[bleachfic]

Без названия
Автор: Leyana
Фандом: Блич
Жанр: ПВП с вкраплениями бессовестного стеба
Персонажи: Ренджи/Бьякуя/Ичиго; еще присутствуют Хичиго и Зангетсу (это не я, они сами влезли, чесслово), вносящие определенную долю в оный стеб.
Рейтинг: НЦ
Дисклеймер: поиграю и верну.
Предупреждение: ООС (хоспади, что я делаю с бедным Кучики?). Вот, я вас всех предупредил.
Примечание: в каком-то времени можно и проды ждать...

Кто бы что ни говорил, Кучики находил своего лейтенанта… забавным, по меньшей мере. Неуклюжий, крупный – и, надо признать, хорошо сложенный – мальчишка. Совсем же еще мальчишка: стоит отчитать его – например, за пьянство – своим любимым безликим тоном, сразу краснеет, сникает и даже на время исправляется. Смотреть на него в бою – одно удовольствие. Тигр, подкрадывающийся беззвучно и грациозно, но попавших в зубы врагов рвущий в мелкие клочья – почти такие же мелкие, какие оставляет от противника Сенбонсакура. Когда Бьякуя увидел его банкай – этого роскошного, под стать владельцу красногривого хищноглазого змея, – в нем впервые зародилось что-то, похожее на восхищение. Определенно, лейтенант шестого отряда заслуживал внимания.
Кучики уделял ему внимание – сначала только мысленно. Пока он обдумывал, достойно ли последнему из Высокого дома тащить в постель всякий руконгайский сброд (и в какой позе лучше это сделать), на Сэйретей свалилась напасть. Рыжая такая, наглая и с больши-им… занпакто. Бьякуе стало совершенно не до обдумываний нюансов своей личной жизни (впрочем, как уже было сказано, он нашел время, чтобы восхититься банкаем своего несравненного лейтенанта). Однако потом, не в последнюю очередь благодаря рыжему риоке, время появилось; Кучики валялся на больничной койке, Абарай денно и нощно нес вахту около постели любимого тайчо (насчет «любимого» Бьякуя перестал сомневаться, случайно заметив, что Ренджи при виде полураздетого капитана начинает истекать слюной и как-то вообще выпадает из реальности). А наглый мальчишка из мира живых еще посмел называть его по имени; определенно, его следовало проучить. Тем более, что…
Они были похожи, эти двое. Только Ренджи был пламенем, огромным и ярким костром, опаляющим… и согревающим даже холодного Кучики – пожалуй, после лисомордого капитана третьего отряда, он был в Сообществе Душ вторым человеком, способным отвлечь Бьякую от его внутреннего монолога и вернуть к жизни. Куросаки же… он оказался солнцем, ярким, притягивающим всех, кто попадался на его пути – и точно так же всех, кроме очень узкого круга, держал на равном расстоянии от себя. Кучики был честолюбив; ему хотелось коснуться солнца, получить его… хотя бы на одну ночь.
Бьякуя улыбнулся своим мыслям и встал. Библиотека, наверное, была не самым подходящим местом для обдумывания подобных вещей, но по сравнению со значимостью только что принятого решения подобные мелочи были совершенно несущественны.
Коридоры поместья казались бесконечными – еще более бесконечными оттого, что были невыносимо безлюдными; но даже в этом огромном пустынном доме отчетливо ощущалась рейацу Куросаки, к большой радости Бьякуи, ночевавшего в какой-то из близлежащих спален.
Однако для начала аристократ заглянул в соседнюю с местом пребывания риоки комнату, где по о-очень большой просьбе Рукии разместился Ренджи – ну так, чтоб честная компания собралась под одной крышей. Кучики и так был кругом виноват, и отказать сестре не решился; теперь же это обстоятельство играло ему на руку.
Абарай, завидев тайчо, сначала подскочил, вытянувшись по струнке, потом зачарованно уставился на него – тонкий шелк обрамлял стройную фигуру, едва не просвечивая. Бьякуя, внутренне усмехаясь, сел на скамеечку, очень удачно стоящую у стены, совершенно недостойным для аристократа образом закинул ногу на ногу – полы юкаты распахнулись, обнажая белое, почти по-женски округлое колено и четко очерченную икру; у лейтенанта сделалось такое лицо, словно он собрался молиться на эту статую.
