Преодоление!
Название: Три зарисовки о трех встречах
Автор: Риления
Бета: Word
Фэндом: Блич
Персонажи: Ичиго, Улькиорра
Рейтинг: G
Жанры: символизм, повествование, джен
Предупреждения: возможен ООС, AU в каноне, авторское видение
Размер: 1287 слов
Саммари: три встречи Улькиорры и Ичиго в мире живых
Дисклеймер: отказываюсь от всего, что мне не принадлежит
Размещение: С разрешения автора
Статус: Закончен
1Улькиорра – это тоска. Нечеловеческая, жуткая, острая, с углами, тонкими запястьями, выступающими ключицами и позвонками, тонкой кожей, голубоватыми дорожками вен и холодной гладкостью щек, и звериными клыками. И зеленющими глазами.
Ичиго замечает его в парке – на детской площадке. Улькиорра сидит на качелях, не раскачиваясь, лениво щурится на пробивающееся сквозь листья солнце – такой же бесстрастный ко всему вокруг, как Ичиго и помнит, только маленький. Совсем ребенок.
Ичиго подходит к нему, – вокруг снует ребятня, кричат дотошные мамочки и бабушки – встает близко-близко, присаживается на корточки, чтобы лица были примерно на одном уровне, и смотрит внимательно.
Ичиго сейчас двадцать четыре, он до сих пор метается между миром живых и мертвых, и бежит до сих пор, не останавливаясь, вперед и вперед – без оглядки.
Улькиорре – по виду – лет восемь, и он переводит взгляд на Ичиго спокойно, смотрит устало, и Ичиго не уверен – узнали ли его. Глаза у Улькиорры такие же – насыщенного зеленого цвета, с темной каймой по краю, только зрачок – круглый, человеческий.
- Привет, – говорит Ичиго, немного растерянно. Улькиорра смотрит на него утомленно, как старая собака, которая положила голову на колени и заглядывает в глаза, – пронзительно, понимающе, знает, что скоро умрет, и потому смотрит, и кажется, сейчас заговорит, но она молчит. И Улькиорра молчит, и Ичиго понимает – он все помнит: белые пески Хуэко Мундо, Лас Ночес, Эспаду и Айзена, пустых, свое рождение там – не человеческое, смерть и все остальное – всё.
- Привет, – наконец, выдыхает он тихо. – Я Улькиорра, мне семь, – совершенно по-детски наивно выдает он. – А ты?
- Ичиго. Ты же помнишь меня, – без спрашивающих интонаций говорит Ичиго.
Улькиорра отворачивается, его ресницы дрожат, он скользит пальцами по звеньям цепочки качелей и не отвечает.
- Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, – говорит он, когда Ичиго уже тянется встряхнуть его за плечо, соскальзывает с качелей и, нырнув под рукой Ичиго, быстро уходит к выходу из парка.
Ичиго оборачивается. На выходе Улькиорру встречает красивая женщина – черные волосы, тонкие черты, настоящая мама.
Ичиго садится на качели, не раскачивается, боясь, что они сломаются, и запоздало отмечает, что этот Улькиорра не прячет ладони в карманах.
2В следующий раз Ичиго встречает его в супермаркете, когда делает остановку и передышку, потому что больше не знает, куда бежать, к кому. Или от чего.
Ичиго двадцать восемь, Улькиорре – одиннадцать, он еще больше стал похож на себя прежнего, на того, кого Ичиго убил, а его мама касается его плеча, мягко улыбается и спрашивает, какие хлопья он хочет на завтрак.
Ичиго не подходит к Улькиорре, не здоровается и старается, чтобы он его не заметил, но идет следом, как на привязи, прячась за соседними полками. Он, не глядя, складывает в корзину продукты и, не удержавшись, встает в очередь на кассе прямо за Улькиоррой и его мамой. Улькиорра оборачивается, смотрит, но ничего не говорит, только втискивает в ладонь матери свою и сжимает, глаза его горят – зеленые, в обрамлении темных ресниц, глубокие. Мама смотрит на него, улыбается, треплет по волосам и вновь отвлекается на продвинувшуюся очередь, а Улькиорра тянется за рукой следом, обрывает себя резко, и в этом Ичиго угадывает его страх – он боится, что маму у него могут отнять. Это Ичиго может понять, он и сам когда-то боялся, давно, когда еще было за кого бояться. Улькиорра оглядывается на него воровато, сжимает ладонь чуть сильнее и передвигается, закрывая ее своей худой, тонкой спиной в синей футболке.
