[bleachfic]

Название: Зимнее солнце и несказанные слова.
Автор: Miu-Miu)
Бета: *ZayaZz*
Жанр: романс
Размер: мини
Рейтинг: PG
Пейринги: БьякуРен, ИчиГримм
Дисклэймер: герои Кубо-сама
Размещение: с этой шапкой
От автора: Хочу сказать спасибо Бете, мне кажется что кто-то другой не мучался бы, а просто пристрелил меня)
" В восхищении терпением, и железными нервами"
Читайте, комментируйте)))

читать

Часть 1. Двое в солнечной зиме.

И тогда, когда мир будет рушиться, я не уйду…

Даже в самую холодную и ненастную зиму случаются солнечные дни. Они могут быть совсем редкими, всего несколько раз. Зато нет ничего красивее моментов, когда солнечный свет отражается от снега, облачая окружающий мир в безумное сияние. Солнце в такие дни необычайно яркое, в несколько раз ярче, чем летом. В воздухе слышится хрустальный звон. Иногда, переплетённый замысловатым кружевом, падает снег.
Скрывать, то, что у тебя на душе, совсем просто. Нужно немного тренировки и силы воли. А этого хоть отбавляй. Но как скрыть что-то такое, что больше тебя, стремится все время вырваться наружу, не хочет томиться взаперти. Как скрыть это тогда, когда раздражающий фактор находится всего в нескольких шагах. Тяжело и больно. Терзает душу, будто ножом режет. Пусть все думают, что нет у меня ни чувств, ни сердца. Есть, просто их незачем всем показывать.
Знаешь, твои волосы похожи на кровь. И среди этой зимы они смотрятся особенно ярко. Как же все банально: не подойти, не прикоснуться, не сказать. Хотя так хочется, до потемнения в глазах, до боли от ногтей, врезающихся в ладони. Пусть думают, что я сволочь последняя, но не могу я. Это всё равно как иметь наручники, к которым нет ни ключа, ни отмычки. Пусть думают, что я даже улыбаться не умею. И ты, наверное, тоже так считаешь. Бред это всё. Умею. Хотя кому какое дело... А так хочется, так… Из-за невозможности что-либо предпринять кажется, что меня с каждым днём все больше заносит холодным снегом, всё сильнее и сильнее. Я когда-нибудь совсем замёрзну.

Я останусь с тобой, что бы мне ни сказали.

А Вы похожи на зиму, но нет, не холодом. Пожалуй, цветом. Да, именно. Белоснежный. Только волосы черные. Не буду скрывать, я очень люблю белый цвет. Зиму, пожалуй, тоже люблю. Да и Вас тоже… Но что толку-то, иногда лед нельзя растопить. Хотя я думаю, что не такой Вы. Есть у Вас чувства, верю в это. Вот идете впереди меня. Голова чуть-чуть опущена, руки у Вас замерзли, в карманы прячете. Не взяли перчатки, хотя я говорил Вам, что зима на грунте - это не то, что в Сейрейтее. И еще эта миссия... Знаете, как тяжело жить с Вами в одном доме, когда всего лишь стена между нами, но такая непреодолимая? Будто это и не стена вовсе, а что-то большее, совсем глухое. Но в то же время Вы так близко… Что вечером даже мысли совсем не о задании, совсем…
Такое солнце… Я видел, как оно в ваших глазах отражается еще ярче, чем сияет на небе. Ну, что тут скажешь, влюбился так, что уже вокруг ничего иного не существует. Но при этом даже в мыслях на «Вы» называю. Влюбился…
- Ренджи… - тихо, иначе услышит, что голос дрожит.
- Да, Кучики-тайчо?- по имени назвал, вот-вот сердце из груди вон выскочит.
- Идем, на сегодня все сделано, - и обернутся слегка, взглянуть.
- Хорошо… - «Что же он делает, зачем так смотреть…»

Такой зимой можно совсем замерзнуть. Но пусть солнце согревает и дальше как сейчас, и тогда мы поймем, что та стена - просто изо льда и снега.
Даже самый прочный лед может сломаться.
Даже самый холодный снег может растаять.

Часть 2. Скажи то, что тебе хочется.

