Aaam... I love penises. (c)
Название: Сжигая грани
Автор: Fidelis & Hakufu Sonsaku
Бета: Hakufu Sonsaku
Пейринг: Ренжи/Бьякуя, Гриммджоу/Хицугая, Гин/Рангику
Рейтинг: G в этой части. Далее возможен R/NC-17
Жанр: AU, angst, deathfic, ~slash
Состояние: в процессе
Дисклеймер: Мне ничего не принадлежит!) Выгоды никакой не извлекаю)
Размер: 17 451знак (~6 страниц)
Размещение: С указанием наших имен!
Саммари: Никто никогда не говорил, что слабый не может покорить себе абсолютную силу. В решающем сражении, та что была слабее всех сожгла грань лжи и правда всплыла. Но правда оказалась не нужна, потому что "пожар" открыл не только ее.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: первая глава возможна сложна для усвоения, т.к. события даны отрывками из прошлого и настоящего.
читаемСолнце. Яркое и нежное. … Но тяжелых облаков слишком много. Поэтому здесь просто скучное небо без синевы и тепла.
Сейретей. Тихо. … Слишком тихо, чтобы тишина была естественной.
Узкие улицы белого города. … Но город словно покрыт серой прозрачной пленкой.
Пуст военный полигон. Полупустые казармы. Пустые коридоры. И кабинет, наполненный давящей тишиной. Даже постоянный шорох одежды не спасает от ее гнета.
Маленький шинигами сидит за небольшим столом и огромными стопками исписанной бумаги.
Стопки сложены очень аккуратно. Ни один листочек не выбивается из идеально ровного ряда. Новая бумага кладется на самый верх легким движением, чтобы не нарушить эту безупречность.
Черная кисть в белых аккуратных детских руках. Перо, что оставило мозоли на этих маленьких руках юного шинигами. Не очень быстрые, скорее неспешные, движения кистью и очень четкие линии.
Внезапно линия дрогнула и остановилась, оставляя на месте большое пятно чернил.
- … - маленькая рука аккуратно опускает кисть, а потом ладонь накрывает бирюзовые глаза, скользит к седым волосам, пропускает их через пальцы и застывает, остановившись на виске - …черт.
Перед глазами чистое голубое небо и яркое нежное солнце. …а в ушах оглушающий крик обычно тихого голоса. Этот крик обрушивается как водопад, лишая возможности двигаться и думать, ты можешь лишь смотреть на тяжелый сгусток жара, в мгновение раздувающийся и опаляющий все вокруг. …а в ушах остается ее голос: - БАНКАЙ!!!
- черт… - узкая спина в белом хаори опускается на спинку стула, а ладонь вновь скользит на глаза. – черт!
И тишина звонко отзывается на твой крик, разлетевшись вдребезги. И пока эхо еще гуляло по пустому кабинету она не смеет приблизиться к тебе. …но вот остатки мальчишеского голоса растаяли и тишина снова идет, грузными бесшумными шагами, она наступает на маленького человека, заставив сгорбится в спине и сжать пальцы в кулак.
- …
Команда, что дала разрешение на кровь. Приказ, что позволил обнажить мечи.
Воспоминания были такими яркими, словно это произошло несколько минут назад. Те бесконечные часы, в которые Сейретей лишился своего лейтенанта, потерял множество друзей и товарищей, в которые правда резала глаза и уши так, что они почти начали кровоточить. Те бесконечные часы.
В небе напротив третьей из Эспады стояли, направив на нее обнаженные клинки, трое. Двое носителей маски и капитан Готея.
- Почему вы идете за ним? Какова ваша цель?... –прелюдия перед схваткой.
- Какого черта ты разговариваешь с врагом, коротышка?!!! – взорвалась блондинка.- Как ты вообще капитаном стал при таком подходе?!!
Бросив короткий взгляд на спорящих подростков Ядомару сделала шюнпо в сторону Харрибел. Справедливо решив, что чем быстрее начнешь бой, тем быстрее его закончишь. Та, кому не нравилась пустая трата времени, и ее сверкнувший клинок были остановлены белой костью – оружием Эспады.
Мелькнула тень. Хицугая обернулся вслед за чем-то тонким и неуловимым, но в то же время родным и близким, словно запах далекого детства.
Черные хакама, темно-красная гарда и синие ножны.
- Хинамори…!
- Бакудо 61: Рикудзёкору! – шесть желтых лепестков кидо сковали того, кто стоял за Харрибел – Айзена.
- О, Хинамори-кун? – взгляд как всегда уверенный и спокойный – Ты стала сильнее. Обычно, кидо ниже восьмидесятого уровня не может обездвижить меня.
- Айзен-сан, вы предали Сейретей – один из лепестков треснул, - Вы предали людей, которые верили в Вас! – все шесть желтых полос кидо покрылись трещинами, а катана в руках Хинамори заметно дрожала.
- Я никого не предавал, Хинамори-кун. Просто…- девушка подошла вплотную, прижалась щекой к груди человека, которого любила, – люди, которые были рядом со мной не желали видеть настоящего меня. – он занес руку. Пустую, без меча, но намного более опасную, чем любой самый острый клинок … Момо обняла его, крепче сжимая в руке меч.
- Поэтому Айзен-сан, Вы должны ответить за предательство. – кидо треснуло и рассыпалось на осколки, а тонкая девичья рука вонзила меч в человека, который будет прощен, пронзила его насквозь, и окровавленное лезвие впилось сердце, как пчела, оставляя в плоти яд: – БАНКАЙ!!!
И небо извергло пламя, сжирая обнимающиеся фигуры. Огонь, словно цветок сливы, отпускал свои обжигающие лепестки в воздух, и они таяли как масло. Жар коснулся каждого, в безуспешной попытке лизнуть, но неведомая сила останавливала его горящие языки. Огненный цветок горел, питаясь пеплом своего господина, дышал, остатками одежд другого шинигами, жил, пока последнее не было пожрано им. И увял, не ставив после себя ни тепла, ни запаха, лишь воспоминании об этом взрыве были выжжены в памяти его огнем.
По правую сторону в волне жгущего воздуха слышался лязг мечей, и через несколько секунд послышался звук растворяющейся реяцу, третья из Эспады была повержена. Но это не имело значения, когда в глазах все еще горел сливовый цветок, а сознание отказывалось отпускать хрупкую фигуру и нежное лицо той, что всегда была рядом.
