[bleachfic]

Автор: Jizell (Nidzigasumi) ([e-mail])
Бета: не проверено
Название:Ветка хаги
Фэндом: Блич
Пейринг: Бьякуя/Исида
Жанр: яой
Рейтинг: R, кто-то считает, что НЦ-17. Но сексуальная сцена есть.
Дисклеймер: прав у меня нет, они мне и не нужны
Примечание: Написано на конкурс, под заказ, можно сказать. Специально для тех, кто может увидеть в этом ООС, делаю заявление - это ООС. Хотя сама так и не считаю.


- Ренджи, - обратился к нему Урюю Исида, чуть заметно переминаясь с ноги на ногу, - ты ведь завтра отправляешься в Сообщество Душ, да?
Лейтенант оторвался от заточки занпактои с интересом посмотрел на него – парень явно что-то прятал за спиной.
Ренджи пожал плечами.
- Ну да…с утра, - ответил он, присматриваясь к нему, но все же будучи не в силах догадаться, что тот задумал, - ты что-то хотел?
Исида протянул ему небольшой сверток, упакованный в цветную бумагу.
- Ты не мог бы передать это… капитану Кучики?
«Ах вот оно, что!»
Ренджи с трудом смог сдержать улыбку – при упоминании капитана лицо парня слегка порозовело, а его глаза не могли найти себе места, беспрестанно бегая со стороны в сторону и не останавливаясь надолго ни на чем.
Лейтенант протянул руку, чтобы забрать посылку.
- Что хоть там? – он немного насмешливо оглядывал смущенного парня с головы до ног.
Тот вздохнул и опустил глаза.
- Это пояс с тысячью стежков, - неохотно произнес Исида, - он… охраняет воинов во время боя. Такие пояса шили…
- Да ладно, я знаю, что такое тысячестежковый пояс, - перебил его Ренджи и, снисходительно потрепал по плечу, - влюбился что ли, дурень?
Квинси вспыхнул и протестующее посмотрел на него, собираясь возразить, но лейтенант уже дружелюбно улыбался.
- Ладно-ладно, передам, - сказал он, пряча сверток в рукав, - только…ох… - Ренджи покачал головой и посмотрел куда-то в сторону, - напрасно ты это затеял, Исида. Капитан...он… такой, что…
Не в силах подобрать нужных слов, он махнул рукой, сочувственно посмотрел на парня и вздохнул.

* * *

Бьякуя держал в руках посылку квинси.
Тысячестежковый пояс.
Почти такой же, как в свое время он сам преподнес начальнику Левой Стражи по случаю праздника Хаги. Его подарок был вручен вместе с подношениями главы клана Кучики, которые традиционно вручались всем придворным, и вполне мог бы остаться незамеченным, если бы не ветка хаги, вложенная внутрь – символ влюбленных. Почти такая же, какая и выпала сейчас из свертка квинси.

