[bleachfic]

«Игрушка»
Автор: Leyana
Фандом: Bleach!
Жанр: романс, скорее
Персонажи: Ичимару/Кира
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все права принадлежат Кубо-ками-сама и еще немного Elruu
Предупреждение: ООС
Примечание: очень хотел «домашнего» Гина, совершенно фанонного, но он, подлый, под конец все-таки из рук вывернулся.


Капитан был странным. Очень странным. Начать хотя бы с его внешности: жидкие бесцветные волосы, такая же бесцветная, прозрачная почти кожа, красные глаза, изредка сверкающие из-под белесых ресниц. Мало того, что альбинос, так еще худой, нескладный, но при том удивительно быстрый и ловкий.
- Изуру, принеси чаю, - голос, медово-ленивый, завораживающе тягучий. Невозможно, чтобы настолько некрасивому существу принадлежал этот великолепный голос – его обладатель должен быть неземной красоты. Но нет – Ичимару похож на насекомое, точно так же, согнув худые острые колени, сложив на них тощие длинные руки, взгромоздился на диванчик в углу офиса и сидит, сверкая улыбкой.
Кира тихонько вздохнул и поплелся выполнять приказ. Капитан был ну очень странным; приказы и поручения у него были соответствующие. Например, он всегда требовал, чтобы лейтенант пил чай вместе с ним, поэтому Изуру, заварив сильно пахнущий мятой настой – хотя Ичимару и называл ЭТО чаем, странному сбору трав было далеко до благородного напитка, - захватил не одну, а две чашки.
Капитан как-то умудрялся улыбаться, даже потягивая кипяток. Это тоже входило в набор странностей; впрочем, к извечной гримасе Кира уже привык и теперь постепенно учился различать оттенки настроений. которые Ичимару успешно прятал за ухмылкой.
- Какой ты хорошенький, Изуру, - пропел вдруг руководитель, заставив юношу поперхнуться. Самой странной была манера общения капитана; впрочем, Кира не понимал, почему в пятом отряде его боялись, как огня – шипит змея, разливается сладким, но смертельным ядом, но ведь не кусает же. Или это только Киру она не кусает? Иногда лейтенанту казалось, что он – единственный человек в Сообществе Душ, который может гладить змею по голове. Нет, не так – единственный, кто может и делает. Потому что «гладить» Ичимару еще мог их бывший капитан, Айзен-тайчо – мог, но не делал, предпочитая хлестать в безжалостной дрессуре. Увы, Изуру слишком рано научился понимать чересчур многое в поведении и отношениях людей; выражение лица капитана, появляющееся после ежевечерней прогулки с Айзеном, его еще более натянутая, нежели обычно, улыбка, без слов говорили юноше, как несладко приходится Ичимару.
Капитан меж тем что-то себе надумал и продолжил разговор:
- Наверное, у такого хорошенького мальчика много поклонниц и ухажеров…
Кира настороженно взглянул на него: насколько он успел понять, этот тон знаменовал, что сейчас будет что-то нехорошее.
- Наверное, мальчик хорошо умеет целоваться, - голос продолжал сочиться патокой, но в нем появились какие-то… холодные нотки – может, так выражалось то, что у других людей называется серьезностью? Лейтенант недоверчиво изогнул бровь; конечно, он иногда страдал от своей излишней мнительности… но ему и без того казалось, что капитан в последние дни заводит подозрительного оттенка разговоры…
- Изуру может поцеловать меня? – хитрое лицо оказалось непозволительно близко от лица Киры, и он невольно замер, потом сообразил, что от него ждут ответа.
- Я не хочу… - Ичимару не дал договорить, перебил металлическим тоном:
- Зато Я хочу, чтобы ТЫ поцеловал меня. Это ПРИКАЗ.
Последнее слово будто заткнуло все возражения в глотку: сверхдисциплинированный Кира не мог противиться прямым приказам. Ему элементарно не позволяло полученное строгое воспитание – его с детства готовили быть подчиненным, вассалом… и он подчинялся прихотям руководства.
Может, поэтому его считали таким робким и пугливым, сердито подумал Кира, покорно выполняя каприз капитана. Еще он подумал, что тонкие губы Ичимару на деле мягкие и – когда мужчина начал отвечать – нежные.
- Ты еще и сладкий, Изуру, - наконец отпустив его, довольно произнес капитан. – Ладно, на сегодня свободен.