Очередь продвигается быстро, и через пару минут, расплатившись, Улькиорра с матерью скрываются за дверьми супермаркета. Ичиго выкладывает свои покупки перед кассиршей, достает деньги и не смотрит вслед Улькиорре.
3Когда Ичиго тридцать один, Улькиорра находит его сам. В том же парке, в котором они впервые встретились – в этой новой улькиорровской жизни.
Ичиго холост, он все еще бежит, уже, правда, выдыхаясь и делая передышки, он огрызается и злится, и, наверное, он неправильный герой, потому что ему надоело.
Он сидит на лавочке, почти протрезвевший, но тело тяжелое, а мысли тягучие и ворочаются неохотно. Веки наливаются, и хочется нестерпимо заснуть.
Улькиорра трясет его за плечо, отдергивая руку сразу же, как Ичиго открывает глаза.
- Вставай, - говорит он, но Ичиго не уверен, что сможет хотя бы пошевелиться. Улькиорра берет его за руку, тянет, и тело слушается, поднимается и послушно идет следом, направляемое рукой Улькиорры.
Ладони у него холодные. Ичиго аккуратно и легонько гладит выступающую косточку на чужом запястье, осторожно высвобождает руку и, молча, идет следом, разглядывая замысловатый рисунок на темной футболке Улькиорры.
Они приходят в небольшую квартирку, Улькиорра стягивает кеды, указывает ему на диван и скрывается в соседней комнате, возвращаясь с пледом и подушкой.
- Располагайся, сейчас принесу суп, – говорит он, устраивая подушку с одного края дивана и кладя сверху плед, и скрывается в кухне.
Звенит посуда, а Ичиго рассматривает комнату – темный диван, телевизор, окно с видом на тонкие, ломаные линии веток потерявших листья деревьев.
Улькиорра возвращается с двумя чашками, отдает одну – с бульоном – Ичиго, а другую – с чаем – обхватывает тонкими пальцами сам.
Они не разговаривают, на улице темнеет, Улькиорра смотрит в окно и, кажется, совсем забывает, что в квартире находится не один, только расправляет маленькие складочки на пледе и наволочке – маленький педант. Ичиго отставляет пустую чашку на пол, поворачивается лицом к Улькиорре.
- Ты помнишь все, – говорит он. – И меня тоже. Верно?
Улькиорра молчит, упрямо не смотрит на него и тоже отставляет чашку, забираясь с ногами на диван.
- Кто-нибудь еще родился? – допытывается Ичиго, ему тоже не занимать упрямства. – Ты еще кого-нибудь встречал? Гриммджо? – перед следующим именем он слегка понижает голос. – Айзен?
Улькиорра не отвечает и не поворачивает головы. Ичиго злится и хватает его за руку, потому что упрямства у него хоть отбавляй, а вот с терпением проблемы не прошли до сих пор. Улькиорра смотрит на него растерянно, шевелит немного рукой – видно, Ичиго сжал слишком сильно – и говорит:
- Я не знаю.
Ичиго слышится легкая обида в его голосе, он выпускает его руку, осматривает внимательно и видит – всего лишь мальчишку, подростка, не арранкара, не врага, а просто ребенка. Он обнимает его за плечи, притягивает к себе и укачивает, как маленького, как никогда не делал для своих сестер. Улькиорра не вырывается, не плачет и не кричит, сидит тихонько, расслабленный, но Ичиго замечает сведенные к переносице темные, тонкие брови и слегка подрагивающие закрытые веки и не верит этой почти беззаботности ни капли.