* * *

Это было первым участием в состязаниях для молодого Бьякуи, тогда еще принца клана. Под восхищенными взглядами придворных дам, а также приглашенных гостей, воины демонстрировали стрельбу из малого лука, умение владеть мечом и скачки по пересеченной местности.
Бьякуя, подбадриваемый своим дедом, главой клана Кучики, успешно прошел первых два испытания и готовился встать к стартовым боксам для участия в последнем из них. Конь его был горячий, зато бесстрашный, приемистый и послушный. Бьякуя ставил на него очень многое и надеялся выиграть последний этап.
Как только раздался удар гонга, наездники рванули с мест, поднимая клубы пыли и создавая тяжелый рокот под копытами, быстро затихающий по мере удаления их от места старта.
Молодой принц, шедший голова в голову с лидерами, в середине дистанции решил придержать жеребца, чтобы сохранить силы для основной борьбы на последних, финишных гонках. Он сбавил темп, чтобы иметь импульс для взятия препятствий, зная, что последние являются слабым местом для его коня в отличие от гладких скачек. Бьякуя думал, что идет один, но, оглянувшись, увидел за собой скачущего на гнедой лошади начальника Левой Стражи.
Больше никого за ними не было.
Дистанция оказалась тяжелее, чем предполагал Бьякуя, имелись даже водные препятствия и ступенчатые барьеры, которых он опасался особенно сильно.
Преодолев несколько глухих стенок, перебравшись через ручей с каменистым дном, где он был вынужден слезть с коня и вести его в руках, а также оставив позади засеку, Бьякуя готовился выйти на финишную полосу.
Он даже не сразу понял, что произошло, когда внезапно перед ним вырос барьер с понижением.
Слишком поздно он пришпорил коня. Тот, перекинув через бревно передние копыта, не успел толком подвести под себя задние, в результате чего они зацепились за барьер, и оба – конь с наездником – полетели вниз, обрушиваясь на утрамбованный грунт.
- А-ай! – скорчившийся на земле Бьякуя застонал, чувствуя невыносимую боль в лодыжке. Во время падения нога его ушла далеко в стремя, застряла там, и вылетела только тогда, когда сработала безопасная конструкция. Слишком поздно сработала. Сесть в седло уже было невозможно, идти пешком - тем более.
- Принц!
К нему бежал спешившийся начальник Левой Стражи - единственный, кто стал свидетелем этого падения.
Через несколько секунд он нависал над ним с обеспокоенным лицом. Бьякуя, в голове которого затуманилось от боли, взглянул на него почти невидящими глазами.
Тот понял. Осторожно оторвал от его земли и поднял на руки.
- Вы сможете ехать, молодой господин?
Принц скорчился прямо у него на руках, упираясь лбом в широкую грудь.
- Шагом смогу, - сдавленно произнес он.
Начальник Левой Стражи прошел несколько метров и закинул его на своего жеребца. После и сам взлетел в седло, оттолкнувшись от грунта.
- Держитесь за меня, принц, - сказал он, подтягивая его одной рукой за поясницу, другой при этом разбирая поводья.

* * *

По дороге боль отпускала, хотя пустить коня рысью или галопом возможности не было – с каждым скачком лодыжка словно взрывалась. Начальник Левой Стражи вел коня быстрым шагом, немного покачиваясь в седле. Бьякуя ухватился за чуть пружинящую в такт хода лошади поясницу офицера, чтобы не съехать вниз, и старался прислушиваться к движениям его тела, чтобы отвлечься от боли. Они были плавными, мерными и немного успокаивали.
Понимая, что если бы не начальник Левой Стражи, ему до сих пор пришлось бы корчиться на полигоне, изнывая от боли, Бьякуя испытывал неимоверную благодарность к этому мужчине. Тот был достаточно молод, хорош собой, немногословен и вполне соответствовал своему аристократическому происхождению. Попавшему в крайне затруднительную ситуацию принцу он казался героем сказаний о Гэндзи. Когда боль почти успокоилась, Бьякуя чуть улыбнулся, представляя себя участником древней легенды.
Ехать шагом было долго, не меньше часа, поэтому у принца было достаточно времени, чтобы развлечь себя фантазиями.
Он закрыл глаза и отпустил мысли, позволяя им увлечь себя в далекие времена, когда путешественники совершали многомесячные горные переходы, поддерживая друг друга в пути. Бьякуя перенесся на каменистую горную дорогу, в тисненое седло, лежащее на спине чудесного тонконогого коня, в руки сказочного героя, своего спасителя.
Их лица обдувал прохладный ветер, впереди путников ждали захватывающие путешествия, равнины, поросшие мелким кустарником, ночные костры и подъемы на заре. От охотничьей накидки офицера пахло травой и дорожной пылью, конь под ними всхрапывал и тряс головой, неся на себе непривычно тяжелую ношу, чуть скрипели новые кожаные путлища. Бьякуя ощутил молчаливую, таинственную ауру, окутывающую небольшое пространство между ними. Ему показалось, как что-то связало его в эти минуты с благородным офицером, сказочным Гэндзи.
Принц и сам не почувствовал, как положил голову на его плечо и сдавил ладонь на тонкой пояснице. Боль ушла окончательно, но он не просил наездника ускорить темп, наслаждаясь его запахом и теплом.
«Гэ-эндзи, - беззвучно говорил он ему, - я не хочу расставаться».
Мир, который до этого был таким огромным, вдруг перестал существовать во всем своем разнообразии. Остались только Бьякуя, спасший его офицер, и разгоряченный конь, от тела которого поднимался жар.

