педаль от огурца
Название: El tango de los culpados*
Авторы: ~Хару-Ичиго~, Оксюморон ходячий
Жанр: angst, romance, hurt/comfort
Пейринг: Гриммджо/Хитсугайя (но планируется и пара других)
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Предупреждения: гематофилия, сомнительное согласие. Ну и в таком букете предупреждений, увы, скорее всего не обошлось без оос.
Таймлайн (он же саммари): бой в фальшивой Каракуре закончился своеобразной ничьёй. Все разбрелись по домам зализывать раны и готовиться ко второму раунду. Только вот Хинамори куда-то пропала…
Дисклеймер: если бы Кубо это прочитал, то сам бы отказался от своего детища.
Размещение: не жалко, берите) Только нам скажите
*танго виновных (исп.)
Глава 1.Pantera doméstica
Хитсугайя стоял у входа в рабочую часть двенадцатого отряда, несколько замявшись перед тем, как постучать. Вид капитан десятого отряда имел какой угодно, но не цветущий: синяки под глазами, посеревший цвет лица, даже белокурые волосы, обычно жизнерадостно и непокорно торчащие в стороны и придающие росту миниатюрному тайчо, казались поникшими. Стук молоточка по деревянной табличке отдался гулким эхом, резонируя с гудящей головой и портя настроение еще до лицезрения маньячной физиономии Куроцучи. Вторая рука, казалось, слишком сильно сжала бумагу с приказом сотайчо, сминая ценный документ. Хитсугайе было тошно от ощущения того, как дрожат руки, будто у алкаша Сато, жившего в соседнем доме в Руконгае. Мысли о Руконгае вызвали почти озноб, шустро выстроив болезненную цепочку: детство-дом-бабушка-Хинамори-Айзен. Юный капитан с усилием тряхнул головой и почти зло посмотрел на приоткрывшуюся дверь в отрядные помещения.
- Куроцучи-тайчо, приказом Ямамото Генрюсаи сотайчо я уполномочен отконвоировать незаконно удерживаемого Гриммджо Джаггерджека на территорию четвертого отряда, - проговорил скороговоркой, почти силком пихая уже порядком измятый документ в бледные руки с черными ногтями.
Маюри не любил, когда в его обитель и вотчину заходили шинигами других отрядов, да и никто в двенадцатом не любил. Всё равно никто из этих "гуманитариев" ничего не поймёт, только натопчет, а то и сломает что-нибудь. К счастью, готеевцы в тёмный и мрачный Исследовательский Институт не совались, справедливо полагая, что конечности дороже. Даже сам Яма ни разу за последние лет сто не присылал инспекцию, и вдруг нате. Как раз в тот момент, когда Маюри попался такой замечательный материал для исследований, старик вдруг зашевелился и послал одного из самых неприятных Куротсучи капитанов отобрать "кису", как между собой называли подопытного офицеры с лёгкой руки Акона. Самое неприятное заключалось в том, что вид у Кисы, после тестирований на сопротивляемость организма бактериям был мягко говоря не товарный.
- Не знаю никакого Джаггерджека, - проскрипел Маюри, явно намереваясь закрыть дверь.
Куротсучи всегда вызывал у Хитсугайи чувство брезгливой неприязни, как сороконожка, забравшаяся прямо в середину сочной мякоти арбуза, который собираешься съесть. Неестественно-бледные руки с длинными худыми пальцами, словно созданными для протирки пробирок, неестественно бледная моральная составляющая с алыми брызгами научного садизма. Молодой капитан часто задавался вопросом, почему с Ичимару и Айзеном ушел правильный и законопослушный Тоусен, а не противоречащий слову "гуманность" одним своим существованием Маюри. Вот и сейчас неестественно желтоглазый капитан не вызвал никакого иного желания, кроме как вцепиться в еще более неестественно-синие волосы и стукнуть пару раз об стенку, чтобы прекратил строить из себя идиота и усиливать и так терзающую головную боль мерзким скрипучим голосом.
- Куротсучи, если ты откажешься содействовать, я вернусь с отрядом омницукидо и заберу арранкара силой, - наверное не стоило говорить это с таким зверским выражением лица, но с другой стороны, лицом Куротсучи пугали даже детей в Руконгае...
Маюри знавал таких людей: намёков эти личности не понимали, и по-хорошему с ними договориться было невозможно. Куротсучи намекнул, джубантайтайчо, естественно, не понял, что "не знаю никакого Джаггерджека" в этом случае означает: "что с возу упало, то пропало. Он - на моей территории, и ты, мальчик, можешь сколько угодно топать ножками и плакаться дедушке Яме - как только старик увидит результаты экспериментов, он закроет глаза на то, что я незаслуженно присвоил арранкара, как закрывает уже много лет". Но с другой стороны, Киса еле держался, и если отправить его в четвёртый, под конвоем маленькой седой дряни, а потом, в суматохе второго удара устроить арранкару "побег" и "пропажу без вести"... Это было бы результативно. Хотя и долго.
- Акон!- крикнул Куротсучи в сторону,- Сюда, живо!
Акон, как всегда не спеша и вразвалочку, как матрос в увольнительной, подошёл, скользнул по Хитсугайе взглядом, но даже кланяться не стал. Он был на своей территории.
- Отведёшь этого к арранкару. Не хватало мне в моей лаборатории машущих мечами шкетов.
- Капитан. Ки.. то есть арранкар сейчас... - Акон хотел сказать, что арранкар ещё не отошёл от антибиотиков и окружающую действительность воспринимает слабо, но проглотил возражения и только буркнул. - Идёмте, Хитсугайя-тайчо.
Раздражение и зарождающийся гнев накатили на маленького капитана волной, вдвое усиливая головную боль и во столько же усиливая порыв оторвать голову не только Куротсучи, но и всем его мало похожим на нормальных людей прихвостням, один из которых не соизволил показать даже видимости почтения старшему по званию. Но чтобы не развозить неприятный визит еще дольше, чем оно того требовало, Хитсугайе пришлось пропустить мимо ушей даже "машущих мечами шкетов", мысленно пообещав себе припомнить Маюри его гостеприимство при случае. Тоширо молча кивнул и пошел следом за шинигами, больше с любопытством, чем с настороженностью оглядывая помещения двенадцатого отряда, где находился в первый и, как он надеялся, в последний раз.
Рассматривать извивающиеся коридоры с то и дело лезшими под ноги мотками проводов быстро надоело, но так же неким образом позволило справиться с раздражением. Этот запутанный лабиринт своим скучным однообразием помог немного успокоить головную боль, так как в двенадцатом по какой-то странной причине было гораздо прохладнее, чем снаружи. Однако, когда Акон подвел его к увесистой, надежно запертой двери, Тоширо почти вздохнул с облегчением, так как ему уже начало казаться, что блуждали они в этих коридорах не день, и не два, и будут блуждать до тех пор, пока не состарятся Айзен, Ямамото и сам Тоширо в придачу. Бдительно сжав пальцы на рукояти Хьеринмару, Хитсугайя осторожно заглянул в помещение, куда Акон не стал заходить, очевидно имея на это веские причины.