Полюбовавшись его пустыми, как у кролика перед удавом, глазами и отпавшей челюстью, Кучики соизволил поманить парня; тот, точно загипнотизированный, подошел, спотыкаясь, опустился перед капитаном на колени. Бьякуя критически осмотрел его, протянув руку, распустил красный хвост – волосы упали на лицо, рассыпались по плечам.
- Что… что Вы делаете, тайчо? – слабым голосом проговорил Ренджи. Тонкие пальцы тайчо обхватили его подбородок, потянули, и он послушно подался вперед. Кучики наклонился к нему и выдохнул в лицо:
- Издеваюсь… - и тут же отстранился, чинно скрестив ноги, уже закрытые тканью, и, как смущенная девица, сложив на них изящные руки. Абарай, отшатнувшись, не удержал равновесие и шлепнулся на задницу; ошалело помотал головой и уставился в привычно-каменное лицо обиженными очами.
- Зацепило? – равнодушным тоном поинтересовался Бьякуя и, снова наклонившись, почти кокетливо взглянул из-под полуопущенных ресниц. – Как ты ко мне относишься… Ренджи?
Татуированные брови лейтенанта решительно собрались залезть как можно выше. Это было… интересно. Давненько Бьякуя не позволял себе безумств, давненько не развлекался…
- Вы – мой капитан, - кое-как справившись с голосом, выдавил несчастный.
- А еще? – сочувственно спросил Кучики.
- Больше ничего… - это была явная, явная ложь. Уши и щеки парня начинали наливаться жаром, он опустил бесстыжие глаза. Бьякуя довольно усмехнулся – играть с мальчишкой оказалось даже интересней, чем он думал вначале, – встал… спустил с плеч слабо опоясанную юкату… Ренджи, проследивший за ним, побагровел и сделал движение, будто собирался вскочить, но вовремя спохватился.
- Реакция есть… - довольно протянул Кучики. Панические волны, исходящие от лейтенанта, кажется, можно было потрогать; Абарай подпрыгнул, когда ухоженная кисть коснулась его лица, заставляя приподнять голову.
- Хочешь..? – лукаво поинтересовался Бьякуя и, не дожидаясь ответа, задал еще более каверзный вопрос: - А как ты относишься к Куросаки?
Ренджи стал зеленоватым, словно его уличили в самом постыдном на свете проступке; Кучики немного удивился – он не ожидал, что так точно угадает.
- И его… да? – на всякий случай уточнил он. Абарай последовательно побледнел, покраснел, потом даже посинел и несмело заглянул в глаза капитану:
- Он… отказался… - и снова вспыхнул, приобретя, наверное, до пяток равномерный алый цвет. Теперь Кучики удивился очень сильно; кто бы мог подумать, что Ренджи осмелится… Впрочем, чему было дивиться: Ичиго, в отличие от рокубантай тайчо, вовсе не выглядел неприступной крепостью, хотя капитан и понимал, что подкатившихся с неприличными предложениями риока просто пошлет. В этом был очевидный минус идеи Бьякуи… однако аристократ надеялся сыграть на его неопытности и нерастраченной энергии. К тому же, при любом исходе (ну, кроме банкая) оставался Ренджи…
- Пойдем, - властно проговорил Кучики, поднимаясь. Лейтенант потянулся за ним хвостиком – большим, неуклюжим, но крайне послушным.
У дверей спальни Куросаки Бьякуя на секунду остановился и приказал, позволив себе слегка насмешливый тон:
- Подожди здесь немного…
Он скользнул внутрь, нарочно не задвинув фусума – однако кеккай, от избытка эмоций распространившийся на несколько соседних комнат и приличный кусок коридора, все же поставил. Так, на всякий случай – вдруг Кучики-младшая решит навестить своего дружка?
Куросаки в каком-то странном кимоно сидел на кровати – заботливая Рукия выпросила для него комнату с обстановкой, как у живых – и перематывал рукоять занпакто. В который раз подивившись размерам меча, Бьякуя беззвучно подошел к мальчику; тот обернулся в последний момент – неужели совершенно не чувствует рейацу? – удивленно глянул:
- Бьякуя? Что-то стряслось? Рукия…
- Она в порядке, - мягко прервал Кучики. – Я зашел, чтобы узнать, все ли нормально.