Я не вижу в том, что я сейчас делаю, абсолютно никакой логики. Хотя даже такие вещи, как логика, мне свойственны. Не стоит над этим смеяться, не могу же я действовать всё время только голой силой и количеством реяцу. Даже мою рыжую голову посещают мысли и идеи о, например, стратегии проведения боя.
Так или иначе, это отступление от первоначальной темы. Логическое мышление мне свойственно, но дело не в этом. Дело в том, что сейчас ни логики, ни вообще чего-либо разумного я в своих действиях не вижу. Да что уж там: я же сейчас сам с собой разговариваю. Ну да плевать, как ни странно, мне сейчас плевать на всё. Плевать на снег вокруг, на людей проходящих мимо - на все. Для меня важно только одно - записка в кармане моей куртки. Она будто огнем обжигает. Почему так? Хотя зачем спрашивать, я знаю ответ. Это всё из за того человека, который её написал. Ну, может, не совсем человека, будь он неладен… Я даже и подумать не мог, что какой-то жалкий клочок бумаги с несколькими словами заставит меня подскочить и нестись сломя голову в указанное на этой самой записке место. Он знает, как поиграть на нервах, знает. Иначе всё было бы по-другому. Всё. Умеет разозлить. Сейчас, сейчас, только доберусь до него!..
Вот и место встречи, вот и он. Обернулся, смотрит своими синими глазами, а ведь они на солнце ещё ярче… Куда же делась вся моя злость?

Нет смысла скрывать свои чувства.

В Уэко зимы не было, только пески. Хотя о чем это я: там вообще погоды не было. А вот здесь снег. Я удивился, впервые увидев его, почувствовав его пронзающий холод. Говорят, будто у арранкаров нет сердца, будто вместо него дыра. Бред какой-то, не могло же быть сердце у меня в животе. Что бы там не мололи, а оно есть. Иначе я и любить бы не смог, именно так. Не быть опаляемым огнём страсти и желания, вожделения. А любить. Искренне. Пусть считают, что я псих неуправляемый, отродье арранкарское. Мне всё равно. Я первый раз так… Всем сердцем, или что там всё же у нас. Ошибся, пусть не в первый раз, но точно в последний. Король я, или где? Не будет шваль всякая ноги об меня вытирать, не позволю. Особенно ему не позволю. Убить его тогда надо было, в первый день нашей встречи, но нет, остановило что-то. Вот теперь расплачиваюсь. Я и представить себе никогда не мог, что буду писать записки... А всё из-за какого-то мальчишки. Злюсь на себя, на него, на всех. Уйти хочется, всё бросить и уйти. Пусть почувствует себя на моем месте. Но поздно, я чувствую его реяцу, он уже здесь. Оборачиваюсь. Прямо в глаза смотрит, а они у него совсем тёплые, янтарные. И волосы такие же… теплые. И куда же делась вся моя злость?

- Ну и что это значит?- достаю записку из кармана и показываю её этому синеволосому идиоту.
- Куросаки, ты что, читать разучился? Или ослеп? Не видишь, что тут написано? Так я тебе прочесть могу… – даже тени улыбки нет, так, кривая усмешка. Злость на этого рыжего ублюдка вновь всколыхнулась.
- Гриммджо, ты прекрасно знаешь, что я не буду отправлять тебя обратно. Если так надо, иди, обратись к Урахаре или к Ренджи с Бьякуей, они как раз здесь. Только не уверен, что они будут тебя даже слушать, – говорю это, а сам чувствую, как сжимаются кулаки - И потрудись объяснить причину, по которой ты сбежал, а теперь, объявившись, требуешь вернуть тебя в Уэко?
- А ты, видать, совсем бестолочь. Впрочем, не собираюсь отчитываться перед кем-то вроде тебя.
- Ну что ж... На нет и суда нет. Можешь тут стоять, сколько хочешь, а я ухожу, - я развернулся и почувствовал, как злой взгляд впивается в спину.
- Давай-давай, иди. Я так и знал, что ты ничего не сможешь. Я и правда лучше к тем шинигами пойду, хоть в последний раз подерусь нормально. Не то, что с тобой. Слабак.

Получилось, задел. Вон, встал как вкопанный.

- Ну-ка повтори, что ты только что сказал?
- Ты не только слепой, но и глухой. Повторяю. Я сказал, что ты слабак! - я это не просто повторил, я это прокричал, на всю улицу, да что уж там, на всю Каракуру.
- Зря... - первый удар, Куросаки Ичиго не промахнется.