Гриммджо умирал. По-крайней мере ему так казалось. Не было сил пошевелиться, веки словно налились свинцом... А потом стал подкрадываться холод. Обычно, спасаясь от холода, Джаггерджек пытался свернуться клубком, как кошка, но сейчас - просто лежал мордой в пол на тонком матраце.
"Конец, значит?.." --- подумал он отрешённо, и сам себе не поверил. Не такую смерть он представлял. Смерть от рук, лап, зубов, когтей врага - это по нему, но сдохнуть в маленькой, тесной комнатёнке от того, что какой-то хрен кольнул тебя иголкой, введя какую-то гадость...
"Конец... Себе-то чего врать, Король? Только ты ж не сдохнешь, как собака. а? Ты ж арранкар... Эспада... Вот и умри, как Эспада... Сначала руки сгибай... в пол упирайся... теперь колени... и жди.. чувствуешь - идут.... наверняка несут жрать, или колоть... если уколют - всё... всё.. лягу и умру.. как только войдёт - зубами в глотку. На один рывок тебя хватит, а? На последний - должно хватить.. Секста Эспада... на самом деле - выше, ты знаешь.. и никогда ты слабаком не был..."
Думалось ему бессвязно. В последние дни, или недели, или месяцы - он не знал - совсем бессвязно. И это доводило его до исступления. Он тихо выл и драл зубами матрац, а в мозгу словно сверлили дырку калёным железом и лили в эту дырку всякий хлам... Но ещё хуже было, когда приходил Улькиорра. Приходил и смотрел на него сверху вниз, как на падаль, а Гриммджо орал на него. Орал матерно и долго, стараясь прогнать долбанного ублюдка, а потом снова выл от злобы и какой-то беспомощности, пока не вспомнил, что нету никакого Улькиорры, что Кватру давно занесло песком Уэко... что он больше никогда не придёт... И от галлюцинаций становилось ещё более тошно.... Но сегодня - всё. Он твёрдо решил. Хорошо, если придёт та гнида с жёлтыми гляделками. Но рогатый тоже сойдёт. Или девка. Или неопределённого пола мелочь с совиными глазами - любой сойдёт.
Холод заставлял крупно дрожать, напряжённые руки и ноги сводило. Мысли то и дело норовили уплыть.. но как только щёлкнул замок на двери, тело вдруг стало неожиданно лёгким и послушным, Гриммджо подбросило над землёй, и он рванул прямо на стоявшего за дверью. Кто это был - арранкар не видел и не понимал. Вцепиться в горло и сдохнуть, унеся шинигами с собой на ту сторону. Остальное было не важно.
Тоширо смог сделать только один шаг вглубь комнаты, как перед глазами мелькнула ослепительно яркая вспышка голубого, словно ледяное пламя взметнувшееся вверх, с ревом накрывшая маленького капитана. Хитсугайя даже испугаться не успел, на одних боевых рефлексах рубанув по неведомому агрессору. Помогло это мало: нападавшего Тоширо, судя по скрежету меча, не ранил, а только задержал, не дав перегрызть себе горло, однако сам тайчо спиной по инерции отлетел на дверь, захлопнув ее и отрезая себе путь к отступлению.
Кое-как очнувшись от неожиданности, Тоширо дал себе труд рассмотреть агрессивное нечто, пока тому не вздумалось воткнуть под ребра когти или занпакто. Открыв глаза, мальчик встретился взглядом с безумно горящими голубыми, нечеловечность которых только подчеркивалась вертикальными кошачьими зрачками. Одновременно с этим к Тоширо пришло понимание, что у прижавшего его к двери арранкара, отделенного от него самого только лезвием Хьеринмару, куда больше шансов сделать какую-нибудь пакость, чем все еще не до конца вышедшему из ступора джубантайтайчо.
Зрение неожиданно сфокусировалось, и Гриммджо вдруг понял, что не смог. Не смог из-за глупости: горло у его жертвы находилось ниже, чем он ожидал. И теперь, секста практически висел всем телом на чужом занпакто, уставившись сверху вниз в огромные зелёные глаза. Не сочно-зелёного цвета, словно холодные, тяжёлые изумруды, как у Улькиорры, а зелёные, с оттенком синего, с красными ниточками лопнувших капилляров в белках. Перепуганные и живые. Человеческие.
"Неудачник я... хренов неудачник... - устало подумал Гриммджо. Тело снова перестало слушаться, тяжесть навалилась сильнее, дыхание вдруг застыло в груди, и глазам стало горячо. - Ну да.. заплачь ещё.. неудачник..."
Силы оставили Гриммджо так же неожиданно, как и появились, и он, потеряв сознание, всей тяжестью осел на мальчишку, клоня его к полу.
- Неудачник... - почти неслышно прохрипел он... или подумал, разницы больше не было...
Арранкар что-то неразборчиво пробормотал, но Тоширо был слишком занят тем, чтобы не упасть вместе с ним на холодный и негостеприимный пол, чтобы прислушиваться. В опустившейся тишине неприятно и почти обиженно зазвенел по металлическому полу меч, выпущенный из рук ради более удобной транспортировки арранкара. Даже не ругаясь и стараясь не представлять, как он должен выглядеть со стороны, Тоширо кое-как взвалил тяжеленную пантеру себе на загривок и покачиваясь вынес его сначала с территории двенадцатого отряда, а затем на удивление незаметно добравшись до своего, за неимением лучшего помещения, сгрудил Гриммджо во внутренних комнатах на диван.
Гриммджо брёл по пустыне, загребая ногами песок. Всё было до невозможности знакомым: луна, высохшие деревья, белая громада Лас Ночас на горизонте... и от этой знакомости хотелось выть.
"Ну сдох, и что? Какая разница-то? Здравствуй, Уэко, давно не виделись"- губы сами собой растянулись в победной, хищной улыбке, и он захохотал, задрав голову к чёрному, молчаливому небу, захохотал, как победитель. А он ведь действительно победил. Он вернулся. И можно всё начать сначала.
- Ты как всегда слишком громок, Гриммджо.
Джаггерджек повернулся на голос, тяжело дыша, с широкой ухмылкой и горящими глазами. Он знал, кого увидит.
- А я думал, тебя сожрали адьюкасы, Улькиорра.
- Ты не ошибся.- холодно бросил Кватро. - Я умер. Ты тоже. Смирись. Это не Уэко Мундо. Сколько бы ты ни шёл, Лас Ночас не станет ближе. Ты проиграл. Мы оба проиграли.
Гриммджо раздражённо цыкнул.
- Ты разговариваешь со мной, рогатый. А я - с тобой. Так что ни хрена, Мы - живые. Если это не настоящее Уэко, просто выберемся отсюда.