* * *

- Де-едушка, - просил Бьякуя, заглядывая тому в глаза, - ну почему я не могу тренироваться вместе с офицерами Левой Стражи?
«И что за блажь пришла ему в голову?» - недоумевал глава клана, качая головой. Не было ничего ужасного в просьбе внука, но тот упорно отказывался объяснять причины такого решения, что и смущало Кучики-старшего более всего остального.
- Пожалуйста, дедушка, - просил принц, - ну тогда хотя бы только с начальником Левой Стражи, а?
Эти уговоры длились уже час, и чуть было не довели главу клана до потери самообладания, но на одного начальника он, пожалуй, был согласен, учитывая, что тот был знатного происхождения.
- Хорошо, Бьякуя, - сдержанно ответит он, - думаю, с ним тебе можно тренироваться.

* * *

- Еще быстрее, принц, - говорил раскрасневшемуся Бьякуе офицер, - давайте - я наношу удары, Вы уходите.
У парня уже голова шла кругом от полупируэтов, но тот был безжалостен.
- Я почти задел Вас. Осторожнее.
Бьякуя опустил меч.
- В чем моя ошибка? – спросил он, заглядывая в раскосые глаза начальника Левой Стражи.
Тот пожал плечами.
- Вы переносите корпус раньше, чем убираете ногу. В итоге она остается под ударом.
- Я могу защищать ее мечом, - возразил Бьякуя.
- Не можете, молодой господин, - ответил офицер, - давайте еще раз. Медленно. Я покажу Вам.
Они приняли стойку и посмотрели друг на друга.
- Я нападаю, - предупредил начальник Левой Стражи, - уходите в полупируэт, господин.
Меч медленно прошел сверху вниз по тому месту, где стоял Бьякуя, но тот, точно также медленно ушел от удара, развернувшись боком и делая шаг навстречу противнику. Подставить меч для защиты колена он действительно не успевал, было неудобно.
Принц замер, стоя вплотную к офицеру. Тот повернул к нему лицо.
- Теперь понимаете?
Ах, слишком близко находились его губы, когда он произносил эту фразу. Бьякуя невнятно кивал, ощущая, как внутри что-то затрепетало.
«Будь со мной, Гэндзи»
Офицер чуть задержал на нем взгляд, увидел глаза принца и, ощутив неловкость, отстранился.
- Давайте попробуем защиту, - произнес он, не решаясь посмотреть на него, - уходов на сегодня достаточно.

* * *

Начальник Левой стражи испытывал непередаваемое замешательство. Он уже месяц тренировал принца клана, и за это время тот не единожды бросал на него такие взгляды, что офицер начинал опасаться за свое положение. Если только глава клана что-то заподозрит, ему будет несдобровать, и не имеет значения, с чего это все началось и кто виновник. Но если его импульсивный подопечный в один прекрасный момент не сможет себя сдержать, начнутся серьезные проблемы.
Принц был красив, страстно любил его, и, если бы не разница в их статусе, офицер непременно ответил бы ему взаимностью. Но в сложившихся обстоятельствах об этом нельзя было даже помышлять.

* * *

Все свободное время Бьякуя думал о своем возлюбленном. Он попросил высадить перед своим окном деревце сливы и загадал, что если оно примется, тот ответит на его чувства. Садовник объяснял ему, что посадку следует начинать весной, и что позднее лето для этого совершенно не подходит, но принц настаивал.
Каждое утро он начинал с того, что выглядывал в окно через опущенные ситоми, но, к сожалению, деревце безнадежно чахло.
Видя его безутешную печаль, садовник, пожилой мужчина, предлагал ему новый саженец, но Бьякуя отказывался и, казалось, грустил при этом еще больше.