Хёринмару выпал из рук и вонзился в асфальт, а детская рука сжалась в кулак и крупно дрожала.
- Хина…мори… - челка упала на глаза, закрывая их бирюзовый цвет от всех. Скрывая от всех душу.
Минута, чтобы прийти в себя. Минута, чтобы крик в голове перестал сводить с ума. И рука снова тянется к перу и бумаге.
Бараки четвертого отряда. Белые стерильные стены, помещения, пахнущие лекарством, лечебным кидо и больной реяцу пациентов.
Капитан шестого отряда стоит в приемной и чего-то ждет. Его левая рука перевязана, это видно когда он прикасается к своему мечу.
- Кучики-сан. – его зовет Унохана. Ее лицо спокойно. – У меня для вас хорошие новости. – теперь она слабо улыбается.
- …
- Абараи-фукутайчо вышел из критического состояния. Но… - она замолчала и слабая улыбка растаяла.
- Но? – Кучики напрягся, левая рука сжалась в кулак, чтобы стянуть бинты и напомнить себе о холодности поведения, что должен иметь человек его сана.
- Если он не придет в сознание через неделю его душа начнет разлагаться. – теперь не осталось и следа от ее улыбки, лишь сочувствие, будто Абараи не проснется через неделю, будто он уже мертв.
- Есть какие-нибудь способы спасти его? – бинты стягиваются чуть сильнее и тихо хрустят.
- Не думаю. Кучики-тайчо, вы не имели возможности рассмотреть что это было за серо, так?
- …
- Когда первый из Эспады выстрелил в вас серо, то оно задело того, кто управлял старением, и атака приобрела двойную опасность. Его душа стареет и умирает, но мы остановили этот процесс и сейчас лишь он сам способен восстановить свои прежние силы. А мы только сторонние наблюдатели.
- Спасибо за работу, Унохана-тайчо. – Бьякуя медленными шагами направился к выходу и почти на пороге больницы перешел в шюнпо.
- Какой невероятный абсурд. – мысли суетились в потерявшем холодность разуме. – Абсурд. – Капитан шестого отряда шел по пустым коридорам бараков. Его обожженная рука перестала ныть из-за стянутых бинтов, потому что он позволил себе расслабиться в прохладной тишине, потому что никто не мог видеть его таким. Он резким, почти несдержанным движением раскрыл седзе в свой кабинет и шумно шагнул через порог.
- Какой невероятный абсурд. – мысли суетились в потерявшем холодность разуме. – Абсурд. – Капитан шестого отряда шел по пустым коридорам бараков. Его обожженная рука перестала ныть из-за стянутых бинтов, потому что он позволил себе расслабиться в прохладной тишине, потому что никто не мог видеть его таким. Он резким, почти несдержанным движением раскрыл седзе в свой кабинет и шумно шагнул через порог.
Глава клана Кучики не мог смириться с этим. Капитан шестого отряда отказывался принимать факт того, что второе лицо его отряда было таким небрежным, не верил, что он, Кучики Бьякуя, не смог предугадать и предостеречь эту небрежность. Он был зол. Любая мелочь сейчас его раздражала: то, что он не видел причин для своей нервозности просто выводило из себя, то, что прошло уже две недели, а он не может отпустить эти пустые мысли и тревоги – бесит, то, что его лейтенант, прославившийся на весь Готей своей вспыльчивостью, непредсказуемостью и почти звериной выносливостью, сейчас лежал в бараках четвертого отряда как обычный таин – приводит в ярость.
Что ему делать с этим комом жгучих эмоций? Естественно – выплеснуть. Но единственно приемлемый способ сделать это – утопить себя в книгах, потому что если глава великого клана начнет раздраженно гонять свой отряд по полигонам – это могут воспринять как некомпетентность и посчитать несостоятельным для его чина.
Кучики взял книгу. Медленно открыл ее, чтобы не порвать слишком резким движением. Казалось, все было как обычно. Внешне спокойный и безразличный, даже глаза блестели благородным холодом, но если приглядеться и заглянуть чуть глубже, то там, в глубине, бушевал первобытный огонь ярости. Страница между пальцами Бьякуи все-таки задрожала и порвалась.
Бесшумный вздох и книга ложится обратно на полку, а капитан шестого отряда выходит на улицу.
Легкие порывы ветра врезаются в него, отдавая телу прохладу и забирая частицу ярости, и на душе становится немного спокойнее. Но чтобы злость исчезла без следа, Бьякуе нужен был ураган, непредсказуемый и вездесущий смерч, который уносил все сомнения, изгоняя их из его души, и не позволяя больше приблизиться к его сердцу. Кучики сам должен был стать этим безумным ветром… но вместо него это непосильную для сильнейшего из Клана Кучики – для Бьякуи – с легкостью брал на себя его лейтенант. Несдержанный, почти бешеный. Дикий, как обезьяна, и опасный в своей непредсказуемости, как змея. Абараи Ренжи.
Бинты на левой руке снова начали негромко хрустеть, нитки лопались от натяжения, а пальцы побелели от напряжения. Вдох, выдох, неслышные для внешнего мира; вдох, выдох – Кучики успокаивает себя. И это почти получается. Яркие воспоминания удается накрыть прозрачным саваном и затушить их свет, хоть немного. Но чья-то рука предательски одергивает легкую ткань, и она растворяется в воздухе, позволяя картинкам слепить взгляд своей реалистичностью, а застывшим звукам в голове ожить и глушить его внутреннее ухо.
Команда, что дала разрешение на кровь. Приказ, что позволил обнажить мечи.
Воспоминания были такими яркими, словно это произошло несколько минут назад. Те бесконечные часы, в которые одного из лейтенантов Сейретея смертельно ранили, когда было убито множество шинигами - друзей и товарищей, в которые правда резала глаза и уши так, что они начинали кровоточить. Те бесконечные часы.
Бьякуя терпеливо ждал, пока Унохана закроет его открытую рану на руке и ноге, сошьет порванные связки и он сможет ходить. Перекрытые выходы из Уэко Мундо его мало волновали, мысли были встревожены двумя людьми: Рукией и его лейтенантом. Он чувствовал их реяцу, ее агрессивные всплески, холодные и обжигающие искры их техник. Но беспокойство не покидало его.
- На первое время хватит. – сказа Унохана, отпуская его руку, - Вы порезали слишком глубоко, Кучики-сан. Поэтому как прибудем в Сейретей, прошу Вас зайти ко мне, закончить лечение.