Улькиорра подошёл ближе и неожиданно обнял обеими руками за талию, прижавшись, глядя снизу вверх. Руки у него были настолько холодными, что по коже Гриммджо пробежали мурашки... Настоящий Улькиорра не был таким ненормально ледяным. Не должен был быть. Хотя Джаггерджек ни разу не проверял. И обнимать его он тоже не должен...
- Что, Кватро, спятил с ума, пока бродил тут один?- с усмешкой поинтересовался Гриммджо, ничем не выдавая замешательства.
- Я не отпущу тебя, Гриммджо. - сказано это было так серьёзно, что мурашки забегали ещё быстрее. - В твоём отрицании нет смысла. Я слишком долго ждал тебя... - Зелёные глаза, приковывающие взгляд, вдруг приблизились. Наверное, Улькиорра привстал на цыпочки, - Гриммджо не мог сказать точно, его словно парализовало. Он понял, что не может вырваться, но не мог понять, почему от этого так страшно.. так дико.. и когда жёсткие, ледяные губы коснулись его губ, он не выдержал и заорал от ужаса, невольно впуская в рот холодный язык, а вместе с ним – мороз, сковывающий руки и ноги, останавливающий сердце... и продолжал кричать, даже когда понял, что видит перед глазами белый потолок... простой белый потолок...
Сгрудив Гриммджо на диване, Хитсугайя быстро, а самое главное незаметно, смотался за бинтами и прочей обеззараживающей-перевязывательной утварью. Его немного беспокоило, что арранкар может придти в себя и натворить бед, когда он отлучится, но дикий вопль Джаггерджека из своей комнаты надежно убедил тайчо, что синеглазый точно никуда не делся. На рефлексе правая рука потянулась к левому плечу, сомкнув пальцы в пустоте.
-Ксо!
Ну да, меч нужно было предусмотрительно выбросить в логове Маюри, чтобы было удобнее транспортировать смертельно опасного члена Эспады, дабы потом попытаться справиться с ним голыми руками, по-другому же неинтересно!
Однако с другой стороны...вопль арранкара звучал далеко не воинственно, а насмерть перепугано. Что могло так испугать даже не совсем человека - зверя - хороший вопрос, на который вряд ли существовал приятный для капитана Хитсугайи ответ. Либо за секстой обратно пришел Маюри, либо...
Тоширо с нехорошим чувством осторожно заглянул в комнату, где оставил пустого, концентрируя в руке достаточное количество рейрёку, чтобы расщепить средних размеров меноса.
В комнате никого не было. Кроме арранкара, разумеется, который продолжал кричать, безумными глазами глядя в потолок.
С совершенно ненужным чувством сожаления и жалости Тоширо понял, что тому наверняка снился кошмар. И в который раз отогнал мысли о том. что же с ним должен был сделать Маюри, чтобы заставить шестого Эспаду кричать во сне от ужаса.
Поставив кеккай, на случай если Гриммджо изволит продолжить концерт (а обширная аудитория - это явно не то, что в тот момент нужно было фактически нарушившему приказ сотайчо Хитсугайе), мальчик осторожно и как можно более бесшумно подошел к дивану, готовый в любой момент отшатнуться от огромных кошачьих когтей. Ладонь сама собой в успокаивающем жесте легла на лицо Гриммджо, почти бережно огладив лоб и щеки. Ободренный отсутствием агрессии на свои действия, Тоширо сел на краешек дивана, продолжая слегка поглаживать по лицу постепенно успокаивающегося арранкара и очень громко про себя задаваясь вопросом, как он дожил до жизни такой...
Воздух в лёгких наконец кончился, и первый ужас прошёл, но Гриммджо был настолько опустошён, что даже не смог отреагировать на шинигами, который сидел рядом и за каким-то меносом трогал его лицо. Хотя, Джаггерджека как только не трогали в последнее время, да и прикосновение было приятным...
Мальчишка-шинигами разглядывал его, а он в свою очередь разглядывал мальчишку, благо зрение прояснилось, хотя голова была тяжёлая, и мысли плыли, как в тумане. Но хотя бы плыли, а не кувыркались, как сумасшедшие.
Шинигами был мелким, но это Грима не смущало, арранкары и помельче бывали... Зато мальчишка выглядел нормальным. А не непонятной хренью, как те уроды, коловшие его шприцами и пичкавшие всякой дрянью. Это невольно успокаивало, как и прикосновения маленькой прохладной руки.
- А ты ещё кто такой? - наконец выдавил секста, сам удивившись хрипоте своего голоса.
Мальчик тут же поспешно убрал руку, дабы ее не оттяпал пришедший в себя арранкар, хоть он и был очень похож на кошку, отчего того иррационально хотелось погладить за мягкими ушами. Момо очень любила кошек.
- Хитсугайя Тоширо, капитан десятого отряда Готей-13, - сказал как-то враз погрустневший и посуровевший мальчик. Но все же не удержался и добавил достаточно жестко: - Над тобой больше не будут ставить эксперименты и колоть всякую дрянь.
Не дожидаясь ответа, он поспешно встал с дивана и подошел к брошенному второпях у двери мешку, куда поскидывал все лекарства и бинты, которые нашел в отряде. Тоширо надеялся, что хоть что-то подойдет для первой помощи потрепанному арранкару, но только сейчас в полной мере осознал, что бедняге нельзя дать даже аспирина. Кто знает, чем пустого кололи придурки в лаборатории, и какую реакцию эти препараты могут дать, встретившись на узкой дорожке даже со вполне невинным антибиотиком. И это если не принимать во внимание, что Хитсугайя понятия не имел, можно ли лечить арранкаров чем-нибудь в принципе. Кто его знает: еще откинет хвост, понюхав нашатыря.
Раздраженно отодвинув мешок с бесполезными теперь лекарствами и выйдя в смежное помещение, шинигами быстро и привычно расстелил футон. Вернувшись через пару минут к дивану с Гриммджо, капитан склонился над секстой, проверяя, в сознании ли тот. Затем потянул того за лапу, снова практически взваливая пантеру на плечи, на всякий случай предупредив:
- Не сопротивляйся. Тебе нужно отдохнуть, а на футоне лежать будет удобней.
Мальчишка-шинигаи был если и не ласков, то добр. Добрым с Гриммджо никогда никто не был, поэтому арранкар сразу почувствовал подвох. Да и правда, зачем это шинигами понадобилось его вытаскивать, да ещё и нести к себе. Словно котёнка, которого отобрал у злых мальчишек.
"Этот мелкий точно что-то задумал... И, небось, требовать начнёт.. услуга за услугу и всё-такое, знаем мы этих шинигами, как же..." - мрачно думал Джаггерджек, вися на плечах у маленького капитана, который тащил его куда-то без видимых усилий. Арранкар хотел сказать что-то гордое вроде "Пусти, сам пойду!", но сообразил, что во-первых, сам идти не может, а во-вторых, кто откажет себе в удовольствии поездить на шинигами?
