피할 수 없다면, 즐겨라! ^3^ [Я за то люблю Тэяна, Что головушка кудрява!][Soju Team]
Название: Чемпионат поневоле.
Автор: Tokojami
Бета: вычитано здесь могла бы быть ваша реклама
Пэйринг: Ичиго & Ренджи
Рейтинг: G и мат
Жанр: humor, vignette
Дисклеймер: написано для домашнего чтения. Права на оригинальных персонажей принадлежат Кубо Тайто.
Размещение: запрещено
Предупреждение: по заказу на фразу "И как ты проводишь время, когда твоему капитану не до тебя?". Информацию по игре у автора не уточнять. Гугл в помощь, ибо автор сам не играл.
мореНа кухне, плавая в запахе алкоголя и арбуза, сидели двое. Один - рыжий, как выпотрошенный апельсин, и второй, больше похожий на выбравшегося из леса яркого тропического хищника. Парни играли в рэндзю. С таким умным и одухотворенным видом, что погрызенные арбузные корки кукожились, а саке остывало. Впрочем, Ичиго пил гораздо меньше. Косился на Ренджи.
Вот, если подумать - один напротив другого. Между ними стол, доска. Пятнадцать на пятнадцать - линии, фишки. Фишки, как назло, черно-белые. Здесь бы не рыжему и красному сидеть, а черному и белому. Например, Кучики и Укитаке: умницы-красавицы. Че-ерти. И терпения им не занимать. А Абарай, проигравший в жеребьевке, опять бесится, не может просчитать ходы, всё вилки черные запрещенные строит.
Ичиго встряхнул отяжелевшей от выпивки головой, разгреб застывшие перед внутренним взором фишки и полоски:
- Ренджи-и...
- Играем, я сказал, - Ренджи подпёр подбородок рукой, косо, но ободряюще улыбнулся, выбирая - пасовать или ходить. Решился, припечатал фишку в черный ряд, формально разрешая Ичиго ходить так, как заблагорассудится.
Куросаки тоскливо повертел в пальцах выпуклую белую линзу, посмотрел в черное окно. Каракура посмотрела на Ичиго. Ичиго уцепился за стол, покачнулся, засыпая, но в последний момент разлепил сонные глаза, зевнул.
- Ну, нахрен, Ренджи. Мы уже вторые сутки пьем и играем. Не могу больше. Считай - выиграл...
На следующий день, отсидев уроки со спичками в глазах, зеленоватый Ичиго, пошатываясь от недосыпа, добрел до пятнадцатой комнаты. Подумал - снять табличку эту, а отец - придурок. Подумал что-то еще и свалился на кровать, кое-как отпихнув Абарая. Ренджи открыл один глаз, невнятно промычал нецензурность, повернулся к Ичиго спиной, но немного подвинулся. Даже одеяло отдал. Ему снились клетки и черно-белые подмигивающие глаза, которые возмущенным голосом Киры вопрошали его о сладостных утехах и шептали непристойности. И настолько было необычно слышать такого Изуру, что Абараи не хотел пропустить ни слова.
Вечером опять собрались на кухне. Проспавшиеся, отмытые, разомлевшие после душа, с мокрыми бошками. Ренджи слизывал со своих плечей воду, капающую с гранатовых волос, собранных на затылке заколкой Юзу. Ичиго не мог на это смотреть. Его еще немного вело и подташнивало. Разместившись между колен Абарая, он оперся лбом о край столешницы и смотрел на закатившуюся под шкаф белую фишку.
- Знаешь, лейтенант, я только не понял - почему ты затеял этот фестиваль рэндзю на двоих. Пятьсот партий - это охренеть можно же. Я думал, у тебя вечный недотрах, а ты...
- Весь Сейрейтей думает, что я сплю с капитаном, - не в кассу ответил Ренджи, обнял ладонями шею Куросаки и положил подборок на его голову.
- Бывает.
- На прошной неделе нажрались с Матсумото, я в шутку что-то про Хитсугайю... она - в штыки.
- А рэндзю тут при чем?
- Да посрались мы с ней. Мацу, когда злая - это хуже, чем Рукия с фломастером, - Ичиго рефлекторно поморщился. - Тошик, значит, у неё самый хороший, одни мы долбоёбы. Короче, добралась до Кучики, охаяла, потом стала по слухам прохаживаться.