Солнце припекало, и Кира, привалившийся к стене, окружавшей канцелярию, задремал. В голове назойливыми мухами звенели слова Рангику: «Он просто играет». Играет, как же. Так можно до совсем неформальных отношений доиграться. Как будто Изуру не хватает того, что капитан с ним обращается, как с домашним любимцем – то обнимет, то по голове погладит… а то еще какой фокус выкинет.
Его внимание привлек еле слышимый шорох ткани – а потом вокруг разлилась пепельно-серебристая – глупости, конечно, энергию глазом не увидишь, но так, в цветах, проще описывать свои ощущения – рейацу.
- Изуру, ты теперь точно цветок, - насмешка показалась ему неожиданно ласковой. – Мало того, что золотишься под солнцем, словно лютик, так еще и бабочка…
- Бабочка? – Кира поднял голову к источнику голоса – капитан перегнулся через низенькую по меркам Сэйретея стену и, небрежно-изящно сложив руки, рассматривал Киру. Нежное прикосновение к волосам – и мимо лица неспешно проплыла бабочка, не бархатно-черная посланница, а воздушное создание фиалкового цвета. Изуру таких раньше никогда не видел, поэтому проследил за ней расширенными глазами.
- Красивая, да? – Ичимару в один прыжок перемахнул ограждение и уселся рядом, даже не потрудившись подобрать полы хаори, расстелившиеся по пыльной земле.
- Тайчо, запачкаете свой символ власти, - укоризненно заметил лейтенант, получив в ответ почти удивленный взгляд приоткрывшихся алых глаз. Капитан задумчиво повторил:
- «Символ власти»… Хм, мне нравится. Это очень правильно, - что правильно, он не стал объяснять, но Кира и так понял – едва ощутимое изменение интонации выделило слово «символ». – Ты мне нравишься, Изуру, - неожиданно заключил Ичимару. – Почаще разговаривай, а то из тебя, кроме «есть», «так точно» и «подпишите» ничего и не вытянешь, - он вернул на лицо прежнюю широкую улыбку, придвинувшись, беззастенчиво потрепал Киру по голове. – А ты, оказывается, можешь интересные вещи говорить. Ты закончил инспектировать казармы?
- Да, тайчо, - лейтенант тут же поднялся. – Можно приступать к дальнейшей работе.
Ичимару посмотрел на него с наигранной тоской:
- Тебе лишь бы работать… Ладно, раз ты так горишь желанием заняться чем-нибудь утомительным, пойдем доделывать квартальный отчет.


- Ах, черт… - веселая досада в голосе Ичимару отвлекла лейтенанта от работы; он поднял вопросительный взгляд.
- Кажется, я немного поцарапал палец. Боюсь, залью бумаги, - он продемонстрировал руку; и правда, на кончике большого пальца яркими прожилками расползалась кровь.
- Поделом Вам, - наставительно ответил Кира, роясь в ящиках своего стола. – Уже которую кисть ломаете, ну что за привычка, - он извлек салфетку и баночку мази.
- Все-то у тебя есть, Изуру, - почти восхищенно заметил капитан.
- В этом Ваше спасение.
- Смело. Мне казалось, ты о себе более скромного мнения.
- Вам казалось, - Кира осторожно взял пострадавшую руку, осмотрев, легким касанием стер кровь. Ичимару, улыбаясь едва ли не искренне, наблюдал за его манипуляциями, потом спросил:
- Почему ты это говоришь сейчас?
- Вы сами просили больше раз… Ой! – уколовшись, он рефлекторно отдернул руку, присмотрелся внимательней и только сейчас заметил, что из бледной кожи под небольшим углом торчит заноза. Думается, капитан не дал бы разрезать себе руку, так что Кира – совсем как в детстве – просто притянул пальцы ко рту, подцепил край крохотной деревяшки зубами. Несколько секунд – и он поднял голову, сплевывая осколок злосчастной кисти.
Ичимару с застывшей улыбкой смотрел на него круглыми глазами, что само по себе могло повергнуть в шок. «Ох», - только и подумал Изуру, мигом представив, как все это выглядело со стороны – капитан сграбастал его в охапку и поцеловал.
- Правду говорят, что все руконгайцы развязны, - съязвил Кира, получив возможность говорить, и тут же опомнился, замер.
- Правду говорят, что все сейретейцы снобы, - парировал Ичимару, кажется, не собираясь отпускать его и растягивая губы еще шире, так что Изуру все же спросил:
- Тайчо, почему Вы именно ко мне… пристаете?
- А к кому же? – капитан картинно развел руками. – Ты у меня один такой, хорошенький, умный, послушный… - он запустил руку в волосы Киры, взъерошил. Тот недоверчиво покосился на прищур Ичимару… но перед его голосом, сладким, тягучим, обманчиво ласковым, юноша не мог устоять (едва ли кто-то знал, что красивые голоса – его слабость). Потому и кивнул кротко, когда Гин пропел:
- Ведь послушный? Нэ?