"Пусть укладывает. Куда хочет... лишь бы не заснуть... лишь бы не заснуть..." Он знал, что если заснёт, Улькиорра наверняка снова явится, а этого сексте хотелось меньше всего, но всё тело болело, будто его долго били, и ошейник, не дающий выйти из релиза, натирал шею... Хотелось снять бронированные пластины, ошейник, всё снять, просто лечь и расслабиться... Мальчишка ведь обещал, что его больше не тронут...
- Ошейник сними... --- тихо похрипел он, щекоча дыханием маленькое, аккуратное ушко шинигами.
Чувствуя, как встают дыбом волоски на шее и краснеет несчастное ухо от горячего дыхания пантеры, щекочущего нежную кожу, Тоширо вдвое быстрее того, как тащил Джаггерджека из лабораторий, перенёс арранкара в соседнюю комнату и ненамеренно, но не слишком бережно свалил его на футон. Опомнившись, мальчик снова склонился над ним и задумчиво рассмотрел ошейник, на который бы и не обратил внимания, не попроси его снять Джаггерджек. «Просто так не развяжешь, нужно уничтожить замок».
Задумчиво нахмурившись, Хитсугайя протянул руку к горлу Джаггерджека, пропуская тонкие пальцы под ошейник и наклоняясь совсем близко, чтобы лучше видеть и не задеть гортань. Руки у шинигами отчего-то снова начали дрожать.
Чертыхнувшись про себя на собственную неуклюжесть, Хитсугайя крайне осторожно направил рейацу на застежку, замораживая металл до хрустящей ломкости, которую легко было сломать пальцами. В последний момент рука слегка дернулась, замораживая не только сразу же сломавшуюся застежку, но и слегка подморозив горло арранкару.
Гриммджо задремал почти сразу же, как только его спина коснулась футона. Вернее даже не задремал, а плавно перетёк в нечто между сном и явью. Он слышал, как шуршит одежда шинигами, и даже не напрягся, когда тонкие пальцы скользнули под ошейник. Было даже приятно... Пока горло не охватил холод. Реальность вернулась моментально. Шинигами соврал. Дураку было понятно. Ждал, пока Гриммджо расслабиться, а сам...
Тело среагировало сразу, так же, как и раньше. Когтистая лапа цапнула капитана за плечо, отшвыривая мальчишку на пол, секунда - и Хитсугайя оказался погребён под бронированным арранкаром, тяжело дышащим, хищно скалящимся, с безумными синими глазами.
Тоширо захрипел, когда мощные челюсти хищника с силой сжались на его горле, вспарывая кожу солидных размеров клыками. Жизнь перед глазами у шинигами не промелькнула, да и какая жизнь, если он и так уже мертв? Он хотел бы не бояться перерождения, ведь это не смерть в прямом смысле слова. Но глядя в потолок потемневшими от ужаса глазами, Хитсугайя мысленно молил Гриммджо не сжимать челюсти.
Теперь Гриммджо был твёрдо уверен - загрызть шинигами надо. Но только он наклонился к тонкой шейке с пульсирующей веной, зубами и губами впиваясь в нежную кожу, как релиз, и так державшийся слишком долго, с лёгким шорохом вернулся обратно в меч, и ослабший Джаггерджек, не готовый к такому перепаду рейрёку, во второй раз за этот день потерял сознание.
Постепенно приходя в себя от неожиданно свалившегося спасения, Тоширо уперся в грудь арранкару ладонями, приподнимая странно полегчавшего Гриммджо, чтобы сесть. Челюсти пантеры при попытке отобрать законную добычу снова слабо сжались на шее Хитсугайи, заставив того резко вдохнуть и вздрогнуть от болезненного ощущения. Глубоко вздохнув и уже окончательно взяв себя в руки, Хитсугайя решительно сел, приподняв Джаггерджека, и снова уложил того на футон.
Посмотрев на болезненно хмурящегося в забытьи Гриммджо, Тоширо понял причину внезапного изменения веса арранкара, и почему сомкнувшиеся второй раз на его горле зубы ощущались не так же болезненно. Ошейник, очевидно не позволял сексте вернуться в человеческую форму, насильно удерживая того в релизе, а сломав застежку, Хитсугайя одновременно подверг себя опасности и спас себе жизнь.
Шинигами встал с пола и вышел, через некоторое время вернувшись с холодной мокрой тряпкой в руке, которую аккуратно положил на горящий лоб, уже не скрытый маской, переместившейся на щеку.
Теперь, когда не надо было никуда бежать, никого тащить и ни от кого защищаться, Тоширо мог рассмотреть своего потенциального информатора. Красивый. Даже в человеческой форме он походил на изящную мускулистую кошку, что только усиливалось арранкарской маской в виде челюсти. Прикасаться к Гриммджо Хитсугайя больше без необходимости не собирался, но уже при одном взгляде на белоснежные острые зубы хотелось приложить руку к тепло саднящей шее. Что он и проделал. Удостоверившись, что ничего особо жизненно важного Джаггерджек зубами не задел, мальчик устало потер глаза тыльной стороной ладони, незаметно для себя оставив выпачканными в своей крови пальцами кровавый след на скуле.
Посидев так некоторое время, Хитсугайя сходил за книгой и, снова усевшись поудобней подле арранкара, приготовился ждать.
Авторы: ~Хару-Ичиго~, Оксюморон ходячий
Жанр: angst, romance, hurt/comfort
Пейринг: Гриммджо/Хитсугайя (но планируется и пара других)
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Предупреждения: гематофилия, сомнительное согласие. Ну и в таком букете предупреждений, увы, скорее всего не обошлось без оос.
Таймлайн (он же саммари): бой в фальшивой Каракуре закончился своеобразной ничьёй. Все разбрелись по домам зализывать раны и готовиться ко второму раунду. Только вот Хинамори куда-то пропала…
Дисклеймер: если бы Кубо это прочитал, то сам бы отказался от своего детища.
Размещение: не жалко, берите) Только нам скажите
*танго виновных (исп.)
Глава 1.Pantera doméstica
Хитсугайя стоял у входа в рабочую часть двенадцатого отряда, несколько замявшись перед тем, как постучать. Вид капитан десятого отряда имел какой угодно, но не цветущий: синяки под глазами, посеревший цвет лица, даже белокурые волосы, обычно жизнерадостно и непокорно торчащие в стороны и придающие росту миниатюрному тайчо, казались поникшими. Стук молоточка по деревянной табличке отдался гулким эхом, резонируя с гудящей головой и портя настроение еще до лицезрения маньячной физиономии Куроцучи. Вторая рука, казалось, слишком сильно сжала бумагу с приказом сотайчо, сминая ценный документ. Хитсугайе было тошно от ощущения того, как дрожат руки, будто у алкаша Сато, жившего в соседнем доме в Руконгае. Мысли о Руконгае вызвали почти озноб, шустро выстроив болезненную цепочку: детство-дом-бабушка-Хинамори-Айзен. Юный капитан с усилием тряхнул головой и почти зло посмотрел на приоткрывшуюся дверь в отрядные помещения.