- А что может быть не так? – Ичиго закрепил конец бинта, положил занпакто рядом с кроватью. – Я думал, в твоем доме безопасно, - он по-турецки сложил ноги и уставился на Бьякую с детским любопытством.
- С тобой все время что-нибудь случается…
- Это точно… - согласился Куросаки, смущенно потирая лоб, потом вскинул ставший вдруг острым взгляд: - А все-таки – с чего ты начал проявлять заботу? Чувствуешь себя виноватым?
Забавно. Он совершенно не боялся капитана, разглядывал его, точно экспонат в музее. Глаза нахальные… и странно спокойные, уверенные; ресницы такие смешные, темно-рыжие, и волосы торчат во все стороны – мальчишка, одно слово. Бьякуя, наплевав на светский разговор, быстрым текучим движением придвинулся, обхватил его за плечи и поцеловал.
Ичиго явно опешил – даже вырваться не попытался, замер, неосмотрительно позволив Кучики делать все, что заблагорассудится. Бьякуя не преминул этим воспользоваться, раздвинул языком мягкие губы, прижался плотнее. Куросаки среагировал почти ожидаемо: опустив веки, еле слышно ахнул, попытался ответить… а потом сгреб тайчо в охапку и свалил на кровать, перехватывая инициативу.
Вообще-то Бьякуя не планировал быть снизу, но напору Ичиго было сложно противиться. Поэтому капитан решил подождать, пока запас его теоретических знаний не иссякнет; заодно он незаметно запихнул под подушку какой-то маленький предмет. Куросаки хватило минут на пять, после он отодвинулся, заливаясь ярким румянцем, и попытался встать с Кучики. Не тут-то было – Бьякуя цапнул его за руки, сводя запястья вместе и прижимая к своей груди, смакующе-медленно провел языком вдоль выреза распахнувшегося кимоно. Кожа мальчика оказалась гладкой, нежной и пахла так мягко, так сладко – ваниль и молоко, – что Бьякуя не удержался и повторил движение (хотя это было не очень удобно, учитывая, что он по-прежнему лежал под Куросаки).
- А все-таки… что ты делаешь? – нервно хихикнув, спросил Ичиго.
- Глупый вопрос… - промурлыкал тайчо, свободной рукой развязывая неаккуратный пояс – Куросаки вздрагивал, когда пальцы сквозь ткань касались его живота. Против ожиданий, рыжий не стал вырываться, только зажмурился, краснея еще гуще и сжимаясь в комочек, хрипловато проговорил:
- Ты стал похож на человека…
- Это так важно? – Бьякуя легко опрокинул его на спину; мальчишка совершенно не сопротивлялся, и Кучики отпустил его запястья. Ичиго нерешительно провел ладонью по пушистым темным волосам:
- Носишь какую-то херню… тебе не идет… - судя по цвету, его лицо уже достигло температуры кипения воды. Мужчина уставился на него, постепенно осознавая такую странную реакцию. «Как все интересно-то…» - ошеломленно подумал он, ловя напряженный взгляд карих глаз. И улыбнулся, вызвав до крайности смущенную ответную улыбку.
Пока капитан неторопливо водил ладонями по его коже, Ичиго для себя решал дилемму. Бьякую он хотел. Это он понял еще дома… и не в последнюю очередь благодаря неким (не будем показывать пальцем) личностям, обитающим в его внутреннем мире. Ситуация осложнялась тем, что эти самые личности никак не могли прийти к соглашению.
«Если ты этого хочешь, это вполне нормально», - рассудительно, как и всегда, внушал Зангетсу.
«Точно-точно», - ехидно поддакивало Альтер-эго. - «Заверни-ка ему ручки за спину, а то он уж нацелился…»
«Насилие ничего не решает», - возражал занпакто. («И это говорит мне дух моего меча», - подумал Куросаки.)
«Не слушай его, Король», - перебивал Хичиго. - «Тебе такой шанс выпал… только как потом будешь объяснять отцу, что у него внуков не будет?»
«Не понял…» - все-таки вмешался в их диалог «Король». «Это тут при чем?»