- Изуру, скоро ты закончишь, н-нэ?
- Тайчо, Вы об этом спрашиваете уже пятый раз, - Кира подумал, осмотрел начальника и уточнил: - За последние полчаса.
- Ты скучный, Изуру, - капитан прогулялся по кабинету. Изуру пожал плечами и продолжил сведение баланса. Остаток денежных средств, выделенных для командировок на грунт, заметно превышал теоретические расчеты. Лейтенанту это не нравилось, потому что могло означать ошибку в каком-либо документе, чего он ужасно не любил – во всем должен быть порядок, так вот. Еще раз просмотрев полученные результаты, он вздохнул и достал из стола месячную подшивку.
За спиной прошуршали шаги – нарочно же прошумел, ведь умеет ходить совершенно беззвучно, как хищник, – на талию легла уверенная рука.
- Ты пахнешь солнцем, Изуру, - капитан потерся щекой о затылок Киры, зарылся носом в волосы. Прикосновение было, бесспорно, очень приятным, но расхождение в несколько сотен иен в отчете по последней командировке было важнее.
- Тайчо, Вы мне мешаете, - недовольно заметил Кира, выписывая числа на отдельный лист.
- Буквоед, - без всякого упрека сказал Ичимару, провел языком по шее и прикусил кожу чуть ниже линии роста волос. Лейтенант вздрогнул и ответил:
- Должен же хоть кто-то здесь работать. Вы бы лучше просмотрели расписание тренировок офицерского состава, - он поморщился от нового, более чувствительного укуса. – Мне кажется, Вы не уделили ему должного внимания. Во всяком случае, вчерашнюю тренировку с десятым офицером Вы пропустили.
- Не указывай мне, что я должен делать, - неудовольствие, которое выразил голос, было слишком поверхностным, чтобы Кира не решился возразить:
- Адъютанты для того и существуют, чтобы напоминать вышестоящим о запланированных делах.
- Зануда, - Ичимару, сдвигая ткань косодэ, спустился к плечу. – Ты можешь уделить мне хоть немного внимания?
- Подождите, - Кира вычислил, откуда взялась ошибка, и ему стало совсем не до легкомысленного начальника. Стоило догадаться – эти ребята из последнего выпуска уделяют внимание только мечам; неудивительно, что они перепутали местами иероглифы, отчего изменился результат. Болваны. Кстати, стоит подучить их владению кидо – судя по докладной записке, их чуть не убили из-за низкого уровня магии.
За расчетами Изуру как-то не заметил, что капитан растянул его оби, и опомнился, только когда на живот легли холодные ладони.
- Тайчо, что Вы делаете? – возмущенно дернувшись, он едва не посадил кляксу. Ичимару окончательно вытянул косодэ из хакама и, водя рукой по груди, шепнул в ухо:
- А ты думал, дело ограничится только поцелуями?
- Не считайте меня невинным ребенком, - с ошибкой он разобрался, осталось всего две графы баланса – а потом можно будет развернуться и приложить капитана каким-нибудь слабеньким заклинанием. Ичимару плохо владеет кидо, и, хотя его рейацу куда выше, чем у лейтенанта, находясь на таком близком расстоянии, он рискует попасть в путы Бакудо. Однако рука беззастенчиво поползла под ослабленный пояс, и Кира рявкнул, не справившись с голосом:
- Но ведь не здесь же! – теперь все сошлось до последней иены, так что лейтенант скрепил листы квартального отчета и бросил их в папку «На подпись». Потом повернулся. Ичимару стоял рядом, делая вид, что это не его стараниями Кира оказался полураздет.
Под его любопытным взглядом – он даже глаза приоткрыл, – Изуру привел одежду в порядок и обиженно спросил:
- Вам обязательно меня домогаться на рабочем месте?
Капитан оскалился:
- Не-ет. Можно перебраться куда-нибудь.
И, глядя, как стремится к ушам его улыбка, Кира проклял свою сговорчивость.