- Куроцучи-тайчо, приказом Ямамото Генрюсаи сотайчо я уполномочен отконвоировать незаконно удерживаемого Гриммджо Джаггерджека на территорию четвертого отряда, - проговорил скороговоркой, почти силком пихая уже порядком измятый документ в бледные руки с черными ногтями.
Маюри не любил, когда в его обитель и вотчину заходили шинигами других отрядов, да и никто в двенадцатом не любил. Всё равно никто из этих "гуманитариев" ничего не поймёт, только натопчет, а то и сломает что-нибудь. К счастью, готеевцы в тёмный и мрачный Исследовательский Институт не совались, справедливо полагая, что конечности дороже. Даже сам Яма ни разу за последние лет сто не присылал инспекцию, и вдруг нате. Как раз в тот момент, когда Маюри попался такой замечательный материал для исследований, старик вдруг зашевелился и послал одного из самых неприятных Куротсучи капитанов отобрать "кису", как между собой называли подопытного офицеры с лёгкой руки Акона. Самое неприятное заключалось в том, что вид у Кисы, после тестирований на сопротивляемость организма бактериям был мягко говоря не товарный.
- Не знаю никакого Джаггерджека, - проскрипел Маюри, явно намереваясь закрыть дверь.
Куротсучи всегда вызывал у Хитсугайи чувство брезгливой неприязни, как сороконожка, забравшаяся прямо в середину сочной мякоти арбуза, который собираешься съесть. Неестественно-бледные руки с длинными худыми пальцами, словно созданными для протирки пробирок, неестественно бледная моральная составляющая с алыми брызгами научного садизма. Молодой капитан часто задавался вопросом, почему с Ичимару и Айзеном ушел правильный и законопослушный Тоусен, а не противоречащий слову "гуманность" одним своим существованием Маюри. Вот и сейчас неестественно желтоглазый капитан не вызвал никакого иного желания, кроме как вцепиться в еще более неестественно-синие волосы и стукнуть пару раз об стенку, чтобы прекратил строить из себя идиота и усиливать и так терзающую головную боль мерзким скрипучим голосом.
- Куротсучи, если ты откажешься содействовать, я вернусь с отрядом омницукидо и заберу арранкара силой, - наверное не стоило говорить это с таким зверским выражением лица, но с другой стороны, лицом Куротсучи пугали даже детей в Руконгае...
Маюри знавал таких людей: намёков эти личности не понимали, и по-хорошему с ними договориться было невозможно. Куротсучи намекнул, джубантайтайчо, естественно, не понял, что "не знаю никакого Джаггерджека" в этом случае означает: "что с возу упало, то пропало. Он - на моей территории, и ты, мальчик, можешь сколько угодно топать ножками и плакаться дедушке Яме - как только старик увидит результаты экспериментов, он закроет глаза на то, что я незаслуженно присвоил арранкара, как закрывает уже много лет". Но с другой стороны, Киса еле держался, и если отправить его в четвёртый, под конвоем маленькой седой дряни, а потом, в суматохе второго удара устроить арранкару "побег" и "пропажу без вести"... Это было бы результативно. Хотя и долго.
- Акон!- крикнул Куротсучи в сторону,- Сюда, живо!
Акон, как всегда не спеша и вразвалочку, как матрос в увольнительной, подошёл, скользнул по Хитсугайе взглядом, но даже кланяться не стал. Он был на своей территории.
- Отведёшь этого к арранкару. Не хватало мне в моей лаборатории машущих мечами шкетов.
- Капитан. Ки.. то есть арранкар сейчас... - Акон хотел сказать, что арранкар ещё не отошёл от антибиотиков и окружающую действительность воспринимает слабо, но проглотил возражения и только буркнул. - Идёмте, Хитсугайя-тайчо.
Раздражение и зарождающийся гнев накатили на маленького капитана волной, вдвое усиливая головную боль и во столько же усиливая порыв оторвать голову не только Куротсучи, но и всем его мало похожим на нормальных людей прихвостням, один из которых не соизволил показать даже видимости почтения старшему по званию. Но чтобы не развозить неприятный визит еще дольше, чем оно того требовало, Хитсугайе пришлось пропустить мимо ушей даже "машущих мечами шкетов", мысленно пообещав себе припомнить Маюри его гостеприимство при случае. Тоширо молча кивнул и пошел следом за шинигами, больше с любопытством, чем с настороженностью оглядывая помещения двенадцатого отряда, где находился в первый и, как он надеялся, в последний раз.
Рассматривать извивающиеся коридоры с то и дело лезшими под ноги мотками проводов быстро надоело, но так же неким образом позволило справиться с раздражением. Этот запутанный лабиринт своим скучным однообразием помог немного успокоить головную боль, так как в двенадцатом по какой-то странной причине было гораздо прохладнее, чем снаружи. Однако, когда Акон подвел его к увесистой, надежно запертой двери, Тоширо почти вздохнул с облегчением, так как ему уже начало казаться, что блуждали они в этих коридорах не день, и не два, и будут блуждать до тех пор, пока не состарятся Айзен, Ямамото и сам Тоширо в придачу. Бдительно сжав пальцы на рукояти Хьеринмару, Хитсугайя осторожно заглянул в помещение, куда Акон не стал заходить, очевидно имея на это веские причины.
Гриммджо умирал. По-крайней мере ему так казалось. Не было сил пошевелиться, веки словно налились свинцом... А потом стал подкрадываться холод. Обычно, спасаясь от холода, Джаггерджек пытался свернуться клубком, как кошка, но сейчас - просто лежал мордой в пол на тонком матраце.
"Конец, значит?.." --- подумал он отрешённо, и сам себе не поверил. Не такую смерть он представлял. Смерть от рук, лап, зубов, когтей врага - это по нему, но сдохнуть в маленькой, тесной комнатёнке от того, что какой-то хрен кольнул тебя иголкой, введя какую-то гадость...
"Конец... Себе-то чего врать, Король? Только ты ж не сдохнешь, как собака. а? Ты ж арранкар... Эспада... Вот и умри, как Эспада... Сначала руки сгибай... в пол упирайся... теперь колени... и жди.. чувствуешь - идут.... наверняка несут жрать, или колоть... если уколют - всё... всё.. лягу и умру.. как только войдёт - зубами в глотку. На один рывок тебя хватит, а? На последний - должно хватить.. Секста Эспада... на самом деле - выше, ты знаешь.. и никогда ты слабаком не был..."