Ичиго устроился поудобнее, запрокинул голову, еще немного зудящую и постукивающую изнутри. Зажмурился, решив забыть про потерявшуюся фишку. Вернется Юзу, найдет, когда будет делать уборку.
- ... я попытался сползти с личностей на личности и... - Ичиго его уже почти не слушал. Думал о том, как они изменились за это время. Стал ли он сам взрослее, чему научился. Думалось ведь раньше: свернуть можно даже Фудзи, если очень захотеть. Ради друга можно повернуть Землю поперек оси или провертеть взглядом дыру в бетоне. А на деле выходило все совсем иначе. И даже дело не в том, что горы не двигались... Горы-то двигались, вот только друзья двигались еще быстрее. Первым исчез Чад, потом - Иноуэ, поджимая губы и глядя под ноги, сообщила о том, что переезжает в Токио. Урахара и Ко растворились в небытие, впрочем, от них другого и не ожидалось. Иногда появлялся Хирако, приносил горькие яблоки, улыбался, беспрестанно поправлял галстук и смотрел на часы. Рукию Ичиго не видел так давно, что даже отвык коситься, переодеваясь, на шкаф, в котором она обычно спала. Дольше всех держался, как ни странно, Исида. Поступив в Токийский университет, квинси звонил два раза в неделю и писал. Регулярно и гордо. На каникулах приходил в гости - всегда с подарком для сестер, не улыбался, но, смущаясь, очень радовался гостеприимству Куросаки.
Ренджи чувствительно ткнул Ичиго между лопаток:
- Ты что, заснул, что ли?
- Теме... извини. Так что?
- Короче, она сказала, что я пустоголовый чурбан, который только и может, что бегать за Кучики, преданно заглядывая ему в глаза. Одно хорошо, говорит, что Кучики вроде как поддается но что - ты только вникни... Ща, поточнее вспомню...
Ичиго улыбнулся, запрокинув голову. Лик думающего рокубантай фукутайчо вызывал у Куросаки приступы умиления.
Ренджи пожевал мокрую красную прядь, выплюнул:
- Вспомнил! "Что, - говорит она, - ты делаешь, когда твоему капитану не до тебя?" Так я ей и сказал, что с тобой в рэндзю играю.
Ичиго, закусив губу, приложил лоб к краю столешницы и постарался не умереть от смеха. Когда отпустило, Куросаки поднял влажные от слез глаза на Абарая:
- Если я тебя убью, Кучики улыбнется?
Название: Боги смерти имеют право любить.
Автор: Tokojami
Бета: вычитано здесь могла бы быть ваша реклама
Персонажи: Рукия, Бьякуя
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: vingnett
Дисклеймер: написано для домашнего чтения. Права на оригинальных персонажей принадлежат Кубо Тайто.
Размещение: запрещено
От автора: по заказу:
Рукия/бьякуя.
обстоятельства: можно расписать их взаимоотношения после битвы в Хуэко-Мундо?
читать дальшеМаленький плотно сжатый кулачок раз за разом впивался в стену. Раздражение требовало выхода, и Рукия бесилась, не находя виноватых в том, что она чувствует.
- Он мой брат, брат! - удар. Кровь из рассеченых костяшек капала на белый больничный пол, застывала неровными бордовыми пятнами. Еще удар - и Рукия, еле сдерживая слезы, обессилено уселась на пол, прямо на россыпь красных влажных капель. Отвлеклась, опустила палец в одно из ярких пятен, вывела смазанный кандзи "шесть", зажмурилась, давя слезы. Там, в Уэко такой же кафельный пол, и там была такая же кровь - её, подернутая искристыми красными снежинками льда Соде но Шираюки.
- Я не могу его любить, он муж моей сестры, - Рукия поджала искусаные губы. Это называется самогипноз, но разве можно вылечиться от того, что впиталось в кровь, раскаленным клеймом впечаталось в память? Сначала она думала - это из-за того, что Бьякуя спас её, из-за того, что ей нужна поддержка, из-за того, что он стал единственным человеком, который ей близок.