«Не обращай внимания», - неожиданно забеспокоился Зангетсу. Еще более ядовито, чем раньше, Пустой пропел:
«А ты подумал, как будешь рассказывать, что у тебя стоит только на мужиков?»
- Что-то случилось? – Бьякуя, кажется, хотел поцеловать его, но замер, внимательно разглядывая перекошенное лицо мальчишки. Длинные темные пряди падали на подушку, щекотали плечо, шею, задевали щеку… Ичиго, скользнув взглядом по легкому румянцу, уставился на его приоткрытые губы и судорожно сглотнул.
«Знаете, ребята… не пошли бы вы оба…»
«Хвала небесам…» - это был вздох облегчения?
«Наконец-то», - согласился с мечом Холлоу.
«И не подглядывайте!» - Ичиго зарылся пальцами в волосы, погладил Бьякую по затылку, чуть пригибая к себе его голову.
«О, поверь, нам и без этого будет, чем-м-м…» - Куросаки даже не заметил перехода в произнесенной металлическим голосом фразе. Он уж точно был занят.
Бьякуя опешил – настолько яростным оказался новый поцелуй; Ичиго неуклюже, но азартно, словно дрался, проходился языком по нёбу, по зубам, прикусывал тонкие губы. Опомнившись, Кучики отстранился – и поймал испуг в карих глазах; горячие руки на плечах сжались, пальцы больно впились в кожу. Бьякуя мягко отвел одну руку, поцеловал ладонь, лизнул – испуг сменился недоумением.
- Не так, - он улыбнулся – право слово, это же ребенок, невинный ребенок; удерживая неожиданно тонкое запястье, провел ослабевшими, чуть дрожащими пальцами Ичиго по его же губам. Потом склонился к лицу, выдохнул: - Вот как…
И показал. Осторожно. Медленно. Нежно. И даже – о, за это Кучики искренне собой возгордился – с определенной долей аристократического достоинства. Через какое-то время Ичиго начал отвечать – так же осторожно, видимо, больше от неуверенности. Но вот сопровождал он это стонами такими томными и глубокими – словно звук шел откуда-то от сердца, – каких Бьякуя никогда не слышал в период своего долгого и (о чем вряд ли кто-то догадывался) насыщенного существования в Сообществе Душ. Бьякуе стоны не казались громкими… но Ренджи, покорно ждущий под дверью, даже если и не заглядывал внутрь, несомненно их услышал – всплески знакомой алой рейацу уже можно было ощутить кожей. Рассудив, что еще немного, и никакая субординация не удержит верного лейтенанта на прежнем месте, Бьякуя приподнялся, одновременно стягивая с Куросаки кимоно.
Ичиго сел и в свою очередь потянул юкату с узких плеч Кучики. Небрежно бросив одежду на пол, Бьякуя легонько толкнул его; парень послушно улегся, потянул к себе за руку. Алые всполохи чуть стихли; Кучики коварно усмехнулся… высвободившись, рывком сдвинулся вниз, ухватив за бедра – ведь дернется же навстречу, можно и подавиться, – накрыл ртом возбужденный член. Несколько быстрых движений языком под аккомпанемент почти изумленных оборванных вскриков – скрипнули фусума, и Бьякуя, чуть поменяв свое расположение, уткнулся Ичиго в грудь.
Тяжелый взгляд лейтенанта вполне был способен прожечь в его спине дыру. Кучики мог поклясться своим именем, что Ренджи сейчас судорожно пытается сообразить, что делать и кого…
- Ренджи… - хриплый голос Куросаки заставил Бьякую сцепить зубы; безумно захотелось взять его прямо сейчас, пусть и без подготовки. Кажется, Абарай думал о том же самом – ощущение взгляда исчезло, зато рейацу вдавливала Бьякую в кровать – точнее, в Ичиго. Он представил себе, насколько зашкаливает его собственная сила – рейацу риоки, на удивление, была на обычном уровне, – и порадовался, что поставил двусторонний кеккай. Иначе, наверное, весь Готэй 13 уже сбежался бы выяснять, что на сей раз не поделили известные на все Сообщество Душ соперники.