* * *

Так минуло лето и наступила девятая луна. Все поместье готовилось к празднику Хаги - молодые девушки разучивали танцы, придворные репетировали пьесы, играли на цитрах и флейтах, писцы готовили приглашения на красивой бумаге. За день до праздника во двор привезли целую повозку цветущего красно-лилового кустарника для украшения двора. Бьякуя выбрал самую красивую ветку и завернул ее в свой подарок.
«Приди ко мне, Гэндзи, я хочу быть твоим».
Принцу казалось, что возлюбленный не отвечает ему потому, что не понял, как сильно тот желает его, и что спрятанная в тяжелую ткань пояса цветущая ветка натолкнет его на нужную мысль.
Когда глава клана вручал придворным подарки, Бьякуя, сидящий рядом в церемониальных одеждах, еле дождался, пока подойдет начальник Левой Стражи, чтобы чуть улыбнуться ему, давая понять, что оказывает ему особое внимание.
Это и было то, чего так боялся офицер.
Реакция принца клана на его появление осталась незаметной для подавляющего большинства гостей, но от некоторых ближайших придворных свиты такой поступок не ускользнул.

* * *

Через неделю начальника Левой Стражи по его же собственному настоянию перевели во внешнюю гвардию, служба в которой считалась гораздо более опасной. Больше Бьякуя не видел его, хотя думал о своем возлюбленном, и ждал его каждый день.
Нет, не суждено было случиться их встрече. Через полгода тот исчез при невыясненных обстоятельствах в Руконгае, вместе с несколькими офицерами, сопровождающими его.
Тысячестежковый пояс так и не был найден на месте его предполагаемой гибели.

* * *

Бьякуя помнил о нем долго. Несколько последующих лет ушло на то, чтобы утихло горе от потери его возлюбленного. К тому времени он уже вырос достаточно, чтобы понять, почему тот не ответил ему. Чуть позже он осознал и причины, которые подвигли офицера подать прошение о переводе во внешнюю гвардию.
Очень горестно было потерять его. Но еще хуже было знать, что эта любовь была обречена с самого начала, и, в конце концов, привела благородного офицера к гибели.
«Прости, что требовал от тебя невозможного, Гэндзи».