Бьякуя приходил каждый день, садился рядом с кроватью и молча смотрел на неё. А она, истерзанная своей любовью к нему, смотрела в потолок, не зная, что сказать. Да и разве могут слова выразить всю безну отчаяния? Разве можно сказать: "Брат, я люблю тебя, люблю как мужчину, не как брата"? Она потеряет его в тот же миг, как только произнесет подобное. Поэтому и срывала свою злость на неповинных стенах больничного корпуса, поэтому и кусала губы, заставляя себя молчать.
В коридоре раздались приглушенные голоса, зашуршали шаги.
- Кучики-сан, - медсестра, совершающая обход, заглянула в палату, и тут же всплеснула руками, пораженная увиденной картиной. - Ну что же вы делаете, Кучики-сан?
Рукию переодели в другую пижаму, уложили в кровать, быстро и насухо вытерли кровь, перевязали разбитую кисть. Хорошо еще, что нотаций не стали читать: больные часто сходили с ума, запертые в белые стены. Если молодая Кучики злится - значит, у неё есть причины. Хорошо еще, что не как некоторые. А то есть такие, что доводят медперсонал до белого каления, мешают работать, буянят и отказываются принимать лекарства.
На следующий день медсестра увидела тоже самое: Рукия старательно выбивала из себя "дурь". Будь Кучики поспокойнее, не обладай она таким темпераментом, то, наверное, просто замкнулась бы в себе, лежала бы на кровати, уставившись в потолок, принимая свою любовь к Бьякуе, как неизбежность, с которой необходимо смириться. Перетерпеть - и просто жить.
Бьякуя же во время ежедневных посещений словно не замечал проступающих сквозь бинты на ладони кровавых разводов, смотрел в аметистовые глаза и молчал. Просидев полчаса, уходил, оставляя после себя запах миндаля и лаванды.
Прошла неделя.
Рукия потеряла счет дням, а иссушеные губы её превратились в сеть мелких кровоточащих трещин. Медсестра жалостливо приносила целебные мази, иногда задерживалась, стараясь разговорить, подбодрить потерявшую духовную силу пациентку. Рукия улыбалась, облизывала губы, что-то отвечала. Её любовь к брату, поднявшая голову, распускалась сакурой, беззвучно, незаметно. Внутри. Рукия терпела и ждала каждый день каких-то изменений.
Однажды он не пришел. День превратился в кошмар наяву. Подушка, простыня, одеяло - все казалось горячими, режущим кожу. Рукия, свернувшись калачиком, подложив под голову ладони, плакала, проклиная тот день, когда согласилась стать одной из клана Кучики, себя и его. Ночью, когда слез уже не осталось, а ноющая боль поселилась где-то под сердцем, мешая дышать, с тихим шорохом отъехало седзи, впуская высокую узкую фигуру в белом хаори.
- Рукия... - Бьякуя опустился на колени рядом с кроватью. - Если боги смерти умеют любить, значит, они имеют на это право.
Дрогнули тяжелые ресницы, белое, растворенное во мраке лицо повернулось к капитану шестого отряда.
- Даже так?
- Да.
Автор: Tokojami
Бета: вычитано здесь могла бы быть ваша реклама
Пэйринг: Ичиго & Ренджи
Рейтинг: G и мат
Жанр: humor, vignette
Дисклеймер: написано для домашнего чтения. Права на оригинальных персонажей принадлежат Кубо Тайто.
Размещение: запрещено
Предупреждение: по заказу на фразу "И как ты проводишь время, когда твоему капитану не до тебя?". Информацию по игре у автора не уточнять. Гугл в помощь, ибо автор сам не играл.
мореНа кухне, плавая в запахе алкоголя и арбуза, сидели двое. Один - рыжий, как выпотрошенный апельсин, и второй, больше похожий на выбравшегося из леса яркого тропического хищника. Парни играли в рэндзю. С таким умным и одухотворенным видом, что погрызенные арбузные корки кукожились, а саке остывало. Впрочем, Ичиго пил гораздо меньше. Косился на Ренджи.
Вот, если подумать - один напротив другого. Между ними стол, доска. Пятнадцать на пятнадцать - линии, фишки. Фишки, как назло, черно-белые. Здесь бы не рыжему и красному сидеть, а черному и белому. Например, Кучики и Укитаке: умницы-красавицы. Че-ерти. И терпения им не занимать. А Абарай, проигравший в жеребьевке, опять бесится, не может просчитать ходы, всё вилки черные запрещенные строит.