- Ты скучаешь? – Улькиорра качает головой отрицательно, и Ичиго продолжает спрашивать. – Боишься? – Улькиорра бросает быстрый взгляд на висящую на стене фотографию, почти незаметно, и вновь качает головой. – Тогда что?
Улькиорра качает головой снова, поднимает взгляд, глаза его – зеленые-зеленые, отстраняется и встает. Собирает чашки и уходит на кухню. Его фигура четко очерчивается, когда он включает свет, – ломкая, тонкая, еще по-детски нескладная, но изящная.
- Мама на работе до утра, - говорит он, возвращаясь. Берет плед в руки, толкает, укладывая на подушку, Ичиго в грудь и накрывает. – Я больше не дерусь.
Он говорит это тихо, будто признаваясь в постыдном, Ичиго слышит это, разглядывает его с головы до пят – такого тонкого, щуплого, ломкого, как ветки деревьев за окном. И понимает – наверное, каким-то шестым, звериным совершенно чувством – это было признание в беспомощности – позорное и потому постыдное.
Улькиорра – это тоска. По силе, которая была не нужна, но вдруг понадобилась, которой нет больше ни капли. У него теперь есть, что защищать, но нечем. И он боится – жутко, до воя, и тоскует уже, потому что помнит – знает – как это, когда ты мертв. И знает, какого это быть одному.
Ичиго тянет его за запястье на себя, укладывая рядом и накрывая тоже, обнимает за худую спину и не говорит ничего.
Они скоро засыпают и спят, пока на часах не высвечивается шесть утра и не пропиликает будильник. Завтракают тихо, не разговаривая.
Ичиго натягивает обувь, оборачивается – Улькиорра сидит на диване с пультом в руках и не смотрит на него абсолютно, шуршит включенный телевизор – и выходит за дверь, не попрощавшись.
Улькиорра смотрит телевизор, пока не возвращается со смены мама, он готовит ей завтрак, целует в щеку, вдыхает запах и уходит в школу, как обычный подросток – не арранкар и не пустой.
А Ичиго больше не встречает его никогда.
Автор: Риления
Бета: Word
Фэндом: Блич
Персонажи: Ичиго, Улькиорра
Рейтинг: G
Жанры: символизм, повествование, джен
Предупреждения: возможен ООС, AU в каноне, авторское видение
Размер: 1287 слов
Саммари: три встречи Улькиорры и Ичиго в мире живых
Дисклеймер: отказываюсь от всего, что мне не принадлежит
Размещение: С разрешения автора
Статус: Закончен
1Улькиорра – это тоска. Нечеловеческая, жуткая, острая, с углами, тонкими запястьями, выступающими ключицами и позвонками, тонкой кожей, голубоватыми дорожками вен и холодной гладкостью щек, и звериными клыками. И зеленющими глазами.
Ичиго замечает его в парке – на детской площадке. Улькиорра сидит на качелях, не раскачиваясь, лениво щурится на пробивающееся сквозь листья солнце – такой же бесстрастный ко всему вокруг, как Ичиго и помнит, только маленький. Совсем ребенок.
Ичиго подходит к нему, – вокруг снует ребятня, кричат дотошные мамочки и бабушки – встает близко-близко, присаживается на корточки, чтобы лица были примерно на одном уровне, и смотрит внимательно.
Ичиго сейчас двадцать четыре, он до сих пор метается между миром живых и мертвых, и бежит до сих пор, не останавливаясь, вперед и вперед – без оглядки.
Улькиорре – по виду – лет восемь, и он переводит взгляд на Ичиго спокойно, смотрит устало, и Ичиго не уверен – узнали ли его. Глаза у Улькиорры такие же – насыщенного зеленого цвета, с темной каймой по краю, только зрачок – круглый, человеческий.
- Привет, – говорит Ичиго, немного растерянно. Улькиорра смотрит на него утомленно, как старая собака, которая положила голову на колени и заглядывает в глаза, – пронзительно, понимающе, знает, что скоро умрет, и потому смотрит, и кажется, сейчас заговорит, но она молчит. И Улькиорра молчит, и Ичиго понимает – он все помнит: белые пески Хуэко Мундо, Лас Ночес, Эспаду и Айзена, пустых, свое рождение там – не человеческое, смерть и все остальное – всё.