Рядом с кроватью, шурша, упала шинигамская форма; Бьякуя обернулся, схватил оказавшегося совсем близко Абарая за руку и дернул. Тот расценил жест правильно, как приглашение, плюхнулся рядом, сгреб два напряженных горячих тела в охапку.
- Раздавишь… Пусти, медведь… - прохрипел Ичиго, в отличие от Бьякуи, совершенно не горевший желанием отдаваться лейтенанту шестого отряда… но все возражения застряли в глотке, когда Кучики повернул голову, а Ренджи прижался к его спине, неловко склонился к лицу – алая грива рассыпалась по плечам обоих – и поцеловал Бьякую. Куросаки смотрел во все глаза, не в силах оторваться – губы едва соприкасались, оставляя почти на виду чувственно сплетающиеся языки… а потом из уголка рта Бьякуи стекла тоненькая, почти сразу высохшая струйка слюны, и парень не выдержал – отпихнул Ренджи, рыкнув, притянул Кучики за волосы. Абарай возмущенно фыркнул, явно не собираясь уступать, но не смог проигнорировать повелительный жест капитана – что-то в духе «Сидеть, песик, тебя потом покормят» - и отстранился, недвижимо сел рядом, беспокойно следя глазами за действиями Бьякуи.
Кучики немного посмаковал очередной поцелуй, бывший куда как лучше предыдущего – определенно, Ичиго быстро усваивал любые уроки, – разорвал его даже с некоторым сожалением. Судя по густому – вовсе не от смущения – румянцу на щеках Куросаки и тяжелому, искусственно ровному дыханию Ренджи, можно – нет, нужно было переходить к более активным действиям.
Когда аристократ извлек из-под подушки баночку – рыжий видел такие у некоторых офицеров Готэя и знал, что там мазь для заживления ран, – Ичиго вытаращил глаза.
«Хе-хе, кажется, Кучики-тайчо заранее подготовился к визиту», - раздался странно запыхавшийся вибрирующий голос. «Или ты для себя это припрятал, а, Король?»
«Придурок, ты же знаешь, что нет!» - рявкнул в ответ Куросаки, невольно погружаясь в узкое пространство между настоящим и внутренним миром.
«Не отвлекайся», - проклятье, Ичиго первый раз за время знакомства услышал в глубоком рокоте недовольство!
«Чем вы там занимаетесь?!» - тут же возмутился он. «Извращенцы чертовы!»
«Сам-то кто!» - не менее темпераментно отреагировал Хичиго. «Уже забыл, чем зани..! Ой-ей, осторожней, больно же! Король, ты смотри, все самое интере… говорю же, осторожней! …самое интересное пропустишь!»
«В чем-то он прав. Тебе бы не мешало следить за происходящим», - мирно заметил Зангетсу. «А ты не вырывайся…»
Окончания обращенной к Пустому фразы Ичиго не услышал, рывком возвращаясь в реальность. Было как-то… неудобно; он перехватил слегка растерянный – смотрелось это просто восхитительно – взгляд Бьякуи… и неожиданно осознал, что его… э-э-э… «Подготавливают», - мягко подсказал Зангетсу… кажется, не отвлекаясь от своего занятия. «То есть, у тебя в заднице чужие пальцы», - едко – но с каким-то странным намеком на томный вздох – добавил Хичиго.
- Все в порядке? – алая завеса сузила обзор. Ренджи наклонился, лизнул в щеку, потом заглянул в глаза. Ичиго хрипло выдохнул:
- Жарко… а вообще ничего… Эй, Бьякуя, ты уснул?
- Я жду хоть какой-нибудь реакции на свои действия, - неестественно – даже для обычного своего состояния – спокойно ответил тот, плавно двинув рукой – теперь Куросаки ощутил его пальцы и постарался расслабиться. – Ты не девственник? Нормальный человек хотя бы охнуть должен…
- Нормальный?! – фыркнул Ренджи, отбрасывая волосы назад. – Тайчо, не смейтесь над убогим!
Ичиго хотел возмутиться, но кто бы дал ему это сделать? Абарай целовался совсем не так, как Бьякуя – врывался в рот длинным языком, беззастенчиво обшаривал изнутри, а когда рыжий ответил, втянул его язык губами, так что стало больно. Увлекшись, Ичиго пропустил и весь процесс подготовки, и тот момент, когда Кучики тронул Ренджи за плечо, проговорив:
- Отодвинься.