Ичиго встряхнул отяжелевшей от выпивки головой, разгреб застывшие перед внутренним взором фишки и полоски:
- Ренджи-и...
- Играем, я сказал, - Ренджи подпёр подбородок рукой, косо, но ободряюще улыбнулся, выбирая - пасовать или ходить. Решился, припечатал фишку в черный ряд, формально разрешая Ичиго ходить так, как заблагорассудится.
Куросаки тоскливо повертел в пальцах выпуклую белую линзу, посмотрел в черное окно. Каракура посмотрела на Ичиго. Ичиго уцепился за стол, покачнулся, засыпая, но в последний момент разлепил сонные глаза, зевнул.
- Ну, нахрен, Ренджи. Мы уже вторые сутки пьем и играем. Не могу больше. Считай - выиграл...
На следующий день, отсидев уроки со спичками в глазах, зеленоватый Ичиго, пошатываясь от недосыпа, добрел до пятнадцатой комнаты. Подумал - снять табличку эту, а отец - придурок. Подумал что-то еще и свалился на кровать, кое-как отпихнув Абарая. Ренджи открыл один глаз, невнятно промычал нецензурность, повернулся к Ичиго спиной, но немного подвинулся. Даже одеяло отдал. Ему снились клетки и черно-белые подмигивающие глаза, которые возмущенным голосом Киры вопрошали его о сладостных утехах и шептали непристойности. И настолько было необычно слышать такого Изуру, что Абараи не хотел пропустить ни слова.
Вечером опять собрались на кухне. Проспавшиеся, отмытые, разомлевшие после душа, с мокрыми бошками. Ренджи слизывал со своих плечей воду, капающую с гранатовых волос, собранных на затылке заколкой Юзу. Ичиго не мог на это смотреть. Его еще немного вело и подташнивало. Разместившись между колен Абарая, он оперся лбом о край столешницы и смотрел на закатившуюся под шкаф белую фишку.
- Знаешь, лейтенант, я только не понял - почему ты затеял этот фестиваль рэндзю на двоих. Пятьсот партий - это охренеть можно же. Я думал, у тебя вечный недотрах, а ты...
- Весь Сейрейтей думает, что я сплю с капитаном, - не в кассу ответил Ренджи, обнял ладонями шею Куросаки и положил подборок на его голову.
- Бывает.
- На прошной неделе нажрались с Матсумото, я в шутку что-то про Хитсугайю... она - в штыки.
- А рэндзю тут при чем?
- Да посрались мы с ней. Мацу, когда злая - это хуже, чем Рукия с фломастером, - Ичиго рефлекторно поморщился. - Тошик, значит, у неё самый хороший, одни мы долбоёбы. Короче, добралась до Кучики, охаяла, потом стала по слухам прохаживаться.
Ичиго устроился поудобнее, запрокинул голову, еще немного зудящую и постукивающую изнутри. Зажмурился, решив забыть про потерявшуюся фишку. Вернется Юзу, найдет, когда будет делать уборку.
- ... я попытался сползти с личностей на личности и... - Ичиго его уже почти не слушал. Думал о том, как они изменились за это время. Стал ли он сам взрослее, чему научился. Думалось ведь раньше: свернуть можно даже Фудзи, если очень захотеть. Ради друга можно повернуть Землю поперек оси или провертеть взглядом дыру в бетоне. А на деле выходило все совсем иначе. И даже дело не в том, что горы не двигались... Горы-то двигались, вот только друзья двигались еще быстрее. Первым исчез Чад, потом - Иноуэ, поджимая губы и глядя под ноги, сообщила о том, что переезжает в Токио. Урахара и Ко растворились в небытие, впрочем, от них другого и не ожидалось. Иногда появлялся Хирако, приносил горькие яблоки, улыбался, беспрестанно поправлял галстук и смотрел на часы. Рукию Ичиго не видел так давно, что даже отвык коситься, переодеваясь, на шкаф, в котором она обычно спала. Дольше всех держался, как ни странно, Исида. Поступив в Токийский университет, квинси звонил два раза в неделю и писал. Регулярно и гордо. На каникулах приходил в гости - всегда с подарком для сестер, не улыбался, но, смущаясь, очень радовался гостеприимству Куросаки.