- Хорошо.
- Ано… - знакомый голос разорвал пространство тишины и бушующей энергии, - меня слышно? – говорил Урахара, - Дорогие «заключенные» - он смеялся, - поскольку выход из Уэко Мундо в Каракуру закрыт, то могу предложить другой коридорчик. – в небе раскрылась черная пасть мглы. – Он связан с Сейретеем, а оттуда можете спокойно попасть в Каракуру. – снова его усмешки, - правда я очень потрудился и, не открывая дверь в Сейретей, вывел проход в Каракуру. Даже замаскировал его под белое облачко. – Кучики показалось, что этот Киске упивается своим гением, но сейчас он позволил ему это.
Шюнпо, и он почти у самого входа в черный коридор. Но две спины опередили его.
- Простите тайчо. – белозубый оскал через плечо. Дерзко! –Но мы пойдем вперед. – и спина в меховой накидке унеслась в шюнпо в коридор.
- Догоняй, Бьякуя! – Усмехнулся Ичиго и его черный плащ даже не успел мелькнуть, прежде чем исчезнуть.
- Какая дерзость. – Капитан шестого отряда видит свет, голубое небо сквозь прозрачную дымку маскировки Урахары. Две спины по-прежнему впереди, но это его уже не волнует. Что-то происходит по ту сторону коридора. Нет, это не бой на смерть, даже не схватка за право стать Богом.
Он в полшага опережает юнцов и слышит крик девчачьего голоса: БАНКАЙ!!!
И желтое пламя понеслось на него.
- Чире, Сенбонзакура Кагейоши! – меч опустился, растворяясь, вызывая тысячи мечей, которые рассыпались мириадами острий.
- Уходи, Куросаки! – приказал Бьякуя, хватая Абараи за одежду и закрывая собой и миллионами лезвий, когда взрывная волна накрыла, а до прикосновения осталось еще секунда, широкая пасть выхода в мгновение превратилась в огненную ловушку.
Блестящие лезвия окутали их, Кучики попытался перекрыть путь огню, перекрыв острым полчищем выход. Но жар был невероятной силы и «лепестки» в мгновение нагрелись. Бьякуя погрузил левую руку в розовый щит и приказал мечу остыть. Его рука впитала в себя жар, краснея, покрываясь волдырями, которые лопались и начинали кровоточить. Рука горела.
- Кучики-тайчо! – Ренжи одернул капитана, вытащив обожженную руку из ножей, - Все закончилось. –
Они вышли из белого облака. В Каракуре как будто ничего не изменилось, но чего-то не хватало. Не было опоры врага – Айзена. Капитан шестого отряда оглядел небо над городом: Тоусен и Комамура сражались, некто в масках, занявшие сторону союзников, уничтожали эспаду, сотайчо тоже наблюдал за все этим, сейчас, когда у противника нет цели – он слабеет, и его сила не нужна.
И вдруг из ниоткуда темно-зеленый луч серо. Быстрое движение руки и атака рассыпается. И когда «цветущий» занавес опускается и открывает обзор, Кучики успевает поймать краем глаза обрывок красного цвета, который, мелькнув, стремительно полетел к земле.
Взгляд вниз и он видит как Ренжи падает, опустив свой меч, отпустив свой Банкай. Шюнпо, и Абараи висит на руке своего капитана, без сознания, ослабевший и, кажется, мертвый…
Еще шаг и они на земле, Бьякуя аккуратно кладет Ренжи на землю, прикасается кончиками пальцев к его сердцу и чувствует ослабевающий огонек реяцу. …и словно камень скинули с сердца.
Если бы он знал, что этот взрыв был абсолютным, если бы почувствовал, что силы Банкая его лейтенанта почти на исходе, если бы пригляделся чуть лучше и увидел атаку первого из Эспады, если бы…
Но ничего из этого не произошло. И Бьякуя почти стонал от ярости.
В палату бесшумно проходит белый силуэт. Бледные лучи солнца, проникающие в бесцветную палату, бликом отражаются от белизны одежд, и создается видимость, что силуэт светится изнутри. Он пролетает к единственной в палате постели и опускается на табурет рядом с ней, даже не шелестя одеждой.
Рыжеволосая девушка просыпается, лежа на белых больничных простынях, но не открывает глаз. Тело ноет, но скорее от того, что оно затекло. Девушка вытягивает руки, сонно стонет, потом тянет ноги, шевеля пальчиками, сгибает колени и локти, а потом вытягивается еще раз, снимая последний след сна. Еще немного лежит в вытянутой позе, а потом открывает пепельно-голубые глаза.
- Ч-что ты тут делаешь?! – испуганно вскрикивает она, подбирая сбившееся одеяло.
- Сижу. – в ответ ей довольная улыбка. – Проголодалась? – тонкая рука с бледной, скорее даже белой, кожей протягивает сушеную хурму. – Кира оставил деревья на заднем дворике нашего отряда.
- С-спас..бо… - она принимает фрукт с потянутой руки, как когда-то в детстве.
- Не стоит благодарности. – спокойная улыбка, лишенная своей обычной едкости.
- Уверен, что хочешь все так оставить, Гин? – рыжеволосая девушка села на кровати, подняв ее спинку.
- Уверен. – отвечает ей улыбающийся голос. – И когда ты стала такой заботливой?
- С тех пор, как пришла в Сейретей. – она с удовольствием жевала хурму. – Вкусная, как и всегда.
- Но мне кажется, что она слишком приторная… - Гин сморщил нос в неодобрение.
- Такая, какая была в детстве. – от фрукта не осталось и косточки.
- Да, наверное, ты права. – Ичимару протягивает ей свой плод.
И почему-то так было всегда. Мацумото с детства была жадным ребенком, ела чуть больше, чем могла, пила слегка больше чем хотелось, брала столько, сколько могла унести, хватая сверток в зубы. Но когда в их укрытие Гин приносил урожай хурмы, они делили все поровну. И именно то, что приносил в их убежище он, ей хотелось отдать половину. …даже когда ее часть была съедена, она никогда не смотрела на то, что было у Ичимару. Но еще ребенком мальчик научился чувствовать желания той, которая шла по его следам, поэтому всегда отдавал ей часть того, что оставалось.
Без слов. Без лишних движений. Лишь легкие взгляды и искренние улыбки.