Нет безвыходных ситуаций, есть неприятные решения. И это лучше, чем ничего.
Все двери будут открыты, главное правильно подобрать ключи.
Все тропы приведут, куда надо. Главное - не сбиться с дороги.


Часть 3. Двое в солнечной зиме. То, что невозможно описать.

В промёрзших окнах отражается закат. Всего пятый час, а солнце уже спешит на другую сторону. В темноте комнаты, где я нахожусь, почему-то слышатся отголоски прошедших времен. Это мне нечего сказать, а вот старый дом может рассказать очень о многом. Нет ни сил, ни желания включать свет, вполне хватает уходящего солнца, пробивающегося через приоткрытые занавески. Наверное, всё-таки надо встать, заняться отчетностью за этот день. День, в который ничего не произошло. Все как всегда. Не может быть иначе, не нарушают тех правил, которые устанавливаются десятилетиями. Нельзя, нельзя. А так хочется, так… Но правила, порядки, традиции – все это сковало меня, привязало. Это хуже любой пытки. Выше моих сил.
Хотя иногда мне кажется, что я могу нарушить любые правила, плюнуть на порядки, обойти традиции. Я задумывался об этом, и не раз. Всего лишь однажды отдаться чувствам, так, как мне хочется, а не как им. Куда же делась вся моя импульсивность? Нет её, была выбита вместе с плохими манерами.
Наверное, всё же хватит сидеть в этой комнате, пора взяться за отчёты. Вставать тяжело, отёкшие ноги отдают слабостью в коленях. Сидел три часа, практически не меняя позы, похоже, зря. Открывается дверь, предательская судорога в ногах, падение. Он поймал. Слишком близко, слишком…

Иногда я ощущаю себя совсем маленьким мальчиком. Не буду врать, почти всегда. Особенно, когда нахожусь рядом с Вами. Всем своим видом вы напоминаете мне, кто я и откуда. Пожалуй, это даже хорошо. Не даете мне забыться. В каждом человеке есть несовершенства, и в Вас, наверное, тоже, но только не для меня. Тот, кого любишь больше жизни, всегда идеален. А идеал почти всегда недосягаем.
Так или иначе, сейчас в моей голове крутится лишь одна мысль: пойти и сказать. Я не знаю, почему именно сейчас. Может, на меня так действует то, что Вы так близко, а может, то, что зимнее солнце особенно красиво. Заварил чай, самый лучший, на который был способен. За чаем как-то легче. Я знаю, Вы в своей комнате уже давно, в тишине. Я не знаю, о чем Вы думаете. Но это не моё дело, и это не важно. Надеюсь, что Вы не уснули и простите меня за мою наглость. Открываю дверь. Вы стоите совсем-совсем рядом, нет, не стоите, падаете. Поймал, держу за плечи, прижимаю к себе. Как же близко. Слишком.

- Спасибо, Абараи-фукутайчо, можете отпустить.

«Пожалуй, в моём голосе на этот раз слишком много льда…»

- Конечно, Кучики-тайчо.

«Нет, не могу, у меня руки не разжимаются, это выше моих сил...»

- Кхм… Я жду, лейтенант. Вы забываетесь.

«Отпусти, прошу, отпусти, нет сил больше вот так стоять!..»

«Была не была, наш разговор может сложиться и без чая. Такого момента больше не случится…»

- Не отпущу. Что хотите, делайте со мной, но не отпущу. Простите меня, если сможете… - чуть-чуть наклонился, ах, эта близость сводит с ума… - Простите.

«Не надо, не отпускай…»

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но и ни к чему ему быть здесь. Прежде чем они выйдут из комнаты, чай остынет. Хотя это будет уже совсем неважно.

Нашу зиму растопило солнце, оно оказалось таким горячим.
Тонкое кружево льда дало трещину и осыпалось миллионами осколков.

Часть 4. Скажи то, что тебе хочется. Скажи мне «прощай».