Изуру догадывался, что заигрывания – иногда очень откровенные – непосредственного начальника приведут к чему-то в этом духе. Догадывался, опасался… попался. Родители, воспитавшие его идеальным подчиненным, где-то промахнулись – перестарались, может быть?
В теплой полутьме, которую не мог рассеять одинокий светильник, Ичимару перестал казаться таким уж некрасивым: острые углы сгладились, невозможно бледная кожа стала просто очень светлой, а хищный блеск открытых сейчас алых глаз смягчился. И двигался он текуче, словно в его теле не было костей, так что Кира невольно вновь подумал, насколько он похож на змею – гибкий, ядовитый, опасный…
Только укусы его были нежными, руки бережными, а сам он – ласковым и заботливым. Кира, стискивая зубы, чтобы не застонать от нетерпения, даже через ткань ощутимо впивался в узкие плечи Ичимару, но тот словно не замечал, неторопливо прослеживал длинным острым языком напряженные мышцы шеи, почти слышно пульсирующие сосуды, прихватывал зубами кожу на острой линии подбородка. Изуру не выдержал, сбросил полустянутое косодэ, вцепился в одежду Гина, получив на это одобрительную усмешку.
Какой он был горячий! Кира боялся обжечься – но все же старался как можно плотнее прижаться к худому телу. Ичимару, даже сейчас улыбаясь, целовал пересохшие губы, в такт болезненно-приятным движениям прикусывая мягкий язык – откуда взялась манера высовывать кончик языка, Изуру не смог бы сказать. Что он запомнил, наверное, на всю оставшуюся жизнь, так это дрожащие бесцветные ресницы и стон, долгий, бархатный и сладкий, легко заглушивший крик самого Киры.


- Тайчо, Вы вернетесь? – взгляд прямо перед собой, поступь не меняется ни на секунду. По лицу невозможно сказать, что внутри бушует шторм, мешающий в кипящую круговерть все рациональные мысли.
- Я подумаю над этим, - только Кира может слышать в этом бархате тот режущий металл, который обрубает последние надежды на чудо. А улыбка… ее нет – впервые лицо не растянуто в клоунской гримасе, и это страшнее всего, что может произойти.
- Я подумаю, - повторяет Ичимару, не замедляя шага. – Было бы жаль бросать насовсем такую интересную игрушку, как ты.
Это слово бьет по лицу, точно порыв ветра перед ураганом; Кира никогда не получал таких пощечин. Но вместе с тем – это означает, что еще не все потеряно.
- Вам так нравилось со мной играть? – как он смог так спокойно сказать это? Некогда обдумывать детали.
- Конечно. Мне нравилось разыгрывать доброго хозяина. А ты очень похож на пушистого котенка.
Вот так. Змея слишком долго позволяла себя гладить. Ей надоело терпеть. Но она не укусила, нет. Просто сдавила кольца, обвивающие тело доверчивой жертвы. Сдавила сильно, больно, но не смертельно. Потом она вернется к очнувшейся добыче и поиграет еще немного. Во всяком случае, Кире очень хотелось в это верить – хотя, где это слыханно, чтобы змеи играли с добычей?
- Ты понял, что надо сделать? – в голосе в последний раз проскальзывает ласковая нотка. Хозяин решил почесать за ушком, прежде чем бросить.
- Да, тайчо, - верность руководителю – превыше всего.
- Умница, Изуру. Беги, - и даже не оглянется. Остается только спрятать осколки надежд и, на ходу вытягиваясь в струнку, бросить вслед свое любимое:
- Слушаюсь!