Редкие разговоры, что завязывались между ними, всегда были тихими и спокойными, игры, в которые они играли отличались от шумных развлечений обычной Руконгайской ребятни. Такие же спокойные с тихим неудержимом смехом. И казалось, что если заговорить чуть громче, если ступить чуть звонче, то мир может рухнуть. Их мир на двоих.
В дверь постучались и она открылась.
- Извините, что мешаю, но сейчас время обследования.
- Что вы, что, Уважаемый капитан четвертого отряда. Не смею вам больше мешать. – И Ичимару бесшумно вышел из бесцветной палаты в серый освещенный коридор.
- Боже. – Мацумото тяжело вздохнула. – У него появилась еще одна странная привычка.
- М? – Унохана с нежностью врача посмотрела на лейтенанта.
- Теперь он не ходит, а летает как привидение! – она недовольно скрестила руки под грудью. – даже одеждой не шуршит. И как с таким типом можно расслабиться в одном помещении? – вздернув носик, Рангику отвернулась, деланно, как будто играла с тем, кто стоял за дверью и все слышал. И скорее всего, улыбался, широко почти не ядовито и вполне удовлетворенно – его надежды оправданы.
- Но вы же как-то расслабились, Мацумото-сан. – капитан прохладными пальцами проверяет температуру, давление, количество реяцу. – И скорее всего, эта его привычка следствие длительного нахождения в Уэко Мундо.
- Да знаю я. – она помахала ладошкой возле носа, словно отгоняла неприятный запах. – Но сейчас он в Сейретее. В Сейретее! – она специально повысила тон, чтобы человек за дверью точно услышал ее.
- Мацумото-сан, - Рецу все также улыбалась, мягко и нежно, - вам некуда торопиться. Отсчет времени закончился. – легкая рука легла на плечо. – Вы оба должны расслабиться и отдохнуть хорошенько. Вы пошли на поправку, но все, же не стоит подвергать организм нагрузкам.
- Конечно, Унохана-тайчо. – Женщина улыбнулась, - Эх, сейчас на четвертый отряд столько навалилось. Тяжело вам, наверное…
- Уже не так, как было две недели назад. – капитан направилась к двери. – Хоть и остался один пациент, который никак не может прийти в себя. – она вздохнула - Но спасибо, за беспокойство – дверь тихо захлопнулась.
- Господи… этот Ренджи… - Мацумото тоже тяжело вздохнула, - раньше никогда не замечала за ним этой слабости. – в комнате было тихо, самая обычная тишина, никто не рассекал воздух своими бесшумными шагами.
- Гин?
- Что? – из-за оконных штор раздался улыбающийся голос.
- Что ты там делаешь? – девушка смотрела удивленно, а потом рассмеялась. – А вот с тобой и раньше такое было.
- Правда? – он подошел к ее кровати, отложил одеяло в сторону, легко, не заметно, пока Рангику отвлеклась на свой смех. А потом аккуратно поднял на руки.
-Ч-что ты делаешь? – она перестала смеяться, но улыбка сохранилась на ее губах. – Мне положен постельный режим.
- Но тебе же не сказали, в какой постели тебе его надо соблюдать, ведь так?
- …нет, кажется.
- Значит все в порядке. – мягкие шаги по твердому полу, легкое шуршание одежд и рыжих волос.
- Ах, да, Мацумото-сан, - дверь в палату открылась и в проем заглянула Унохана, - я вам не сказала, что… - невзрачная комната ответила пустотой, - вам нельзя есть тяжелую пищу. Ичимару Гин, значит. – она подошла кровати, на которой трепетал от сквозняка белый листок «Перевод на домашнее содержание». – Хоть кто-то обрел настоящее спокойствие после ста лет напряженной лжи.
---
Куросаки ворвался в кабинет Ямомото. На его плече лежал шинигами? Нет… арранкар.
- Я хочу, чтобы вы приняли его в Готей. – спокойный взгляд полный уверенности.
В кабинете помимо сотайчо находятся еще два капитана. Укитаке Джуширо и Кёраку Шунсуй.
- Эй-эй, мальчик. – мужчина в розовой накидке почти дружелюбно улыбнулся. – Где твои манеры?
- Простите Кёраку-сан, но сейчас разговариваю не с Вами, а с Ямомото Генрюсаем. – его глаза сверкнули молниями. Он не был готов простить, он не понимал, как это сделать, когда лжи было так много.
- Какая наглость, сопляк! – сотайчо поднялся на ноги и вышел из-за стола.
- Я хочу, чтобы вы приняли этого арранкара в Готей.
- Каковы причины такого решения?
- В нем есть частица человеческой души.
- Абсурд! – Ямомото грозно стукнул тростью о пол.
- Ваша ложь была абсурдной. А у меня нет причин врать. – он опустил арранкара на пол. – Вы ни черта о нем не знаете, так что не имеете права что-либо утверждать!
- Нахальный мальчишка! – Генрюсай бросил взгляд на дырку в животе и номер «6» на спине. – Мы можем взять его в двенадцатый отряд…
- Принять в Готей – это не значит сделать его подопытным сумасшедшего ученого – Маюри. Я не позволю вам калечить кого-то еще.
- Тогда чего ты хочешь, сопляк?! – Генрюсай выходил из себя, но груз прошлой лжи и того, что стоящий перед ним пацан знал ее, не позволял просто заткнуть рот выскочке.
- Отправьте его в отряд. В девятый, четвертый, одиннадцатый, даже в первый! Не имеет значений, но если вы сделаете его подопытной мышью…
- Простите, что вмешиваюсь в вашу дискуссию, господа. – Шунсуй примирительно поднял ладони вверх. – Мальчик, ты говоришь, что у этого арранкара есть частица человеческой души?
- Да. – Ичиго не сомневался. Он знал. Он чувствовал. Он видел ее.
- Сотайчо-сан, может, отправить этого пустого в десятый? Пусть докажет наличие своей человечности на деле.
Автор: Fidelis & Hakufu Sonsaku
Бета: Hakufu Sonsaku
Пейринг: Ренжи/Бьякуя, Гриммджоу/Хицугая, Гин/Рангику
Рейтинг: G в этой части. Далее возможен R/NC-17
Жанр: AU, angst, deathfic, ~slash
Состояние: в процессе
Дисклеймер: Мне ничего не принадлежит!) Выгоды никакой не извлекаю)
Размер: 17 451знак (~6 страниц)
Размещение: С указанием наших имен!