- Привет, – наконец, выдыхает он тихо. – Я Улькиорра, мне семь, – совершенно по-детски наивно выдает он. – А ты?
- Ичиго. Ты же помнишь меня, – без спрашивающих интонаций говорит Ичиго.
Улькиорра отворачивается, его ресницы дрожат, он скользит пальцами по звеньям цепочки качелей и не отвечает.
- Мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами, – говорит он, когда Ичиго уже тянется встряхнуть его за плечо, соскальзывает с качелей и, нырнув под рукой Ичиго, быстро уходит к выходу из парка.
Ичиго оборачивается. На выходе Улькиорру встречает красивая женщина – черные волосы, тонкие черты, настоящая мама.
Ичиго садится на качели, не раскачивается, боясь, что они сломаются, и запоздало отмечает, что этот Улькиорра не прячет ладони в карманах.
2В следующий раз Ичиго встречает его в супермаркете, когда делает остановку и передышку, потому что больше не знает, куда бежать, к кому. Или от чего.
Ичиго двадцать восемь, Улькиорре – одиннадцать, он еще больше стал похож на себя прежнего, на того, кого Ичиго убил, а его мама касается его плеча, мягко улыбается и спрашивает, какие хлопья он хочет на завтрак.
Ичиго не подходит к Улькиорре, не здоровается и старается, чтобы он его не заметил, но идет следом, как на привязи, прячась за соседними полками. Он, не глядя, складывает в корзину продукты и, не удержавшись, встает в очередь на кассе прямо за Улькиоррой и его мамой. Улькиорра оборачивается, смотрит, но ничего не говорит, только втискивает в ладонь матери свою и сжимает, глаза его горят – зеленые, в обрамлении темных ресниц, глубокие. Мама смотрит на него, улыбается, треплет по волосам и вновь отвлекается на продвинувшуюся очередь, а Улькиорра тянется за рукой следом, обрывает себя резко, и в этом Ичиго угадывает его страх – он боится, что маму у него могут отнять. Это Ичиго может понять, он и сам когда-то боялся, давно, когда еще было за кого бояться. Улькиорра оглядывается на него воровато, сжимает ладонь чуть сильнее и передвигается, закрывая ее своей худой, тонкой спиной в синей футболке.
Очередь продвигается быстро, и через пару минут, расплатившись, Улькиорра с матерью скрываются за дверьми супермаркета. Ичиго выкладывает свои покупки перед кассиршей, достает деньги и не смотрит вслед Улькиорре.
3Когда Ичиго тридцать один, Улькиорра находит его сам. В том же парке, в котором они впервые встретились – в этой новой улькиорровской жизни.
Ичиго холост, он все еще бежит, уже, правда, выдыхаясь и делая передышки, он огрызается и злится, и, наверное, он неправильный герой, потому что ему надоело.
Он сидит на лавочке, почти протрезвевший, но тело тяжелое, а мысли тягучие и ворочаются неохотно. Веки наливаются, и хочется нестерпимо заснуть.
Улькиорра трясет его за плечо, отдергивая руку сразу же, как Ичиго открывает глаза.
- Вставай, - говорит он, но Ичиго не уверен, что сможет хотя бы пошевелиться. Улькиорра берет его за руку, тянет, и тело слушается, поднимается и послушно идет следом, направляемое рукой Улькиорры.
Ладони у него холодные. Ичиго аккуратно и легонько гладит выступающую косточку на чужом запястье, осторожно высвобождает руку и, молча, идет следом, разглядывая замысловатый рисунок на темной футболке Улькиорры.
Они приходят в небольшую квартирку, Улькиорра стягивает кеды, указывает ему на диван и скрывается в соседней комнате, возвращаясь с пледом и подушкой.
- Располагайся, сейчас принесу суп, – говорит он, устраивая подушку с одного края дивана и кладя сверху плед, и скрывается в кухне.