Иногда даже самый худший враг может стать другом. А порой и кем-то большим. Лучший враг? Звучит странно, но бывает и такое. Я не задумывался о том, как мы перешли границу от врагов к друзьям, от друзей к большему. Да это сейчас и не важно. После слов, которые сказал мне Гриммджо, у нас завязалась неплохая драка, без банкая и релиза, но оно того стоило. После я уже и не помню, кто поцеловал первым. Но я всё равно чувствую себя виноватым. То, что случилось: уход арранкара, его желание вернутся в Уэко – это всё из-за меня. Я был несдержан, сам виноват, что сорвался. «Встреча с тобой – худшее, что произошло в моей жизни! Ты ничто для меня!!» Вот я идиот, три тысячи раз идиот… Но, так или иначе, сейчас всё не так плохо, он лежит рядом, только отвернулся. Но рядом.
Мне очень важно знать, где он находится, мне важно, что он со мной. И хотя я думаю, что мы делаем что-то неправильно, от этого хуже не будет. Я очень надеюсь, что никогда не услышу от него слова «прощай», хотя знаю, что иногда он очень хочет мне это сказать.

Мне уже даже и сказать нечего. Наверно, я совсем опустился. Хотел уйти, а позволил себя… Кхм… Поиметь. И кому? Снова этому рыжему недошинигами. И вот в это жалкое существо превратился Гриммджо Джаггерджак, король, некогда шестой эспада. Да, жизнь иногда швыряет так, что потом и костей не соберёшь.
Однако сегодняшним днем я вполне доволен. Неплохо повеселился. Но это не меняет того, что этот ублюдок позволил себе раскрыть рот. Я не должен бы прощать такое, но знаю, что ему я прощу всё. И от этого на стенку лезть хочется. Моя гордость втоптана в грязь и пыль. А, что самое обидное, мне нет до этого никакого дела, мне всё равно. Пока этот рядом. Но иногда очень хочется сказать ему «прощай».


- О чём думаешь, Гриммджо?

- Явно не о тебе, придурок!

«Сколько же яда сейчас в моем голосе.»

- Прости меня.

«Когда я это говорю, чувствую, что очень боюсь услышать не тот ответ.»

- Куросаки… - пауза. – Забудь на этот раз, но если такое ещё раз повторится, то можешь меня больше не искать.

«Ну, и что ты так смотришь?»

- Да. Спасибо…

«Я очень рад, что он простил меня, но чувствую, что он мне чего-то не договаривает. И я даже знаю, что. Но вместе с тем знаю, что не скажет, по крайней мере, сейчас.»

- Надеюсь, ты хорошо усвоил, Куросаки… – усталость и нервы берут своё, я засыпаю. – Только попробуй ещё раз. Только…
- Да я всё понял, - пододвигаюсь и прижимаю к себе, он очень тёплый, так хочется спать. Но мне всё ещё страшно, что уйдет, надо обнять крепче, чтобы не вырвался. Никогда.
- Не волнуйся, не убегу. Пока...
Сон берёт своё, мы слишком устали. И он, и я. Мы снова рядом, не знаю на сколько, но надеюсь, что надолго. Надеюсь, что навсегда.

Мы нашли выход из нашей ситуации.
Тропа оказалась верной. Ключ открыл дверь.


Эпилог.

Больше нет солнца, ночь берёт своё. На крыше одного старого магазинчика сидит женщина. Она кого-то ждёт. И этот кто-то приходит. Садится рядом. Разговаривать можно бесконечно, но зачем, когда так красиво падает снег.
Женщина протягивает руку, снежинка падает на горячую ладонь и незамедлительно тает. Легкая полуулыбка блуждает на губах мужчины в зелёной полосатой панаме. Пожалуй, можно поговорить. Особенно если так надо.
- Йоруичи, тебе не кажется, что сегодня всё прямо-таки пропитано любовью и снегом?
- Кажется, Киске. Но это, возможно, ненадолго, только на эту ночь.
- Кто знает, кто знает…
Они слишком давно знают друг друга. Слишком давно. Между ними нет ни стен, ни льда. Между ними есть что-то такое, что невозможно описать словами. Уже не кружит голову. Уже давно. Но именно это их и устраивает.
На крыше старого магазинчика ещё долго сидели двое. Беспросветная белая мгла тихо окутывала землю. Она принесла покой и двум шинигами, наконец сломавшим лёд. И тем, кто пока не собирается говорить «прощай».

Впервые за много лет было спокойно человеку в зелёной панаме и его кошке.