Саммари: Никто никогда не говорил, что слабый не может покорить себе абсолютную силу. В решающем сражении, та что была слабее всех сожгла грань лжи и правда всплыла. Но правда оказалась не нужна, потому что "пожар" открыл не только ее.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: первая глава возможна сложна для усвоения, т.к. события даны отрывками из прошлого и настоящего.
читаемСолнце. Яркое и нежное. … Но тяжелых облаков слишком много. Поэтому здесь просто скучное небо без синевы и тепла.
Сейретей. Тихо. … Слишком тихо, чтобы тишина была естественной.
Узкие улицы белого города. … Но город словно покрыт серой прозрачной пленкой.
Пуст военный полигон. Полупустые казармы. Пустые коридоры. И кабинет, наполненный давящей тишиной. Даже постоянный шорох одежды не спасает от ее гнета.
Маленький шинигами сидит за небольшим столом и огромными стопками исписанной бумаги.
Стопки сложены очень аккуратно. Ни один листочек не выбивается из идеально ровного ряда. Новая бумага кладется на самый верх легким движением, чтобы не нарушить эту безупречность.
Черная кисть в белых аккуратных детских руках. Перо, что оставило мозоли на этих маленьких руках юного шинигами. Не очень быстрые, скорее неспешные, движения кистью и очень четкие линии.
Внезапно линия дрогнула и остановилась, оставляя на месте большое пятно чернил.
- … - маленькая рука аккуратно опускает кисть, а потом ладонь накрывает бирюзовые глаза, скользит к седым волосам, пропускает их через пальцы и застывает, остановившись на виске - …черт.
Перед глазами чистое голубое небо и яркое нежное солнце. …а в ушах оглушающий крик обычно тихого голоса. Этот крик обрушивается как водопад, лишая возможности двигаться и думать, ты можешь лишь смотреть на тяжелый сгусток жара, в мгновение раздувающийся и опаляющий все вокруг. …а в ушах остается ее голос: - БАНКАЙ!!!
- черт… - узкая спина в белом хаори опускается на спинку стула, а ладонь вновь скользит на глаза. – черт!
И тишина звонко отзывается на твой крик, разлетевшись вдребезги. И пока эхо еще гуляло по пустому кабинету она не смеет приблизиться к тебе. …но вот остатки мальчишеского голоса растаяли и тишина снова идет, грузными бесшумными шагами, она наступает на маленького человека, заставив сгорбится в спине и сжать пальцы в кулак.
- …
Команда, что дала разрешение на кровь. Приказ, что позволил обнажить мечи.
Воспоминания были такими яркими, словно это произошло несколько минут назад. Те бесконечные часы, в которые Сейретей лишился своего лейтенанта, потерял множество друзей и товарищей, в которые правда резала глаза и уши так, что они почти начали кровоточить. Те бесконечные часы.
В небе напротив третьей из Эспады стояли, направив на нее обнаженные клинки, трое. Двое носителей маски и капитан Готея.
- Почему вы идете за ним? Какова ваша цель?... –прелюдия перед схваткой.
- Какого черта ты разговариваешь с врагом, коротышка?!!! – взорвалась блондинка.- Как ты вообще капитаном стал при таком подходе?!!
Бросив короткий взгляд на спорящих подростков Ядомару сделала шюнпо в сторону Харрибел. Справедливо решив, что чем быстрее начнешь бой, тем быстрее его закончишь. Та, кому не нравилась пустая трата времени, и ее сверкнувший клинок были остановлены белой костью – оружием Эспады.
Мелькнула тень. Хицугая обернулся вслед за чем-то тонким и неуловимым, но в то же время родным и близким, словно запах далекого детства.
Черные хакама, темно-красная гарда и синие ножны.
- Хинамори…!
- Бакудо 61: Рикудзёкору! – шесть желтых лепестков кидо сковали того, кто стоял за Харрибел – Айзена.
- О, Хинамори-кун? – взгляд как всегда уверенный и спокойный – Ты стала сильнее. Обычно, кидо ниже восьмидесятого уровня не может обездвижить меня.
- Айзен-сан, вы предали Сейретей – один из лепестков треснул, - Вы предали людей, которые верили в Вас! – все шесть желтых полос кидо покрылись трещинами, а катана в руках Хинамори заметно дрожала.
- Я никого не предавал, Хинамори-кун. Просто…- девушка подошла вплотную, прижалась щекой к груди человека, которого любила, – люди, которые были рядом со мной не желали видеть настоящего меня. – он занес руку. Пустую, без меча, но намного более опасную, чем любой самый острый клинок … Момо обняла его, крепче сжимая в руке меч.
- Поэтому Айзен-сан, Вы должны ответить за предательство. – кидо треснуло и рассыпалось на осколки, а тонкая девичья рука вонзила меч в человека, который будет прощен, пронзила его насквозь, и окровавленное лезвие впилось сердце, как пчела, оставляя в плоти яд: – БАНКАЙ!!!
И небо извергло пламя, сжирая обнимающиеся фигуры. Огонь, словно цветок сливы, отпускал свои обжигающие лепестки в воздух, и они таяли как масло. Жар коснулся каждого, в безуспешной попытке лизнуть, но неведомая сила останавливала его горящие языки. Огненный цветок горел, питаясь пеплом своего господина, дышал, остатками одежд другого шинигами, жил, пока последнее не было пожрано им. И увял, не ставив после себя ни тепла, ни запаха, лишь воспоминании об этом взрыве были выжжены в памяти его огнем.
По правую сторону в волне жгущего воздуха слышался лязг мечей, и через несколько секунд послышался звук растворяющейся реяцу, третья из Эспады была повержена. Но это не имело значения, когда в глазах все еще горел сливовый цветок, а сознание отказывалось отпускать хрупкую фигуру и нежное лицо той, что всегда была рядом.
Хёринмару выпал из рук и вонзился в асфальт, а детская рука сжалась в кулак и крупно дрожала.
- Хина…мори… - челка упала на глаза, закрывая их бирюзовый цвет от всех. Скрывая от всех душу.
Минута, чтобы прийти в себя. Минута, чтобы крик в голове перестал сводить с ума. И рука снова тянется к перу и бумаге.
Бараки четвертого отряда. Белые стерильные стены, помещения, пахнущие лекарством, лечебным кидо и больной реяцу пациентов.
