[bleachfic]

Название: «After Care»
Автор: Liralen Li Бета: incandescens
Переводчик: Yukionna-Hime ( Yukionna)
Фэндом: Bleach
Пэйринг: Кира/Ханатаро
Рейтинг: R (за обнаженку, кровь и подразумевающееся насилие)
Жанр: hurt/comfort
Предупреждение: Хм… вероятно, самая странная вещь, которую я написала. События происходят до арки про Soul Society. Не думаю, что тут содержатся спойлеры на что-либо.
Отказ: Ни автору, ни переводчику ничего не принадлежит и никакой выгоды они для себя не ищут.
От автора: Этот фик написан для ЖЖ-сообщества SpringKink: Заявка: Кто угодно, кроме Гин/Кира – hurt/comfort.
На самом деле, это приквел к моему бдсм-фику «Strange Tortures» («Странные Пытки»), Укитакэ/Кира, bondage. Вы можете найти его на моих жж, adultfanfiction и y!gallery аккаунтах. Я должна была сказать это до того, как смогу написать новый фик.
Оригинал: liralen.livejournal.com/688734.html
От переводчика: вещь и правда очень странная. Я честно старалась переводить удобоваримо, хотя местами все становится слишком уж непонятно. Может, после прочтения «Strange Tortures» для вас что-то и прояснится, но я вряд ли буду браться за этот фик.
Большое спасибо  maroo за помощь в разборе концовки, хоть она до сих пор осталась для меня весьма туманной. Особенно акула и хилинг пул о_О

Вкуривать о_О

Это была субботняя ночь Четвертого Отряда, и Дзиро, ночной смотритель лазарета, не моргнул и глазом, когда в два часа утра туда, шатаясь, ввалился лейтенант Кира. Нос его был разбит, под глазом стоял синяк, а кровоподтек на челюсти служил утешением тому, что она все же не подверглась перелому.
Он был совсем обессилен и оставлял за собой кровавые следы, но все же отказался от кресла каталки. Молодой медик проводил его в один из смотровых кабинетов. Как обычно, он объяснил Дзиро, что получил свои ранения во время перебранки в девяносто втором районе Руконгая. Как обычно, он просил позвать Ямаду Ханатаро, и дьявольская бабочка была послана. Как обычно, смотритель предостерегал его от похода в эти ужасные места города; и, как обычно, лейтенант Кира, вежливо поблагодарил его за совет, прежде чем хромая покинуть смотровой кабинет.
Позже Дзиро пришлось очищать всё от крови, и он вполголоса бранил этих потерявших самообладание упрямцев.

Ханатаро бежал так резво, что поскользнулся и врезался в двери лазарета Четвертого Отряда грубее, чем рассчитывал. Но он проигнорировал боль, рывком открыл их и вошел внутрь.
– Палата 128, – сказал Дзиро, не отрывая глаз от своей книги.
В коридоре, Ханатаро перешёл на более сдержанный шаг, так как не хотел столкнуться с людьми, которые могли выходить из дверей. Он немного волновался, когда осознал, что пол на всём его пути был только что вымыт.
Он добрался до 128 палаты, перевел дыхание и вошел. Он моргнул, отмечая, что никто не лежит на кушетке. Он огляделся вокруг, как вдруг заметил, что слышит приглушенные, содрогающиеся всхлипы от боли. И они исходили от высокого светловолосого человека, который привалился к стене в углу комнаты, раскинув ноги в поисках устойчивости. Голова его покоилась на угловой стойке, а руки тянулись за поддержкой к бумажным перегородкам. Белоснежная бумага была запачкана кровью. К счастью, панели можно с легкостью заменить.
– Лейтенант Кира… почему вы не на кушетке? – спросил Ханатаро. Никакой реакции не последовало. Он подошел к Кире и поморщился при мысли о лужице крови, образовавшейся под соломенными сандалиями синигами. Он дотронулся до плеча блондина, со всей нежностью.
Кира застонал, и его колени согнулись. Ханатаро пришлось использовать всю свою медицинскую сноровку, чтобы поймать мужчину, который искривился и издал вопль от боли, причиненной напором на его спину.
– Лейтенант Кира, это я, Ханатаро. Вы в безопасности, – произнес Ханатаро.
Не опухший фарфорово-голубой глаз взглянул на него. Затем он сомкнулся и Кира упал в обморок.