Ренджи чувствительно ткнул Ичиго между лопаток:
- Ты что, заснул, что ли?
- Теме... извини. Так что?
- Короче, она сказала, что я пустоголовый чурбан, который только и может, что бегать за Кучики, преданно заглядывая ему в глаза. Одно хорошо, говорит, что Кучики вроде как поддается но что - ты только вникни... Ща, поточнее вспомню...
Ичиго улыбнулся, запрокинув голову. Лик думающего рокубантай фукутайчо вызывал у Куросаки приступы умиления.
Ренджи пожевал мокрую красную прядь, выплюнул:
- Вспомнил! "Что, - говорит она, - ты делаешь, когда твоему капитану не до тебя?" Так я ей и сказал, что с тобой в рэндзю играю.
Ичиго, закусив губу, приложил лоб к краю столешницы и постарался не умереть от смеха. Когда отпустило, Куросаки поднял влажные от слез глаза на Абарая:
- Если я тебя убью, Кучики улыбнется?
Название: Боги смерти имеют право любить.
Автор: Tokojami
Бета: вычитано здесь могла бы быть ваша реклама
Персонажи: Рукия, Бьякуя
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: vingnett
Дисклеймер: написано для домашнего чтения. Права на оригинальных персонажей принадлежат Кубо Тайто.
Размещение: запрещено
От автора: по заказу:
Рукия/бьякуя.
обстоятельства: можно расписать их взаимоотношения после битвы в Хуэко-Мундо?
читать дальшеМаленький плотно сжатый кулачок раз за разом впивался в стену. Раздражение требовало выхода, и Рукия бесилась, не находя виноватых в том, что она чувствует.
- Он мой брат, брат! - удар. Кровь из рассеченых костяшек капала на белый больничный пол, застывала неровными бордовыми пятнами. Еще удар - и Рукия, еле сдерживая слезы, обессилено уселась на пол, прямо на россыпь красных влажных капель. Отвлеклась, опустила палец в одно из ярких пятен, вывела смазанный кандзи "шесть", зажмурилась, давя слезы. Там, в Уэко такой же кафельный пол, и там была такая же кровь - её, подернутая искристыми красными снежинками льда Соде но Шираюки.
- Я не могу его любить, он муж моей сестры, - Рукия поджала искусаные губы. Это называется самогипноз, но разве можно вылечиться от того, что впиталось в кровь, раскаленным клеймом впечаталось в память? Сначала она думала - это из-за того, что Бьякуя спас её, из-за того, что ей нужна поддержка, из-за того, что он стал единственным человеком, который ей близок.
Бьякуя приходил каждый день, садился рядом с кроватью и молча смотрел на неё. А она, истерзанная своей любовью к нему, смотрела в потолок, не зная, что сказать. Да и разве могут слова выразить всю безну отчаяния? Разве можно сказать: "Брат, я люблю тебя, люблю как мужчину, не как брата"? Она потеряет его в тот же миг, как только произнесет подобное. Поэтому и срывала свою злость на неповинных стенах больничного корпуса, поэтому и кусала губы, заставляя себя молчать.
В коридоре раздались приглушенные голоса, зашуршали шаги.
- Кучики-сан, - медсестра, совершающая обход, заглянула в палату, и тут же всплеснула руками, пораженная увиденной картиной. - Ну что же вы делаете, Кучики-сан?
Рукию переодели в другую пижаму, уложили в кровать, быстро и насухо вытерли кровь, перевязали разбитую кисть. Хорошо еще, что нотаций не стали читать: больные часто сходили с ума, запертые в белые стены. Если молодая Кучики злится - значит, у неё есть причины. Хорошо еще, что не как некоторые. А то есть такие, что доводят медперсонал до белого каления, мешают работать, буянят и отказываются принимать лекарства.
На следующий день медсестра увидела тоже самое: Рукия старательно выбивала из себя "дурь". Будь Кучики поспокойнее, не обладай она таким темпераментом, то, наверное, просто замкнулась бы в себе, лежала бы на кровати, уставившись в потолок, принимая свою любовь к Бьякуе, как неизбежность, с которой необходимо смириться. Перетерпеть - и просто жить.