Капитан шестого отряда стоит в приемной и чего-то ждет. Его левая рука перевязана, это видно когда он прикасается к своему мечу.
- Кучики-сан. – его зовет Унохана. Ее лицо спокойно. – У меня для вас хорошие новости. – теперь она слабо улыбается.
- …
- Абараи-фукутайчо вышел из критического состояния. Но… - она замолчала и слабая улыбка растаяла.
- Но? – Кучики напрягся, левая рука сжалась в кулак, чтобы стянуть бинты и напомнить себе о холодности поведения, что должен иметь человек его сана.
- Если он не придет в сознание через неделю его душа начнет разлагаться. – теперь не осталось и следа от ее улыбки, лишь сочувствие, будто Абараи не проснется через неделю, будто он уже мертв.
- Есть какие-нибудь способы спасти его? – бинты стягиваются чуть сильнее и тихо хрустят.
- Не думаю. Кучики-тайчо, вы не имели возможности рассмотреть что это было за серо, так?
- …
- Когда первый из Эспады выстрелил в вас серо, то оно задело того, кто управлял старением, и атака приобрела двойную опасность. Его душа стареет и умирает, но мы остановили этот процесс и сейчас лишь он сам способен восстановить свои прежние силы. А мы только сторонние наблюдатели.
- Спасибо за работу, Унохана-тайчо. – Бьякуя медленными шагами направился к выходу и почти на пороге больницы перешел в шюнпо.
- Какой невероятный абсурд. – мысли суетились в потерявшем холодность разуме. – Абсурд. – Капитан шестого отряда шел по пустым коридорам бараков. Его обожженная рука перестала ныть из-за стянутых бинтов, потому что он позволил себе расслабиться в прохладной тишине, потому что никто не мог видеть его таким. Он резким, почти несдержанным движением раскрыл седзе в свой кабинет и шумно шагнул через порог.
- Какой невероятный абсурд. – мысли суетились в потерявшем холодность разуме. – Абсурд. – Капитан шестого отряда шел по пустым коридорам бараков. Его обожженная рука перестала ныть из-за стянутых бинтов, потому что он позволил себе расслабиться в прохладной тишине, потому что никто не мог видеть его таким. Он резким, почти несдержанным движением раскрыл седзе в свой кабинет и шумно шагнул через порог.
Глава клана Кучики не мог смириться с этим. Капитан шестого отряда отказывался принимать факт того, что второе лицо его отряда было таким небрежным, не верил, что он, Кучики Бьякуя, не смог предугадать и предостеречь эту небрежность. Он был зол. Любая мелочь сейчас его раздражала: то, что он не видел причин для своей нервозности просто выводило из себя, то, что прошло уже две недели, а он не может отпустить эти пустые мысли и тревоги – бесит, то, что его лейтенант, прославившийся на весь Готей своей вспыльчивостью, непредсказуемостью и почти звериной выносливостью, сейчас лежал в бараках четвертого отряда как обычный таин – приводит в ярость.
Что ему делать с этим комом жгучих эмоций? Естественно – выплеснуть. Но единственно приемлемый способ сделать это – утопить себя в книгах, потому что если глава великого клана начнет раздраженно гонять свой отряд по полигонам – это могут воспринять как некомпетентность и посчитать несостоятельным для его чина.
Кучики взял книгу. Медленно открыл ее, чтобы не порвать слишком резким движением. Казалось, все было как обычно. Внешне спокойный и безразличный, даже глаза блестели благородным холодом, но если приглядеться и заглянуть чуть глубже, то там, в глубине, бушевал первобытный огонь ярости. Страница между пальцами Бьякуи все-таки задрожала и порвалась.
Бесшумный вздох и книга ложится обратно на полку, а капитан шестого отряда выходит на улицу.
Легкие порывы ветра врезаются в него, отдавая телу прохладу и забирая частицу ярости, и на душе становится немного спокойнее. Но чтобы злость исчезла без следа, Бьякуе нужен был ураган, непредсказуемый и вездесущий смерч, который уносил все сомнения, изгоняя их из его души, и не позволяя больше приблизиться к его сердцу. Кучики сам должен был стать этим безумным ветром… но вместо него это непосильную для сильнейшего из Клана Кучики – для Бьякуи – с легкостью брал на себя его лейтенант. Несдержанный, почти бешеный. Дикий, как обезьяна, и опасный в своей непредсказуемости, как змея. Абараи Ренжи.
Бинты на левой руке снова начали негромко хрустеть, нитки лопались от натяжения, а пальцы побелели от напряжения. Вдох, выдох, неслышные для внешнего мира; вдох, выдох – Кучики успокаивает себя. И это почти получается. Яркие воспоминания удается накрыть прозрачным саваном и затушить их свет, хоть немного. Но чья-то рука предательски одергивает легкую ткань, и она растворяется в воздухе, позволяя картинкам слепить взгляд своей реалистичностью, а застывшим звукам в голове ожить и глушить его внутреннее ухо.
Команда, что дала разрешение на кровь. Приказ, что позволил обнажить мечи.
Воспоминания были такими яркими, словно это произошло несколько минут назад. Те бесконечные часы, в которые одного из лейтенантов Сейретея смертельно ранили, когда было убито множество шинигами - друзей и товарищей, в которые правда резала глаза и уши так, что они начинали кровоточить. Те бесконечные часы.
Бьякуя терпеливо ждал, пока Унохана закроет его открытую рану на руке и ноге, сошьет порванные связки и он сможет ходить. Перекрытые выходы из Уэко Мундо его мало волновали, мысли были встревожены двумя людьми: Рукией и его лейтенантом. Он чувствовал их реяцу, ее агрессивные всплески, холодные и обжигающие искры их техник. Но беспокойство не покидало его.
- На первое время хватит. – сказа Унохана, отпуская его руку, - Вы порезали слишком глубоко, Кучики-сан. Поэтому как прибудем в Сейретей, прошу Вас зайти ко мне, закончить лечение.
- Хорошо.
- Ано… - знакомый голос разорвал пространство тишины и бушующей энергии, - меня слышно? – говорил Урахара, - Дорогие «заключенные» - он смеялся, - поскольку выход из Уэко Мундо в Каракуру закрыт, то могу предложить другой коридорчик. – в небе раскрылась черная пасть мглы. – Он связан с Сейретеем, а оттуда можете спокойно попасть в Каракуру. – снова его усмешки, - правда я очень потрудился и, не открывая дверь в Сейретей, вывел проход в Каракуру. Даже замаскировал его под белое облачко. – Кучики показалось, что этот Киске упивается своим гением, но сейчас он позволил ему это.