Ханатаро вообще редко спал ночью по субботам. Даже когда у него не было обязанностей, он непременно засиживался с книгой или изучал исцеляющую магию до тех пор, пока не занимался рассвет. Он никогда не был уверен, что понадобится его помощь, но всегда был доволен тем, что способен незамедлительно прийти на подмогу, в том случае, если это произойдет.
Ханатаро водрузил обессиленное тело Киры на кушетку и бережно снял всю форменную одежду мужчины. Прежде он проделывал это достаточно раз, чтобы не удивляться, обнаруживая глубокие ушибы и кровоточащие ссадины на лодыжках и запястьях Киры, или же сочащуюся кровь по всей длине черного кимоно синигами, вдоль спины и ног Киры. Ткань насквозь промокла, что объясняло кровавый след, который шёл от двери до того самого угла.
Ничего удивительного в том, что Кира не хотел сидеть или лежать на кушетке. Однако в то же время, порезы были на его лице, груди и животе. Свалив все части кимоно в кровавую груду на полу, он побледнел, глядя на порезы на лице Киры и то, как выглядит его спина, с которой местами была содрана кожа.
О Боги Небесные.
Ханатаро натянул на Киру простыню из плотной ткани и шерстяное покрывало поверх нее, чтобы он не простудился. После он оставил Киру на кушетке, закрыл дверь, используя немного магии, и помчался в свою комнату. Он разбрасывал свои вещи во все стороны в поисках Хисагомару. В конце концов, он отыскал лезвие и резко вытащил его из-под кровати.
«Уф… ты снова потерял меня. Ты ведь даже не собираешься использовать меня в битве, не так ли?» – его меч звучал сонно и сварливо.
«Нет, действительно… Мне нужна твоя сила, чтобы исцелить кое-кого».
Казалось, что он ворчит: – «Боевые ранения?»
Ханатаро закусил нижнюю губу: – «Что ж… похоже… и еще кое-что поглубже».
«Ох, ладно. Тогда пойдем».
Ханатаро рванул обратно на пути обратно к палате и отпер дверь. Он был удивлен, когда увидел, что голубой глаз был открыт и следил за ним, пока он входил. Кира перевернулся и лежал лицом к двери. Кира закрыл глаза, когда понял, кто это вошел, но распахнул их снова, едва из ножен донесся звук стали.
– Ты тоже? – тихо проговорил Кира, и голос его звучал смиренно.
– Что? – Ханатаро покраснел.
– Ты тоже хочешь отрезать кусок моей задницы своим лезвием? – эти горькие слова резали слух. – С тех пор, как ты увидел как… он… использовал меня. Но ты был так добр ко мне… Я думал…что ж, если ты продолжишь молчать об этом… чувствуй себя свободно.
– Нет… нет, все не так, - возразил Ханатаро. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Кира, но ему не нравился тон. – Я могу доказать тебе.
Ханатаро собрался с духом.
– Хисагомару, действуй!
«Ханатаро, это не боевые ранения», – подозрительно произнес меч.
«Я должен попытаться, и это… Я думаю, дело в чем-то более важном», – Ханатаро надеялся, что этого будет достаточно.
«Ммм… – протянул Хисагомару. – Ты можешь оказаться прав».
Его занпакто преобразился ровно настолько, чтобы показать свое лезвие. Ханатаро искоса взглянул на грудь Киры и затем произвел взмах.
Кира издал шипящий вдох, так как меч оставил порез, в основном параллельно одному из ранений, уже открытых на его груди. Он сжал кулаки. Но вслед за тем оба пореза внезапно исчезли, и Кира издал вопросительный стон. Он дотронулся до вновь излеченной кожи, смягчённой кровью, которая сочилась из нее. Лезвие Хисагомару выглядело лишь окропленным краснотой.
– Ваши ранения не серьезные и не смертельные, лейтенант Кира, но их слишком много… – Ханатаро старался, чтобы в его голосе звучало извинение. – Для меня это кратчайший путь избавиться от них всех.
– Ты… ты исцеляешь меня… – Кира был крайне ошеломлен.
– Разумеется, – сказал Ханатаро, замахиваясь мечом снова и снова. Аккуратно он закрыл все порезы на груди и животе. – Теперь… вам было бы удобнее лечь на перед, господин.
Кира застонал, так как он, наконец, позволил себе упасть на живот. Ханатаро внимательно оглядел множество односторонних отметин от удара хлыстом на спине Киры. Он провел диагональную линию, разрезающую большинство из них. Кира выгнул спину от боли, причиняемой порезами, и нечленораздельный крик донесся из его горла, заставляя Ханатаро закрыть глаза. В этом вопле была не только боль.
