и огромные железные ножницы, у которых едва сходились лезвия. Из-за ржавчины отсвет свечи на их поверхности казался красноватым.
Урахара не улыбался. Он серьёзно и спокойно смотрел из-под панамы. Та его рука, что держала веер, странно замерла, будто в кино остановили кадр. Жаль, - подумал тогда Шинджи, - что не изобрели цветное кино. Хотя вряд ли оно могло бы точно передать это - тёплый, ощутимо, по-настоящему тёплый светильник - и Урахара. Настоящий, серьёзный и спокойный человек по имени Урахара, у которого в пальцах замер веер. Такой же бумажный, как и его обычная беззаботность. Ещё Киске был... тёплый?..
Фигня.
- Уверены? - спросил он, откладывая веер и беря ножницы в руку.
- Ага. - Хирако фыркнул, показывая зубы. На его лице на мгновение появилась неприятная, кривоватая гримаса - появилась и пропала. - Быстрее только.
Урахара поднялся с пола, качнув головой. Улыбнулся, шутовски поклонился, став на миг похожим на знакомого, "дневного" Урахару Киске.
- Располагайтесь, Хирако-сан. Я сейчас вернусь.
И ушёл куда-то вглубь дома, бесшумно - будто не имел веса, как только что умерший человек.
Шинджи уселся прямо на пол, скрестив ноги и опершись локтями о колени. Доски были холодными и гладкими на ощупь, тёплыми и лакироваными - на вид. По плотным бумажным стенам бродили тени - хотя им как будто бы и неоткуда было браться.
Иногда Хирако вспоминал, что такие же тени когда-то бродили по стенам хижины, где он жил. Тогда он ещё был чурающимся всех подростком, диким, с привычкой скалить зубы. Тогда у него ещё была немолодая и грустная женщина, которую он звал матерью. Тогда...
- А снимите-ка Вы рубашку, Хирако-сан. Не то намочим.
Шинджи вздрогнул, обернувшись. Урахара как раз ставил на пол здоровый железный таз, отозвавшийся плеском и низким гулом, будто ударили в прохудившийся гонг. Пахло... водой. И горячим паром, если только у него бывает запах. Хирако вопросительно кивнул на таз, поднимаясь на ноги.
- Это нафига? - поинтересовался он.
Урахара пожал плечами, сделал приглашающий жест рукой:
- Надо сначала вымыть голову, неужели не знаете?
Хирако скривился. Не хотелось ничего - ни мыться, ни спорить - хотелось отстричь чёртовы блядские волосы и завалиться спать. Урахара провёл по воде ладонью, будто колдуя - и Хирако послушно стал расстёгивать рубашку. На третьей пуговице ему надоело - и та, стянутая через голову, шлёпнулась на пол полосатым бесформенным комом.
- Идите сюда. Я не кусаюсь. - последнее прозвучало уже почти ехидно.
Хирако сделал шаг - огонёк в светильнике колыхнулся, тени заплясали на стенах и на Урахаре, неуловимо, странно меняя черты его лица. Шинджи опускается на колени, наклоняется над тазом, упираясь ладонями в пол - его поза не то молитвенная, не то пошлая. А может, просто удобная для того, чтобы вымыть голову.
У Урахары горячие руки - он осторожно собирает тяжёлые пряди, укладывает в воду - на коже плеч и шеи как будто остаются следы. Такие, что не смоешь.
- Блин, Киске.
- Да-да, Хирако-сан? - ладонь нажимает на затылок, заставляя затёкшие локти напрячься ещё больше.
Хирако вдыхает горький запах мыла, горячий - пара, и проклинает руки, которые от напряжения скоро мелко задрожат и дерево досок под пальцами, которое царапает и пытаться засадить под кожу ядовитую занозу. Шинджи чувствует, как Урахара елозит руками по его волосам, едва не стирает их, будто тряпку. Чувствует, как тот запускает пальцы между прядей ближе к голове, почти массируя кожу, потом он опять нажимает на плечи, заставляя опуститься ниже, льёт воду горстями на затылок.
От запаха мыла начинает чесаться нос, а перед закрытыми глазами плывут смутно-противные, бесформенные багровые фигуры. Хирако чувствует, как упирается лбом в жестяное дно, слышит голос гонга и чувствует, что голова у него так же звеняще пуста, как его нутро.
А потом волосы резко собирают на затылке, тянут - и отпускают под под звонкое металлическое щёлканье.
Он поднимает голову. Сделать это оказывается непривычно и странно легко - будто кто-то сдёрнул с головы все заботы и мысли, отчётливо тянущие вниз, в землю, в могилу и забвение.
Куда ему и место. Куда всем место, кто знает и молчит, подозревает и не проверяет, подпускает ближе - и не видит. Так Хирако считал.
Он разогнулся и потянулся с хрустом, зажмурился, мотнув головой - будто проверяя ощущения. Чуть кривоватый, большой тонкогубый рот тронула горьковатая и болезненная - но улыбка.
- Давайте подравняем. - предлагает Киске откуда-то сверху.
Хирако поднимает взгляд.
У Урахары в руках был сноп желтой соломы. Да, именно её - Хирако не желал думать, что то, что было вот только что им, Хирако Шинджи, может вот так... у Урахары в руках был сноп голубых, разлетающихся искр - и он как никогда похож был сейчас на дурацкого волшебника из дебильной детской сказки, которой родители по вечерам дурят головы послушным и доверчивым деткам.
Одна из уже почти погасших искр на мгновение коснулось щеки Шинджи - это место горело, как прощальный засос.
От Сейретея и от капитанства, от сущности шинигами и долбаного Соуске.
Хирако криво ухмыльнулся и кивнул, вставая.

