Автор: Рыжая Злючка, Pervert Willy
Фандом: Блич
Жанр: хард стеб, романс, флафф
Рейтинг: PG для этих двух глав
Пейринг: Ичиго/Ренджи, Ренджи/Бьякуя, Гин/Бьякуя, Тоширо/Гин
Предупреждения: ПАФОСССЪ, конченое АУ, половая непринадлежность, "пишу, что слышу", специфический авторский юмор и стиль.
Состояние: в процессе. Предполагается около 8ми глав.
От авторов: Логика? А что такое логика? Обоснуй? А кто он такой?
глава 1. Вечер... Он и... он. Свечи. Романтика. Грядка с картошкой. Любовь и природа едины.
В воздухе витал пряный аромат свежей цветущей конопли. На границе грядки с буйными бескрайними полями алели налитые соками и молодой жизнью маки.
Идиллию прерывали только смущенные тихие смешки, постепенно сменяющиеся громкими горячими стонами.
Они, как 2
- Ай! Шалун, не щупай меня!
- Молчи, дура, это колорадский жук...
- Товарищ Куросаки, что вы себе позволяете!
- Что-что, трахаю тебя! А что, не заметно?
- Ммм... Та как-то не очень.
- И не говори, я что-то тоже ниче не чувствую... Может, не туда попал?
- Наверное... У меня между ног нет дерева с дуплом. (пох, что на грядке с картошкой они в принципе не растут - прим.авт.)
- Правда? Тогда почему я перепутал это дело с дуплом? Или это твоя кожа вся в трещинах и листочках...
- Пить меньше надо. - У гражданки Абараи постепенно пропадал иМтимный настрой.
Товарищ Куросаки решил исправить ситуацию и впился в ее (...го?) мягкие девственные губы стремительным страстным поцелуем, выбив ей (...му?) зуб, что невероятно возбудило потухшую подругу.
Поцелуй был невероятно восхитительным, долгим и имел неповторимый привкус чеснока и гудрона.*
Желание вознесло их на райские вершины Гималаев, где они растворялись в лазурных волнах такого родного аромата с завода по утилизации отходов.
Их феромоны страсти захлестнули с корешками всю флору и фауну в радиусе 15ти км. Они были подобны пылающему ядерному реактору.
Не обошла стороной волна и притаившегося за навозной кучей пана Кучики, местного главу колгоспа.
* для тех, кто не знает, это одна из фракций нефти. Слово взято из одного фика, в котором имело очень специфический подтекст.
глава 2. Шумел камыш, деревья гнулисьБудни.
Давным-давно, когда люди еще не знали что такое интернет, яой только начинал зарождаться в сердцах миллионов, а мангаки рисовали угольками на скалах, в далеком Готейском районе никем не виданной, забитой Сейретейской области стоял безродный колгосп.
Дни протекали тихо-мирно. В траве трещали кузнечики, на старой сливе трещали птючки, а под этой самой сливой стояла лавочка, на которой трещали две закадычные подруги, бабки Укитаке Ульяна и Шунсуй Тракторина.
- А ты видел того... этого... Ну, зека нашего местного!!
- Шухея что ли? Заклеймленного?
- Да-да, его самого, шестдесят девятого...
- А вот в наше время такого безобразия не было! Вот молодежь пошла - зеки все, эмо, панки всякие.
- Вот-вот! Кирочка наша, душечка, во девка какая была, а теперь в розовом ходит вся, побитая, плачет все время, тушь по лицу размазана...
- И не говори!! Ичимару, ведьма драная, как Кирочку бросила, так та и загрустила. А ведь вроде чувства, любофф...
- Та, Зинка наша, сначала Кирочка, теперь вот, пана охмурила, а недавно и новенького, говорят, в лапы свои заграбастала...
- Как страшно жить!!
***
В местном шинке собиралась каждый день шикарная компания. Шинкарка Матсумото Любка щедро разливала пиво по бокалам, а особым VIP персонам втихаря наливала добротного самогона.
Под шинком валялась дрянная сучка Хинамори Жучка, которая тявкала больным голосом на прохожих. Каждый, кто выходил из "культурного заведения", считал своим священным долгом пнуть собачонку, и желательно не раз.
По пыльной проселочной дороге, величественно ступая, шел глава колгоспа, могущественный Кучики Дармидонт. Одет сей пан был в штаны самого модного покроя, только что привезенные из Китая, в пиджачок с карманами (!) и шикарную клетчатую кепку, лихо сдвинутую набок. Настоящий, качественный гражданин.
У него были самые крутые вилы в колгоспе, которые он ласково называл "Сенбоняблонька".
Сейчас же глава направлялся к небезызвестной шинкарке, запивать свою тоску.
Пан Кучики был самым примерным и приличным жителем колгоспа, но никто не знал, что темными безлунными ночами он тайком пробирался в мазанку на окраине села к комсомолке, спортсменке и просто хорошей девушке Ичимару Зине. Местное население звало ее сокращенно - ведьмой.
Шумел камыш, деревья гнулись. Так и протекали дни в маленьком забитом колгоспе. Тихо-мирно.
Пока не случилось нечто непредвиденное.