Шюнпо, и он почти у самого входа в черный коридор. Но две спины опередили его.
- Простите тайчо. – белозубый оскал через плечо. Дерзко! –Но мы пойдем вперед. – и спина в меховой накидке унеслась в шюнпо в коридор.
- Догоняй, Бьякуя! – Усмехнулся Ичиго и его черный плащ даже не успел мелькнуть, прежде чем исчезнуть.
- Какая дерзость. – Капитан шестого отряда видит свет, голубое небо сквозь прозрачную дымку маскировки Урахары. Две спины по-прежнему впереди, но это его уже не волнует. Что-то происходит по ту сторону коридора. Нет, это не бой на смерть, даже не схватка за право стать Богом.
Он в полшага опережает юнцов и слышит крик девчачьего голоса: БАНКАЙ!!!
И желтое пламя понеслось на него.
- Чире, Сенбонзакура Кагейоши! – меч опустился, растворяясь, вызывая тысячи мечей, которые рассыпались мириадами острий.
- Уходи, Куросаки! – приказал Бьякуя, хватая Абараи за одежду и закрывая собой и миллионами лезвий, когда взрывная волна накрыла, а до прикосновения осталось еще секунда, широкая пасть выхода в мгновение превратилась в огненную ловушку.
Блестящие лезвия окутали их, Кучики попытался перекрыть путь огню, перекрыв острым полчищем выход. Но жар был невероятной силы и «лепестки» в мгновение нагрелись. Бьякуя погрузил левую руку в розовый щит и приказал мечу остыть. Его рука впитала в себя жар, краснея, покрываясь волдырями, которые лопались и начинали кровоточить. Рука горела.
- Кучики-тайчо! – Ренжи одернул капитана, вытащив обожженную руку из ножей, - Все закончилось. –
Они вышли из белого облака. В Каракуре как будто ничего не изменилось, но чего-то не хватало. Не было опоры врага – Айзена. Капитан шестого отряда оглядел небо над городом: Тоусен и Комамура сражались, некто в масках, занявшие сторону союзников, уничтожали эспаду, сотайчо тоже наблюдал за все этим, сейчас, когда у противника нет цели – он слабеет, и его сила не нужна.
И вдруг из ниоткуда темно-зеленый луч серо. Быстрое движение руки и атака рассыпается. И когда «цветущий» занавес опускается и открывает обзор, Кучики успевает поймать краем глаза обрывок красного цвета, который, мелькнув, стремительно полетел к земле.
Взгляд вниз и он видит как Ренжи падает, опустив свой меч, отпустив свой Банкай. Шюнпо, и Абараи висит на руке своего капитана, без сознания, ослабевший и, кажется, мертвый…
Еще шаг и они на земле, Бьякуя аккуратно кладет Ренжи на землю, прикасается кончиками пальцев к его сердцу и чувствует ослабевающий огонек реяцу. …и словно камень скинули с сердца.
Если бы он знал, что этот взрыв был абсолютным, если бы почувствовал, что силы Банкая его лейтенанта почти на исходе, если бы пригляделся чуть лучше и увидел атаку первого из Эспады, если бы…
Но ничего из этого не произошло. И Бьякуя почти стонал от ярости.
В палату бесшумно проходит белый силуэт. Бледные лучи солнца, проникающие в бесцветную палату, бликом отражаются от белизны одежд, и создается видимость, что силуэт светится изнутри. Он пролетает к единственной в палате постели и опускается на табурет рядом с ней, даже не шелестя одеждой.
Рыжеволосая девушка просыпается, лежа на белых больничных простынях, но не открывает глаз. Тело ноет, но скорее от того, что оно затекло. Девушка вытягивает руки, сонно стонет, потом тянет ноги, шевеля пальчиками, сгибает колени и локти, а потом вытягивается еще раз, снимая последний след сна. Еще немного лежит в вытянутой позе, а потом открывает пепельно-голубые глаза.
- Ч-что ты тут делаешь?! – испуганно вскрикивает она, подбирая сбившееся одеяло.
- Сижу. – в ответ ей довольная улыбка. – Проголодалась? – тонкая рука с бледной, скорее даже белой, кожей протягивает сушеную хурму. – Кира оставил деревья на заднем дворике нашего отряда.
- С-спас..бо… - она принимает фрукт с потянутой руки, как когда-то в детстве.
- Не стоит благодарности. – спокойная улыбка, лишенная своей обычной едкости.
- Уверен, что хочешь все так оставить, Гин? – рыжеволосая девушка села на кровати, подняв ее спинку.
- Уверен. – отвечает ей улыбающийся голос. – И когда ты стала такой заботливой?
- С тех пор, как пришла в Сейретей. – она с удовольствием жевала хурму. – Вкусная, как и всегда.
- Но мне кажется, что она слишком приторная… - Гин сморщил нос в неодобрение.
- Такая, какая была в детстве. – от фрукта не осталось и косточки.
- Да, наверное, ты права. – Ичимару протягивает ей свой плод.
И почему-то так было всегда. Мацумото с детства была жадным ребенком, ела чуть больше, чем могла, пила слегка больше чем хотелось, брала столько, сколько могла унести, хватая сверток в зубы. Но когда в их укрытие Гин приносил урожай хурмы, они делили все поровну. И именно то, что приносил в их убежище он, ей хотелось отдать половину. …даже когда ее часть была съедена, она никогда не смотрела на то, что было у Ичимару. Но еще ребенком мальчик научился чувствовать желания той, которая шла по его следам, поэтому всегда отдавал ей часть того, что оставалось.
Без слов. Без лишних движений. Лишь легкие взгляды и искренние улыбки.
Редкие разговоры, что завязывались между ними, всегда были тихими и спокойными, игры, в которые они играли отличались от шумных развлечений обычной Руконгайской ребятни. Такие же спокойные с тихим неудержимом смехом. И казалось, что если заговорить чуть громче, если ступить чуть звонче, то мир может рухнуть. Их мир на двоих.
В дверь постучались и она открылась.
- Извините, что мешаю, но сейчас время обследования.