Думалось ему бессвязно. В последние дни, или недели, или месяцы - он не знал - совсем бессвязно. И это доводило его до исступления. Он тихо выл и драл зубами матрац, а в мозгу словно сверлили дырку калёным железом и лили в эту дырку всякий хлам... Но ещё хуже было, когда приходил Улькиорра. Приходил и смотрел на него сверху вниз, как на падаль, а Гриммджо орал на него. Орал матерно и долго, стараясь прогнать долбанного ублюдка, а потом снова выл от злобы и какой-то беспомощности, пока не вспомнил, что нету никакого Улькиорры, что Кватру давно занесло песком Уэко... что он больше никогда не придёт... И от галлюцинаций становилось ещё более тошно.... Но сегодня - всё. Он твёрдо решил. Хорошо, если придёт та гнида с жёлтыми гляделками. Но рогатый тоже сойдёт. Или девка. Или неопределённого пола мелочь с совиными глазами - любой сойдёт.
Холод заставлял крупно дрожать, напряжённые руки и ноги сводило. Мысли то и дело норовили уплыть.. но как только щёлкнул замок на двери, тело вдруг стало неожиданно лёгким и послушным, Гриммджо подбросило над землёй, и он рванул прямо на стоявшего за дверью. Кто это был - арранкар не видел и не понимал. Вцепиться в горло и сдохнуть, унеся шинигами с собой на ту сторону. Остальное было не важно.
Тоширо смог сделать только один шаг вглубь комнаты, как перед глазами мелькнула ослепительно яркая вспышка голубого, словно ледяное пламя взметнувшееся вверх, с ревом накрывшая маленького капитана. Хитсугайя даже испугаться не успел, на одних боевых рефлексах рубанув по неведомому агрессору. Помогло это мало: нападавшего Тоширо, судя по скрежету меча, не ранил, а только задержал, не дав перегрызть себе горло, однако сам тайчо спиной по инерции отлетел на дверь, захлопнув ее и отрезая себе путь к отступлению.
Кое-как очнувшись от неожиданности, Тоширо дал себе труд рассмотреть агрессивное нечто, пока тому не вздумалось воткнуть под ребра когти или занпакто. Открыв глаза, мальчик встретился взглядом с безумно горящими голубыми, нечеловечность которых только подчеркивалась вертикальными кошачьими зрачками. Одновременно с этим к Тоширо пришло понимание, что у прижавшего его к двери арранкара, отделенного от него самого только лезвием Хьеринмару, куда больше шансов сделать какую-нибудь пакость, чем все еще не до конца вышедшему из ступора джубантайтайчо.
Зрение неожиданно сфокусировалось, и Гриммджо вдруг понял, что не смог. Не смог из-за глупости: горло у его жертвы находилось ниже, чем он ожидал. И теперь, секста практически висел всем телом на чужом занпакто, уставившись сверху вниз в огромные зелёные глаза. Не сочно-зелёного цвета, словно холодные, тяжёлые изумруды, как у Улькиорры, а зелёные, с оттенком синего, с красными ниточками лопнувших капилляров в белках. Перепуганные и живые. Человеческие.
"Неудачник я... хренов неудачник... - устало подумал Гриммджо. Тело снова перестало слушаться, тяжесть навалилась сильнее, дыхание вдруг застыло в груди, и глазам стало горячо. - Ну да.. заплачь ещё.. неудачник..."
Силы оставили Гриммджо так же неожиданно, как и появились, и он, потеряв сознание, всей тяжестью осел на мальчишку, клоня его к полу.
- Неудачник... - почти неслышно прохрипел он... или подумал, разницы больше не было...
Арранкар что-то неразборчиво пробормотал, но Тоширо был слишком занят тем, чтобы не упасть вместе с ним на холодный и негостеприимный пол, чтобы прислушиваться. В опустившейся тишине неприятно и почти обиженно зазвенел по металлическому полу меч, выпущенный из рук ради более удобной транспортировки арранкара. Даже не ругаясь и стараясь не представлять, как он должен выглядеть со стороны, Тоширо кое-как взвалил тяжеленную пантеру себе на загривок и покачиваясь вынес его сначала с территории двенадцатого отряда, а затем на удивление незаметно добравшись до своего, за неимением лучшего помещения, сгрудил Гриммджо во внутренних комнатах на диван.
Гриммджо брёл по пустыне, загребая ногами песок. Всё было до невозможности знакомым: луна, высохшие деревья, белая громада Лас Ночас на горизонте... и от этой знакомости хотелось выть.
"Ну сдох, и что? Какая разница-то? Здравствуй, Уэко, давно не виделись"- губы сами собой растянулись в победной, хищной улыбке, и он захохотал, задрав голову к чёрному, молчаливому небу, захохотал, как победитель. А он ведь действительно победил. Он вернулся. И можно всё начать сначала.
- Ты как всегда слишком громок, Гриммджо.
Джаггерджек повернулся на голос, тяжело дыша, с широкой ухмылкой и горящими глазами. Он знал, кого увидит.
- А я думал, тебя сожрали адьюкасы, Улькиорра.
- Ты не ошибся.- холодно бросил Кватро. - Я умер. Ты тоже. Смирись. Это не Уэко Мундо. Сколько бы ты ни шёл, Лас Ночас не станет ближе. Ты проиграл. Мы оба проиграли.
Гриммджо раздражённо цыкнул.
- Ты разговариваешь со мной, рогатый. А я - с тобой. Так что ни хрена, Мы - живые. Если это не настоящее Уэко, просто выберемся отсюда.
Улькиорра подошёл ближе и неожиданно обнял обеими руками за талию, прижавшись, глядя снизу вверх. Руки у него были настолько холодными, что по коже Гриммджо пробежали мурашки... Настоящий Улькиорра не был таким ненормально ледяным. Не должен был быть. Хотя Джаггерджек ни разу не проверял. И обнимать его он тоже не должен...
- Что, Кватро, спятил с ума, пока бродил тут один?- с усмешкой поинтересовался Гриммджо, ничем не выдавая замешательства.
- Я не отпущу тебя, Гриммджо. - сказано это было так серьёзно, что мурашки забегали ещё быстрее. - В твоём отрицании нет смысла. Я слишком долго ждал тебя... - Зелёные глаза, приковывающие взгляд, вдруг приблизились. Наверное, Улькиорра привстал на цыпочки, - Гриммджо не мог сказать точно, его словно парализовало. Он понял, что не может вырваться, но не мог понять, почему от этого так страшно.. так дико.. и когда жёсткие, ледяные губы коснулись его губ, он не выдержал и заорал от ужаса, невольно впуская в рот холодный язык, а вместе с ним – мороз, сковывающий руки и ноги, останавливающий сердце... и продолжал кричать, даже когда понял, что видит перед глазами белый потолок... простой белый потолок...
Сгрудив Гриммджо на диване, Хитсугайя быстро, а самое главное незаметно, смотался за бинтами и прочей обеззараживающей-перевязывательной утварью. Его немного беспокоило, что арранкар может придти в себя и натворить бед, когда он отлучится, но дикий вопль Джаггерджека из своей комнаты надежно убедил тайчо, что синеглазый точно никуда не делся. На рефлексе правая рука потянулась к левому плечу, сомкнув пальцы в пустоте.
-Ксо!