Ханатаро знал эти звуки, к которым никак не мог привыкнуть день ото дня. Иногда ему приходилось ранить людей, чтобы вылечить их; и, несмотря на то, что он не любил этого, он знал, что им не станет лучше, если он засомневается или остановится. Ему просто необходимо было позволить им смириться с тем, что они причиняют боль сами себе, и он делал успехи в своей работе. Было что-то иное, практически нужда, в тех воплях, что издавал Кира.
Спина Киры была залечена в один миг, лезвие меча Ханатаро не коснулось только двух необработанных участков на двух боках. Осталось лишь снять легкий порез, как вдруг Кира слабо заскулил. Ханатаро проверил лезвие – по всей его длине были видны лишь несколько дюймов крови. Большая часть оставалась незапачканной.
Быстрый удар по каждой ноге Киры, разрывающий кожу за одно мгновение, вызывающий почти отчаянный стон у лейтенанта; и затем его ноги снова стали гладкими, потеряв фиолетовые и красные линии нарывов, но все еще оставаясь покрытыми тонкими струйками крови. Однако глубокий порез на бедре Киры заставил Ханатаро нахмуриться.
– Прошу прощения, но мне придется всадить острие Хисагомару прямо в мышцы ваших ягодиц, иначе я не смогу залечить глубокие порезы. Так что, предполагаю, стоит предупредить вас, что сейчас будет больно.
– Спасибо, Ханатаро-сан, – мягко произнес Кира в подушку. – Я предупрежден.
Ханатаро сконцентрировался перед тем, как вонзить острие Хисагомару глубоко внутрь посиневшей и испещренной фиолетовыми полосами ягодицы.
Кира издал сдавленный крик, а затем стон облегчения, когда мускул был вылечен и очищен от безобразной черноты пролитой спекшейся крови. Кира сжал руками подушку под своей головой, и, во время следующего удара ножом, его костяшки побледнели, и он ловил ртом воздух, задыхаясь от боли, но так и не закричал.
Ханатаро провел руками по его коже, игнорируя вязкие линии засыхающей крови. Мышцы сжались под его прикосновениями. Прекрасно, они были в полном порядке.
– Теперь лучше? – осведомился Ханатаро.
– Да. Намного, – ответ Киры утонул в подушке.
– Могу ли я теперь заняться вашим лицом и шеей? – спросил Ханатаро.
– Хм… могу ли я попросить простыню и одеяло? – поинтересовался Кира. На его неповрежденной щеке выступил румянец.
– Естественно. Я бы не хотел, чтобы вы подхватили простуду, – сказал Ханатаро, наклоняясь, чтобы поднять простыню и одеяло с пола, и укрывая ими обнаженное тело Киры.
– Нет, ты не хотел, не так ли? – мягко проговорил Кира. Его голос звучал озадаченно, пока он поворачивался, чтобы лечь лицом на одеяло. – Ты… ты собираешься использовать свой занпакто и на моем… на моем лице?
Ханатаро потряс головой.
– Я всего лишь собирался воспользоваться традиционными методами лечения для этих ранений. Они слишком близко к вашим глазам и к главным артериям вашего горла. Ваши лодыжки и запястья полны чувствительных костей, сухожилий и кровяных сосудов. Я предпочту ручную технику по распределению рэйацу на этих ранениях. Также, стоит дать Хисагомару наполниться энергией для исцеления, а у меня теперь полно сил, которые я могу применить.
– Ах. Так уж и быть, – Кира приглушенно вздохнул.
Ханатаро нежно приложил пальцы к горлу Киры, мягко поглаживая челюсть блондина. Он мог чувствовать пульс Киры, собирая его своим легким прикосновением. Ханатаро вызвал свою рэйацу и исцеляющее кидо для ушибов, выплескивая свои силы на побитую челюсть и лицо Киры. Опухоль потихоньку истощалась, исчезала. Темные отметины синяков спали. Сломанный нос Киры сместился и вернулся на свое место. Тихий стон донесся от Киры, после чего он невнятно пробормотал проясняющимся голосом:
– У меня звенит в ушах.
Ханатаро кивнул:
– Это ведь всегда так, не правда ли?
Кира осторожно посмотрел на него.
– Можете ли вы теперь сесть? – спросил Ханатаро, избегая этого взгляда.
Кира неуверенно поднял свои ноги над кушеткой, захватывая ими простыню. Он поморщился и кивнул маленькому целителю.