- Что вы, что, Уважаемый капитан четвертого отряда. Не смею вам больше мешать. – И Ичимару бесшумно вышел из бесцветной палаты в серый освещенный коридор.
- Боже. – Мацумото тяжело вздохнула. – У него появилась еще одна странная привычка.
- М? – Унохана с нежностью врача посмотрела на лейтенанта.
- Теперь он не ходит, а летает как привидение! – она недовольно скрестила руки под грудью. – даже одеждой не шуршит. И как с таким типом можно расслабиться в одном помещении? – вздернув носик, Рангику отвернулась, деланно, как будто играла с тем, кто стоял за дверью и все слышал. И скорее всего, улыбался, широко почти не ядовито и вполне удовлетворенно – его надежды оправданы.
- Но вы же как-то расслабились, Мацумото-сан. – капитан прохладными пальцами проверяет температуру, давление, количество реяцу. – И скорее всего, эта его привычка следствие длительного нахождения в Уэко Мундо.
- Да знаю я. – она помахала ладошкой возле носа, словно отгоняла неприятный запах. – Но сейчас он в Сейретее. В Сейретее! – она специально повысила тон, чтобы человек за дверью точно услышал ее.
- Мацумото-сан, - Рецу все также улыбалась, мягко и нежно, - вам некуда торопиться. Отсчет времени закончился. – легкая рука легла на плечо. – Вы оба должны расслабиться и отдохнуть хорошенько. Вы пошли на поправку, но все, же не стоит подвергать организм нагрузкам.
- Конечно, Унохана-тайчо. – Женщина улыбнулась, - Эх, сейчас на четвертый отряд столько навалилось. Тяжело вам, наверное…
- Уже не так, как было две недели назад. – капитан направилась к двери. – Хоть и остался один пациент, который никак не может прийти в себя. – она вздохнула - Но спасибо, за беспокойство – дверь тихо захлопнулась.
- Господи… этот Ренджи… - Мацумото тоже тяжело вздохнула, - раньше никогда не замечала за ним этой слабости. – в комнате было тихо, самая обычная тишина, никто не рассекал воздух своими бесшумными шагами.
- Гин?
- Что? – из-за оконных штор раздался улыбающийся голос.
- Что ты там делаешь? – девушка смотрела удивленно, а потом рассмеялась. – А вот с тобой и раньше такое было.
- Правда? – он подошел к ее кровати, отложил одеяло в сторону, легко, не заметно, пока Рангику отвлеклась на свой смех. А потом аккуратно поднял на руки.
-Ч-что ты делаешь? – она перестала смеяться, но улыбка сохранилась на ее губах. – Мне положен постельный режим.
- Но тебе же не сказали, в какой постели тебе его надо соблюдать, ведь так?
- …нет, кажется.
- Значит все в порядке. – мягкие шаги по твердому полу, легкое шуршание одежд и рыжих волос.
- Ах, да, Мацумото-сан, - дверь в палату открылась и в проем заглянула Унохана, - я вам не сказала, что… - невзрачная комната ответила пустотой, - вам нельзя есть тяжелую пищу. Ичимару Гин, значит. – она подошла кровати, на которой трепетал от сквозняка белый листок «Перевод на домашнее содержание». – Хоть кто-то обрел настоящее спокойствие после ста лет напряженной лжи.
---
Куросаки ворвался в кабинет Ямомото. На его плече лежал шинигами? Нет… арранкар.
- Я хочу, чтобы вы приняли его в Готей. – спокойный взгляд полный уверенности.
В кабинете помимо сотайчо находятся еще два капитана. Укитаке Джуширо и Кёраку Шунсуй.
- Эй-эй, мальчик. – мужчина в розовой накидке почти дружелюбно улыбнулся. – Где твои манеры?
- Простите Кёраку-сан, но сейчас разговариваю не с Вами, а с Ямомото Генрюсаем. – его глаза сверкнули молниями. Он не был готов простить, он не понимал, как это сделать, когда лжи было так много.
- Какая наглость, сопляк! – сотайчо поднялся на ноги и вышел из-за стола.
- Я хочу, чтобы вы приняли этого арранкара в Готей.
- Каковы причины такого решения?
- В нем есть частица человеческой души.
- Абсурд! – Ямомото грозно стукнул тростью о пол.
- Ваша ложь была абсурдной. А у меня нет причин врать. – он опустил арранкара на пол. – Вы ни черта о нем не знаете, так что не имеете права что-либо утверждать!
- Нахальный мальчишка! – Генрюсай бросил взгляд на дырку в животе и номер «6» на спине. – Мы можем взять его в двенадцатый отряд…
- Принять в Готей – это не значит сделать его подопытным сумасшедшего ученого – Маюри. Я не позволю вам калечить кого-то еще.
- Тогда чего ты хочешь, сопляк?! – Генрюсай выходил из себя, но груз прошлой лжи и того, что стоящий перед ним пацан знал ее, не позволял просто заткнуть рот выскочке.
- Отправьте его в отряд. В девятый, четвертый, одиннадцатый, даже в первый! Не имеет значений, но если вы сделаете его подопытной мышью…
- Простите, что вмешиваюсь в вашу дискуссию, господа. – Шунсуй примирительно поднял ладони вверх. – Мальчик, ты говоришь, что у этого арранкара есть частица человеческой души?
- Да. – Ичиго не сомневался. Он знал. Он чувствовал. Он видел ее.
- Сотайчо-сан, может, отправить этого пустого в десятый? Пусть докажет наличие своей человечности на деле.
Вопрос: Понравилось?
| 1. Хм... интригует... | 16 | (33.33%) | |
| 2. хАчу дальше!!! | 19 | (39.58%) | |
| 3. Чё за...?! Оо' | 2 | (4.17%) | |
| 4. аФФтары убейтесь >__< | 2 | (4.17%) | |
| 5. не интересно мне такое | 9 | (18.75%) | |
| Всего: | 48 | ||
@темы: Гриммджоу/Хицугая, Ренжи/Бьякуя, Гин/Рангику
-
-
11.10.2009 в 20:04но ошибки, ошибки....!
-
-
12.10.2009 в 05:52Мне это будет полезно... очень...
-
-
12.10.2009 в 11:18-
-
12.10.2009 в 15:51-
-
12.10.2009 в 17:08постараемся исправиться))
-
-
12.10.2009 в 17:45-
-
06.12.2010 в 15:15-
-
03.05.2011 в 00:48-
-
03.05.2011 в 00:48