Ну да, меч нужно было предусмотрительно выбросить в логове Маюри, чтобы было удобнее транспортировать смертельно опасного члена Эспады, дабы потом попытаться справиться с ним голыми руками, по-другому же неинтересно!
Однако с другой стороны...вопль арранкара звучал далеко не воинственно, а насмерть перепугано. Что могло так испугать даже не совсем человека - зверя - хороший вопрос, на который вряд ли существовал приятный для капитана Хитсугайи ответ. Либо за секстой обратно пришел Маюри, либо...
Тоширо с нехорошим чувством осторожно заглянул в комнату, где оставил пустого, концентрируя в руке достаточное количество рейрёку, чтобы расщепить средних размеров меноса.
В комнате никого не было. Кроме арранкара, разумеется, который продолжал кричать, безумными глазами глядя в потолок.
С совершенно ненужным чувством сожаления и жалости Тоширо понял, что тому наверняка снился кошмар. И в который раз отогнал мысли о том. что же с ним должен был сделать Маюри, чтобы заставить шестого Эспаду кричать во сне от ужаса.
Поставив кеккай, на случай если Гриммджо изволит продолжить концерт (а обширная аудитория - это явно не то, что в тот момент нужно было фактически нарушившему приказ сотайчо Хитсугайе), мальчик осторожно и как можно более бесшумно подошел к дивану, готовый в любой момент отшатнуться от огромных кошачьих когтей. Ладонь сама собой в успокаивающем жесте легла на лицо Гриммджо, почти бережно огладив лоб и щеки. Ободренный отсутствием агрессии на свои действия, Тоширо сел на краешек дивана, продолжая слегка поглаживать по лицу постепенно успокаивающегося арранкара и очень громко про себя задаваясь вопросом, как он дожил до жизни такой...
Воздух в лёгких наконец кончился, и первый ужас прошёл, но Гриммджо был настолько опустошён, что даже не смог отреагировать на шинигами, который сидел рядом и за каким-то меносом трогал его лицо. Хотя, Джаггерджека как только не трогали в последнее время, да и прикосновение было приятным...
Мальчишка-шинигами разглядывал его, а он в свою очередь разглядывал мальчишку, благо зрение прояснилось, хотя голова была тяжёлая, и мысли плыли, как в тумане. Но хотя бы плыли, а не кувыркались, как сумасшедшие.
Шинигами был мелким, но это Грима не смущало, арранкары и помельче бывали... Зато мальчишка выглядел нормальным. А не непонятной хренью, как те уроды, коловшие его шприцами и пичкавшие всякой дрянью. Это невольно успокаивало, как и прикосновения маленькой прохладной руки.
- А ты ещё кто такой? - наконец выдавил секста, сам удивившись хрипоте своего голоса.
Мальчик тут же поспешно убрал руку, дабы ее не оттяпал пришедший в себя арранкар, хоть он и был очень похож на кошку, отчего того иррационально хотелось погладить за мягкими ушами. Момо очень любила кошек.
- Хитсугайя Тоширо, капитан десятого отряда Готей-13, - сказал как-то враз погрустневший и посуровевший мальчик. Но все же не удержался и добавил достаточно жестко: - Над тобой больше не будут ставить эксперименты и колоть всякую дрянь.
Не дожидаясь ответа, он поспешно встал с дивана и подошел к брошенному второпях у двери мешку, куда поскидывал все лекарства и бинты, которые нашел в отряде. Тоширо надеялся, что хоть что-то подойдет для первой помощи потрепанному арранкару, но только сейчас в полной мере осознал, что бедняге нельзя дать даже аспирина. Кто знает, чем пустого кололи придурки в лаборатории, и какую реакцию эти препараты могут дать, встретившись на узкой дорожке даже со вполне невинным антибиотиком. И это если не принимать во внимание, что Хитсугайя понятия не имел, можно ли лечить арранкаров чем-нибудь в принципе. Кто его знает: еще откинет хвост, понюхав нашатыря.
Раздраженно отодвинув мешок с бесполезными теперь лекарствами и выйдя в смежное помещение, шинигами быстро и привычно расстелил футон. Вернувшись через пару минут к дивану с Гриммджо, капитан склонился над секстой, проверяя, в сознании ли тот. Затем потянул того за лапу, снова практически взваливая пантеру на плечи, на всякий случай предупредив:
- Не сопротивляйся. Тебе нужно отдохнуть, а на футоне лежать будет удобней.
Мальчишка-шинигаи был если и не ласков, то добр. Добрым с Гриммджо никогда никто не был, поэтому арранкар сразу почувствовал подвох. Да и правда, зачем это шинигами понадобилось его вытаскивать, да ещё и нести к себе. Словно котёнка, которого отобрал у злых мальчишек.
"Этот мелкий точно что-то задумал... И, небось, требовать начнёт.. услуга за услугу и всё-такое, знаем мы этих шинигами, как же..." - мрачно думал Джаггерджек, вися на плечах у маленького капитана, который тащил его куда-то без видимых усилий. Арранкар хотел сказать что-то гордое вроде "Пусти, сам пойду!", но сообразил, что во-первых, сам идти не может, а во-вторых, кто откажет себе в удовольствии поездить на шинигами?
"Пусть укладывает. Куда хочет... лишь бы не заснуть... лишь бы не заснуть..." Он знал, что если заснёт, Улькиорра наверняка снова явится, а этого сексте хотелось меньше всего, но всё тело болело, будто его долго били, и ошейник, не дающий выйти из релиза, натирал шею... Хотелось снять бронированные пластины, ошейник, всё снять, просто лечь и расслабиться... Мальчишка ведь обещал, что его больше не тронут...
- Ошейник сними... --- тихо похрипел он, щекоча дыханием маленькое, аккуратное ушко шинигами.
Чувствуя, как встают дыбом волоски на шее и краснеет несчастное ухо от горячего дыхания пантеры, щекочущего нежную кожу, Тоширо вдвое быстрее того, как тащил Джаггерджека из лабораторий, перенёс арранкара в соседнюю комнату и ненамеренно, но не слишком бережно свалил его на футон. Опомнившись, мальчик снова склонился над ним и задумчиво рассмотрел ошейник, на который бы и не обратил внимания, не попроси его снять Джаггерджек. «Просто так не развяжешь, нужно уничтожить замок».
Задумчиво нахмурившись, Хитсугайя протянул руку к горлу Джаггерджека, пропуская тонкие пальцы под ошейник и наклоняясь совсем близко, чтобы лучше видеть и не задеть гортань. Руки у шинигами отчего-то снова начали дрожать.
Чертыхнувшись про себя на собственную неуклюжесть, Хитсугайя крайне осторожно направил рейацу на застежку, замораживая металл до хрустящей ломкости, которую легко было сломать пальцами. В последний момент рука слегка дернулась, замораживая не только сразу же сломавшуюся застежку, но и слегка подморозив горло арранкару.