"Ха, - сказала Хиори, - у меня маска всё-таки круче"
Она была единственным человеком, которому могло прийти в голову думать о крутости маски.
"У меня маски нет вообще" - между делом заметила Йоруичи.
Урахара молчал и обмахивался веером, с застывшим любопытством высматривая что-то в окне. очень важное, несомненно.
"За это надо выпить" - ехидно и мрачно вставил Кенсей.
"Сопьётесь" - Лиза скривила губы.
"Чему быть, тому не миновать" - Роуз развёл руками.
Третий вечер обещал быть чуть веселее предыдущих.

Как они оказались на улице и куда шли - Хирако решительно не помнил, и помнить, как ни странно, не желал. В доме Урахары, который был очень тёплым и явно более твёрдо стоящим на ногах, всегда было холодно, все три долбаных дня. И спина, кстати, мёрзла тоже - не хватало тяжести, не хватало чего привычно-вечно мешающего - и опять, и снова воспоминаний не было.
Урахара был прочным поддерживающим столпом, вокруг которого мироздание покачивалось и вертелось, как ему вздумается. А куда этот столп направляется - так это исключительно его, столпа было дело, и Шинджи оно ни коим боком не касалось. Его касалась рука, твёрдо удерживающая на ногах, и голос. Киске уныло и непривычно тихо бормотал себе под нос, очевидно изливая ему душу, а Хирако ржал и плакал, делая удивительные открытия, нес какую-то пьяную чушь и точно знал, что завтра сдохнет от отвращения к себе.
Если вспомнит, конечно же.
Апофеоз позора.

А потом они целовались, как подростки, в какой-то грязной подворотне - почти до потери пульса впечатлив некую безымянную старушку.
У Урахары были влажные, тёплые губы и колючая щетина, У Хирако - дрожащие, костлявые ледяные пальцы, которыми он вцепился Киске в плечи до синяков. Он даже в пьяном виде ухитрялся выделывать языком потрясающие непристойности, шепча между поцелуями что-то неверное и горькое - Шинджи искренне радовался, что не вспомнит этого завтра.
Завтра они заявятся под утро, проспятся и повеселятся, вспомнив чем, чёрт возьми, занимались. Как раньше.
- Завтра, - шепнул Хирако заплетающимся языком, - будет лучше.
Урахара кивнул.