Звенит посуда, а Ичиго рассматривает комнату – темный диван, телевизор, окно с видом на тонкие, ломаные линии веток потерявших листья деревьев.
Улькиорра возвращается с двумя чашками, отдает одну – с бульоном – Ичиго, а другую – с чаем – обхватывает тонкими пальцами сам.
Они не разговаривают, на улице темнеет, Улькиорра смотрит в окно и, кажется, совсем забывает, что в квартире находится не один, только расправляет маленькие складочки на пледе и наволочке – маленький педант. Ичиго отставляет пустую чашку на пол, поворачивается лицом к Улькиорре.
- Ты помнишь все, – говорит он. – И меня тоже. Верно?
Улькиорра молчит, упрямо не смотрит на него и тоже отставляет чашку, забираясь с ногами на диван.
- Кто-нибудь еще родился? – допытывается Ичиго, ему тоже не занимать упрямства. – Ты еще кого-нибудь встречал? Гриммджо? – перед следующим именем он слегка понижает голос. – Айзен?
Улькиорра не отвечает и не поворачивает головы. Ичиго злится и хватает его за руку, потому что упрямства у него хоть отбавляй, а вот с терпением проблемы не прошли до сих пор. Улькиорра смотрит на него растерянно, шевелит немного рукой – видно, Ичиго сжал слишком сильно – и говорит:
- Я не знаю.
Ичиго слышится легкая обида в его голосе, он выпускает его руку, осматривает внимательно и видит – всего лишь мальчишку, подростка, не арранкара, не врага, а просто ребенка. Он обнимает его за плечи, притягивает к себе и укачивает, как маленького, как никогда не делал для своих сестер. Улькиорра не вырывается, не плачет и не кричит, сидит тихонько, расслабленный, но Ичиго замечает сведенные к переносице темные, тонкие брови и слегка подрагивающие закрытые веки и не верит этой почти беззаботности ни капли.
- Ты скучаешь? – Улькиорра качает головой отрицательно, и Ичиго продолжает спрашивать. – Боишься? – Улькиорра бросает быстрый взгляд на висящую на стене фотографию, почти незаметно, и вновь качает головой. – Тогда что?
Улькиорра качает головой снова, поднимает взгляд, глаза его – зеленые-зеленые, отстраняется и встает. Собирает чашки и уходит на кухню. Его фигура четко очерчивается, когда он включает свет, – ломкая, тонкая, еще по-детски нескладная, но изящная.
- Мама на работе до утра, - говорит он, возвращаясь. Берет плед в руки, толкает, укладывая на подушку, Ичиго в грудь и накрывает. – Я больше не дерусь.
Он говорит это тихо, будто признаваясь в постыдном, Ичиго слышит это, разглядывает его с головы до пят – такого тонкого, щуплого, ломкого, как ветки деревьев за окном. И понимает – наверное, каким-то шестым, звериным совершенно чувством – это было признание в беспомощности – позорное и потому постыдное.
Улькиорра – это тоска. По силе, которая была не нужна, но вдруг понадобилась, которой нет больше ни капли. У него теперь есть, что защищать, но нечем. И он боится – жутко, до воя, и тоскует уже, потому что помнит – знает – как это, когда ты мертв. И знает, какого это быть одному.
Ичиго тянет его за запястье на себя, укладывая рядом и накрывая тоже, обнимает за худую спину и не говорит ничего.
Они скоро засыпают и спят, пока на часах не высвечивается шесть утра и не пропиликает будильник. Завтракают тихо, не разговаривая.
Ичиго натягивает обувь, оборачивается – Улькиорра сидит на диване с пультом в руках и не смотрит на него абсолютно, шуршит включенный телевизор – и выходит за дверь, не попрощавшись.
Улькиорра смотрит телевизор, пока не возвращается со смены мама, он готовит ей завтрак, целует в щеку, вдыхает запах и уходит в школу, как обычный подросток – не арранкар и не пустой.
А Ичиго больше не встречает его никогда.
-
-
02.05.2013 в 19:02-
-
03.05.2013 в 13:44-
-
25.05.2013 в 13:45-
-
25.05.2013 в 17:33