Тот послушно отпрянул; Бьякуя, наклонившись, едва ощутимо поцеловал разомлевшего мальчишку, потом подхватил его за бедра, выпрямляясь, закинул на плечи длинные стройные ноги. Ичиго всхлипнул, выгибаясь – Кучики, наверное, хорошо постарался, но все равно было больно; впрочем, Бьякуя был очень осторожен, да и тело постепенно привыкло к необычным ощущениям. Потом… потом внутри что-то словно взорвалось, горячо разливаясь по телу – парень невольно вскрикнул, подаваясь навстречу сосредоточенному Кучики; тот сбился с ритма, сбрасывая ноги мальчишки, ухватил его поудобней, двинулся резко, входя глубоко и снова больно.
«Что, Король, лучше, чем собственная рука?» - невовремя встрял Пустой.
«Заткнись!» - рявкнул Куросаки. Успев сообразить, что болтающиеся в воздухе конечности будут несколько мешать, сцепил их на пояснице склонившегося к нему Бьякуи и почти тут же снова выгнулся, издав совершенно непотребный звук.
Однако поорать в свое удовольствие ему помешали. Ренджи, почти сползая с кровати – места для всех троих было явно маловато, - вдруг оказался у него за головой, припал к открытому рту, облизывая пересохшие губы. Ичиго задыхался и совершенно не мог ответить; от недостатка воздуха под закрытыми веками плыли цветные пятна… потом все вспыхнуло, закружилось; он попытался снова двинуть бедрами – сладкая пытка стала нестерпимой, - но тут Бьякуя, выпустив его бедра, прижался, впился тонкими пальцами – показалось, по ключице потекла кровь – в плечи и оглушающее застонал в самое ухо.
Мужчина отстранился, упал рядом; Куросаки, обеспокоившись тем, что его так и оставят, недовольно застонал и откинул голову назад, в надежде получить хотя бы новый жаркий поцелуй – в таком состоянии он вполне мог бы кончить даже от этого. Но Ренджи на прежнем месте уже не было; рыжий было удивился, но тут по животу прошелся язык, потом мягкие губы обхватили головку. Приподнявшись на локте – руки дрожали, будто пару дней непрерывно занимался строительными работами на благо наполовину разнесенного Баунтами и самими шинигами Сэйретея, – Ичиго ошеломленно наблюдал, как его собственный член медленно скрывается во рту Абарая, потом откинулся на подушки, хрипло постанывая.
Бьякуя, бессознательно поглаживая плечо изгибающегося в истоме мальчишки, восхищенно смотрел на своего лейтенанта, все больше убеждаясь, что не ошибся в выборе. Волосы мешали наслаждаться зрелищем в полной мере, но и того, что Кучики видел, было достаточно, чтобы он, представляя все это применительно к себе, судорожно сглатывал ставшую вязкой слюну. Если Ренджи окажется так хорош, как Бьякуя о нем думает – Куросаки может искать себе новых любовников.
Рыжий протяжно застонал и закатил глаза; Абарай, довольно ухмыляясь, сглотнул, небрежно смахнул стекающую по подбородку белую струйку и перевел хищный взгляд на тайчо. Бьякуя прикусил губу. К нему словно тигр подбирался – скользнул мягко, грациозно, без единого звука; по-кошачьи сунулся лицом к лицу, потом прижался щекой к груди. Прихотливые полосы и зигзаги только усиливали впечатление. Кучики не удержался – погладил по голове, ежесекундно ожидая услышать утробное мурлыканье, дернул за волосы, щекочущие ему бедро.
Ренджи не то рыкнул, не то фыркнул, обняв, потянул на себя. Бьякуя высвободился, улегся на живот, слегка повернув голову, лукаво глянул; боковым зрением он заметил, что Ичиго пришел в себя и, кажется, наблюдает за происходящим. Впрочем, ни Кучики, достаточно зрелого и достаточно сумасшедшего, чтобы не страдать предрассудками, ни Ренджи, который на офицерских пьянках много навидался и много в чем участвовал, это не смущало.