Гриммджо задремал почти сразу же, как только его спина коснулась футона. Вернее даже не задремал, а плавно перетёк в нечто между сном и явью. Он слышал, как шуршит одежда шинигами, и даже не напрягся, когда тонкие пальцы скользнули под ошейник. Было даже приятно... Пока горло не охватил холод. Реальность вернулась моментально. Шинигами соврал. Дураку было понятно. Ждал, пока Гриммджо расслабиться, а сам...
Тело среагировало сразу, так же, как и раньше. Когтистая лапа цапнула капитана за плечо, отшвыривая мальчишку на пол, секунда - и Хитсугайя оказался погребён под бронированным арранкаром, тяжело дышащим, хищно скалящимся, с безумными синими глазами.
Тоширо захрипел, когда мощные челюсти хищника с силой сжались на его горле, вспарывая кожу солидных размеров клыками. Жизнь перед глазами у шинигами не промелькнула, да и какая жизнь, если он и так уже мертв? Он хотел бы не бояться перерождения, ведь это не смерть в прямом смысле слова. Но глядя в потолок потемневшими от ужаса глазами, Хитсугайя мысленно молил Гриммджо не сжимать челюсти.
Теперь Гриммджо был твёрдо уверен - загрызть шинигами надо. Но только он наклонился к тонкой шейке с пульсирующей веной, зубами и губами впиваясь в нежную кожу, как релиз, и так державшийся слишком долго, с лёгким шорохом вернулся обратно в меч, и ослабший Джаггерджек, не готовый к такому перепаду рейрёку, во второй раз за этот день потерял сознание.
Постепенно приходя в себя от неожиданно свалившегося спасения, Тоширо уперся в грудь арранкару ладонями, приподнимая странно полегчавшего Гриммджо, чтобы сесть. Челюсти пантеры при попытке отобрать законную добычу снова слабо сжались на шее Хитсугайи, заставив того резко вдохнуть и вздрогнуть от болезненного ощущения. Глубоко вздохнув и уже окончательно взяв себя в руки, Хитсугайя решительно сел, приподняв Джаггерджека, и снова уложил того на футон.
Посмотрев на болезненно хмурящегося в забытьи Гриммджо, Тоширо понял причину внезапного изменения веса арранкара, и почему сомкнувшиеся второй раз на его горле зубы ощущались не так же болезненно. Ошейник, очевидно не позволял сексте вернуться в человеческую форму, насильно удерживая того в релизе, а сломав застежку, Хитсугайя одновременно подверг себя опасности и спас себе жизнь.
Шинигами встал с пола и вышел, через некоторое время вернувшись с холодной мокрой тряпкой в руке, которую аккуратно положил на горящий лоб, уже не скрытый маской, переместившейся на щеку.
Теперь, когда не надо было никуда бежать, никого тащить и ни от кого защищаться, Тоширо мог рассмотреть своего потенциального информатора. Красивый. Даже в человеческой форме он походил на изящную мускулистую кошку, что только усиливалось арранкарской маской в виде челюсти. Прикасаться к Гриммджо Хитсугайя больше без необходимости не собирался, но уже при одном взгляде на белоснежные острые зубы хотелось приложить руку к тепло саднящей шее. Что он и проделал. Удостоверившись, что ничего особо жизненно важного Джаггерджек зубами не задел, мальчик устало потер глаза тыльной стороной ладони, незаметно для себя оставив выпачканными в своей крови пальцами кровавый след на скуле.
Посидев так некоторое время, Хитсугайя сходил за книгой и, снова усевшись поудобней подле арранкара, приготовился ждать.
-
-
06.04.2009 в 03:18интересно пишете.)
а про сороконожку в арбузе само придумалось или однажды виделось? *недоровый интерес, простите.))*
арранкар может придти в себя
если понудеть. то ведь, если память не изменяет, gramota.ru не врет, не "придти", а "прийти".)
а еще очень Хицугайя удивляет. правда, может, я из-за своей плохой осведомленности в событиях арранкарской арки не могу представить капитана, который на себе (! на себе, а не вызвав для того подчиненных шинигами) будет волочь Гриммджо, да еще и оставит того в своем офисе. при том-то, что он оценить силы его точно не может, а, следовательно, и опасность.
-
-
06.04.2009 в 03:33у него есть на это причины, уверяю) причем подсказка на эти причины есть в тексте аж два раза)
а про сороконожку в арбузе само придумалось или однажды виделось? *недоровый интерес, простите.))*
нет) и на самом деле я маюри очень люблю
просто хитса очень любит арбузы, а я ненавижу сороконожек) соединяем и получаем такой гадостный образ. а в живую, хвала богам, такое мне видать не приходилось)
если понудеть. то ведь, если память не изменяет, gramota.ru не врет, не "придти", а "прийти".)
хех, постоянно их путаю)
-
-
06.04.2009 в 10:57него есть на это причины, уверяю) причем подсказка на эти причины есть в тексте аж два раза)
я, кажется, видела. как минимум одну.)
наверное, будет продолжение - перестанет удивлять.
ждём.)
а про сороконожку в арбузе само придумалось или однажды виделось? *недоровый интерес, простите.))*
нет) и на самом деле я маюри очень люблю
просто хитса очень любит арбузы, а я ненавижу сороконожек) соединяем и получаем такой гадостный образ. а в живую, хвала богам, такое мне видать не приходилось)
клевый образ! мне оч нравится!)
не скажу про Маюри, что очень люблю, но какие-то непроясненные чувства симпатии испытываю однозначно.
-
-
06.04.2009 в 16:37не скажу про Маюри, что очень люблю, но какие-то непроясненные чувства симпатии испытываю однозначно. Нас тут типа двое, и хочу сказать, что мне ну ооочень нравится Маюри!!! Вот как увидела серию про квинси и банкай, так и влюбилась. ХАЧУ СВОЮ ЛАБОРАТОРИЮ!!! И ИССЛЕДОВАТЬ, ИССЛЕДОВАТЬ!
Жутко прет со сна Гриммджо, а вот за неестественно бледная моральная составляющая с алыми брызгами научного садизма, вообще громадное спасибо
-
-
06.04.2009 в 17:37Жутко прет со сна Гриммджо, а вот за неестественно бледная моральная составляющая с алыми брызгами научного садизма, вообще громадное спасибо
*первый автор аццки радуется, что эту метафору таки оценили, так как ему самому она очень нравится*
*второй автор радуется за сон Грымжы*
спасибо, товарищи)
кстати первый автор(то бишь я) сейчас пишет детективный фик про Маюри, так что желтоглазка без внимания тоже не останется)
-
-
06.04.2009 в 17:44кстати первый автор(то бишь я) сейчас пишет детективный фик про Маюри, так что желтоглазка без внимания тоже не останется)
Хотим! Оба (в смысле мы оба), когда?
-
-
06.04.2009 в 18:02ну...там, в отличие от Танго, написано пока совсем мало, так что как только, так сразу ^^''