Ханатаро проворно взял длинную сильную руку блондина в свою. Он сосредоточился на его тонких пальцах с ободранными синяками на запястье, и отметины, увядая, исчезли. Когда он поднял свой взгляд, он увидел Киру, впившегося глазами в Ханатаро так, будто тот может исчезнуть вместе с ними. Ханатаро мягко поднял свою ладонь с этого запястья и легко схватил другую руку Киры, которую он исцелил.
Потом хрупкий целитель из Четвертого Отряда опустился на колени, чтобы приложить обе руки к одной из вывернутых лодыжек. Он слушал дыхание Киры, пока мягко и ласково скользил руками вдоль содранной потемневшей кожи и прикладывал к ней свою рэйацу. Он расправился с опухолью и выровнял мелкие кости, которые были смещены. Ханатаро не мог помочь ему: он тихо пытался осмыслить, какие силы были способны нанести подобные повреждения.
Он почувствовал, как Кира издал вымученный слабый звук, но лишь потряс головой. Он поймал другую лодыжку, другую ступню и коснулся ее так нежно, как он залечивал все травмы до этого. Он пробежался руками вверх по ногам Киры, залечивая на них ушибы, и поднялся с пола.
Когда он снова стоял на ногах, Ханатаро заглянул прямо в голубые глаза Киры. Кира опустил свой взор, наполовину прикрывая веки, избегая настойчивого взгляда, пока Ханатаро не приподнял подбородок Киры своими пальцами. Затем Кира, вздрогнув, посмотрел прямо на Ханатаро.
– Лейтенант Кира, я не испытываю никакого презрения, господин, но это уже пятый раз за последние два месяца, когда вы приходите в лазарет в подобном состоянии.
– И? – произнес Кира. Его пристальный взгляд уставился не куда-либо, а в глаза Ханатаро. – Лейтенант не может немного развлечься?
– Это не похоже на развлечение, господин. Это похоже…
Кира неистово оттолкнул от себя Ханатаро. Маленький знахарь с визгом упал.
Кира вскочил на ноги, приметил груду темной ткани, что некогда являлась его одеждой, а затем тихо проскулил от смятения, найдя ее промокшей, влажной от высыхающей крови. Ханатаро отрывал ее кусками от его бессознательного тела, так что теперь ее невозможно было надеть.
– Пожалуйста, послушайте меня, – с мольбой попросил Ханатаро, едва ему удалось подняться на ноги.
– Зачем? Что ты знаешь? – Кира чувствовал себя не в своей тарелке и выглядел дико, лоскуты ткани падали повсюду вокруг него.
– Я знаю, что это были удары от хлыста, не… порезы. А эти синяки и кровь на запястьях и лодыжках из-за того, что кто-то небрежно сковывал вас цепями. Кто бы ни делал этого с вами, они должны были сами позаботиться о вас, после… чего бы они ни делали. Не… не отправлять вас одного в Четвертый Отряд, особенно не в такие моменты, – взволнованно проговорил Ханатаро.
– Что? – сказал Кира, сбиваясь с толку и затем раздражаясь. – Как… как парень вроде тебя может знать об этих вещах?
Ханатаро залился краской от смущения:
– Нет, я не занимаюсь подобными вещами. Но… капитан Укитакэ, он просил меня прийти к его… целебному источнику… чтобы проверить состояние его… его… хм… любовников… чтобы убедиться, что он все сделал правильно. Он учится всему, как акула плавает, и он объясняет мне, чего стоит опасаться… и он сказал, что нет ничего страшного в том, что я буду использовать его имя, если ситуация… того потребует.
– Так значит, другой капитан тоже так использует его подчиненных? – раздраженно проворчал Кира.
– О, нет… никто из них не сообщает ему. Он бы никогда… ох… – глаза Ханатаро расширились. – О, это… плохо.
Кира замахнулся рукой, и глаза Ханатаро проследили за этим.
«Защищайся! – прошипел Хисагомару. – Вырви из него эту боль…»
Ханатаро прислушался к своей душе и взглянул на эти ледяные голубые глаза.
– Это не должно быть так, лейтенант Кира. Все может быть лучше.
Его рука упала на бок Киры. Лед треснул, разлетаясь слезами и оставляя след на ссохшейся крови, и Кира бессильно пошатнулся, падая вниз.
Ханатаро осторожно приблизился к Кире, очень нежно опуская руки на нагое тело излеченного мужчины. Кира упал в объятия маленького целителя и душераздирающе зарыдал.