* * *

- Капитан Кучики? – Исида растерянно смотрел на него, розовея оттого, что не может подобрать нужных слов, которые бы могли сделать ситуацию не такой напряженной.
- Я так понимаю, - капитан повел бровью, невозмутимо глядя на квинси, - тебе есть, что сказать мне?
Прошло две недели с тех пор, как Исида отправил капитану подарок. Теперь случай столкнул их на Согиоку, где несколько минут назад завершилась битва с зависимыми. Все участники и невольные свидетели последней баталии уже покидали холм, и на поросшей лесом вершине они оставались вдвоем.
- В-вам… - еле выдавил из себя Исида, не в силах надолго задержать взгляд на капитане, - понравился мой подарок?
Бьякуя сдержанно покивал головой, но не отвел от него глаз, явно ожидая чего-то другого.
Исида молчал, так и не решаясь произнести хоть что-нибудь. Тишина становилась невыносимой.
- Это все? – спросил капитан покрасневшего парня, - если так, мне, пожалуй, пора.
Он развернулся, чтобы уйти, и Исида понял, что если этот синигами сейчас так просто покинет холм, то больше уже никогда не подойдет к нему сам. Все закончится прямо здесь, так и не начавшись. Его затрясло.
- Капитан Кучики! – взволнованным голосом позвал он его.
Бьякуя повернул голову через плечо и замер, чтобы выслушать его.
- Вы…т-только ничего не подумайте… - начал квинси, заикаясь, - я очень… у-уважаю Вас…
Он снова замолчал и поморщился от нерешительности. Выждав несколько секунд, капитан кивнул, давая ему понять, что расслышал фразу.
- Я понял, - произнес он, снова отворачиваясь, - спасибо.
- И люблю! – отчаянно выкрикнул ему вслед Исида, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног.
Бьякуя медленно развернулся и с интересом посмотрел на него.
- Что для тебя означает «люблю»?
Значит ли это, что квинси испытывает к нему то же самое, что в свое время сам капитан испытывал к начальнику Левой Стражи?
«Неужели я смотрел на него такими же глазами? - думал Бьякуя, глядя на парня, - неудивительно, что он не находил себе места в моем присутствии».
Капитан неторопливо сделал несколько шагов и приблизился к Урюю почти вплотную. Он рассматривал его лицо, с которого постепенно сходил малиновый румянец, оставляя трогательное застенчивое выражение, и чувствовал, что Исиду обуревают те же эмоции, которые в свое время он испытывал сам.
Бьякуя до боли понимал его – симпатичного, трепетного, оставшегося один на один с безответной любовью.
«Почему бы и нет? – подумал он, - у Гэндзи были веские основания избегать любовной связи, но мне-то ничего не мешает ответить этому квинси на его чувства».
Он подошел очень близко к Урюю и провел кончиками пальцев по его щеке.
- Ты сказал «люблю», - тихо произнес он, замечая, как тот упоенно опускает ресницы, - значит ли это, что ты думаешь обо мне?
Исида еле заметно закивал, не открывая глаз и стараясь не шевелиться.
- Да… - прошептал он.
- Что видишь меня в снах… - продолжал Бьякуя, - хочешь смотреть в мои глаза…говорить со мной…
Исида чуть раскрыл губы, ощущая, как ему не хватает воздуха.
- Прикасаться ко мне…- переходил на шепот капитан, - быть со мной…желать моих рук…
Парень стал сбивчиво дышать, опьяненный близостью прекрасного знатного синигами, сводящим с ума низким голосом, увлекающим его в переливающееся красками пространство.
Бьякуя осторожно поцеловал его.
- Если любовь означает для тебя все это, следуй за мной.
Он медленно отстранился от него и посмотрел в заволокшиеся дымкой синие глаза. Квинси готов был идти за ним, куда угодно.