Абарай не стал тратить время на прелюдии, - благо, Бьякуя и так уже постанывал от возбуждения – аккуратно ввел скользкий («Быстрый какой», - удивился мужчина – он даже не заметил, когда Ренджи успел смазать руку) палец и, по ощущению, чуть потянул куда-то вверх. Кучики приподнял бедра, чтоб ему было удобней, прогнулся, закусывая губы – ставшее болезненно-острым наслаждение захлестнуло с головой, и он все-таки не сдержал сдавленный вскрик. Ренджи хрипло усмехнулся, добавил второй палец, продолжая растягивать, будто поддразнивая слишком, на вкус Бьякуи, осторожными движениями.
- Ренджи, - требовательно-сердито прошипел капитан. Получив царственное разрешение действовать дальше, Абарай больше не стал церемониться – обхватил Бьякую, вставшего в коленно-локтевую позу, за тонкую талию, вошел резким толчком, застыв на секунду, начал затем размашисто двигаться.
Ичиго, забыв о смущении, откровенно любовался ими, – но больше все-таки Бьякуей – лениво споря со своими «постояльцами».
«Хоро-ош…» - сыто тянул Пустой. «Эй, Король, стоило тебе самому его отыметь…»
«В другой раз», - так же сыто огрызался Ичиго. Спорить с первым утверждением было бессмысленно – широко распахнутые лиловые глаза, припухшие от поцелуев губы, слипшиеся от пота волосы, прядями рассыпавшиеся по плечам… но самое главное – эмоции, восхитительно меняющие точеное личико… В глазах темнело от одного только взгляда на Бьякую.
«Да ну-у?.. Тебе, кажется, и так понравилось…»
«И что с того?!»
«Это вполне нормально», - опять влез Зангетсу.
«Я сделаю вид, что поверил, старик…» - рассеянно отозвался Куросаки. Хичиго только хмыкнул, но, на удивление, болтать дальше не стал.
От резкого движения Бьякуя прогнулся, вздрогнул – раз, другой, и, бархатно застонав, забился в сладких судорогах. Абарай сжал его бедра – на тонкой коже сразу начали проступать следы – притянул, вжимая в себя; звук, который он издал при этом - низкий, грудной, вообще ни на что не похожий, - заставил заодно вздрогнуть и Куросаки.
Бьякуя удовлетворенно вздохнул и свернулся клубочком прямо под улегшимся на него Абараем. Однако потом выбрался – точнее, будто вытек, – поднялся с кровати и критически обозрел картину.
- Что? – они спросили хором, потом переглянулись едва не сердито.
«Что-что… кажется, я разучился распознавать рейацу… Ничего не почувствовал, хотя здесь стены должно было снести из-за одного только Куросаки…»
- Пойдемте мыться, - сказал он вслух. Ренджи моментально вскочил, начал одеваться; Ичиго помедлил и тоже встал. Бьякуя, по неожиданно появившейся доброте душевной, даже помог ему натянуть кимоно.
- Какой ты заботливый, - с ехидцей – это ему явно передалось от Пустого – сказал Ичиго. – Еще утром из дому гнал…
- Все могут ошибаться, - нахмурив тонкие брови, ответил Кучики и стремительно вышел. Парни поспешили за ним.
«Король! Эй, Король!» - Хичиго позвал его, когда они уже зашли в купальню.
«Чего тебе?»
«Король, смотри, ты обещал», - с вызовом пропел Холлоу. Рыжий почуял неладное:
«Что еще?»
«Ты обещал, что в другой раз ты будешь сверху», - после паузы (вызванной ступором «Короля») Хичиго пояснил: «А не этот заносчивый капитан…»
Ичиго попытался сочинить предлог, чтобы отвертеться… но тут Бьякуя скинул юкату, и мысли потекли – нет, помчались в противоположную сторону. Аристократ улыбнулся в сторону мальчишки – и Куросаки, не подумав, ляпнул:
«Хорошо, как-нибудь…»
Пустой довольно – и довольно, надо сказать, гаденько – захихикал. Ичиго вздохнул; кажется, поддавшись на последнюю за сегодня бесстыдную провокацию, он сильно осложнил себе жизнь.
А уж каверзная улыбка – которой вообще не должно было быть на этом красивом лице – Кучики-тайчо обещала ему еще много всего интересного…