Бьякуя же во время ежедневных посещений словно не замечал проступающих сквозь бинты на ладони кровавых разводов, смотрел в аметистовые глаза и молчал. Просидев полчаса, уходил, оставляя после себя запах миндаля и лаванды.
Прошла неделя.
Рукия потеряла счет дням, а иссушеные губы её превратились в сеть мелких кровоточащих трещин. Медсестра жалостливо приносила целебные мази, иногда задерживалась, стараясь разговорить, подбодрить потерявшую духовную силу пациентку. Рукия улыбалась, облизывала губы, что-то отвечала. Её любовь к брату, поднявшая голову, распускалась сакурой, беззвучно, незаметно. Внутри. Рукия терпела и ждала каждый день каких-то изменений.
Однажды он не пришел. День превратился в кошмар наяву. Подушка, простыня, одеяло - все казалось горячими, режущим кожу. Рукия, свернувшись калачиком, подложив под голову ладони, плакала, проклиная тот день, когда согласилась стать одной из клана Кучики, себя и его. Ночью, когда слез уже не осталось, а ноющая боль поселилась где-то под сердцем, мешая дышать, с тихим шорохом отъехало седзи, впуская высокую узкую фигуру в белом хаори.
- Рукия... - Бьякуя опустился на колени рядом с кроватью. - Если боги смерти умеют любить, значит, они имеют на это право.
Дрогнули тяжелые ресницы, белое, растворенное во мраке лицо повернулось к капитану шестого отряда.
- Даже так?
- Да.
-
-
02.11.2009 в 17:19-
-
02.11.2009 в 17:22Полностью согласен ))
-
-
02.11.2009 в 17:25-
-
02.11.2009 в 17:29-
-
02.11.2009 в 17:37-
-
02.11.2009 в 17:45Его там нет, конечно.
концовка несколько смазана, создается впечатление, что у автора к концу было желание просто дописать его поскорее.
Да нет, так изначально задумывалось. Уж скорее начало слишком размазано.
-
-
02.11.2009 в 17:51приепридираться....-
-
02.11.2009 в 17:55*прислушался* Вообще, из меня вытребовали продолжение, так что, возможно, перепишу.
Мне нравится, когда придираются. Это честно всегда, если, конечно, не бычат xD.
-
-
02.11.2009 в 18:04Мне нравится, когда придираются
Обожаю таких авторов
-
-
02.11.2009 в 18:09Получится длинный фик про брожение в трех соснах.
Потому что даже этот "смазанный" конец - совсем не конец х) Он ведь еще замуж её не позвал.
-
-
02.11.2009 в 18:15Н-да, действительно)) Ну тогда не стоит уподобляться некоторым авторам, умеющим на подобном выезжать, и писать по существу
Он ведь еще замуж её не позвал.
-
-
02.11.2009 в 18:20Есть яркие примеры?
куда-а не позвал?
Не смешно. Мне одна написала личку уже - а давай, аффтар, ты их в продолжении поженишь?^^
Аффтар подавился бутербродом и решил больше ничего не писать.-
-
02.11.2009 в 18:31Главное, что автор остался с нами, а не уснул как Белоснежка со своим яблоком... которая, вспомним читанные в розовом детстве сказки, им таки подавилась))
Есть яркие примеры?
Ников не называю. Фикрайтеры люди тонкой душевной организации)
-
-
02.11.2009 в 18:36Ссыль в умыл кудасай ^^
Главное, что автор остался с нами
Аффтару некуда деваться. Аффтар хочет графоманить. И графоманит, сцуко
-
-
02.11.2009 в 18:45хм... и пожалуй я все-таки воздержусь. Ибо это всего лишь мое субъективное мнение.
Аффтар хочет графоманить.
Ну, будем ждать результатов))
-
-
02.11.2009 в 18:53*кивнул* Наверное, так действительно правильнее))
-
-
02.11.2009 в 19:06-
-
02.11.2009 в 19:20-
-
02.11.2009 в 19:27-
-
02.11.2009 в 19:43Ренджи слизывал со своих плечей воду, капающую с гранатовых волос ...
Это когда патлы в разные стороны.
это ж как надо голову повернуть...
А вообще - попробуй.
-
-
02.11.2009 в 19:59