* * *

- Капитан Кучики… - шептал Исида, чувствуя, как тот прижимает его к себе и проходит легкими поцелуями от бровей к разгоряченным щекам.
- Не называй меня так, - отвечал Бьякуя, не отрываясь от него, - те, кто собираются разделить ложе, обращаются друг к другу по именам.
Его ладони скользнули по гладким прядям волос, по ушам, и далее, за шею. Капитан притянул его к себе и поцеловал. Парню хотелось ответить ему страстно, но губы отстранились.
- Скажи мое имя… - прошептал ему капитан.
Исида находился в смятении. Он много раз произносил его про себя, думая о своем возлюбленном и желая его, но близость синигами оказалась такой неожиданной, что ему трудно было выдавить из себя любое слово, не то, что имя капитана.
Тот снова поцеловал его, вкладывая в это чуть больше жара и нежности одновременно.
- Скажи же, Урюю, - просил капитан, лаская его затылок.
Парень прижался лицом к его вискам.
- Бьякуя.. – одними губами произнес он, и после, чуть осмелев, решился чуть слышно прошептать, - Бьякуя…
- Еще… - упоенно говорил ему капитан, покрывая поцелуями его шею и плечи.
Урюю продолжал шептать его имя, постепенно тая под ласками синигами. Он чувствовал, как тот осторожно снимает с него одежду и укладывает его на футон. Далее все было, как в бреду. Голова кружилась, терялась нить событий, поцелуям и ласкам не было конца.
Как же он ждал этого – нежных ладоней уверенного мужчины, его умопомрачительной близости, теплых губ. Руки сами невольно потянулись к косодэ капитана, чтобы стянуть его с плеч. Тот помог ему, чувствуя, как ослабленные эйфорией пальцы Урюю не справляются с такой простой задачей. Потом развязал пояс, снял хакама и отшвырнул их в сторону.
Он лег рядом с квинси и притянул его к себе, увлекая в новый поцелуй. Их разгоряченные тела соприкасались, даря обоим незнакомые сладкие ощущения.
Бьякуя чувствовал, как желает этого мальчика, трепещущего под его прикосновениями, ему доставляло удовольствие слышать его тихие, полные страсти вздохи. И он снова ласкал его бархатную кожу и привлекал к себе подрагивающее тело.
Для Урюю все было не таким, как всегда - непривычно чувственным, наполненным нежностью и любовью. Ладони капитана скользили по его волосам вниз, на шею, останавливались, чтобы слегка сжать ее и дальше, по лопаткам и пояснице, где они снова сжимались, отчего по телу разливалась мелкая дрожь, и моментами хотелось чего-то более жаркого, глубокого и интимного.
«Неужели это не сон? – крутилось в его одурманенном сознании, - неужели я с ним? Как же страшно будет проснуться…»
И он сам разыскивал губы своего возлюбленного, чтобы коснуться их и сплестись языками.
«Хочет, - думал Бьякуя, - так же, как я хотел когда-то – медленно, бережно, ласково…словно растворяясь друг в друге…это могло бы случиться со мной… тогда».
Исиду не покидало ощущение, что пространство вокруг них словно поменяло свои свойства – дышать стало тяжело, телу было жарко, перед глазами стоял туман, да и вокруг происходило нечто невероятное. Синагими, ласкающий его, тихий шепот, ладони, слегка сжимающие бедра – все было загадочным, незнакомым, таинственным
Капитан не был настойчивым, не делал ничего такого, что могло бы смутить парня, все было предельно осторожно, даже красиво. Исида сам замечал свое нетерпение, невольно прижимаясь к нему бедрами в те моменты, когда ласки синигами становились слишком притягательными.
Бьякуя, конечно, замечал, как Урюю постепенно теряет голову и хочет более горячего продолжения, но считал, что не стоит спешить, тем более, что тот не решался ни попросить его об этом откровенно, ни даже слишком красноречиво, стонами и объятиями, донести до него свое желание.
«Интересно, как быстро я сам бы отдался тогда? – пытался прикидывать Бьякуя, - или от моих принципов уже ничего бы не зависело, окажись я в руках Гэндзи?»
Он перевернул парня на живот и принялся ласкать его спину и бедра, покрывая осторожными поцелуями покрытую испариной шею. Квинси страстно вздыхал, чувствуя, как постепенно события приближают его к моменту, который становился все более желанным. Он не мог ответить своему любовнику прикосновениями, и только чуть прогибался под его ласками и поцелуями, давая понять, что тот может зайти дальше.
В какой-то момент ладонь синигами легко скользнула по впадине между тугих округлостей, чем вызвала новую волну сладострастия со стороны потерявшего голову парня. Тот подался бедрами навстречу ласкающего руке, но та уже скользила по спине, оставляя его без необходимого внимания. Исида издал тихий разочарованный стон.
Он слегка расставил ноги, чтобы дать понять любовнику, где тот может его гладить, и Бьякуя принял это к сведению. Еще немного задержавшись на его пояснице, он протянул ладонь туда, где ее присутствия жаждали сильнее, чем где бы то ни было, и слегка коснулся теплой трепещущей поверхности.
Квинси чувствовал, что теперь его ласкают гораздо смелее, и понял, что взрослый любовник все это время ориентировался на его ощущения и реакции. С трудом соображающей головой Урюю все-таки осознал, что теперь только от него самого зависит, когда он станет принадлежать возлюбленному. Чувствуя его бережное к себе отношение, он полностью расслабился и отдался в плен своим ощущениям.
Капитана завораживали его стоны и вздохи, уже так давно в руках этого мужчины не было любовников, которые сочетали бы в себе непорочность со способностью так глубоко проваливаться в поток будоражащих чувств, так глубоко доверяющих ему. Мальчик просто дарил себя, полностью, без какого-либо сопротивления, даже в виде неясного вздоха. Ему, юному квинси, откровенно нравилось все, что происходило на их ложе. Бьякуя был опьянен до влюбленности. Что только ни роилось в его голове – и обрывки слов, которые нельзя было произнести из-за их полной бессмысленности, и воспоминания о своих давних чувствах, и туманящие сознание ощущения текущего момента. Он хотел его, этого парня, и встречал жаркую взаимность.
В какой-то момент терпеть стало очень трудно.
- Тебе, – осторожно поинтересовался он, лаская губами его ухо, - достаточно всего, что происходит, Урюю?
Тому, чтобы ответить, понадобилось немного выровнять дыхание.
- Не знаю…Бьякуя… - произнес квинси, - наверное, уже нет…
Капитан чуть не задохнулся от нахлынувших чувств, все его существо было сосредоточено только на трепетном мальчике, который так его любил и хотел отдаться ему. В сознании все перемешалось, оно стало каким-то непривычным и непослушным, остались только их желания и вздохи, которые Бьякуя воспринимал как одно целое.
Он аккуратно перевернул Урюю на спину и лег на него сверху. Их взгляды встретились и оба они будто провалились друг в друга. Горячие влажные губы сомкнулись и уже не расставались все то время, пока Бьякуя осторожно продвигался вперед, стараясь не причинять боли своему молодому любовнику.
Тот хотел этого так сильно, что практически не сжимался, и даже сам подавался навстречу, чувствуя, как синигами слишком уж бережет его В сознании квинси все помутилось, он знал только, что теперь стал принадлежать своему желанному возлюбленному. Сейчас, именно в этот момент. В теле сладко загудело, и дальше он не помнил себя, только стонал и выгибал поясницу, подаваясь навстречу.
Для капитана все было будоражащим и пьянящим – стонущий молодой любовник, с которым приходилось особенно сдерживать себя, чтобы не совершить неловких движений, и к которому нужно было прислушиваться вдвойне. Он был так трогателен в своей откровенности, так искренен с ним, что Бьякуя сам захотел в ответ быть для него самым лучшим и самым любящим.
Он очень медленно наращивал темп, следуя при этом за действиями Урюю, старался ласкать его там, где это было особенно нужно парню. Если тот стонами просил его продолжать, Бьякуя продолжал, чувствуя, как ему нравится вот так своеобразно подчиняться своему трепетному возлюбленному. Он тоже отдавался ему, чувствуя, как нечто связывает их сердца, туго переплетает ощущения, и делает их единым целым.
Страстное, взрывное удовольствие, испытываемое ими обоими, заставляло вибрировать воздух в спальне, менять восприятие действительности. Не было ничего в целом мире, кроме них двоих, связанных жаркими любовными объятиями и движущихся навстречу друг другу.
Нет, все закончилось не так уж быстро, но и долго продолжаться не могло – слишком остро они хотели друг друга, слишком сильно пульсировала кровь, и низ бурлил слишком отчаянно. Бьякуя немного отстранился, чтобы помочь ладонью своему любовнику, и, как только пальцы его коснулись подрагивающей плоти, тот умоляюще застонал и сильнее прижался к нему бедрами.
Дальше все потерялось в шквале чувств, стонов, и мучительно-сладостных ощущений. Каждый из них знал, что отдает себя другому, и оба они горячо этого желали – принадлежать друг другу и быть друг у друга единственными.
- Я… так люблю тебя, - вырвалось у квинси в тот момент, когда бедра его возлюбленного совершили очередной, самый желанный толчок в него. После он уже просто стонал, конвульсивно подрагивая под ним.
- Да, Урюю, - еле выдыхал Бьякуя, когда и для него все закончилось, - я тоже…

* * *

- Я приду к тебе, - говорил на прощание капитан, глядя в полные надежды глаза, когда они оба стояли возле портала, - очень скоро приду, ты не успеешь соскучиться.
Лицо квинси стало немного грустным.
- Я уже соскучился, - произнес он, опуская глаза.
Бьякуя нежно прижал его к себе и тихо прошептал, приблизив губы к его уху.
- Завтра приду… я тоже не хочу расставаться…
Урюю еле заметно улыбнулся, наслаждаясь в этот предрассветный час последними моментами близости. Он уже мысленно начинал отсчитывать часы до новой встречи со своим возлюбленным. Учитывая время на сон, оставалось не так уж много…